Сказ о том, как Али-Баба наконец женился

      Три дня и три ночи шли наши герои по болоту. И на третье утро оказались они наконец-то у царства Кощея Бессмертного. Тут Масрур и говорит:       — Теперь без меня ступайте. Слуги Кощея знают меня, и дальше мне ходу нет. А вы идите вперёд по этой тропинке. У третьего поворота как раз встретите нового проводника.       Жалко было нашим героям расставаться с таким хорошим попутчиком, что и в недоброе место не даст ступить и короткой дорогой проведёт. Да и злыдни всякие его стороной обходят. Но делать нечего, пошли Али-Баба по тропинке, на которую указал Масрур. И на третьем повороте повстречали они филина, что на ветке сидел-качался да недобро смотрел вокруг.       — Это же Зепар! — удивился тут Али-Баба. — Но что ты делаешь здесь? Разве тебе не стоит бояться слуг Кощея Бессмертного?       — Да они меня за своего считают! Синдбад сам сюда заявиться не может, вот он меня разведчиком и заслал, — ухнул в ответ филин. — Так что не бойтесь, смело следуйте за мной.       Обрадовались тут Али-Баба и Аладдин. Да и чего не обрадоваться? Знай, идут себе да по сторонам поглядывают, плутать-блуждать не надобно. Так и вышли они к огромной пещере, вход в которую большие ворота перекрывали, что светились да сияли на солнце, аж глазам больно было.       — Эй, стражник, выходи! — крикнул Зепар. — Попасть в подземелье Кощея мне надобно.       Поднялась тут пыль дорожная, зарокотали камни, и явился, словно из ниоткуда, Кассим. Глянул он на Али-Бабу и Аладдина и говорит:       — Тебя-то я, Зепар, знаю и с радостью пропущу. Но вот этих двоих зачем ты собой привёл?       — Кассим, друг мой давнишний! — вышел тут вперёд Али-Баба. — Пришёл я узнать, какая беда с тобой приключилась, раз ты решил на Кощея Бессмертного работать. Поведай мне, не могу ли я тебе, чем помочь?       — Так и быть, расскажу всё. Похитили слуги Кощея сестру мою Мариам и сказали, что отдадут её царю морскому, если я работать на них не стану. Вот с тех пор поручения всякие этой змеи подколодной мне выполнять и приходится. Ступай ты, Али-Баба, домой, ничем ты мне помочь не сможешь.       — Но коль я сестру твою освобожу, свободен ты будешь! — возразил на то царевич.       Горько усмехнулся тут Кассим да молвил:       — Да где ж тебе одолеть змею эту подколодную, Кощея Бессмертного! Молодцы да царевичи и поудалей тебя не раз её на бой вызывали, но так бесславно свои головы и сложили. Так что возвращайся ты, Али-Баба, в свой Бальбад и носа своего здесь больше не показывай.       — Да нет мне уже пути назад, мне ведь и невесту мою, Морджану, спасти надобно, — ответил на это царевич. — Пропусти меня, буду я с Кощеем биться! А если костьми здесь полягу, то так тому и быть.       — Что ж, ступай, коль так желаешь. Будет мне теперь на чью могилку приходить.       Стукнул ногой Кассим об землю. И поднялась пыль дорожная, заскрипели-застонали ворота тяжёлые да и отворились.       Вошли наши герои во владения Кощея. Смотрят они по сторонам да дивятся. На потолке люстры хрустальные весят, и свет от них такой льётся, что от солнечного не отличишь. А у стен статуи серебряные стоят, и как ни гляди, а всё живыми кажутся. А рядом с ними вазы золотые и цветы в них все из драгоценных камений сделаны. Переливаются они на свету, да всё зовут они к себе, да манят.       — Вы тут осторожней, — ухнул филин. — Цветы эти непростые, на них колдовство Кощеево наложено. Тот, кто прикоснётся к ним, сразу в статуи серебряные превращается.       — Постой, Зепар! — подал голос Аладдин. — Слышу я, как ветер по коридорам гуляет, слова странные шепчет да песню какую-то поёт. И чует моё сердце, что беда к нам приближается.       — А это Кассим поведал Кощею Бессмертному, что гости пожаловали. И видимо, встречи нам с хозяйкой подземелий этих не избежать, — ответил Зепар.       — Что ж, — молвил тут Али-Баба, — для битвы шёл я сюда. А посему, давайте здесь врага ждать, что зря ноги по подземельям топтать!       — Можно и подождать, — ответил на это Аладдин. — Да только слыхал я от Ямурайхи, что Кощей Бессмертный, это злодейка Гьёкуэн, и нельзя её одолеть ни простым мечом, ни волшебным.       — А всё это потому, — ухнул филин, — что смерть она свою спрятала за железными дверями и тридцатью тремя замками, ключа от которых во всём мире не сыскать. Но ты Али-Баба должен справиться. Так что беги ты вун по тому коридору. А я и Аладдин пока задержим хозяйку подземелий Гьёкуэн.       Послушал его царевич да пустился бежать со всех ног, и вскоре оказался он у железных дверей, что заперты были на тридцать три замка, да таких, что ни одной замочной скважины у них не было. Подумал тут царевич, подумал, да и взялся за свой волшебный напильник.       — Что ж, посмотрим какой из Шарркана учитель, — так молвил он и принялся пилить первый замок.       Пыхтит Али-Баба, торопится, ведь где-то там его друзья с Кощеем сражаются, а напильник пусть и волшебный, а усилия приложить надобно.       А между тем Аладдин и Зепар с Гьёкуэн бьются, да так, что стены трясутся, а с потолка хрусталь сыпется. И ни один из них другого одолеть не может.       — Я-то вечно сражаться могу! — рассмеялась Гьёкуэн. — А сила ваша волшебная когда-нибудь да и закончится.       Но тут Али-Баба перепилил последний замок и открыл железные двери. Смотрит он, а комната за ними чёрным бархатом обита, а на столе лишь одна свеча стоит и недобрым пламенем полыхает. Подошёл Али-Баба да и задул огонёк. Тут смерть к Кощею и пришла. Ссохлась вся Гьёкуэн, а после и вовсе рассыпалась прахом. И чары её тот же час пали. Ожили тут серебряные статуи и снова стали людьми. Вазы золотые в обычные глиняные превратились, а каменья драгоценные — в гальку морскую. Да и Морджана, и Мариам свободными стали. Явились они перед Али-Бабой. Тут Морджана и говорит:       — Спасибо тебе, царевич, что освободил меня. Теперь мне не стыдно и перед людьми показаться.       Смотрит на неё Али-Баба да диву даётся:       — А что же ты, Морджана, лягушка всё ещё?       — Я теперь по своему желанию могу и в человека превращаться, и обратно, ибо нет надо мной больше воли Кощея Бессмертного.       Явился следом и Кассим. Глянул он на Али-Бабу и так молвил:       — Видимо, ошибся я, коль не поверил тебе. А сейчас пойду я думу думать, что делать мне теперь и как свою вину загладить.       Забрал он свою сестру и ушёл.       Поняли тогда друзья, что и им пора уж из бывшего царства Кощея выбираться. Подхватила Морджана Али-Бабу и его друзей, да как прыгнула, что сразу у домика на курьих ножках оказалась. Но сколько ни звали они хозяина, не откликнулся он. Тогда прыгнула Морджана во второй раз, и очутились наши герои на перепутье. Сморят, а там, на указательном камне, ворон чёрный сидит и крыльями хлопает.       Спрятался тут Зепар за спину царевича, а Юнан и говорит:       — Раз смог ты, Али-Баба, невесту свою спасти, значит, выбрал ты на перепутье верную дорогу. Но теперь поспеши, ждут тебя уже в Бальбаде. Царь тебе решил трон свой оставить. А ты Зепар постой, хочу я с тобой потолковать.       — Некогда мне с подозрительными птицами общаться, — ухнул тут филин. — Спешу я, ибо дел у меня ещё много!       Взмахнул он крыльями и улетел.       А Морджана подхватила Али-Бабу и Аладдина и прыгнула в третий раз, так что оказались они все в Бальбаде. А там их уже все ждут не дождутся: и царь с Зепаром, и Шахерезада с Алексием Му, и Титус с Могаметтом, и Ямурайха с Шаррканом, и Кассим с Мариам, и Когьёку с Ка Кобуном, и Синдбад с Масруром, и Элизабет с Маргарет, и Сабумад с Абумадом.       Собрались они все вместе и решили устроить пир на весь мир, да такой, что б всем, кто на него не попадёт, завидно стало. Но как только сели они за столы, раздался гром, небо потемнело, и явился в Бальбад сам Змей Горыныч Коэн. Обвёл он грозным взором присутствующих и молвил:       — Ну и кто это тут фабрику мою разрушил, сестру мою похитил да ещё пиры устраивает?       Задрожали тут гости, попрятались все: кто под лавки, кто под столы — думают, Змей Горыныч сейчас всё здесь громить начнёт и не оставит от Бальбада ни единого камешка целым. Лишь немногие остались сидеть за столами как сидели.       — Это всё я! — подал тут голос Али-Баба. — Я и фабрику рушил, и пиры вот устраиваю. Но царевну Когьёку не крал, она сама со мной пошла.       — А коль так, — молвил на это Змей Горыныч, — жениться ты на моей сестре должен. Вот и пир к месту будет.       — Да есть невеста у меня, Морджаной зовут. И не променяю я её ни на какую царевну.       Осерчал тут Змей Горыныч и хотел уже войной на Бальбад пойти, как снова ударил гром, и потемнело небо. И явились на этот раз царь морской и Садко, которого в империи Ко как Хакурю знали.       — Настал час ответ за уговор держать, вот и пришёл я за царевной Когьёку, — так молвил Джудал. — Иль, может, жених у неё нашёлся, что сразится со мной насмерть не убоится?       Поутихли тут все, а Абумад так и вообще куда-то исчез.       — Люди, добрые и нелюди тоже, — подал голос тут Синдбад, — коль собрались мы на пир, то давайте праздновать. А с обещаниями царю морскому и с женихами Когьёку мы и после разобраться сможем.       На том все и порешили. И был пир на весь мир. Гости семь дней и семь ночей из-за столов не вставали. И я там была, квас пила, пирогами закусывала да вот эту сказку записывала.       А что с Когьёку стало? Ну кто сказал, что на этом всё закончилось…