Пепел слов

Принц сжигает письма. Смешные письма на тонкой бумаге, словно и нет никаких развитых технологий… Принц сжигает письма. Достает из лакированной шкатулки бережно, по одному, разглаживает, смотрит на аккуратную вязь почерка, не вчитываясь в слова. Что сейчас эти слова? Ничто. Он кладет в плошку лист за листом, огонь ласково обнимает их золотистой каймой и так же ласково сжимает объятия. Принц заворожено смотрит, как ежится под этой лаской бумага, осыпается серыми хлопьями. Принц кривит губы, пытаясь улыбаться. Так легко вспомнить все мелочи. Вот на этом письме осталась капелька крови. Вот здесь, рядом с «приношу свои извинения за выходку, недостойную нашей дружбы». Что тогда было? Юношеский поединок, нелепые попытки разозлить, чтоб заставить противника раскрыться. Аль-Сид ударил и рассмеялся: «Прости, не знал, что у вас в Аркадии этот прием - запрещен». Вэйн выпрямился и молча врезал ему по носу. Как все тогда всполошились, какой был грандиозный шум и попытки загладить… А это письмо пропиталось духами так, что до сих пор пахнет. Его везла одна из фрейлин герцогини, специально, что ли, обрызгала, чтоб на неё внимание обратили? Читала ли то, что везла? Теперь и не спросишь – попала в опалу, и камнем пошла на дно, и более не заговорит. А письмо… а что в письме? Многословный обмен мнениями. Им нравилось прятать признания за ворохом ничего не значащих фраз… Это совсем короткое. Записка, а не письмо. Один написал «Приходи», второй назначил время и место. Им было о чем поговорить. Но они молчали и поминали мертвых. Можно было напиться – они никак не пьянели, сидели рядом, смотрели в небо и видели клетку. Их боялись - многие, им сочувствовали - некоторые. Но только они одни точно знали, каково это – убивать родных и почти близких ради призрачного блага чужих… Это - написано в спешке. Возможный вариант для встречи. Инкогнито, под чужими именами, на нейтральной территории; встреча – поединок на словах, впечатанный в память. Ах, как умеет бить слово, резать по живому, ах, какие финты, какие батманы! Искусство убивать надежды и взращивать сомнения. Кто тогда развернулся и ушел первым? Вэйн. Аль еле выдержал положенную горделивую паузу и тоже рванул прочь. Нет, никогда после… Это - случайное. Написанное после. Случайная встреча, на маскараде, «я тебя не знаю, ты меня не знаешь», но дух захватывает от мыслей о возможностях. Наплевать на обязанности, получить урок. Вновь с кровью, с боем, но - в самом деле – почему нет? На один вечер, в карнавальном угаре, вцепиться и не отпустить, взять сполна, до последней капли… Это – совсем простое. Просьба, заранее обреченная на отказ. Разве он сам не понимал? «Мы играем в игру со смертельным исходом». А на кону нечто гораздо большее, чем просто жизни отдельно взятых властолюбцев. И вместе взятых – тоже. Нет, дорогой теперь-уже-император, прости другу… Он сжигает письма. Потому что – не любовь. Сопереживание. Поединок. Кто возьмет высоту, кто успеет первым, кто выберется менее грязным. Мир – так красив, смотри, как хорошо делится и так же легко распадается. На части. На осколки. В одном из осколков на мгновение отразишься настоящий ты со всей своей неразделенной болью и нелепыми эмоциями. И глупыми чувствами. Что сейчас эти чувства? Пепел.