It's where my demons hide

      Голые каменные стены. Холод. Тишина. Девушка идет по лабиринту из коридоров, мимо кованных железом дверей. За спиной еле слышимое шуршание плаща. Конечно, они рядом. Только не оборачивайся.        Лестница. Еще один пустой коридор. Еще одна железная дверь, а на ней табличка - "264". Это то, зачем она пришла. Существо в плаще прислоняет костлявые пальцы к двери, и та открывается. В темноте выделяются две фигуры. Два лица. Слишком бледные и запредельно знакомые. Девушка подходит ближе к одной из них. Она видит тощую светловолосую женщину, в глазах которой можно было найти океан из боли и страха. Всепоглощающего. Вводящего в панику. У женщины хватило сил упасть на ледяной каменный пол. Она прижалась к ногам девушки, что только что пришла. Её шёпот был похож на тихий, еле слышимый плач. - Забери меня отсюда! Пожалуйста, девочка моя! - на последнем слове женщина срывается и прокрикивает его севшим от слез голосом. Но юная особа лишь отталкивает несчастную, медленно приближаясь ко второй фигуре. И вот перед ее глазами встал черноволосый мужчина, столь же бледный, как и его жена. В его глазах не было того океана боли и панического страха. Там была лишь пустота. Убивающая пустота, не имевшая конца. Лицо покрыто колючей щетиной. Он стоял в пол-оборота ко вновь пришедшей. Нет, он не будет умолять и уж тем более не встанет на колени. Быстрого взгляда в глаза дочери ему хватило, чтобы понять - она ничем не сможет помочь. Девушка резко подносит руку к своему лицу, чтобы поправить опустившуюся на глаза тонкую прядь волос, как вдруг мужчина вздрагивает и сжимается, будто ожидая удара. Это выводит гостью из себя. Она кидает мимолетный взгляд на лежащую рядом женщину: - Вы оба просто жалки!        Девушка разворачивается на каблуках, чтобы поскорее уйти из этого жуткого места, и оказывается лицом к лицу с одной из фигур в плаще. Всё тело пронизывает жуткий холод, ей вдруг стало как никогда одиноко и грустно. Она чувствует ледяные костлявые пальцы на своем запястье...

***

Виктория открыла глаза. Она сидела в кресле в тускло-освещённом помещении - гостиной Слизерина. На коленях лежал потрёпанный томик "История Тёмной магии". За спиной слышались приглушенные голоса однокурсников. Часы, стоящие на камине, монотонно постукивали в такт ее сердцебиению, что не могло не успокаивать. Это опять был сон, лишь жалкое воспоминание. Девушка смахнула капельки проступившего пота со лба. Каждую ночь ей виделась эта картина, и каждую ночь она просыпалась в холодном поту. Мерлин, когда это уже кончится? Уже прошел год! Целый год без их существования и вся жизнь без их присутствия... Девушка взглянула на часы. Четыре утра. Нужно идти обратно в постель. Бросив книжку на кофейный столик, она встала и направилась к лестнице в спальню девочек, минуя компанию из нескольких слизиринцев. Вдруг чей-то голос окликнул её, но девушка не остановилась. Её окликнули ещё раз: - Лестрейндж! Виктория! Только этого сейчас не хватало! Виктория неохотно остановилась и обернулась к однокурсникам, чтобы понять, кому она вдруг понадобилась. Паркинсон. Эта мерзкая, чуть полная девчушка с визгливым голосом уже являлась болью в шее. Пять лет Виктория терпела её, но теперь ещё придется терпеть и шестой, а затем и седьмой. Из года в год приходилось играть с ней в "подружек", что временами конкретно бесило. Но в Слизирине считалось, что чем больше чистокровных волшебников знаешь, тем выше твой статус. Бред, конечно, но временами связи помогали. И учитывая то, что Темный Лорд считал все семейство Лестрейнджей своими самыми преданными последователями, и они всегда были в его "любимчиках"... Уважение текло прямо по венам девушки. Виктория "дружила" практически со всеми слизиринцами, что обеспечило ей хорошую репутацию, а если к ней ещё прибавить место нападающего в команде по квиддичу и легкую природную красоту. Виктория Лестрейндж была не самой популярной девушкой в школе, но часто светилась в рядах "первых". Грязные шуточки, редкие пакости и прочее иногда помогали дать о себе знать. Фамилия девушки часто отталкивала от нее многих. Были парни, которых Виктория могла пленять. Они восхищались густыми каштановыми волосами, на солнце сверкающие рыжеватым оттенком, её шелковистой и чуть бледной кожей, безупречной осанкой и поистине волшебной походкой, пугались льда в изумрудно-зеленых глазах. Многим это, конечно же, не мешало. Пэнси сидела в объятиях Драко Малфоя. Самодовольный блондин, который считался одним из самых красивых в Хогвартсе. Первые года обучения в Хогвартс, он нравился и Виктории, но вскоре она поняла, что парня никто кроме него самого не волнует. Его друзья могли умирать у него на глазах, а ему было бы плевать. И девушка прекрасно понимала, что эти объятия совершенно ничего не значат, тем более, что Пэнси всегда была в него влюблена и готова на все. - Завтра воскресенье, и мы, как всегда, идем в "Три Метлы". Надеюсь, ты с нами? Виктория оглядела однокурсников. Провести первое воскресенье сентября с пьяными "друзьями"? Ну уж нет. У девушки были свои планы на этот день, не связанные ни с кем вообще. Голос принял обычный для нее холод: - Нет, я не пойду. Пэнси скривила губы, безуспешно стараясь сделать это так же, как и ее "парень", а ее голос стал напоминать визг: - Как же так? У Забини был летом день рождение и мы хотели его отметить... Тут Лестрейндж поняла, что как раз Блейза за столом и не хватает. Она окинула взглядом гостиную в поисках парня, но никого не увидела. Поймав ищущий взгляд девушки, Паркинсон пропищала: - Он пошел к себе. Говорит, очень устал... Но всё же подумай про "Три метлы". Ты ведь знаешь, как для него важно твоё присутствие. Ну, конечно же, Виктория знала, и намного лучше, чем Пэнси. Забини никогда не говорил об этом открыто, но они с первого курса стали друзьями. Парень стал для девушки практически братом, на которого всегда можно положиться. И, пожалуй, Блейз был единственным человеком, кто знал "настоящую" Викторию.        Остальные ученики Хогвартса не понимали, что между ними только дружба, и считали, что они пара. Глупо, но неудивительно. Люди привыкли смотреть не на реальный мир, а на тот, что они придумали, попутно убеждая других в своей "правоте". Так рождаются слухи, сплетни, а впоследствии и обман. В конце концов, даже те, кто прекрасно понимают, что стереотипы - глупая ложь и лишь готовая калька на мир, тоже видят не то, что есть на самом деле. И Виктория - не исключение. К примеру, отношения Слизирина и Гриффиндора. Девушка прекрасно понимает, что в её факультете много самовлюбленных грубых эгоистов, впрочем, она сама к ним относится, а в Гриффиндоре много достойных уважения и почета. Но девушка все равно презирает красно-золотых. - Мы с Забини ещё летом отметили его день рождения, так что он не обидится, если я не приду. Самодовольная ухмылка Гойла, обращенная к Малфою, на ответ слизиринки вызвала у неё непонимание. Но выяснять сейчас что-то ей совсем не хотелось, она развернулась и пошла обратно к лестнице. Поднимаясь по каменным ступенькам, она уловила брошенную Грегори фразу: - А чего ты хотел? Ты ведь единственный, кто это не признаёт. Не поняв смысл сказанных слов, Виктория открыла дверь в спальню шестого курса. Здесь царила тишина. Дойдя в темноте до своей кровати, девушка переоделась в пижаму и легла, задернув полог тёмно-изумрудного цвета. Из соседней кровати доносилось еле слышное умиротворяющее сопение Астории, а из гостиной приглушенные голоса сокурсников. Девушка закрыла глаза, посильнее укутавшись в тёмно-зеленое одеяло. Внезапно Лестрейнж поняла, что в комнате царит гробовая тишина. Хотя нет... Это была уже не спальня девочек шестого курса. Но где же она тогда? Голые каменные стены. Холод. Тишина. Девушка идет по лабиринту из коридоров мимо кованных железом дверей. За спиной еле слышимое шуршание плаща. Конечно, они рядом. Только не оборачивайся. Не оборачивайся...