***
- Гарри, какого черта ты ей разрешил?! - хотя Виктории не было уже минут пять, Грейнджер все так же негодовала - Если тебе плевать на нас, то хоть о ней подумай! А если на нее нападут? Мы же даже не узнаем. Гарри примирительно поднял руки вверх: - Спокойно, Герми. Она не дура, свое прибытие афишировать не будет, а если что - отобьется. Рон, все это время мечтательно смотревший в потолок, наконец-то сел на кровати и заговорил: - Беру свои вчерашние слова обратно, - он ухмыльнулся - Она чудо. Чудо с круассанами и джемом в руках. В него тут же полетел только что просушенный ботинок: - Ты с ума сошел, Рональд?! Тебе бы только пожрать! А она из-за твоей прихоти жизнью рискует. Уизли скривился: взгляд на ситуацию с такой стороны ему не очень нравился. - Да ладно тебе, Герми. Не так уж это и страшно. Европа, знаешь ли, большая. Она на секунду во Францию, потом куда-нибудь в Баварию, а потом сюда! Ты и моргнуть не успеешь, - немного успокоив подругу, он печально добавил - Вот только ты так и не сказала, чего хочешь. Надеюсь, она угадает... Вдруг раздался пронзительный, душераздирающий крик. До боли знакомый Поттеру голос. Они выбежали из палатки. Немного поодаль от них на землю упала окровавленная и растрепанная Виктория. Она без перерыва отбивалась от заклинаний незнакомой ребятам Пожирательницы. Яркие вспышки разрезали ледяной воздух вокруг, а выкрики заклинаний врывались в гробовую тишину. Гарри достал палочку и уже было бросился на помощь подруге, как вдруг его схватили сзади Гермиона с Роном. Зная, что Пожирательница их не слышит и не видит он закричал: - Пустите! Мы должны ей помочь! Гермиона лишь покачала головой, в ее глазах был ужас и страх: - Если бы она хотела, она могла бы трансгрессировать прямо под купол, но она так не сделала. Виктория хотела лишь показать нам, что искать её не нужно. Лестрейндж же тем временем все еще отражала атаки ведьмы. На её лице читалась боль. Жуткая и пронзающая, её можно было почувствовать. Она рефлекторно прижимала к себе раненную ногу. На секунду, всего лишь на мгновенье, она повернула голову в сторону палатки и еле заметно мотнула головой: "Нет". Но и этого времени хватило Пожирательнице, чтобы обезоружить девушку. Её палочка попала прямо в руки к женщине, и та победно ухмыльнулась. В панике слизеринка поползла по земле прочь от своего врага, кровоточащая нога безжизненно волочилась за ней. Но ведьма, конечно же, её настигла. Схватив побежденную девушку за волосы она окинула взглядом пустошь, а потом, потянув за них, проволочила слизеринку по земле. Были слышны тихие всхлипы Виктории. На её глазах блестели слезы. Голос победительницы звучал грубо, мерзко и слишком громко для этого места: - Я не собираюсь тебе убивать, милая, - в приторно-сладком тоне можно было различить незримую усмешку - Пара часов Круцио в Малфой Меноре и ты все расскажешь. - Нет! - громкий всхлип девушки. Хлопок. И та же мертвая тишина, что была и до них. От нее звенело в ушах. Гарри упал на колени. Его взгляд был направлен на землю прямо пред собой. Гермиона стояла немного пошатываясь и нервно вдыхала холодный воздух, она все еще смотрела на то место, где было сражение. У Рона подкашивались ноги, но он продолжал стоять. - Что же нам делать? - по голосу Грейнджер можно было понять, что она плакала.***
- Какого черта ты мне ногу поранила?! - Виктория, хромая, подтягивалась к креслу. Тут же появился домовик Малфоев и подал девушке склянку с зельем. Кроусон брезгливо отряхнула руки: - Так правдоподобней, и нечего разговаривать со мной в таком тоне, малявка. Зеленые глаза злобно проводили ее и ее мужа, пока они не исчезли, трансгрессировав к себе в поместье. - Стерва - прошептала бывшая слизеринка, а потом громко оповестила оставшихся присутствующих - Скоро он или они, что более вероятно, здесь появятся. Без понятия как, но появятся. Дружба для них - все. Идиоты. Так что, ждем. Нога зажила, и ведьма пошла к себе переодеться. На их кровати лежал Драко и, закинув руки за голову, бесцельно пялился в потолок. Когда в комнату зашла Виктория, он и глазом не повел, что её немного разозлило. Сняв потную одежду, она достала палочку и сожгла ее. На долю секунды что-то внутри ёкнуло, но это чувство быстро прошло. Девушка зашла в ванную комнату и взглянула в зеркало. Она похудела еще больше. Но теперь это уже выглядело ужасно: выступающие ключицы, локтевые суставы, обтянутые кожей, впалые и бледные, несмотря на легкий загар, щеки. Все тело ныло и болело. Все движения происходили медленно, будто в каком-то сне. Но это было даже приятно: наконец-то бывшая слизеринка поняла, как устала. Наконец-то этот ужас кончился. Она взяла расческу, и взгляд невольно упал на чересчур костлявое запястье. Надо будет сварить какое-нибудь зелье. Это уже стало уродством. Она начала медленно расчесывать длинные порыжевшие от солнца волосы. Зеленые глаза все так же внимательно смотрели в зеркало. Но несмотря на все, что она сделала для Пожирателей, Темного Лорда, чистокровных волшебников, единственное, что она чувствовала, глядя на свое отражение это... отвращение. Виктория медленно села в наполненную кипятком и травами ванную. Кожу болезненно жгло, но этого она и хотела. Причинить себе боль. Она наивно надеялась, что почувствовав её, она проснется. Вернется из этого ужасного сновидения в реальность. Жалкую, гадкую реальность, от которой хочется блевать, но которая если и причиняет кому-то боль, то только самой девушке. А не другим. Не доверчивому Поттеру, не слишком привязанному к еде Уизли, не слишком верной Грейнджер. Туда, где она еще Виктория Лестрейндж, туда, где она была свободна от вечных уз с Малфоями, туда, где единственной её проблемой была История магии. Туда, где её преследовал жуткий сон. Который она сейчас не видела уже целую вечность. Виктория чувствовала, как холодеет ко всему, как черствеет на глазах у всего мира, как... умирает. Кто-то неуверенно обхватил со спины ее голые плечи. Только сейчас она поняла, что все это время плакала, а ее грудь сотрясали громкие рыдания. Слезы лились непрерываемым потоком, она вцепилась в руки мужа и никак не могла успокоиться. Драко что-то шептал, видимо успокаивал, но Виктория лишь беспрерывно мотала головой. Он же не знал, даже не догадывался, что и сам является в какой-то степени причиной ее истерики. А от осознания этого Виктории было еще хуже. Ладно Поттер и вся его свора, но Драко! Он не из тех, кто любит, и не из тех, кого любят. Но все в этой жизни сложилось против них. Драко наперекор своим принципам влюбился, и наперекор судьбе оказался... любим. Да, пусть очень своеобразно, холодно и отрешенно, но Виктория его любила. Так почему же это вызывает в ней ужас и грусть? - Я тебя... - она шепчет между рыданиями - Я... Она не может этого сказать. Как бы ни хотела. Это не их слова. Это не та любовь. - Я знаю, - тихим, горьким шепотом, целуя мокрую от воды шею - Я тоже. Она развернулась и впилась в его губы. Тот же вкус, что и прежде. Вкус холода. Мерлин, ну хотя бы это не изменилось! Его язык проник в нее вместе с его запахом. Она жадно его вдыхала, стараясь оставить в себе навсегда. Его руки сильнее прижали худые плечики к себе. И она расслабилась. В первые за долгое время она смогла расслабиться. И утонуть. В нем. В них.