Welcome to the Sin City

Вернувшись в отель, Хёкджэ был внешне спокоен, пока не оказался на десятом этаже. Опрокинув кофейный столик, с лежащими на нём журналами и орехами, он, наоравшись вдоволь, пригласил к себе менеджера. А пока ждал его, влил в себя пару стаканов виски. Подумать только, этот мальчишка Донхэ. Он был одет, как… Хёкджэ был жутко зол, когда увидел его в таком виде. Возможно, его сценический костюм и был более откровенен, но, чёрт возьми, это было шоу. И он не вел себя так развязно, танцуя и флиртуя с другими. Кибом пришел довольно быстро, но очень удивился, когда увидел ужасный беспорядок в гостиной, и Хёкджэ, сидящего в столовой на обеденном столе. Рядом стояла пепельница с отколотым краем, который валялся на ковре. Стоило Киму подойти ближе, как Хёк притянул его к себе, коротко целуя в губы. - Хёкджэ, что ты делаешь? Прекрати это, - он завалил Кибома на стол, дрожащими пальцами расстегивая пуговицы рубашки и целуя в шею. - Хёкджэ, стой. Ты женатый человек. Я не хочу, Хёкджэ, ты пьян, - он пытался оторвать от себя чужие руки, но не получалось. Пьяный директор был сильнее и настойчивее. - Это измена, - сделал он последнюю попытку. – Донхэ тебя не простит. - К чёрту все, я развожусь. К чёрту эту шлюху, - Хёкджэ всхлипнул, шокируя менеджера. Он впервые видел, чтобы Хёкджэ плакал и вел себя так. - Что случилось Хёкки?- он обнял директора, прижимая его к своей груди. - Ты так нужен мне… С утра Донхэ поехал в "Miracle", чтобы увидеть Хёкджэ. Он не мог заснуть всю ночь, думая о том, что теперь старший наверняка его ненавидит. Мобильный телефон разрывался, ему звонили Итук и Джунсу, посылали сообщения. Они явно беспокоились пропаже друга и, кажется, даже приезжали. Но Донхэ было так плохо, что он даже с кровати встать не мог. Часа в четыре он смог добежать до унитаза. Все выпитое, в купе с чувством вины, выворачивало его изнутри. Он выглядел плохо. Ужасно. Но очень хотел видеть Хёкджэ. Телефон старший не брал, поэтому Донхэ решил сам к нему прийти. В холле рабочий персонал менял цветы в скульптурах, на новые. В залах отдыха было полно народа, а на ресепшене милая девушка улыбнулась и позвала менеджера Кима. - Прости, Донхэ, но у директора Ли много работы, он занят, - парень поджал губы. На часах было десять утра, и рабочий день Хёкджэ еще даже не начался. Кибом врал ему, и Донхэ бесился из-за этого. - Ты врешь,- прошипел Донхэ, а Ким бессовестно кивнул, даже не собираясь отрицать свое враньё. - Он не хочет тебя видеть. Мой тебе совет, иди домой и пережди, - Донхэ пораженно посмотрел на него. - Что переждать? - Эти пару недель, пока вас не разведут, - парень потерял дар речи. Кибом говорил с ним так, будто имел на это право. Он не мог лезть в их с Хёкджэ жизнь. - Мне не нужны твои советы, я хочу видеть Хёкджэ, - он хотел пройти к лифту, но мужчина придержал его за плечи. - Донхэ, уходи, иначе мне придется позвать охрану, - парню ничего не оставалось, как сдавшись уйти. Хёкджэ встретил утро не лучше самого Донхэ. Голова гудела как растревоженный улей. И болела так словно на нее давила тысяча атмосфер. Тем не менее, это не могло помешать мыслям в его голове, проноситься с молниеносной скоростью. Но всей их темой было одно - его поведение. Что вчера произошло? Нет, события он помнил на удивление - учитывая количество выпитого - отчетливо. Но почему его так взбесило то, что он увидел на танцполе? Ведь по сути Донхэ не делал ничего настолько ужасного. Это был всего лишь танец. Пусть и несколько откровенный. Но парень остался на танцполе и после того, как партнер его покинул. Значит, он просто хотел танцевать и ничего больше. А он повел себя как ревнивый собственник. Почему? Зрение словно заволокло пеленой, а в голове зазвонил колокол, и охватила какая-то неконтролируемая ярость, когда он увидел, как парень прижимается к своему партнеру по танцу. И эта одежда…он совсем не был похож на невинного мальчика, который был до ужаса непреклонен по отношению к любому намеку на расторжение брака. Какого хрена тогда он творил? Хёк почувствовал, как горькая ярость снова охватывает его. И ужаснулся. Откуда эти чувства? Хёкджэ всегда считал, что такую ревность можно испытывать лишь к человеку который тебе глубоко не безразличен, и которого ты не хочешь делить ни с кем даже случайными прикосновениями. Другими словами к человеку, которого ты любишь. Он не любил Донхэ… Не мог. Это невозможно! Полюбить за такой короткий срок, что они знакомы? Ради всего святого, ему же не 15 лет. Он контролировал свои гормоны. Пусть парень и был его мужем, это ничего не меняло. Он не воспринимал этот брак всерьёз… Хёк снова прокрутил в голове события, произошедшие в клубе до его ухода. Но если он не воспринимал парня как законного супруга, то почему вчера показал своим поведением совершенно обратное? Ведь кристально ясно, что не испытывай он к Донхэ нечто большее, чем просто симпатию, он бы и пальцем не повел, чтобы сделать нечто подобное. Хёк застонал и уткнулся лицом в подушку. Но потом резко отшвырнул ее и закрыл лицо ладонями. Этого просто не может быть! Он не мог, просто не мог полюбить мальчика. Да, он был потрясающе хорош собой и мил. А Хёк был типичным мужчиной и визуальным оценщиком. Он сразу отметил внешность парня. Но не мог точно сказать, что именно его привлекало. Глаза? Улыбка? Грация движений? Или форма ладоней? Он потрясенно уставился в потолок. Оказалось, что в Донхэ ему нравится абсолютно все, вплоть до кончиков пальцев. Он никогда не задумывался об этом… Хёк нервно усмехнулся. Он вдруг вспомнил отрывок из глупейшей статьи, которую читал когда еще только начал входить в пубертатный возраст и стал проявлять интерес к мальчикам. В ней говорилось что «часто бывает, мужчина сам не может понять, что ему нравится, но уже чувствует, как его непреодолимо тянет именно к какой-то конкретной женщине. А это является одним из признаков влюбленности». Какой бред. Он анализировал свое поведение на протяжении всех их отношений с Хэ. И вдруг снова, сам собой, всплыл отрывок из этой злосчастной статьи. «Мужчина еще сам не понял, любит или нет, но уже всеми силами старается привлечь ее внимание и «влюбить» женщину в себя. И когда, наконец, ему отвечают взаимностью, чувства из стадии влюбленности перетекают в настоящую любовь». Его дыхание сбилось. Ведь он неосознанно, но делал то же самое. Все эти романтические вечера, и поедание хот-догов, и подарки, и уступки на которые он шел ради Донхэ… Пусть он и не думал об этом, но получается, что хотел чтобы Хэ влюбился в него. Ради чего? «А потом происходит осознание этого факта. Мужчина наконец-то признается сам себе, что любит ее...» Постепенно, все стало становиться на свои места. Неужели поэтому его не раздражают в Донхэ все те идиотские привычки, порой и сугубо женские, которые он всегда замечал (и к слову сказать, замечает до сих пор) в других мужчинах? И поэтому для него с телом Хэ не могли сравниться другие, откровенно сексапильные парни? Поэтому он не смог, да и не захотел переспать вчера с менеджером? «Как мужчина влюбляется можно кратко описать тремя точными эпитетами: незаметно для себя, самозабвенно, безнадежно». Незаметно для себя…. Нет! Он не любил Донхэ. Отрицать то, что он испытывает некоторые чувства по отношению к парню, было бессмысленно, да он и не хотел этого делать. Но это не могло быть любовью. Этого просто не могло случиться. С кем угодно, только не с ним. Хёкджэ не нужна была эта любовь, внезапно свалившаяся на его голову. ---- - Да, все в порядке, хён. Прости, что ушел, ничего не сказав, - Донхэ лежал на кровати, с головой накрывшись одеялом. Итук был настойчив, поэтому парень сдался и взял трубку. - Нет, я, правда, в порядке, просто недавно проснулся, поэтому такой голос, - хён ему, конечно же, не поверил, поэтому уже через полтора часа стоял на пороге квартиры Донхэ. Он ужаснулся, когда увидел заплаканного Донхэ, с красным лицом и глазами. Его волосы были растрепаны, а футболка помята. - Ох, Донхэ, детка иди сюда, - он обнял парня, успокаивающе гладя по спине, и позволил в очередной раз расплакаться на своей груди. - Прости, это моя вина, Хэ. Если бы я не заставил тебя купить это, а потом еще и пойти в клуб… Тукки приготовил ему травяной чай и, переодев Донхэ в чистую пижаму, уложил в постель. Он действительно считал себя виноватым в том, что случилось. И еще Хёкджэ. Этого подлеца, что издевался над его другом. Донхэ выглядел очень подавлено. Он лежал спиной к хёну, свернувшись в позу эмбриона и уткнувшись лицом в подушку. Его голос был очень тихий, и старший с трудом понимал, что он говорит. - Ты не виноват, хён, это все я. Я слишком не такой. Разозлил его, - старший был раздражен такой позицией своего друга. Этот Ли Хёкджэ был настоящей свиньей, а Хэ еще и винил во всем себя. Это было неправильно. - Донхэ, я думаю, что менеджер Ким был прав, - парень повернулся к нему лицом, непонимающе смотря в глаза. - Этот Хёкджэ выглядит, как настоящий пижон. Он так жестоко обращается с тобой, - он погладил парня по голове. - Ты не должен этого терпеть. Ты молодой, очень красивый, найдешь и лучше. И он, тот, что лучше, обязательно будет тебя любить. - Ты предлагаешь мне развестись с Хёкджэ? Итук неуверенно мотнул головой. Все же, это был серьезный шаг, и он понимал, что не может решать за Донхэ. Хотя хотел для парня только хорошего. - Уходи, хён, - Хэ снова уткнулся в подушку. Его ранили слова Итука. Как он мог согласиться на такое? Голова шла кругом. Но Итук не ушел, он лег позади Хэ, и обнял его. - Прости, Хэ, - он и сам всхлипнул. - Я знаю, что ты очень-очень-очень любишь его, но...- он не успел договорить, потому что Донхэ перебил. - Он очень хороший. Но ему сложно выражать свои чувства. Я знаю, что нужен ему, понимаешь, хён? - Донхэ очень хотел верить своим словам.- Вот сегодня я поплачу, а завтра пойду, и поговорю с ним. Наутро Донхэ поступил мудрее. Он привел себя в порядок, уложил волосы, оделся поприличнее и поехал в отель. Рабочий день Хёкджэ начался еще час назад, и он надеялся встретиться с ним. Нужно было пройти мимо менеджера Кима. Тот теперь явно был настроен против него, даже свое раздражающее "Господин Ли" снова заменил на простое "Донхэ". Но парню не было до него дела, он хотел поговорить с Хёкджэ. Объяснить, что все не так как он себе надумал, и Донхэ, он… никакая он не шлюха. Расстроенный воспоминаниями о том, как Хёкджэ называл его и делал больно, дергая длинные волосы и ударяя его о стену, Донхэ приехал в отель более помятым, и с красными глазами, полными сдерживаемых слез. Он тихо проник в лифт, минуя охрану и менеджера, так удачно не попавшегося ему на пути. Но на девятом этаже его ждал сюрприз. Кибом о чем-то мило перешептывался с секретаршей. Увидев парня, он вздохнул, подходя к нему, и преграждая путь к дверям кабинета. - Донхэ, он занят, - парень не собирался вестись на это. Он просто хотел пройти, но менеджер его остановил. - Я серьезно, у него встреча, - прошипел менеджер, раздраженный непослушанием. Сказано же - нельзя. - Я знаю, что Хёкджэ меня не хочет видеть, - обреченно сказал Донхэ пытаясь оттолкнуть менеджера. - И это тоже, но у него, правда, встреча, - Донхэ взбесился лжи. В конце концов, он тоже пострадал из-за Хёкджэ. - Ладно, я просто хочу поговорить о работе. Ты обещал, что после того, как Лау уедет я смогу вернуться обратно, - попытался он. Когда Гэн привез его домой, то сказал, что их самолет утром, и он все уладит с Генри. - Да, но я же сказал не сейчас, - Донхэ вздохнув, оттолкнул его от себя, проходя к кабинету. Разбирающая бумажки секретарша не успела среагировать, как он без стука зашел в кабинет Хёкджэ. На него тут же уставились три пары глаз. У директора действительно была встреча. А он, идиот, снова облажался и показал себя Хёкджэ в плохом свете. - Подожди за дверью, мы почти закончили, - спокойно сказал Хёк. Такое было впервые, чтобы во время встречи в его кабинет врывались. Похоже, всерьёз стоило заняться персоналом и охраной. Донхэ, повесив голову, извинился и вышел, закрыв за собой дверь. - Я же сказал тебе, - меланхолично отозвался менеджер, когда парень вышел из кабинета. Похоже, сегодня их разговору с Хёкджэ не суждено было состояться, поэтому он развернулся на каблуках ботинок, проходя к лифту. Эти мелочи можно было обсудить и позже. Он сомневался, что между Донхэ и разговором с ним о скульптурах на первом этаже директор выберет второе. Через пятнадцать минут встреча Хёка кончилась. Мужчины с довольными лицами вышли из кабинета, перед уходом странно посмотрев на парня. А еще через десять минут Хёкджэ позволил Донхэ зайти. Он не выглядел злым или раздраженным. Внешне абсолютно спокойный, подписав и убрав бумаги в стол, он посмотрел на младшего. - Что ты хотел? - Донхэ помрачнел, сам не зная, чему огорчился. Вон он - Хёкджэ. Сидит перед ним. Спокойный, красивый и такой идеальный. Но Донхэ чувствовал разочарование. Будто старшему было все равно. Он был в полном отчаянии. - Хёкджэ, прости меня, - на глаза навернулись слезы. Он вдруг потерял всю уверенность, с которой ехал сюда. - За что? - директор поднялся со своего места, обходя стол и садясь на его край. Совсем близко к опустившему в пол глаза парню. - Я такой идиот, - он вытер слезы рукавом рубашки. - Я никогда не винил тебя в этом, - усмехнулся старший. Донхэ затравлено посмотрел на него, от чего внутри все сжалось, и он притянул парня к себе, обнимая его и целуя в макушку. - Х-хёкджэ, - зарыдал Хэ, обнимая его в ответ, и сжимая в руках ткань чужого пиджака. - Я больше не буду делать ничего подобного, никогда. Я так тебя люблю, - продолжал плакать парень, а Хёк успокаивающе гладил его по спине, думая, что это, скорее всего, определенно была любовь. Он впервые позволял кому-то плакать на своей груди.