Ранен

Подушки такие розовые, красивые, но, наверное, не слишком удобные, потому что совсем маленькие. И, скорей всего, они тут лишь как предмет интерьера, а не атрибут для сна. Тем не менее, голова Скотта тяжело опускается на эти симпатичные подушки, марая их отвратительной красной жижей. Лидия придерживает парня за затылок, другой рукой пытается расстегнуть пуговицы на его окровавленной рубашке. Мартин абсолютно спокойна и не шепчет что-то банальное типа: "Потерпи, потерпи, сейчас все будет хорошо", а лишь с напряженным сопением, борется с черными пуговицами. Скотт дышит тяжело и прерывисто, будто сейчас и вправду задохнется, но Лидии не страшно — она знает, раны затянутся, нужно лишь подождать. Правда, тогда совсем не понятно, почему руки с таким усердием пытаются расстегнуть рубашку Маккола. Наверное, лишь рефлекс — ведь странно бы было, на самом деле, если бы Лидия даже не взглянула на раны альфы. Лидия смотрит на них, понимая, что все действительно плохо — на груди огромный след от когтей, из которого отвратительно торчит кровавое мясо оборотня. Лидия не морщится вовсе, но и не прижимает рук к губам в страхе. Она легко и быстро встает, достает из шкафчика коробку с нитками, иголками и разноцветными пуговичками, которые в детстве любила пришивать к одежде своих кукол. Лидия помнит, как стояла возле какого-то замызганного туалета, когда Эллисон зашивала Скотта так же, как и она сама сейчас будет зашивать. Лидия помнит, как Эллисон от волнения все никак не могла вставить в ушко иглы нитку. Лидия вставляет ее без особых усилий. Мартин протыкает горячую кожу иголкой, и Маккол подается немного вперед, тихонько рыча. Лидия делает уверенные, точные движения, будто зашивать искромсанных когтями людей и оборотней — ее повседневное занятие. Кожа Маккола начинает постепенно срастаться, а значит и внутренние повреждения заживают. Лидия зубами отгрызает нитку и бросает все назад в коробку. Ставит коробку на полку и лишь тогда, когда кровь Скотта перестает сочиться из раны, которая в свою очередь исчезает, Лидия позволяет себе шумно выдохнуть. — О, боже, — шепчет Лидия, откидывая рыжую прядь за плечо, — о, господи. Опускается на испачканную кровью постель, рядом со Скоттом, проводит трясущимися пальцами там, где только что зашивала распоротую плоть, и ей даже на секунду кажется, что она потеряет сознание. Но открывает глаза Скотт и как-то совсем болезненно, вовсе не взглядом истинного альфы смотрит на девушку, спасшую его жизнь. — Спасибо, — хрипит он, но его губы вдруг накрывают нежные губы Лидии и она, изначально уверенная, что ей вовсе не страшно за жизнь Маккола, кажется, чуть с ума не сошла. Потому что когда едва ощутимый поцелуй заканчивается, Маккол чувствует, как содрогается в молчаливых рыданиях ее грудь.