It's where my demons hide

Девушка резко подносит руку к своему лицу, чтобы поправить легшую на глаза прядь волос, как вдруг мужчина вздрагивает и сжимается, будто ожидая удара. Это выводит гостью из себя. Оглядывает все еще сидящую на полу женщину: -...именно поэтому Министерство магии должно держать всех магических существ под строгим контролем. Думаю, что на уроках по уходу за ними вы успели понять это на собственном примере. Мисс Лестрейнж, не соизволите ли Вы кратко пересказать тему сегодняшнего урока и желательно без конспекта, записанного Вашим чудесным прытко-пишущим пером? Мисс Лестрейнж? Астория пнула девушку под партой, и та нехотя отвела взгляд от окна, вместе с тем мысленно возвращаясь в пыльный кабинет, и вопросительно уставилась на профессора. Гринграсс быстрым шепотом повторила вопрос учителя. Виктория поднялась: - Эмм... Волшебники полагали, что такие магические существа, как например... ну... кентавры, могут вести себя вполне человечно... Но получив неограниченность в действиях, кентавры чуть не нарушили тайну о нашем существовании. И тогда какой-то комитет принял какой-то закон об ограничении независимости магических существ. Профессор недовольно взглянул на слизеринку: - Какой комитет? Какой закон? И самое главное, что последовало за этим законом? Виктория озадаченно уставилась на свои руки, стараясь припомнить хоть что-то. В конце концов учитель нарочито медленно и нараспев проговорил: - Негласный комитет принял Ливисденский договор по названию города, где он был заключен. И за этим договором, мисс Лестрейнж, последовала так называемая Кентаврийская война. Думаю, Вы не соизволите назвать нам ее даты? - получив отрицательный ответ, он вздохнул. - Она длилась с 1650 до 1655 года нашей эры. Волшебники воевали целых пять лет, чтобы Вы вместо того, чтобы слушать, витали в облаках! Думаю, это потрясающий вид из окна так плохо влияет на Вашу успеваемость. Прошу Вас и мистера Гойла поменяться местами. Девушка нехотя встала со своего места, сгребая учебники в охапку. Подойдя к парте сокурсника, она бросила уничтожающий холодный взгляд на своего нового соседа по парте - Драко Малфоя, за что получила не более приветливый ответ. Но после пересадки учитель от нее все равно не отстал: - Сомневаюсь, что в Вас, мисс Лестрейнж, присутствует хоть капля патриотизма к своей Родине, учитывая Ваши успехи в истории магии. Но я надеюсь, что десять снятых очков со Слизерина, вернут Вас к изучению моего предмета. Сидевшие на другом ряду гриффиндорцы заулыбались и захихикали. Слизеринцы же не стали придираться к девушке, зная ее успехи в учебе. Для Виктории в Хогвартсе был один жирный минус - уроки. Конечно, у девушки были любимые предметы, по которым она была отличницей, например, зельеварение, защита от темных искусств. Но остальное... Если она и получала "отлично", то это было что-то вроде дара Мерлина. Правда, еще предсказание, на котором было достаточно зловещим голосом сказать, что все сдохнут, и профессор Трелони ставит пять. Остаток урока она читала записанный пером конспект, стараясь запомнить хоть что-то. Но вот учитель объявил, что они могут идти, и девушка пулей вылетев из кабинета, прошептала "акцио учебники" и открыла сумку. Как только книги с пером и чернильницей оказались там, она со всех ног помчалась в совятню. По пути с ней поздоровались какие-то слизеринцы, но она лишь бросила на "друзей" уничтожающий взгляд. И вот она стояла в прохладном помещении, а перед ней на многочисленных жердочках спали птицы. Белоснежная полярная сипуха открыла янтарные глаза и устремила осуждающий взгляд на свою запыхавшуюся хозяйку. Девушка достала из сумки два конверта, один она уже начала привязывать к лапке своей совы, как вдруг та недовольно ухнула и небольно клюнула палец слизеринки. Виктория еле слышно прошептала: - Знаю, ты только с охоты и не успела отдохнуть. Но это очень важное письмо! Принеси его Родольфусу. Если кто-то попытается его перехватить, порви бумагу на мелкие кусочки и развей по ветру, а лучше съешь. Можешь не жаловаться, тебе от этого плохо не будет. Запомни, оно никому не должно попасться в руки кроме Родольфуса! На обратном пути можешь отдыхать сколько угодно, но сейчас без остановок, сразу к нему! Все, лети. На прощание девушка ласково погладила сову, но та лишь обижено ухнула и, взмахнув крыльями, улетела в даль. Когда от животного не было видно даже точки в пасмурном осеннем небе, девушка перевела взгляд на второе письмо в своих руках. Развернув пергамент, она в сотый раз прочла написанный каллиграфическим почерком текст: "Виктория, зная, как ты относишься к своим родителям, я бы не написал это письмо, не будь оно так важно. Так что прошу тебя прочитать его, а не отбрасывать в сторону после первого абзаца. Несколько дней назад мракоборцы наведались в мое поместье с обыском, объяснив это тем, что я являюсь близким родственником твоего отца. На ближайших каникулах они планируют навестить и тебя, зачем - я не знаю. Через какое-то время они должны приехать в Хогвартс к тебе и передать некоторые вещи твоих родителей. Я не знаю, почему они не отдавали их целый год, так же не знаю, почему они отдают их именно тебе, когда я и Беллатриса твои законные опекуны. Судя по их действиям, они что-то знают или пытаются узнать о нашей семье. И раз уж дело касается тебя, я должен рассказать кое-что очень важное, но не в письме, а при первой же встречи. Родольфус Лестрейндж P.S. Будь осторожна, твое обратное письмо могут перехватить". Виктория устало вздохнула. Принесенная дядей новость не очень ее обрадовала. Еще с детства она ненавидела Министерство магии, потому что считала, что это они виноваты в отсутствии родителей в жизни девушки. В мыслях опять всплыла картина визита в Азкабан, а на глаза выступили слезы. Она в ярости топнула ногой, словно сердясь на саму себя, но попала на выступ в плитке. Девушка потеряла равновесие, чуть пошатнулась, и наверное упала бы если чьи-то крепкие руки вдруг не ухватили ее за талию. Прошла пара секунд прежде чем Лестрейнж уверено встала на ноги, обернувшись. Перед ней стоял Поттер с усмешкой на губах. В его зеленых глазах горели задорные огоньки. Девушка хотела сказать несколько обидных фраз, но они вылетели у нее из головы. Парень нарочито заботливо спросил, все ли с ней в порядке. Виктория фыркнула, но ответила положительно. Слизеринка немного растерялась. С одной стороны нужно было бы поблагодарить Гарри, ведь он приходил на помощь уже не в первый раз, а с другой благодарить гриффиндорца, тем более, "святого Поттера"? Ну уж нет! Парня явно забавляла ее внутренняя борьба, которая очень четко была видна на лице девушки. Его глаза открыто смеялись над ней, а на лице появилась ухмылка. Чтоб ты сквозь землю провалился, шрамированный придурок! Никогда не получишь ни одного слова благодарности из моих уст! Девушка насупилась и потихоньку начала закипать. Вдруг Поттер с той же дурацкой усмешкой уверенно направился в ее сторону. Секунду она стояла, ничего не понимая, а потом выхватила палочку и наставила на парня. Он удивленно посмотрел на нее и остановился: - Ты чего? Мелодичный до толе голос прозвучал грубо и отрывисто: - Не приближайся ко мне! Тут парень открыто рассмеялся: - Не вся Вселенная, Лестрейнж, вертится вокруг тебя. И к тому же, я могу ходить, где захочу, ведь на сколько я знаю, совятня не принадлежит тебе? Девушка неуверенно опустила палочку. Его слова никак не вязались с его действиями, и она не могла ничего понять. На удивленный и непонимающий взгляд слизеринки парень ответил, кивнув в сторону окна, прямо за спиной Виктории: - Там моя сова летит, я просто хотел подойти к окну. Не успел парень договорить, как чуткий слух зеленоглазой уловил шуршание крыльев, а в следующую секунду перед ней появилась Ли. Но ведь она только что отправила ее с письмом на другой конец Англии! Девушка недовольно уставилась на сипуху и зашипела: - Ли, какого черта?! Ты сейчас должна к Родольфусу лететь, тупая ты голова! Я же тебе сказала, что это срочное письмо! Сова обернулась и озадаченно взглянула на Викторию. Что-то с ней было не так. Вроде бы выглядела, как Ли, но какая-то другая... Тут в сознании всплыли слова Поттера: "Там моя сова летит". Девушка ничего не понимала. Не могут же две совы быть так похожи! Или могут... Гарри приласкал прилетевшую сипуху рукой и тоже уставился на Викторию: - Это Букля, моя сова. При чем тут Ли? Или тебе одолжить очки, чтобы присмотреться? Сова одобрительно ухнула и прижалась к хозяину. Девушка же была в шоке. Она с непониманием смотрела то на парня, то на сову, то на письмо в руке. - Просто... Просто у меня точно такая же сова. Один в один. И я... Я подумала, что это она... Парень хмыкнул и пробубнил: - Как у нас много общего, однако. Лестрейнж ошеломлено уставилась на него. Он же не посчитал что тот разговор у озера делает их похожими? Нет, он со своим недалеким умом не мог этого понять. "Тоже мне, нашла с кем сравнивать, отличница ты наша! Двух сов отличить не может, что уж там про Историю магии говорить", - сказал внутренний голос. Но она отмахнула эти мысли от себя, решив узнать, понял ли Поттер, ЧТО между ними общего. Девушка попыталась придать голосу как можно больше льда, чтобы скрыть волнение, которое впрочем ей самой было не понятно: - И что же ты нашел между нами общего? Парень усмехнулся: - Ну начнем с того, что у нас одинаковый цвет глаз и, как выяснилось, совы. Потом, мы любим одиночество, желательно на природе. Фактически мы оба никому не нужны, и понимаем это. Хотя... с нашей пригодностью можно поспорить. Мы нужным нашим друзьям... и любимым. Виктория удивилась, потому что никогда не задумывалась над тем, что у нее такой же цвет глаз, как и у Поттера, но еще больше ее поразило, что парень назвал то, о чем она думала вчера вечером. Стараясь не менять тон, она обратилась к парню: - Возможно, ты прав, только вот в последнем явно ошибся. Я не нужна ни друзьям, ни любимым, поскольку... таковых у меня нет. Парень удивленно уставился на нее: - Но ты же дружишь с кучей слизеринцев! - Дружу. Тоже мне! Если бы все они были мне друзьями, я бы во врагах уже не нуждалась. Все они самовлюбленные, алчные, хладнокровные и грубые эгоисты. Хотя, временами это их плюс. У меня, пожалуй, есть только один друг, но он является другом каждого уважающего себя слизеринца, а у нас такие все. - А как же твой парень? Разве ты ему не нужна? Виктория хмуро взглянула на гриффиндорца. И он туда же! Надоело! - У меня нет никакого парня! - А как же За... - Забини - тот самый единственный друг. Почему все так рьяно пытаются сделать из нас пару?! Уже противно становится! Гарри недоверчиво взглянул на девушку, будто она могла солгать ему. - Почему же ты на озере не сказала мне, что вы не пара? - Знаешь, если поправлять каждого ученика Хогвартса, язык отвалится. К тому же, я даже слизеринцев уже не поправляю, так что к чему мне говорить это тебе? Тем более, наличие "парня" спасает от назойливых поклонников. А вообще я не хочу говорить на эту тему. Поттер задумчиво уставился на свою сову, медленно поглаживая ее по белоснежным перьям. Вдруг, не переводя на девушку взгляда, он слегка нахмурился и спросил: - О чем ты думала во время Истории Магии перед тем, когда тебя пересадили? Вопрос был для Лестрейнж настолько неожиданным, что она просто стояла с открытым от удивления ртом и смотрела на парня. Гриффиндорец поспешно объяснил: - Просто, у тебя было такое лицо, будто... ты слизняками давишься, но при этом еще такое бледное и ненавистное. Виктория сглотнула ком в горле. Что ему ответить? Не говорить же правду? Соврать какую-нибудь чушь про... Про что? Все идеи вылетели из головы. Но вот голос разума наконец-то заговорил с ней. Она вообще не обязана отвечать. Этот придурок - ее враг. Молчи. Девушка проговорила холодным голосом: - Не твое дело. О чем хотела, о том и думала. Парень отрывисто кивнул, но все равно на нее не посмотрел. Потом, он, вспомнив, что у него еще письмо есть, взял конверт у Букли, вскрыл его и начал читать. Слизеринка уже хотела идти, как вдруг ее остановила брошенная им, как бы случайно, фраза: - Ты так холодна ко всем, у тебя только один друг, огрызаешься на каждого. Не боишься потерять всю "превосходную" репутацию слизеринки? Девушка резко обернулась: - Без хорошей репутации превосходно можно обойтись при условии, что у тебя есть деньги и мужество, - как было сказано в одной книге. Парень оторвался от письма, и она встретила его недоверчивый взгляд: - А они у тебя есть? Про деньги все понятно - ты в них купаешься, а мужество? Есть ли у тебя мужество, если ты сбегаешь от проблем, плавая в Черном озере? Есть ли у тебя мужество, если ты скорее причинишь человеку боль, чем выслушаешь его, рискуя получить удар сама? По-моему, ты трусиха. Самая последняя трусиха на земле, раз скрываешься под этой маской из желчи и яда. Виктория онемела. Все, что он сказал, все до единого слова, она обдумывала практически каждый вечер. Каждый гребаный вечер она пыталась убедить саму себя, что не трусиха, что просто хитрее остальных. А теперь все ее мысли озвучил... гриффиндорец, да мало просто гриффиндорец, а сам "святой Поттер"! Но она почему-то не могла злиться на него, а все гневные слова вылетали из головы в его присутствие. Что девушка могла ответить на такое...оскорбление? А было ли это оскорблением? Скорее всего, нет. Тогда что? "Горькая правда", - подсказал разум. От безысходности, отсутствия злости и подходящих слов, а так же правды, сказанной Гарри, она сжала кулаки и в бессилии топнула ногой. Поттер улыбнулся и опять уставился на свое письмо: - Ты как маленький ребенок. Лестрейнж бросила яростный взгляд на парня, по крайней мере она на это надеялась, и быстрым шагом ушла из совятни. Виктория не оглядываясь и не останавливаясь прошла по шумным и полным учениками коридорам и лестницам. Она остановилась только когда оказалась одна. Посмотрев по сторонам девушка поняла, что не понимает куда она вообще забрела. Судя по виду из окна, она была на одном из самых верхних этажей, но в противоположенном крыле от кабинета Прорицания. Было холодно и сразу чувствовалось, что уже наступила осень. Уходить не хотелось, ведь, здесь не было слышно ничьих голосов и топота ног, не было видно кучи любопытных глаз. Девушка опустилась прямо на каменный пол. После разговора с Поттером она убедилась, что он понимает ее и... практически такой же, как и она. Даже Блейз никогда не мог понять ее настолько сильно. Все-таки она трусиха. Даже Гарри это понял. Да, дочка пошла в родителей. Ничем не лучше мамаши-слабачки. На глазах появились слезы, как и всегда при мысли об этих...этих людях. Лестрейнж отклонила голову назад и облокотилась о ледяную стену. Почему? Почему, эта парочка - мать, видавшая дочку четыре раза в жизни, и отец, не разговаривавший с дочерью ни разу, все-таки значат для нее что-то? Они ведь ей чужие люди. Да она с домашним эльфом больше времени провела, чем с ними! Что уж говорить о дяде и тете... Он для нее стал кем-то, похожим "папа", а его женушка издалека напоминала "мама". У них не было своих детей, поэтому Виктория стала для Беллатрисы и Родольфуса практически дочерью. Но слава Богу, они не настаивали на совместном проживании, и девушка жила в своем поместье с двумя эльфами-домовиками. Тетя с дядей навещали ее довольно часто, после того как вышли из Азкабана. Вот за что она их уважала, так это за непоколебимую гордость и честь. Они ни разу не просили о помощи, ни разу не просили забрать их... Вдруг раздались уверенные, но тихие шаги. Девушка, не отрывая головы от стены, посмотрела в сторону приближающегося человека. В коридоре было темно, и сначала она различила лишь очертания какой-то высокой и стройной фигуры. Сама Виктория сидела в свете, исходящем от окна, поэтому была видна пришедшему. Он остановился, все еще стоя в тени. Девушка хриплым от слез, но уверенным голосом спросила: - Ты кто? Убирайся от сюда. Наконец-то фигура вышла из тени, и перед ней оказался Драко Малфой. Слизеринка поспешно вытерла слезы рукавом мантии, хотя понимала, что лицо и глаза все равно красные, сразу видно - плакала. Перед глазами всплыло заплаканное лицо матери, сидящей на холодном полу Азкабане и прижимающейся к ногам дочери. "Вы просто жалки!" - эхом отдалось в голове. Она почувствовала, как слезы опять навертываются на глаза. "Ненавижу! Ненавижу вас! Вы испортили мне все детство, всю жизнь! Жалкие уроды. Ненавижу." - Ненавижу... - вдруг до девушки дошло, что она сказала это вслух, уже заливаясь слезами. Лестрейнж опасливо взглянула на парня, который, как оказалось, сидел на полу рядом. Но он смотрел прямо перед собой, и, казалось, не заметил брошенного слизеринкой слова. Девушка уже хотела облегченно вздохнуть, как вдруг... - Меня? Она отрицательно качнула головой. - Тогда кого? - Не твое дело, - прохрипела зеленоглазая. Парень согласно кивнул: - Да, не мое. Будешь огневиски? - он протянул ей открытую бутылку, из которой только что сам отхлебнул. - Или брезгуешь? Девушка уверенно взяла бутылку из его руки и глотнула. Потом еще раз, и еще раз. Жгучая жидкость протекла по горлу, приятно его обжигая. Стало теплее, а слезы на глазах сразу высохли. Еще один глоток - огненная вода проложила уже знакомую дорожку по горлу. Еще один - стало жарко, девушка расстегнула и сняла мантию, оставаясь только в белоснежной рубашке, туго завязанном галстуке и короткой юбке. Краем глаза она заметила, как взгляд слизеринца проскользнул по ее ноге к юбке, потом чуть выше и, дойдя до вздымающейся при дыхании груди, быстро вернулся на этикетку от бутылки. Парень облизал засохшие губы. И правда, так занимательно читать состав магического алкоголя! Галстук явно мешал дышать полной грудью и девушка чуть ослабила его. Как только она это сделала, взгляд парня опять вернулся к ней. Он чуть задержался на груди, а потом поднялся к губам и опять остановился. Парень еще раз быстро облизал свои губы, но взгляд не отвел. В этот раз Виктория открыто посмотрела на него, и увидев бугорок около ширинки в штанах парня, огрызнулась: - Что, Пэнси мало дает? От такой прямоты парень удивленно взглянул на Лестрейнж, но поймав холодной взгляд, опять уставился на этикетку. Она редко видела такую нерешительность у Малфоя. Он должен был сказать что-то грубое, обидное и резкое, но он этого не сделал. Почему? А впрочем, плевать. Девушка поднялась и, взяв мантию в руки, ушла. Уже около поворота на лестницу она оглянулась, выдавив из себя улыбку, и самым милым голосом, на которой была способна, сказала: - Спасибо за огневиски и... прости за грубость. Дальше она шла не оборачиваясь. Он что-то сказал в ответ, но Виктория уже не слушала. Зачем она это сделала? Она сама не знала. Просто вдруг захотелось быть чуть добрее к... друзьям. "Ты просто пьяная в хлам" - подсказал внутренний голос. - "Вот и несешь всякий бред возбужденному слизеринцу, которому, кстати, ничего не стоит изнасиловать тебя, когда ты такая расслабленная. Хотя вряд ли ты будешь сопротивляться..." "Да пошел ты!" - ответила ему девушка. - "Главное, что мне хорошо." С этими мыслями она побрела в подземелье.