Коронованный наемник

Сюжет главы был создан Таволгой, моим недолгим соавтором. Внесены некоторые изменения, текст переписан полностью, но все равно- спасибо ей за этот вклад. Утро едва занималось, когда тяжелые двери замка медленно распахнулись, впуская в холл промозглую осеннюю стыть и звук тяжких капель, сыплющихся с мокрых ветвей. Леголас, хмуро выслушавший еще какие-то неслыханно ценные наставления, в последний раз склонился перед королем и сбежал по лестнице, на ходу набрасывая капюшон плаща. Широкий двор, залитый вязкой рассветной полутьмой, гулко вибрировал перестуком копыт, позвякиванием оружия и негромким рокотом голосов – пятьдесят воинов были готовы выступить в путь. Леголас кивком поблагодарил озябшего конюшего и вскочил на длинногривого гнедого жеребца: - В дорогу, братья, с благословением Валар, – негромко скомандовал он и первым двинулся к воротам. Древние створки, утробно застонав, разомкнулись, привратники поклонились принцу, и конный отряд тройной шеренгой прошел под монументальным навершием ворот. Лес замер в синеватом рассветном безмолвии. Там и сям каскады капель осыпались с потревоженных всадниками обнаженных веток, лошади фыркали, встряхивая мокрыми гривами, а эльфы молча двигались по широкой тропе под вековыми деревьями. Леголас боролся с дремотой, стараясь не поддаваться глухому раздражению. Он еще не был в Ирин-Тауре, да и вообще давно не покидал родного королевства, а посему вояж обещал быть занятным. Нужно дождаться восхода солнца – угрюмое расположение духа, несомненно, развеется само собой. Слева приблизилась ровная конская поступь, и с Леголасом поравнялся Сарн, похожий в глухо запахнутом темном плаще на нахохленного филина. - Не октябрь, а сущая тоска, - криво улыбнулся он, - скорее б зима, что ли. Принц в ответ лишь покачал головой. Летние грозы были ужасны в том году, яростные, скупые на дождь, зато щедро осыпавшие иссушенное Лихолесье каскадами ослепительных молний. Леголасу и сейчас еще снились иногда охваченные ревущим пламенем чащи. Сарн едва не погиб, в числе прочих, туша те страшные пожары. Он недавно вернулся к службе, и его Леголас в Ирин-Таур брать не хотел. Эру, как орал Сарн позавчера, услышав, что его оставляют в замке… И теперь Леголас изводился раскаянием, зная, что дождь мучительно пульсирует сейчас в недавно сросшихся ребрах и ключицах Сарна, и досадуя, что не устоял перед требованиями друга. Но вот белесый свет осеннего утра заполоскался в мокрых кронах, подлесок зашуршал пробуждающейся жизнью, а в эльфийском отряде послышались разговоры. Вскоре кто-то затянул песню, и Леголас почувствовал, что хандра отступает. В конце концов, на любимую им осеннюю охоту эльфы всегда выезжали именно в такие сырые и гадкие сумерки. Однако по голенищу сапога постукивали тяжелые ножны меча, а на дне чересседельной сумы лежала корона, и Леголас снова задумался о своей миссии. Несмотря на отцовские указания, он понятия не имел, с чего придется начинать. Государь всегда засыпал его множеством советов, отправляя с визитами, но принц, уже довольно опытный посол, прекрасно знал, что на месте все оказывается иначе. От кого придется защищать подданных князя? От орков? От мятежных солдат? Леголас поморщился: пустое. Для начала, нужно найти этот забытый Эру угол. Днем распогодилось, выглянуло солнце, и Леголас обернулся к отряду: - Эй, братья! Отставить меланхолию! Кто не взял в поход вина – два караула вне очереди! В ответ грянул хохот, послышались понукания, и кони ускорили шаг. К вечеру отряд достиг пограничной крепости у берега реки. Гарнизон восторженно встретил гостей, и утро застало Леголаса в легком хмелю и превосходном настроении. Перевалив через гряду холмов, отряд вскоре покинул опушку родного леса. К полудню переправились через быструю полноводную реку. Впереди лежали земли князя Иниваэля. *** - Я отроду не видел более мирных краев. Мы не заблудились, мой принц? – Эртуил привстал на спине коня на одно колено и вгляделся в золотящееся на неярком солнце жнивье, простиравшееся да виднеющихся вдали уже обнажившихся березовых рощ. Леголас снял плащ и перебросил через конскую спину: - Здесь негде заблудиться, вокруг на много лиг сплошные леса. Глядите, за рощей дымок. Не иначе, это деревня, вот там и справимся, на верном ли мы пути. Деревушка показалась внезапно, собачонкой вынырнув из-за растрепанных непогодами берез. Два десятка покосившихся лачуг, меж которых бродил скудный и тощий скот, несколько собак разразились истошным лаем, когда когорта всадников показалась в виду. Леголас придержал коня и широко взмахнул рукой – в села нельзя было влетать галопом, не рискуя затоптать неосторожную курицу. В следующее мгновение эльф рывком осадил гнедого, ошеломленно глядя перед собой: при виде вооруженного отряда, крестьяне с заполошными воплями бросились врассыпную. Захлопали дощатые двери лачуг, где-то плакали дети, лишь собаки все так же с показной доблестью заливались яростным лаем. Леголас недоуменно сдерживал гарцующего на месте коня, силясь понять, чем его отряд так напугал этот захудалый поселок. Подобную панику он доселе видел лишь при орочьих атаках. - Убрать оружие, - скомандовал он и спешился. Пугать крестьян было ни к чему, и эльф двинулся вперед, широко разведя в стороны пустые руки. Люди никогда не боялись эльфов, и уж конечно, не должны были бояться соседнего народа жители Ирин-Таура. Что за помрачение владело деревушкой? Решив пойти по-военному простым путем, Леголас приблизился к ближайшей хибаре и постучал в хлипкую дверь. Внутри послышалась боязливая возня, однако открывать хозяева не торопились. Леголас нахмурился и снова постучал: - Откройте! Не бойтесь нас, мы подданные короля Трандуила! Мы не причиним вам вреда и ничего у вас не отнимем, нам только нужно узнать, верной ли дорогой мы едем в столицу вашего княжества. Снова донесся шорох, и дверь отворилась с жалобным скрипом. На пороге стоял седой крестьянин в холщовой камизе, босой, с перевязанным плечом. Он робко поклонился Леголасу. - Добро пожаловать, милорд эльф. Не осерчайте за прием, темные времена у нас нынче. Принц вошел в лачугу: похоже, обещание ничего не брать прозвучало пустой издевкой. В хибарке нищета сквозила из каждой щели. В углу, на потемневшем сундуке, съежилась женщина, скорее изможденная, чем старая, с таким же остановившимся испуганным взглядом. Леголас ощутил укол жалости. Он приветливо кивнул хозяйке и положил на стол серебряную монету. - Мы будем признательны, если вы продадите нам немного хлеба. Крестьянин посмотрел на монету, как дети глядят на луну, и покачал головой: - Не осерчайте, милорд, - повторил он, - у нас нет ни хлеба, ни муки, ни даже соломы. Третьего дня на нас напал отряд каких-то головорезов, одетых в мундиры княжеских солдат. Они выгребли все съестное, увезли корм для скота, а шестерых наших деревенских парней забрали рекрутами. Мы едва ли не траву жуем, милорд, скотина совсем худа, а в лес на охоту соваться страшно, теперь он кишит разбойниками. Леголас помолчал. Балрог его понес в эту убогую деревню с ее бедами. Но не бросить же теперь этих несчастных, запуганных людей на произвол судьбы. Деревушка голодает, а Леголас сам слышал детский плач. Что ж… Эльф развернулся и, слегка пригнувшись, вышел на крыльцо. В спину порхнул робкий голос: - Милорд, ваши деньги… - Оставьте себе, - покачал головой принц. Выйдя на сельскую площадь, где, уже спешившись, его ждал отряд, Леголас распорядился: - Напоите коней и пустите пастись на опушке, выставьте пять часовых, здесь водятся лихие люди. Еще пятеро – на охоту. … Вечером эльфы покинули деревню, оставив обомлевшим крестьянам двенадцать туш дичи. Леголас поколебался, не оставить ли и денег, но рассудил, что на ярмарку селяне ехать побоятся, а местные разбойники не преминут вновь напасть на деревню, проведав о серебре. Путь эльфы продолжали до глубокой ночи, благо, луна светила без ложной стыдливости, а затягивать путешествие Леголас не хотел. Принц вообще пребывал в отвратительном настроении. Что за правитель этот лебезящий князь, если в его землях царит подобная разруха? Напади какая-то гнусь на эльфийское селение, уже через два часа королевская кавалерия прочесала бы мелким гребнем весь лес и изрубила бы на гуляш любого, кто посмел бесчинствовать в мирных деревнях. Однако Иниваэль уже не властен над войском, которое теперь ошивается в лесу, как шайка мародеров. Леголас вздохнул и раздраженно откупорил флягу. Отчаянно хотелось развернуть отряд и убраться из этого жалкого княжества еще до наступления рассвета. После короткого привала, отряд снова перевалил через гряду холмов, за которыми обнаружилась новая деревня, жители которой впали в такую же панику, что и вчерашние горемыки. Новое сельцо было побольше, дворов на полста, и выглядело более зажиточным. Здесь уже не пришлось ломиться в двери. В глубокой тишине на площадь вышел староста – морщинистый старик с не лишенной достоинства осанкой и увесистым топором в руке. - Приветствую вас, светлые эльфы, - староста поклонился Леголасу и продолжил. - Прощения прошу у вас, милорд, но нам нечего предложить вам, даже памятуя о гостеприимстве. Несколько дней назад у нас побывали головорезы Йолафа, многое отняли, а остатками нам предстоит питаться не одну еще неделю. Позвольте, мы обиходим ваших коней, если угодно. Но Леголас повел ладонью: - Мы не претендуем на ваши скудные запасы, староста, лишь вчера мы побывали в Березовом Мху, что по ту сторону холмов, и уже знаем, что за чудеса творит Йолаф. Нам нужно скорее попасть в столицу, и у вас мы не задержимся, благодарим за любезность. Наскоро стреножив лошадей, эльфы расположились у околицы с нехитрой походной снедью. Деревня, хоть и была поосновательней вчерашней, все равно была полна душных волн паники. Страх смотрел из окон, мелькал в потупленных взглядах крестьян. Леголас чувствовал, как потрескивающий напряжением воздух колко входит в легкие. - Князь говорит, здесь еще и орки есть? – Сарн без аппетита жевал лембас, глядя, как крестьяне суетятся у колодца, - интересно, чем они питаются… - Моргот их знает, - проворчал Леголас, - да только мы званы от орков Ирин-Таур оборонять, этим и займемся. Посмотри на этих людей – я не насчитал и десятка, кто не был бы ранен. Быть может, Иниваэль не… Он не успел договорить, когда от противоположного конца деревни послышались отчаянные крики и топот множества ног. Побросав фляги, эльфы взметнулись с земли и ринулись на шум. На деревню напали… Напали люди. Какие-то оборванцы с воплями атаковали крестьян. Они врывались в дома, со звериной жестокостью нападали на людей. Леголас мчался по деревенской улице с кинжалами в обеих руках. Вот здоровяк в грязной камизе ударом ноги снес дверь в хижину, и на его пути оказалась крохотная девочка, кричащая от ужаса. Гигант взмахнул рукой – и ребенок отлетел в угол с рассеченным виском, а нападавший уже рылся в стоящем у двери сундуке. Леголас метнулся следом, обрушивая удар кинжальной рукояти на косматую голову грабителя. Не мешкая, вылетел на крыльцо: - Отряд!!! Рожей в землю всех, кто пытается атаковать, потом разберемся!! Своего командира эльфы понимали с полуслова. Бой был недолгим, и меньше, чем через час, Леголас стоял у колодца напротив четырнадцати пленников. Еще четверо были убиты в бою. - Староста, - обернулся эльф к уже знакомому старику, - объясните, что произошло. - Это разбойники, милорд, банда Тома Подковы, - пояснил тот. – Они держат в страхе всю округу. Среди них есть бывшие княжеские солдаты, а есть и крестьяне, примкнувшие к ним, те, что за неуплату налогов были плетьми сечены. Они грабят подводы, что везут провиант на ярмарку, а иногда, если взять нечего, просто убивают всех подряд. - Солдаты, Мелькорово ребро! – заорал кто-то в толпе крестьян, - это убийцы! Они зарезали моего деда! - Моя дочь истекает кровью! – раздался в ответ женский крик, - повесить мерзавцев! Леголас оглядел шеренгу пленных – хмурые лица были изборождены царапинами, на некоторых виднелись безобразные шрамы. Разбойничий хлеб был, похоже, нелегок… - Каковы законы ваших земель касательно грабителей? – спросил он старосту. - Да нехитры, - пожал тот плечами, - вешают без лишних слов. Эльф сдвинул брови, сжимая зубы. О нет, граница земель Иниваэля лежала не вдоль рек или холмов. Она пролегала здесь. И сейчас он должен был решить, перейти ли ее, потому что обратного пути не будет. Видит Эру, он не хотел делать этот выбор… - Что ж, - проговорил он, наконец, высоко поднимая золотоволосую голову, - мы не хозяева на этой земле и своих законов устанавливать не вправе. Мы будем судить пленных по вашим законам, принятым здесь. И приговор будет за вами. Первый. – Леголас указал рукоятью хлыста на крайнего в шеренге разбойника. – Кто обвиняет его? - Я его обвиняю, я! – закричала растрепанная женщина средних лет. – Он ворвался в наш дом, ранил ножом моего мужа и пытался забрать хлеба, которые я только что испекла! - И я тоже! – закричал какой-то старик. – Десять дней назад разбойники напали на меня, когда я вез на ярмарку мед, и все отобрали, я чудом убежал! Этот человек был с ними. Крестьяне еще что-то кричали, но принц поднял ладонь. - Виновен. – Негромко возвестил он, и на улице вдруг стало совершенно тихо. – Второй. Он по очереди указывал на каждого, и каждого разбойника кто-то обвинял. И каждое слово камнем падало на Леголаса, словно его самого обвиняли в отвратительных преступлениях, что сейчас яростно выкликали крестьяне. Эльф чувствовал, как в душе ширится стылая, черная бездна. Виски заломило болью. Еще недавно он думал, что знает, каково Зло. Оно было понятным раньше – ухмыляющееся мерзкими орочьими рожами, вооруженное холодной сталью, закованное в латы, выстроенное в ровные легионы и возглавляемое могучими полководцами. С этим Злом было упоительно сражаться, ощущая азарт боя и ослепляющее торжество превосходства, когда клинок с коротким взвизгом разбрызгивал черную кровь. Здесь же Зло было жалким, омерзительным в своем убожестве. Оно вызывало брезгливость, и победа над ним не приносила удовлетворения, лишь марая руки и душу зловонными пятнами. Что он делал здесь, среди этих озлобленных, кричащих людей? Кто дал ему право судить этих изнуренных бродяг? Но Леголас знал закон – общий закон для всех. Однажды взяв в руки бразды власти, идти на попятный, слагая с себя ответственность, уже нельзя. Подняв на разбойников бесстрастный взгляд, он холодно промолвил: - Лесные тати. Вы были судимы вашими жертвами и признаны виновными в разбое, грабежах, насилиях, убийствах. Есть ли вам, что сказать в свое оправдание? Но пленники молчали, тускло глядя на эльфа угрюмыми глазами, на дне которых плескалась тоскливая злоба. Леголас так же бесстрастно обернулся к своему отряду и скомандовал, не чувствуя языка: - Это люди приговариваются к повешению по закону Ирин-Таура. Привести приговор в исполнение. Эльфы не двигались с места. На побледневших лицах читалось недоверие и замешательство. Они были воинами, не палачами…Сарн сглотнул: - Мой принц… - Выполнять. – Негромко отсек Леголас. – Мне повторить дважды? Глаза принца выстыли, превращаясь в темный янтарь, как всегда в минуты гнева. Отряд дрогнул – и лихолесцы по двое двинулись к осужденным… … Закон был соблюден, казнь состоялась. Довольные крестьяне разошлись по домам, судача об уничтожении банды Тома Подковы. Эльфы вернулись в свой лагерь, лишь принц и еще трое, обладавшие целительскими умениями, остались врачевать раны крестьян. Лишь под утро Леголас вернулся к отряду. Ни с кем не разговаривая, лег на свой плащ, утыкаясь лицом в траву, влажную от ночной росы. Он чувствовал себя совершенно больным, словно гноились недавние раны, и лихорадка впивалась в пылающую жаром плоть.