Супергерой

Макнэ-лайн этим утром хмурые, и если для Санхёна быть хмурым — более, чем норма (образ жизни, смысл жизни, цель жизни), то видеть складку между бровями Чольёна ну вообще ни в какие рамки. Хотя Сынхо это, в принципе, устраивает; он пьёт крепкий-крепкий кофе и не заедает его ничем — на западный манер. Ещё одно утро без шуточек, проказ, разбитой посуды и пролитой воды, ну чем не идиллия? - Доброе утро, - кухня на несколько секунд озаряется воображаемым солнечным светом, когда в дверях показывается Бёнхи, и, если судить по его улыбке от уха до уха, он выспался; в отличие от всех остальных. Он проходит вглубь комнаты, ерошит волосы Чольёна, хлопает по плечам Санхёна и, подойдя к Сынхо, в наглую забирает чашку из его рук и выпивает всё, что там есть. - Ты охренел? - спокойно интересуется Сынхо, даже не поворачиваясь. - Сахара мало, - Бёнхи ставит чашку на стол и пролетает к холодильнику, напевая какую-то песню. Из глубины общаги слышится шарканье, за ним глухой стук и «айщщщ», а спустя пару минут на кухне показывается Чансон, потирающий бедро. - Всем привет, - говорит он. Эти моменты Сынхо ненавидит всем сердцем. Ему нравится жить вместе, всё делать вместе, но вот такие совместные завтраки, когда Чансон и Чольён на одной кухне, он готов навсегда вырезать из своей жизни. - Привет, - Чольён в миг наполняется каким-то сиянием, восхищением; он как ребёнок, который всю свою сознательную жизнь тащился по супергерою и теперь вот может его наконец увидеть и даже с ним поговорить. Только из Чансона супергерой, как из Бёнхи балерина; не то чтобы Сынхо плохо относился к кому-то из мемберов, напротив, он безумно любил их всех, как любят свою семью. Он любил Чансона за его дурашливость, неуклюжесть, за неожиданные проблески сознания (после дождичка в четверг), но терпеть не мог Чансона, в которого Чольён зачем-то влюбился. Это был какой-то другой Чансон, который появлялся только в те моменты, когда Чольён начинал на него пялиться, ловил каждое его движение, залипал на какую-то часть его тела и говорил идиотские вещи, которые говорят только когда влюбляются. В такие моменты жизнь Сынхо и все его цели и планы утрачивали всякий смысл и грозились потеряться там же, где сидела ненависть к той любви, которую испытывал Чольён. - Малыш, - Чансон улыбается и треплет довольного Чольёна по щеке, нежно прижимаясь губами к его виску под протяжное «я скучааал». Сынхо напоминает всем про интервью и встаёт из-за стола, стараясь не смотреть на разворачивающуюся в их кухне любовную сцену гейской дорамы. Он ловит на себе взгляд Бёнхи, говорящий «Да ладно тебе, забей» или «Ты, конечно, лошара, но уже ничего не поделаешь». Что-то в этом роде. *** На часах — одиннадцать вечера, на улице — снегопад, и Сынхо начинает думать, что ночёвка в танцевальном зале не такая уж и плохая идея. Он стоит возле двери в раздумьях, решая, что лучше — идти домой через снег и темень или лечь спать на диванчик, а утром спокойно позвонить менеджеру, чтобы он его забрал. Нет, надо идти домой, завтра много дел. К тому же, Чансон сегодня в Японии, и дом уже, скорее всего, успел немного выветриться от их с Чольёном дурацкой любви, так что, вполне возможно, Сынхо даже забудет о ней ненадолго. В половину двенадцатого он уже стоит на пороге и отряхивает штаны и куртку от снега, стягивает мокрые насквозь носки с ног и ерошит влажные волосы. Под ним образовывается лужа, в которой плавают комки снега, вытащенные из ботинок; Сынхо стоит посреди этой лужи и ощущает себя более, чем паршиво, потому что у него, кажется, начинается старческий маразм, иначе как объяснить то, что в гостиной на диване лежат Чольён с Чансоном под одеялом, и у них такие умиротворённые лица, будто им выписали абонемент в рай? Когда Сынхо проходит мимо, он громко топает, шаркает, специально задевает предметы, что-то роняет с полки и хлопает дверью, ведущей в свою комнату. Ему хреново настолько, что он, взрослый адекватный мужчина, стекает по этой двери вниз и закрывает лицо руками. Любовь, по своей натуре, по своим правилам, должна приносить радость и счастье людям, но реальность оказывается хуже сказок и теорий — в большинстве случаев любовь приносит людям боль, причём часто бывает, что тем, которые к этой любви отношения и не имеют. Их любовь — возвышенная и сильная, а Сынхо топчется где-то в стороне со своим сердцем в руках, которое Чольён вырвал и засунуть обратно не додумался, потому что на горизонте вдруг замаячил его личный супергерой; какое дело ему до Сынхо, когда рядом такое божество? *** Сынхо снится большой дом, где они живут с Чольёном вместе; по утрам он встречает восхищённый взгляд и всякими Чансонами тут даже не веет. Они целые дни проводят вместе, и Сынхо позволяет себе целовать Чольёна когда хочет, он может даже проснуться посреди ночи, поцеловать его в плечо и не наткнуться на осуждающий взгляд. Это так здорово. Из идеального сна, где любовь действительно приносит счастье, его вырывает хриплый голос: - Сынхо. Сынхо... Кто-то трясёт его за плечо. Сынхо решает, что сегодня реальность можно отвергнуть. Ещё не поздно, сон не ушёл, и полностью его Чольён ждёт в большом доме и позволяет целовать себя когда и куда угодно... - Вставай. Реальность в виде Санхёна отвергаться не хочет, только сильнее вцепляется в плечо и повторяет «Сынхо, Сынхо, Сынхо, Сынхо». - Хён, - устало бормочет Сынхо. - Для тебя я хён. - Сынхо, - растягивая губы в озорной улыбке, возражает Санхён и оказывается близко-близко к лицу Сынхо. - Вставай. Нам скоро на фотосессию. Первое, что видит Сынхо, когда заходит на кухню, - прилипших друг к другу Чансона и Чольёна. Это довольно странно, потому что раньше они себе таких вольностей не позволяли, прятались по комнатам и углам, как взбаламошенные подростки (но от зоркого взгляда лидера не укрыться никому; даже если тараканы в их общаге решат завести роман, он об этом узнает). Они слишком нежные, утренние, лениво-влюблённые, в комнате повисает странная атмосфера, которую не проигнорировать даже. - Ты разве не должен быть в Японии? - железным тоном спрашивает Сынхо и отворачивается, насыпая в чашку кофе. - Пришлось отменить, - смеётся Чансон. В голове Сынхо всё неожиданно встаёт на свои места, события выстраиваются в ряд, и непонятна только одна вещь — а как он ночью-то, собственно, не додумался до такого простого, чертовски простого умозаключения? Как он не понял, что вчера у них был первый секс? *** У людей есть потребности, как физические так и духовные. Каждый человек хочет любви, и в каждых отношениях есть вопрос секса. Сынхо же не пять лет. И Чольёну тоже. Конечно, он понимает, что это рано или поздно случилось бы, но перестать думать об этом не может. Он думает о том, как Чольён стонет, как выгибается в спине, как вцепляется пальцами в спину... Как Чансон ловит губами его вздохи. Он думает об этом каждую секунду. Он постоянно натыкается взглядом на Чансона и Чольёна: с утра они целуются перед выходом, посреди фотосессий и интервью сбегают в туалет вместе, а ночью, часа в два, из ванной слышны недвусмысленные звуки. Бежать от этого некуда, поэтому Сынхо прячется в себе, отгораживается от всего, в нём поселяется непривычная скупость на чувства, как будто если он хотя бы покажет сотую долю того, что чувствует на самом деле, всё внутреннее спокойствие в миг рухнет. - Сынхо, - в шесть часов утра в их выходной Бёнхи отчего-то сидит на кухне, Сынхо пялится на него, как на марсианина, и не совсем понимает, что тот обращается к нему уже четвёртый раз. - Ты глухой, что ли? - Что? - Сынхо проходит и садится напротив. - Ты чего не спишь? Выходной же. Бёнхи склоняет голову набок и ждёт ответа, но его не следует. - Оставь его, - говорит он и устремляет взгляд на окно. - У него есть Чансон. - А у меня никого нет, - смеётся Сынхо. - Ты просто вбил себе в голову, что тебе именно он нужен, и держишься его, как утопающий за соломинку, хотя на самом деле он камень, Сынхо. Ты тонешь. Сынхо закрывает глаза и опускает голову на прохладную поверхность стола. Он знает. *** Сынхо сидит посреди ночи в гостиной, пялясь на стучащие по окну ветки деревьев, и думает, что действительно тонет, но это не Чольён тянет его вниз, а любовь к Чольёну. Она, тяжёлая, сильная, не позволяет Сынхо вдохнуть воздуха и мешает всплыть наверх. И, что самое печальное, он не может отпустить её. Когда он совсем уже отчаивается, к нему вдруг приходит помощь именно с той стороны, от которой ждёшь только нападок и смешков. В дверях комнаты появляется сонный Санхён. - Ты чё не спишь? - открыв один глаз, спрашивает он, то ли спросонья, то ли специально забыв про формальности. - Не спится. А ты? - В туалет хочу. Детский, искренний тон будто отрезвляет Сынхо. Он смотрит на Санхёна, когда тот, пожав плечами, проходит мимо него в туалет, сшибая по пути предметы. Спустя пару минут Сынхо слышит хлопок двери, и диван рядом с ним прогибается под тяжестью чужого тела. - Сынхо, - полушёпотом зовёт Санхён. - Что? - Это твоя должность, вообще-то, выслушивать нас, но... тебе ведь тоже нужно выговариваться? На несколько секунд Сынхо впадает в ступор и не знает что сказать, но он же, чёрт возьми, ещё лидер, и поэтому отвечает: - У меня... всё в порядке. - Ты часто сидишь здесь. Этот ребёнок слишком проницательный и, кажется, ребёнком-то почти и не является больше, думает Сынхо, когда смотрит в слишком честные глаза Санхёна. Он улыбается и треплет Санхёна по волосам. - Просто влюбился не в того человека однажды, а теперь разгребаю то, что натворил. И никак не могу справиться, - говорит он, и ему становится лучше, будто камень вдруг стал не таким тяжёлым. - Всё проходит. Я верю в тебя. Ты справишься, - шепчет Санхён. Эта встреча остаётся в ночной глубине гостиной, они никогда больше не говорят о том, о чём говорили тогда, но в жизни Сынхо после неё начинает многое меняться. То ли Санхён действительно слишком вырос, то ли Сынхо полнейший дурак, но... Санхён теперь считает своим долгом каждое утро будить Сынхо, тряся его за плечо и наблюдая за тем, как он встаёт, положив на кровать подбородок и улыбаясь как мартовский кот. Он постоянно оказывается рядом, когда Сынхо плохо; он ничего не говорит, абсолютно ничего, просто сидит рядом и молчит, но от этого почему-то действительно становится легче. Сынхо открывает в Санхёне новые черты, о которых раньше даже не догадывался: оказывается, Санхён может долго болтать (в этом Сынхо убедился, когда они встретились посреди ночи на кухне и неожиданно разговорились), ещё Санхён любит гулять и ходить в кино, он может долго обсуждать кто как одет, он быстро засыпает (в этом Сынхо убедился, когда они четыре раза пробовали смотреть фильм дома, и каждый раз Санхён засыпал уже на десятой минуте). Сынхо не замечает, как перестаёт зажмуриваться, когда Чансон с Чольёном целуются утром, только посмеивается, потому что Санхён сидит рядом и рассказывает ему о том, что позавчера его сестра напялила в аэропорт какую-то несусветную чушь и опозорила его. Сынхо по ночам теперь спит и выходит очень редко, и то, только чтобы поболтать с Санхёном, когда тот об этом просит. В одну из таких ночных посиделок Санхён почему-то очень ленивый и нежный, как кот, тянется за прикосновениями и постоянно повторяет «Сынхо, Сынхо, Сынхо...», он улыбается без причины, и в один момент Сынхо не выдерживает и накрывает его губы своими; он чувствует, как в животе миллионами вспышек взрываются салюты, и летят, нет, беснуются бабочки. Санхён помогает Сынхо отпустить ту любовь, что тянула его вниз, и протягивает руку, вытаскивает из трясины. Его взгляд не наполняется восхищением, когда Сынхо по утрам заходит на кухню, его взгляд наполняется чем-то тёплым, таким странным солнечным светом, от которого на душе становится легко. Теперь и у Сынхо есть свой супергерой.