Sagt es niemand, nur den Weisen, Weil die Menge gleich verhöhnet. «Selige Sehnsucht» Johann Goethe.*
Она была для меня важна. Я нередко ей говорил о том, о чём другим сказать не мог. Мне не надо было от неё ничего, кроме общения. Эта девушка просто жила по соседству и помогала мне с домашними делами, иногда подрабатывая у меня машинисткой, но стала ближе всех. Будучи благодетельницей, она помогала всем – старушке сверху, многодетной семье из Румынии снизу, старой вдове слева, инвалидке справа. Помощь другим и самопожертвование было для неё обыденным делом, она не считала, что делает что-то особенное – она просто помогает пройти людям через жизненные трудности. Училась она в художественной академии и подрабатывала продажей картин и иллюстрированием детских книжек. Странно, но никогда не бывав за границей, она умудрялась рисовать достопримечательности и пейзажи так, будто всю жизнь прожила там. В её картинах не было ни грусти, ни тоски, ни темноты. Она была всегда позитивна. Иногда я ей завидовал. Светлая и весёлая девушка, умевшая видеть радость и красоту во всём и имеющая в своей голове целый мир, не могла не вызывать зависть. Она всегда была немного отвлечена от реального мира своими фантазиями из-за чего часто забывалась и подолгу улыбалась, устремляя взгляд куда-то вдаль. Такой светлый человек. Я удивлялся, искренне удивлялся, как её ещё никто не использовал в своих алчных целях и как она не могла не иметь проблем. Возможно, они у неё были, но ей приходилось о них утаивать, чтобы никто не проявлял к ней сочувствия, которое она так яро не любила по отношению к себе. А когда кто-то и проявлял его, то она спрашивала: «Я вам так отвратна, что вы проявляйте ложное сочувствие?». Иногда она мне и казалась тем эталоном доброты. Но, несмотря на все её достоинства, есть в ней черта, которая полюбилась мне больше всех. Она всегда читала. Всегда, когда была свободная минутка, брала книгу и читала. Пользовалась любой возможность почитать любимую или давно искомую. В честь её хобби я дал ей имя – Leserin. Из-за её пристрастия маленькая комнатка, снимавшаяся у одной старушки, была заставлена томами в зелёных или коричневых обложках с золотыми оттисками. Дошло до того, что её чуть не завалило всем этим богатством. Тогда я сделал ей подарок на день рождения – электронную книгу. Такую, чтоб имитировала книжные страницы. Она долго отказывалась, отвечая, что не достойна такого подарка и что это – пустая трата денег. Но через неделю моих уговоров она приняла её и уже на следующий день с удовольствием читала «Лолиту», перелистывая страницы лишь нажатием кнопки. Бумажные книги, большую из них часть, мы отдали волонтёрам в фонд помощи малоимущим, оставив себе лишь пару книжек. О, как она была рада, когда поняла, что смогла хоть чем-то помочь другим незнакомым людям. После этих событий мы стали разговаривать чаще и дольше. Странно, но факт: помогая и спасая других - такая святая и честная - она не смогла помочь и спасти себя. Ровно через два месяца после её дня рождения врачи обнаружили операбельную опухоль. Её начали лечить и даже положили в больницу. Потом направили на удаление. Перед операцией я провёл с ней два часа. Мы разговаривали о том и о сём, думали о будущем, обсуждали Гюго и Пикассо. Но нас прервали, сказав, что ей пора. А я ушёл, не мог смотреть на то, как её увозят в операционную – мне бы обязательно пришли плохие мысли, а она не любит, когда они приходят ко мне. Она всегда волновалась, что это из-за неё, хотя это было не так и вот тогда я не хотел, чтоб её ожидания были оправданы. Я отправился домой и стал ждать. Ждать и молиться, чтобы с ней всё было хорошо. Я уверен, что тогда молились и те, кто помнил её доброту. Я ждал. День, два, три, и на четвёртый мне позвонили и сказали, что Leserin умерла. Осложнение после операции, её пытались спасти, но не смогли и ещё что-то, но я не слушал, мне было всё равно на всякие подробности. Голова гудела, мозг не хотел осознавать, что её больше нет. Нет человека, который, казался, должен прожить долгую жизнь, который дарил мне тепло и свет. Похороны взяли на себя её друзья. Я им помог деньгами. Её похоронили на старом кладбище в трёх часах езды от города. Чтобы ежедневно посещать её могилу, я переехал в деревушку, стоящую рядом. Забрал свои и её вещи и переехал. Взял расчёт с работы, снял деньги с карточки и переехал. Оборвал все связи и знакомства. Исчез для города и для людей, осторожно храня свои воспоминания на окраине деревушки в уютном домишке. Я не знаю, кем она мне была, но с ней я был счастлив. Мы никогда не имели таких отношений, как у пары, но и друзьями нас назвать было трудно. Мы балансировали на грани. Но мне это нравилось. Я бы и сейчас всё отдал за те мгновения. Как там поётся, вроде так: «Denn kurz ist die Zeit Die ihr beisammen seid». Да, я не берёг те мгновения, когда она была рядом. Теперь поздно жалеть, остаётся только жить дальше. К сожалению или к счастью, я не мог прожить затворником больше двух лет и через это время я стал контактировать с другими людьми и даже съездил в Италию на лето. Там я встретил девушку, через год мы с ней поженимся. Я люблю её и она меня любит. Но я никогда не забуду про свою Leserin. Надеюсь, что она всё смогла стать счастливой и там.Mark Zimmermann In Reaktion auf den Brief: "Wer war sie?" Für Joseph Schwartz. Brandenburg Frankfort an de Oder 12/05/2010