Я тону в твоих глазах.

       Зашел в арену и стал дожидаться Александра, всем своим видом показывая, что недоволен. А вот и мой медиум. - Александр, здравствуйте, - это было нужно для того, чтобы все было официально и строго. Дальше я объяснил Саше, какое испытание придется ему сегодня пройти, но сам тем временем еле держал себя в руках. Мне было безумно весело. От чего? Да хотя бы от того, как он вел себя, постоянно дергался, не мог нормально стоять на одном месте, смотрел куда-то в сторону, даже слегка покраснел. Насчет последнего не могу быть уверен, могло показаться, свет не так упал. .В общем, плохой из тебя актер, Саша. Сейчас всю "контору спалишь".       Чтобы долго не возиться, я отправил его проходить испытание. Когда он полез к тиграм, я еще сохранял спокойствие, но после того, как сел, а тигры угрожающе зарычали, я испугался за жизнь парня. Мне показалось, что сейчас эти цирковые, но все равно дикие звери бросятся на Александра и разорвут его в клочья. Моя разбушевавшаяся фантазия подкидывала картины страшнее другой. Но, благо все обошлось, и из клетки Саша вышел целым и невредимым. Выйдя, он повел нас по верному пути. Метр за метром медиум шел к своей цели. Мы были на нужном этаже, осталось пойти в нужную сторону и найти ту самую дверь. Тут с парнем случилось некое помешательство, он метался из стороны в сторону, как те самые разъяренные дикие тигры в клетке. Съемочная группа еле за ним успевала. Кто-то сказал, что он быстрый, а я кинул какой-то глупый ответ про длинные ноги. В лице Саши читалось разочарование, когда он дошел до конца коридора и увидел тупик. Я тем временем напоминал ему про злополучное время, которого оставалось все меньше и меньше. Медиум развернулся и побежал, и мгновение секундной доли он был на другом конце коридора, выбрал дверь и зашел. Пошел по этому чертовому «лабиринту минотавра», ища ту самую комнату с тигренком. Был в паре метрах, вон она, эта дверь, открой, зайди и там две двери, там точно выберешь правильную. Но нет, что-то сбило его, мне пришлось сказать о закончившемся времени. А Александр у меня на глазах начал плакать, как маленький ребенок бесшумно заливая свое лицо слезами. Его прекрасные голубые глаза, которые я так люблю, покраснели. Худые щеки и длинный нос с горбинкой опухли. Я не знал, что мне делать, сел рядом с ним и решил дать ему дополнительное время, договорившись с остальными и убедившись, что никто не против. Медиуму пришлось взять себя в руки, но у него ничего не выходило, свеча крошилась, не загоралась, руки и длинные пальцы Саши дрожали. Медиум постоянно шмыгал носом, вытирал тыльной стороной руки слезы и пытался хоть что-то сделать. Но не смог. Он сдался…       Закончив испытание, мы поехали опять отдельно, каждый на своей машине, я заскочил в магазин, и теперь мы ехали в лифте на нужный этаж к нему в квартиру в полном молчание.       Александр был подавлен тем, что провалил испытание. Улыбнулся лишь раз, когда увидел тигренка, потом ушел «надев» на лицо «угрюмую» маску. Я не знал, как ему помочь, как объяснить, что одно провалившееся испытание ничего не значит. Не знал, как сделать так, чтобы парень взял себя в руки и перестал хрустеть пальцами и изводить себя.       В квартиру мы опять вошли в полной тишине. Саша открыл дверь и впустил меня, а потом, закрыв дверь, направился в комнату, где у него реквизит. Я отправился на кухню разбирать пакеты.       В голове было пусто. Если посмотреть со стороны, то мой разум был бы похож на бескрайнюю пустыню, где раненным волком «воет» ветер, своей силой крутя перекати поле, подбрасывая в воздух и играясь с ним, как сытый кот играет с мышкой. Настолько были убийственны и тихи эти моменты, что тиканье часов въедалось в разум и раздражало. - Может, поговорим? - голос из-за продолжительной тишины показался вдруг слишком громким и отвратительным. Я смотрел в окно, капли дождя барабанной дробью били по стеклу и, напоминая слезы, стекали по нему. - О чем? Что я мудак, который не прошел испытание, а еще, блять, расплакался в эфире? - я обернулся и увидел, как парень сморщил лоб, и мне показалось на мгновение, что его глаза злобно сверкнули. - Перестань! Да, ты мудак! Но только потому, что изводишь себя по этому поводу, а еще выносишь мне мозги, - я прикусил язык, но было поздно, последняя фраза вылетела и «вонзилась» в Александра, как стрела с каплей яда на конце.       Медиум дернулся и прикусил нижнюю губу, а в мой мозг тут же заползли чертовы мыслишки, которых в данной ситуации там быть не должно. Быстро отвернувшись, я про себя выругался на счет своего «острого» языка, извращенства и вообще за то, что люблю этого голубоглазого парня. Он, как змея во время сна, заполз мне в грудь, обвил сердце и при любой мысли «Забыть. Разлюбить. Оставить» начинает сжимать орган и напоминать о невозможности и нереальности мысли. - Если выношу мозг, проваливай отсюда! Тебе лишь бы потрахаться, а на чувства ты не способен. Тобой двигает лишь зверь, сидящий внутри, изощренно дергающий за нитки, а потом ядовито смеющийся, наблюдая, как марионетка повинуется каждому взмаху руки, - слова Александра въелись в мою спину, а змея зашевелилась.       Этот маленький придурок даже не представляет, насколько он мне необходим каждую минуту, каждую секунду. Пусть эта розовая сопливая фигня, пусть все это происходит между мужчиной и парнем, пусть сейчас у нас не все гладко, но мне плевать с самой высокой точки земли, потому что, вспоминая, как он стонал и выгибался подо мной, как пылали щеки, дрожали ресницы, как утром он сам возбудился и просил его хорошенько оттрахать, я могу быть уверенным во взаимности чувств. Я успокоил себя тем, что он все еще переживает по поводу провалившегося испытания, и решил предложить поесть. Лично я не желал оставаться голодным. Обернувшись, я заметил, что паренька нет в комнате. После быстрых поисков я нашел его в спальне. Он лежал спиной к двери, свернувшись клубком и, казалось, дрожал от холода. Я осторожно подошел к кровати и сел, моя рука автоматически коснулась плеча парня, он вздрогнул, но промолчал. Взглянув на ситуацию со стороны, я просто лег рядом, укрыл нас пледом, который сбился у ног, притянул Александра к себе, крепко обнял и уткнулся ему в макушку. - Прости меня, я знаю, что ты не черствый булыжник, знаю, что чувствуешь, прости, - его голос дрожал, и вместо голоса я услышал лишь шепот, но мне и этого хватило. - Тихо, тссс, я не обиделся, все нормально. Просто не нарушай тишину, идиллию, так скажем, - смешок сорвался с моих губ. - Придурок ты, Сафронов, - это было уже сказано не со злостью, а с веселыми нотками в голосе.       Наступила тишина. Сейчас она была так нужна и так прекрасна. Никакое тиканье часов и шум дождя не раздражали. Звуки добавляли лишь нужную изюминку в эту свою атмосферу. Мне было хорошо. Нам было хорошо. P.S. Ну вот, спустя где то 2-3 месяца я удосужилась написать главу. Теперь главы будут выходить почаще, ибо хочу поскорее закончить фик, так как и так сильно затянула. Прошу прощения, за ожидания. Но не обещаю, что глава каждый день будет выходить, ибо с утра я учусь, а теперь еще с 6ти до 10ти вечера работать буду.