Пьяная вишня

Автор главы: Мантис - Может лучше не стоит? – Теперь к противодействию Донателло присоединилась и ящерица, но Микеланджело был настроен решительно, - Представь пьяного Донни? Он же замучает нас нотациями! – послышался ее смех, и он присоединился к ее хихиканью, игнорируя самый первый вопрос. Не говорить же, что надо, раз по-другому никак. Зато немного посмеяться над острожным братом – это же всегда пожалуйста. Да и очень естественно меняет тему разговора. - Я больше опасаюсь, как бы он не стал доказывать всякие там теоремы и аксиомы, я же засну с тоски! Или, что делить на ноль можно и нужно! С формулами и наглядными примерами, - он в притворном испуге округлил глаза, вытирая вымытые от сока и масел апельсина руки.

***

      И вот он сделал это. Проглотил неведомое первым и не отравился. Есть чем гордиться. - Ну, все не так страшно, поверь, - Микеланджело вновь задумчиво облизнулся, переводя растерянный взгляд теперь на Мону. Как и его брат, взиравший на младшего с быстрорастущим ужасом, ящерица так же выглядела шокированной, ей, по всей видимости, тоже казалось, что Микеланджело немного перегибает. Еще недавно она, как и Дон, пыталась убедить его, что алкоголь это лишнее, но теперь, после его решительного действия, деваться этим двоим некуда. Хорошо, что поблизости нет старших, в силах которых было бы на этом лавочку и прикрыть, а Сплинтер дал ему негласный карт-бланш, а чувствуя за собой такую поддержку младший уступать нервозности и здоровому опасению двух гениев не собирался. Расслабятся, как миленькие. Загнал их в тупик, из которого эти двое не выберутся, пока не решат свои проблемы. Теперь пути назад не будет, он проконтролирует, и мысль об этом дарила связанное с этим довольство. Не хотите самостоятельно приходить в себя, Микеланджело поможет.       В желудке приятно грело и, наконец, поставив пиалу на стол, он обнадеживающе улыбнулся всем, мол, «все нормально, полет отличный, продолжаем!». Что ж, все прошло лучше, чем он сам втайне опасался. Это можно пить. Вот он с подбадривающими словами проследил, как его примеру последовала сомневающаяся ящерица, и приветствовал ее отважный шаг похлопыванием по плечу. Правда, Мона Лиза хитро разбавила саке вишневым соком, но журить девушку за это и мыслей не возникло. Главное, начало же положено, она его поддержала, теперь и Донателло деваться совсем некуда, не уйдет же он, оставив дорогую ему подругу с младшим братом наедине, накачиваться совсем без присмотра? Конечно же, нет. - Ой, не будь занудой хоть сегодня, а! - Голубые глаза вернулись к старшему брату, чуть щурясь в ожидании, когда и он присоединится к их милому застолью полностью. Конечно, ничего в своем взгляде он не таил, вроде настойчивого требования «пей!», и постукиванием пальца по столу вовсе не намекал, что «если ты немедленно не опрокинешь эту чертову пиалу себе в глотку, то клянусь, я ее туда затолкаю!», но некоторое давление в их взгляде ощутить можно было. Вот брат смиряется с неизбежным и опрокидывает в себя содержимое маленькой пиалы, скорчив такую мину, будто глотал кислоту. А потом расслабляется, несколько удивленный, видимо, вкусом. Микеланджело довольно, с облегчением смеется, хлопая брата по карапаксу, давно бы так! А то ломался, как девчонка! Ощущая облегчение, что таки последняя преграда успешно сломлена, черепашка накинулся на еду, поглощая салат и закусывая бутербродами. С этими двумя никаких нервов не хватит, а теплу в желудке явно было одиноко. Проглотив с трудом полный рот пищи, он подумал было запить все это дело соком, но тут под руку попалась бутылочка саке. Внутренне содрогаясь от непонятно чего, он вновь разлил всем и призвал к повторению недавнего подвига. Мона Лиза поддалась скорее с готовностью, нежели пересиливая себя, Дон же был до скрежета зубов вял и прятал глаза. Сцепив недовольно зубы Микеланджело опрокинул вторую в жизни пиалу с саке и вновь поразился этому невероятному ощущению – мягкое, будто круглое, тепло скатывается вниз по пищеводу в желудок и, будто кошка, сворачивается согревающим клубком внутри. Так уютно. Он улыбается сам себе, тихо и потаенно, всего пару мгновений, и вот вновь широкая улыбка расцветает для всех. Беседа о возможных пьяных выкрутасах Донни плавно перешла к собственным прогнозируемым причудам, а позже о всякой чуши, вроде «может, пасту подогреть?» и «хотите апельсин? Я умею жонглировать, зацените, чуваки!». Саке планомерно перетекало из бутылочек в богатый внутренний мир всех троих, и постепенно Микеланджело становилось все более легко и весело, совсем не так, как обычно. Ноги, правда, будто потяжелели, зато руки были полны сил и то и дело вздымались в бурных жестикуляциях. Было очень тепло, что для черепахи состояние приятное, у него даже темный румянец появился на щеках, глаза блестели чрезмерно ярко. - Как насчет попозже потанцевать, а? – в какой-то момент он заговорщицки подмигивает Моне Лизе и многозначительно улыбается, периферическим зрением наблюдая за сидящим рядом братом. Даже не дрогнул, все еще куксится. Еще саке! Донателло должен ощутить себя так же, как его пьяненький младший братец. Он подливает брату чуть более усиленно, чем Моне, та осмотрительнее – разбавляет саке соком. Втянуть Донни в беседу все никак толком не удавалось, и он надеялся, что сможет сыграть на ревности – но пока ничего. Если честно, это раздражало. Сидит тут под боком, унылый и безынициативный, прямо вся скорбь мира.