Пьяная вишня

Автор главы: SickRogue       Стоя вот так, посреди комнаты, и удерживая Мону в объятиях, Донателло на какое-то время полностью отрешился от внешнего мира - благо, на сей раз мутантам не приходилось переживать о том, что их поцелуй будет прерван. Расслабленный и умиротворенный, юноша неспешно ласкал губы саламандры своими... Правда, для этого ему приходилось сильно наклоняться вниз, уж больно велика была разница в их с Моной росте. Когда парочка целовалась внизу, и ящерка сидела на коленях гения, им было относительно комфортно, но теперь... теперь Мона старательно приподнималась на цыпочки и чуть ли не висела у Донни на шее, из-за всех сил пытаясь оказаться на одном с ним уровне. Не самое удобное положение... Чувствуя, что девушке мешает его высокий рост, Донателло решил исправить ситуацию. Не прерывая поцелуя, черепашка аккуратно подхватил саламандру за талию и, недолго думая, усадил на краешек письменного стола, расположившись точно промеж ее бедер. Довольно нескромная позиция, но... кому какое дело? Крепко обнимая Мону и плотно прижимая ее к своему жесткому пластрону, Дон еще какое-то время продолжал с упоением отдаваться их взаимной ласке, чувствуя, с какой силой саламандра обхватывает его руками и, что особенно нравилось мутанту, ногами в ответ, а затем вновь переключился на ее чувствительную шейку, покрывая ту жаркими, посасывающими поцелуями. Его определенно восхищали вкус и аромат мягкой, нежной чешуи Моны, до такой степени, что изобретатель не находил в себе никакой желания прерывать это бесстыдное действо. Мог ли он представить еще пару часов тому назад, что девушка позволит ему нечто подобное? Что она вообще подпустит его настолько близко? Еще днем ситуация казалась безвыходной, а сейчас... "Лишь бы это был не сон... и не галлюцинация," - Дон едва не фыркнул вслух от этой нелепой мысли. С него бы сталось - сойти с ума на почве хронического отчаяния. Ну, правда, разве он не был близок к помешательству? Равно как и Мона... Чудо, что она все-таки решилась сделать первый шаг ему навстречу, а иначе они так и продолжали бы предаваться меланхолии по разным углам. Все эти душевные метания, страдальческие взгляды исподтишка, тоскливые вздохи... все это казалось теперь донельзя глупым и бессмысленным. Ему следовало изначально самому проявить смелость, а не ждать, пока Мона "оттает" и переосмыслит их взаимоотношения. Кто знает, быть может, тогда проблема разрешилась бы гораздо быстрее и проще... - Прости меня, - эти слова сорвались с его губ раньше, чем он успел их остановить, - прости... - Донателло с глубоким вздохом вскинул голову, заглядывая точно в затуманенные глаза Моны. - Я клялся... что с тобой все будет в порядке, и я не смог сдержать своего слова, - мутант закрыл глаза, осыпая лоб и щеки возлюбленной легкими, прерывистыми поцелуями... а затем низко опустил голову, спрятав лицо у нее на груди. - Этого больше никогда не повторится. Теперь я никому не позволю тебя забрать. Я всегда буду рядом, - хрипло пообещал он, глубоко и размеренно вдыхая запах ее разгоряченной кожи. Нервно колотящееся сердце Моны билось точно под ухом изобретателя - наверно, он мог бы слушать его вечно. Почти как колыбельную... Ох, должно быть, это алкоголь все еще действовал на его рассудок. Забавно... Но теперь даже пресловутый поцелуй в шею не казался ему достаточным, чтобы передать Моне всю его невысказанную нежность и любовь. Еще пару раз проведя ладонями по талии и спинке девушки, гений медленно и плавно спустил их на приятно округлые бедра Моны. Теперь губы черепашки с осторожностью касались ключиц и ямочки в основании шеи саламандры, постепенно перемещаясь ниже. Жар, теплившийся в теле мутанта, становился невыносимым - он уже давно игнорировал его, не позволяя своим ласкам принять более настойчивый характер. Не зная, как еще выразить охватившее его нетерпение, Донателло плотно прижимал Мону к себе, фактически не оставляя между ними ни единого лишнего миллиметра. Можно сказать, что теперь ящерице было жестко не только от твердых костяных пластин, скрывавших мускулистый торс ее приятеля. Однако, целовать девушку подобным образом было уже не так удобно, как раньше. Теперь даже эта поза казалась Донни неподходящей. И прежде, чем юноша успел осмыслить, что именно он собирается делать, его сильные руки в очередной раз подхватили девушку и опрокинули куда-то - достаточно бережно и плавно, чтобы саламандра не испугалась этому неожиданному рывку. Хотя, конечно, ее в любом случае смутило бы перемещение со стола на кровать. Теперь, лежа спиной на мягком матрасе, Мона могла в полной мере оценить всю серьезность своего положения: обычно сдержанный и собранный Донателло тяжело дышал, скалой нависая над опрокинутой в постель "жертвой" и как-то совсем уж странно глядя на нее сверху вниз. Девушке были уже хорошо знакомы те необычные, тлеющие в глубине почерневших глаз огоньки - нечто подобное промелькнуло между мутантами в тот момент, когда они эпично рухнули на поле для твистера. И совсем как в тот раз, исходившего от Дона жара было достаточно, чтобы ввергнуть в ступор любого, кто имел бы несчастье оказаться точно под телом возбужденного до чертиков мутанта. "Упс," - ну и глаза были у Моны в тот момент! Огромные, как два желтых фонаря, изумленные и испуганные, если не сказать ужаснувшиеся... Донателло запоздало улыбнулся, стараясь вложить в эту улыбку как можно больше спокойствия и уверенности. Он и сам жутко нервничал, не ожидав от себя подобного пыла... однако идти на попятную было уже поздно. Как говорится, назвался груздем - полезай в кузов. - Не бойся, - голос черепашки прозвучал даже еще нежнее, чем прежде. Проведя кончиками пальцев по обжигающе-красной щеке Моны, ее приятель снова прильнул поцелуем к приоткрытым губам саламандры, как бы желая продемонстрировать: все в порядке, она по-прежнему находится в полной безопасности, и, если она сама того пожелает, он немедленно отпустит ее на свободу. Хотя, конечно, это будет стоить ему немалого усилия... Отстранившись, Донателло принялся уже привычно ласкать ртом шею и плечи саламандры, надеясь, что эти ласковые прикосновения окончательно успокоят его возлюбленную. Теперь, когда вокруг царила полная тишина, и ни единого звука не разрушало повисшего в комнате молчания, Дон мог особенно отчетливо расслышать частые, глубокие вздохи, вырывающиеся из вздымающейся груди девушки. Просто поразительно, что она до сих пор не оттолкнула его... хотя и порывалась это сделать. Как ни крути, а смелость Моны поражала. Хотя, чему здесь удивляться? Эта хрупкая ящерка могла с легкостью утереть нос любому из черепашек, и дать внушительный отпор даже такому кровожадному психопату, как Рене... Маленькая, но безумно отважная девочка. Наверно, именно эта ее черта всегда восхищала тихого и осторожного Донателло. В какой-то степени, Мона делилась с ним своим бесстрашием. Вот почему он подставил панцирь под выстрел на складе; вот почему он полез на тот шумно раскачивающийся рекламный стенд на крыше небоскреба; вот почему сиганул в пропасть следом за сорвавшейся в нее саламандрой... Вот почему он поцеловал ее тогда, на тонущем в тумане мосту. И вот почему он, в конце концов, так крепко обнимал ее в таинственном сумраке комнаты, покрывая пламенеющими поцелуями и успокаивающе поглаживая по волосам. Она вдохновляла его и учила стоять на своем до победного конца. И теперь он сам старался внушить ей побольше храбрости. Донни хотел, чтобы Мона осознала: рядом с ним ей нечего бояться. Достаточно было просто довериться... и хотя бы на одну ночь забыть обо всех сомнениях.