Paralyzer

Chapter 7 Guardian Angel

Над ним снова взяло верх это странное чувство. Обеспокоенность в купе с яростью на самого себя. Прогнившие каноны, которые следует соблюдать, и что-то вроде девиза — если ты попробовал однажды, тебе никогда больше не вырваться из этого круга. Только дело в том, что он, в общем-то, не пробовал. Обстоятельства сложились так, что он не по собственной воле оказался в этом порочном грязном круге, а выбраться оттуда даже спустя столько лет не представлялось возможным. Делая несколько шагов вперед, ты только думаешь, что продвигаешься куда-то в этой быстрой и совершенно бешеной реке жизни. На самом деле она методично относит тебя назад. И вот он снова здесь, в этой комнате — даже спустя столько лет здесь совершенно ничего не изменилось. Все так же воняет потом и дорогим табаком, все так же мерзко. Место гниет вместе с людьми, которые в нем обитают. - Кого я вижу! - худой, почти дистрофически, мужчина в неизменном темном костюме — он считает, что этот атрибут гардероба непременно придаст ему солидности и важности — а на деле выставляет клоуном. Только вот сказать ему об этом мало кто решался. Этот костюм — особая гордость Хиро — а именно так звали этого человека, больше известного как Тора — один из самых важных и по-настоящему страшных людей этого города. Мразь, которая заведует торговлей весьма редким и дорогим товаром — людьми. ДжиЕн встал и коротко кивнул. Он — один из немногих, кому разрешено не использовать весь арсенал церемониала для приветствия этого человека. - Давненько ты не захаживал - года четыре? Весьма неожиданно, неожиданно, - мужчина уселся в свое старое потрепанное временем кресло и начала потирать двумя пальцами хлипкую бороденку. Он вообще видел символизм в старых вещах, веря, что каждая его победа, любой его успех обитает в них, становясь чем-то вроде талисмана. Если бы кто сказал — что он помешанный, никто бы особо не удивился. Столько лет ходить на волоске — чем не причина сойти с ума? - Я слышал, ты теперь занимаешься какой-то ерундой — поешь в барах? Кто бы мог подумать... - еще одна отличительная черта — раздражающее до ужаса цоканье языком. ДжиЕн только снисходительно улыбнулся. Конечно, для всех, кто знал его прежде, с кем он раньше имел дело его мечта — ерунда. То, что не стоит внимания, не имеет смысла. Но ему было плевать. Понимание этих конченных людей ему было не к чему. Ту жизнь вместе с ними он уже оставил позади, задолго до того, как это случилось на самом деле. - Я к тебе по делу, Хиро, - голос парня звучал твердо и холодно. Он точно знал, за чем пришел, и разводить лишние беседы со стариком у него не было ни времени, ни желания. - Я готов выслушать тебя, что случилось? Дело, наверное, очень важное, раз ты решил пожаловать спустя почти пять лет. - Все просто - меня ЗАЕБАЛИ твои швали. Так что, будь так добр, напомни им сам о том, что я уже почти пять лет не при делах, и не увидимся еще столько же, - все тот же холодный и безразличный вид, все тот же спокойный голос и невозмутимое выражение лица — вот за что Тора так любил этого мальца, вот за что так сильно приблизил его к себе и перестрелял не мало людей, когда мальчик решил уйти, вот почему он не стал останавливать его, принял его выбор. Потому что парень был невероятен, он чутко чувствовал ту самую грань обращения к людям, мог передавить или расслабить в нужный момент, когда он был рядом — сделки всегда удавались, и даже «жертвы» становились мягче, когда он говорил с ними. Он был превосходен, и из него получилась бы достойная замена, но вместо этого парень тратит себя и свой невероятный талант на глупые песни и роль всемирного клоуна — вот что старый мафиози не понимал совсем, вот что бесило его. - Мэй как-то сказала парням, что у тебя появилась новая девочка — они ее заценили — ко мне претензий никаких, - он пожал плечами. - Ну так вот вдолби им в голову — девочка не продается, и если хотя бы кто-нибудь из них снова приблизиться ко мне — я больше мягким не буду. Слишком дерганный стал в последнее время, - он вальяжно закинул ногу на ногу, окончательно расслабившись. Да, теперь он чувствовал свою власть на этим мужчиной. Теперь она окончательно установилась. - Кто она тебе? - Тору медленно закурил, глубоко затянувшись и небольшая комната, окна которой всегда были закрыты, постепенно начала наполняться едким тяжелым дымом, скрывая мужчин друг от друга. - Сестра, - не задумываясь ответил ДжиЕн, наблюдая за красными тлеющими угольками сигары. - Одну свою сестру ты уже продал, не так ли? - мужчина хрипло усмехнулся, выдыхая. ДжиЕн сжал подлокотник, старый козел знал многие слабые места — этим и был опасен — по крайней мере для самообладания. - Мне далеко до человека, продавшего свою дочь, Хиро. Я все сказал, удачи, - он развернулся и просто ушел, пытаясь выравнять дыхание, выбить из легких этот отвратный горький привкус, напоминающий о прошлом, активизирующий в памяти вереницы омерзительных картинок, заставляющих содрогаться что-то глубоко внутри. Тихие безмолвные слезы, стоны и мольбы о помощи, которые он научился игнорировать, просто запирая глубоко внутри. И глаза небольшой девушки, легкой, как весенний ветерок, такие теплые, будто глубоко внутри них обитает настоящее солнышко. Он, кажется, даже сейчас помнит ее смех и прикосновения. И испуганный крик тем самым ранним утром, когда он видел ее в последний раз из окна своей комнаты.... Он сам не знал, что делает тут, зачем пришел туда, куда обещал никогда не возвращаться. Для собственного ли спокойствия или для защиты маленькой невинной девочки, которая просто слишком глупа, чтобы понять хоть что-нибудь. Которая не виновата в том, к кому в руки попала и кому доверилась. Ее испуганное выражение лица, когда тот мудак достал пушку.... ДжиЕн тряхнул головой, направившись по давно знакомому маршруту, которым он довольно редко пользовался. Небольшое светлое здание находилось довольно далеко от грязных трущеб, в котором обитало его прошлое, и являло собой будто некий островок спокойствия и спасения на самом краю бесконечной грязи. Именно так оно и задумывалось, это кафе, и все в нем, конечно, не случайно. - Добро пожаловать! - легкий звон колокольчиков и несколько девочек в симпатичных фартучках склонились в приветственном поклоне. Парень быстро обвел их взглядом и без лишних разговоров просто направился к заветной белой лестнице, ведущей наверх в обитель здешнего хозяина, на ходу отмечая, как сильно все изменилось с последнего раза, что он здесь был. Норэ он не заметил, тем лучше. Уже наверху почти у той самой заветной двери он столкнулся с выходящим из нее. Молодой человек сразу же начал кланяться, извиняясь. Вот что еще ему не нравилось в людях — это якобы воспитание, которое, зачастую, оказывалось просто лицемерием. - Все в порядке, - голос получился немного хриплым. Паренек поднял глаза и оба они просто застыли, внимательно рассматривая друг друга. - Ты? - Тэмин выдохнул, оглядывая каждую черточку лица молодого мужчины, отмечая, что в нем почти ничего не изменилось, даже это что-то в глубине глаз осталось прежним, таким же пугающим, ненастоящим, будто неживым. Парень немного отшатнулся, тряхнув головой. Слишком много болезненных ощущений и ужасных картинок возникало в сознании, заставляя буквально вжиматься в стену. Он был не подготовлен, не ожидал этого. А взгляд этого человека будто разрушал что-то внутри, то, что так долго собиралось по частичкам. - Джи? - СынХен вылез из кабинета. Он всегда чувствовал неладное, и всегда быстро реагировал. - Какими судьбами? Что-то случилось? Проходи, располагайся, - он чуть отступил от двери, освобождая проход для ДжиЕна. - Тэмин, пожалуйста, сделай нам кофе, пришли кого-нибудь из официанток, и можешь быть свободен на сегодня, - мужчина добродушно улыбнулся, эта ободряющая родительская улыбка, для каждого своя, от нее действительно становится проще. - Какой? - пробурчал парень. - Что какой? - не понял старший. - Кофе? - Мне как всегда. И один ристретто, пожалуйста. Тэмин поднял немного удивленный взгляд на ДжиЕна, который в свою очередь тоже обернулся, стоя уже в проеме двери. Он просто хмыкнул, исчезая в большой комнате совсем, а СынХен одарил своего бармена еще одной улыбкой, мягко похлопав по плечу, и скрылся там же. Тэмин слышал приглушенные шаги, пока оседал на пол. Слишком многое захватило, слишком многое вдруг в одночасье с громким треском сломалось, возвращая то почти полуобморочное липкое состояние истерики, от которое удалось отделаться далеко не сразу. Взяв себя в руки, убеждая себя, что ничего плохого не случится, он просто поднялся. Ему нужно сделать только две чашки кофе... - Что случилось, почему ты здесь? - СынХен расселся на большом диване цвета кофе со сливками, взглядом приглашая друга сесть напротив. - Неожиданная встреча. Я не знал, что ты взял его себе, - тихо и медленно, будто разговор с самим собой. То, как парнишка смотрел на него — только усугубило внутреннее отчаянье. - Уже очень давно, ты просто редко сюда заходишь, - мужчина пожал плечами, рассматривая друга, пытаясь понять причины его внезапного появления здесь. - Место — спасение для всех нуждающихся, здесь нет ни одного случайного человека, - монотонно повторил Джиен слова, сказанные когда-то. - Именно. И теперь ты нуждаешься в ней, не так ли? Расскажи мне, что случилось? - эта роль вселенского проповедника совсем не шла СынХену, но теперь он был единственным, кто, в общем-то, сможет выслушать со знанием дела. И просто высказаться было необходимостью. ДжиЕн стоял у большого окна в пол и смотрел на проходящих мимо людей. Какая-то девушка вошла, постучав, и поставила на стол поднос. Медленно крепкий аромат растворялся в воздухе, заполняя собой все вокруг, погружая в какое-то мягкое блаженство, расслабляя и будто открывая внутри какие-то новые грани. Парень сел на подоконник, сделав маленький глоток горького напитка, чувствуя, как ощутимо становится легче. - Он действительно ненавидит меня, правда? - Джи не смотрел на друга. Из кафе как раз выходил Тэмин, напряженные плечи, растрепанные волосы, он немного раздражительно озирался по сторонам. Во всем его теле проглядывалась тревога. И все это в нем вызвал он? Есть у людей еще одна особенность — они любят додумывать. Ничего не зная, они сами выдумывают истории и обстоятельства, свято веря в них. Довольно часто жизнь такие истории переворачивает с ног на голову. - Скорее боится. Я потратил на мальца не мало сил, но даже теперь он в порядке. В его будущем я уверен. Он все-таки решился поступать в университет в следующем году. - Ты очень много делаешь для них всех, - ДжиЕн отвел глаза от парня, делая еще глоток. - Каждый должен иметь право на второй шанс, ДжиЕн, каждый, - СынХен лениво потянулся за кружкой, сделав медленный глоток, чтобы по крупицам ощутить, как раскрывается вкус любимого напитка. Он внимательно наблюдал за другом. Джи всегда был весьма скрытным, он умело маскировал любые эмоции преобразовывая их во что-то другое — он почти никогда не видел ДжиЕна в ярости или в безумном отчаянии, даже радость свою он показывает как-то почти натянуто. Но старший знал, как различить его, знал, как лучше всего его прочесть. - Каждый? - парень почти презрительно усмехнулся. - Я виделся с Тора сегодня. Он вполне себе здравствует, к сожалению, и второго шанса он не заслуживает. И это — общественное мнение. - Решает, к сожалению, не общество. Было рискованно ходить к нему — старик все еще грезит тобой. - Я знаю это без тебя. Мне просто нужно было поставить точки над «i», но вместо этого я еще больше запутался. - Ты ведь говорил, что нашел свое место. - Теперь я не знаю, существует ли оно. Понятия не имею, какого хрена снова сунулся туда, ведь все это время так старательно пытался забыть и выкинуть из головы, а сейчас... Просто когда я увидел этот ужас в ее глазах вчера, когда Хировский ублюдок достал пистолет, я просто понял, что должен что-то сделать... - он говорил быстро, так, будто читает доклад, смотря в кружку и разглядывая тонкие разводы кофе. Впервые за долгое время настолько сильно показывая эмоции. - Это нормальная реакция... - Нихуя она не нормальная, СынХен. Возвращаться к тому, от чего пытаешься сбежать столько лет, от того, что видишь в каждой тени только ради какой-то безродной девки о которой я не имею ни малейшего понятия — это идиотизм, мать твою! - Она словно проекция Ми - так ты инстинктивно пытаешься защитить ее. Ей было столько же, когда ее забрали, - такое же спокойное лицо, будто он заказывает себе завтрак в кафе, а на самом деле говорит на одну из самых запретных среди них тем — прошлое. Джи немного вздрогнул, но быстро взял себя в руки, успокаиваясь. Ничто не должно мешать настоящему. Вот что действительно важно. Вот в чем он пытался себя убедить. - Тебе пора кончать заниматься психологией, - фыркнул он, почти залпом допивая крепкий напиток. Рядом с Сынхеном становилось легче в любом случае. Говорил он что-нибудь, или молчал, сама его энергетика будто располагала к тому, чтобы начать чувствовать себя лучше. ДжиЕн на самом деле был благодарен судьбе, или что там еще существует, за то, что ему посчастливилось встретить этого человека и не остаться врагами. - Но это помогает, - мужчина пожал плечами, улыбаясь про себя. - Да... что-то я совсем расклеился, хен, - он поднялся, смотря на него теперь как-то иначе, теплее. - Ты просто собираешь урожай усиленной работы над собой. Ты ведь хотел измениться...- «Возможно, эта девочка ключ к этому..» - Просто помни, что сказал ей, ладно? Ее жизнь тебе принадлежит. - На самом деле мне плевать, - Джи пожал плечами — это правда. Но только из-за своего прошлого он просто не даст никому ничего с ней делать и даже представить себе такое - немыслимо. - Заходи сегодня вечером? Можешь даже мелкого прихватить, - Джи подмигнул. Стало в разы легче, просто все медленно забывалось. Возможно, приходить сюда не стоило — все забылось бы само собой, но так приятнее. - Я обязательно подумаю над твоим предложением, - мужчина подмигнул ему, возвращаясь к бумагам, а Джи просто вышел, направившись к дому. Сынхен смотрел на него из окна. Было еще несколько вещей, которые он хотел бы рассказать другу, но не сейчас, не тот момент. Мужчина так же чутко чувствовал линии и границы, которыми себя обводят люди. Точно знает, где и что можно перейти, он был когда-то таким же невероятно ценным и нужным, таким же незаменимым оружием, на этом в первое время они с ДжиЕном и сошлись. Он чувствовал за парня некую ответственность порой. Будто это он подтолкнул его шагнуть из той пропасти вниз, в пропасть, которая еще глубже и опаснее. Но в последнее время с Джи и правда творились иногда странные вещи. СынХен допил свой романо, наблюдая, как невысокая девочка с длинными развивающимися по ветру темными волосами идет к кафе. Она почему-то привлекла его внимание, именно она из нескольких посетителей, что двигались в кафе. Она будто шла как-то иначе, что-то было в ее походке и манере держать осанку... и эти длинные армейские сапоги. Он задумался, пытаясь хоть немного разгадать ее личность, хотя бы так, по внешним признакам. ДжиЕн шел домой, погрузившись в собственные мысли. В такие моменты он обычно не замечает ничего вокруг. Политика тотальной отрешенности от внешнего мира выработана еще в раннем детстве и достаточно успешно развита в юности. Он думал о том, что сказал СынХен, думал о сестре, с точностью, до малейшей морщинки, вспоминая Тору и это его дурацкое цоканье. Он мог бы иметь целый мир, прямо на своих руках, причем двумя совершенно разными путями... но вместо этого он идет по старой пропахшей блевотиной улице, там, где стоячий из-за жары воздух провонялся гнилью и запахом нечистот, где немытые голодные дети вылазиют на улицу в надежде найти хоть что-то самостоятельно, потому что по свински пьяные родители не в состоянии сделать этого, в мире, где всем на все плевать, в старых кожаных ботинках и не менее старой кожанке и насвистывает то, что приходит ему в голову. И он... доволен. Потому что привык, потому что видел то, что намного хуже. Потому что оттуда вырвался. - Да пошел ты ко всем чертям, не смей ее трогать! - звонкий голос заставил встрепенуться и он остановился, замерев. - Я сказала бери ноги в руки и шатайся отсюда! И не смей никогда больше ее трогать, мразь! - Норэ, почти яростно сведя брови на переносице, отгораживала шатающегося во все стороны пьянчугу от маленькой испачканной девушки, болезненно сжавшейся за спиной малышки. Она выглядела воинственно, выставив перед собой небольшой нож и несколько пакетов с продуктами. А девочка позади нее выглядела так жалко — в изорванной, пропитанном потом, грязью и кровью платье, вся в синяках — что смотреть противно. Тем не менее Норэ ее защищала. ДжиЕн затаился, решив понаблюдать. Идиотизма девочке явно не занимать. - Черт бы тебя подрал, я ведь порежу тебя, не подходи! - в голосе уже слышались истерические нотки, тем не менее она сильнее сжала нож в руке. - Ну так давай, че, - пьяньчуга оказался куда более напористым, хотя едва на ногах стоял. На его руке красовалась большая цветная татуировка тигра — символ принадлежности к клану Торы. Что же, ей просто повезло, чего уж там. Тем более ДжиЕн его узнал. И ничего хорошего из этого бы не вышло. Тора не берет в клан абы кого. - Че же ты испугалась, храбрая моська. Иди же сюда, пощекочи дяденьку ножечком, - мужчина, поняв, что девушка колеблется, пошел в наступление. Идея отыметь за вечер двух молоденьких девчонок нравилась ему все больше и больше, и он только хищно улыбнулся. Ту, что сейчас пытается строить из себя Робина Гуда еще можно и продать, если он не слишком сильно покалечит ее и, уж тем более, если не порвет. Мэй таких девочек любит. Он сделал шаг к ней, заставив обоих прижаться к стене. Промелькнувший в глазах малышки страх только добавил азарта и он потянул к ней руку. А потом резко отшатнулся, держась за нее. - Ебанная шваль! Сука! - рука медленно окрашивалась в соблазнительный красный, а Норэ только крепче сжала нож, чувствуя себя более уверенной. Но Джи знал — зря. Разъярить этого кабана... мужчина зарычал, бросаясь на нее и выбивая из ее рук нож, он схватил девушку за горло, прижимая к стенке. Изнасиловать? Да он ее убьет к чертовой матери. - Я бы не советовал этого делать, - Джиен все с тем же спокойным выражением лица вырулил из-за стены, наблюдая за происходящим. Вмешиваться ему не нужно было. Татуировка казалась далеко не свежей, а, значит, этот мужчина в клане давно. - Дракон? - здоровяк подтвердил его предположение, сделав все куда проще. - Девочка — моя, а я не люблю, когда товар портят, знаешь ли, - он состроил печальную моську, закуривая. Мужчина колебался секунду, а потом отпустил Норэ, отходя от нее. Он-то не по наслышке знал — связываться с Драконом — подписать себе смертный приговор. - Отличное решение, - ДжиЕн довольно кивнул, бросив взгляд на испуганную девушку. - Ты — за мной, - он выдохнул и, медленно развернувшись, поплелся в сторону дома, но потом повернулся снова, - Девочку не трогай тоже, - добавил он, а потом пошел быстрее. Как только они оказались за два квартала от той развилки, он резко остановился, и девушка от неожиданности почти врезалась в него. - Какого хуя ты снова корчишь из себя героя комиксов, позволь осведомиться? - он не поворачивался, но его голос пробирал до дрожи. - Я... она бы от него отбиться не смогла... - Ну а ты отбилась, я смотрю. А что, если бы меня не оказалось рядом? Что, если бы тебе не повезло снова? Я не нанимался в ангелы-хранители, Норэ, меня заебало вечно вытаскивать тебя из всякой хуйни, в которую ты так и норовишь вляпаться, - он обернулся и начал наступать на нее, медленно, словно в ужастиках, и она отступала, вжимаясь в стену. - Ты — всего лишь маленькая девчонка и понятия не имеешь, во что могут вылиться подобного рода выходки! - Я могу за себя постоять, и не только за себя. Откуда тебе знать, что чувствовала эта малышка, если ты дальше своего носа ничего и никого не видишь? - откуда-то в девчонке взялась излишняя храбрость и теперь она смотрела на него с не менее решительной злобой. - И это мне говорит ребенок, сбежавший из детского дома? - Ты понятия не имеешь, что это такое! - огрызнулась она, ревностно защищая себя и завоеванную свободу. - Расскажи. Давай же, расскажи мне, что это такое? - Это — клетка. Тюрьма, откуда не выбраться, где ты каждый день видишь, как уходят люди и у тебя нет ни малейшей надежды на спасение, потому что ты увяз по самое горло, и на тебе всегда будет этот чертов ярлык сироты — никому не нужного человека, место, где нет никого по-настоящему родного и близкого, никто не приласкает и не пожалеет, никому нельзя рассказать о том, что на душе. Это — смерть! - выпалила она, с ужасом вспоминая свое «детство». Но ДжиЕн только рассмеялся. Громко и как-то озлобленно. Так, что теперь ей по-настоящему вдруг стало страшно. - Смерть? - он резко схватил ее за локоть, притягивая к себе, а потом развернул лицом к узкому проулоку, все так же крепко держа ее, до боли сжимая ее руку. - Вот это — смерть, - хмыкнул он, кивая на плохо освещенную улицу, прямо посреди которой стоял маленький мальчик лет четырех и громко плакал, всхлипывая. Кроха был невероятно маленьким и худым, но его живот так сильно вспух, что казалось, будто внутрь него засунули небольшой шарик. Все его тело, оголенное почти до предела, было покрыто ссадинами, кровоподтеками и слоем грязи. Он рыдал и звал маму, говоря на ломанном почти непонятном языке о том, что хочет есть. А мама просто распласталась у забора в луже собственной блевотины и спиртом от нее разило так, будто она целиком им обмазалась. Ей не было дела не до чего, она просто купалась в очередном рвотном порыве, пустой желудок не принимал большую дозу алкоголя, а слабые покореженные пьяными разборками конечности просто не хотели, да и не могли, держать свою хозяйку. Она уже была ходячим трупом — ей не протянуть и пары месяцев, и крики малыша просто поглотит эта пустая узенькая грязная улица, не оставив о нем даже воспоминаний. - Это — смерть, - повторил ДжиЕн, тихим шепотом, заставляя ее смотреть на это. На то как женщина силиться подняться, но падает снова, сильно ударяясь о землю, а боли не чувствует. На то, как малыш пытается ей помочь, но она утягивает его за собой, почти придавливая собственным телом и как истошно из последних сил он начинает плакать. - Когда всем насрать на твое существование, - продолжал парень, - когда у тебя даже имени собственного нет, а твоим родителям, тем людям, которых ты можешь назвать «папа» и «мама» куда более интересна прозрачная жидкость в бутылке, чем ты сам, когда ты не ел неизвестно сколько дней и живот болит так, что едва можешь думать, когда твои крики и плачь никто не услышит, когда в них нет смысла, а думать о том, что твориться у тебя внутри, принимать и выслушивать всю эту боль не можешь даже ты сам, потому что это бесполезно, это не нужно, потому что главное просто как-нибудь протянуть еще хотя бы один день. Это когда нет нянечек, будящих тебя с утра и приглашающих на сытный завтрак, разработанный специально для нормального развития подрастающего детского организма, когда с тобой никто не занимается и не учит тебя говорить и писать, не рассказывает сказки на ночь, не помогает, когда ты порезался или ударился, никто не дает тебе лекарств, если ты заболел, никто не выводит тебя играть на специально оборудованные детские площадки, никто не укладывает тебя вечером в теплую мягкую кровать и не накрывает чертовым пледом! Никто не терпит твои детские капризы и ебанный переходный возраст, никто не ищет, если ты пропал и не обеспечивает тебя обучением и дальнейшим будущем. Нет этих самых людей, заботящихся о тебе так ревностно, с такой заботой и лаской. Ну а если тебе удается пережить милое детство, если удается выжить — тебе просто не на что жить, потому что теперь от тебя начинают требовать. И единственное, что у тебя есть — твое тело. И ты запросто закладываешь эту бесценную взрощенную разумом дрянь, чтобы получить хоть немного денег и пойти по тому же самому ебанному пути, как и свиньи, что произвели тебя на свет. И нет в этом дерьме ни одного светлого лучика, ни одного просвета, просто тьма и вонь, нет выхода... а ты маленькая неблагодарная девчонка, слишком избалованная отличной жизнью в прекрасном приюте и страдающая от того, что ты не можешь назвать «мамой» людей, которые положили жизнь на то, чтобы вырастить тебя! И теперь ты пришла сюда, в игру, правил которой ты не знаешь, и пытаешься что-то исправить! Нет, Норэ, жизнь не долбанная сказка, которую вам показывают в приютах! Вот что происходит за его стенами, - он подтолкнул ее чуть дальше в проулок, там, где мальчик все еще надрывался. - Здесь всем насрать, - он отпустил ее и просто пошел дальше. Он злился, злился на эту маленькую идиотку за то, что она просто так взяла и отказалась от будущего, которое ей дарили, преподносили на блюдечке, а теперь еще и пытается что-то значить здесь. Но так не бывает. Мир не фабрика по исполнению желаний, за все нужно платить. Он злился, потому что знал, что врядли смог объяснить ей, и она в следующий раз так же полезет кого-то защищать. Возможно стоит хотя бы раз оставить ее разбираться с ее проблемами самой, чтобы она знала во что ввязалась и лучше бы вернулась обратно. Но она только шуршала пакетами позади него, едва за ним успевая. И почему-то это его жутко раздражало. Она его даже не знала, не должна ему доверять, но просто слепо делает это даже после того, как появились подозрения, что он может ее продать, она просто идет за ним. Глупая девчонка. Они молча и достаточно быстро дошли до дома. Он почти сразу ушел в душ, а она по привычке просто начала готовить ужин. Даже сквозь шум воды ДжиЕн слышал, как она возится на кухне. И это было как-то по-особенному тепло, просто знать, что кто-то еще есть в его квартире, кто-то вроде как заботиться о нем. Сегодня просто не слишком хороший день. Девушка задумчиво глядела в окно, сидя на привычном месте в уголке стола. Четкий профиль отчетливо очерчивался в скудном свете фонаря за окном. Она хмурила бровки чуть постукивая пальчиками по столу, на котором был накрыт ужин на одного человека. В конце концов, ему не стоило так срываться на ней, но с другой стороны, как еще объяснить ей, что не стоит быть такой беспечной. - Ты есть не будешь? - девочка вздрогнула от звука его голоса, испуганно повернувшись. - Ммм... - Я не люблю есть в одиночестве, - спокойно пояснил он, садясь. Душ расслабил и он сумел привести в порядок мысли, теперь все было... в относительно привычном порядке. - Хорошо, - она кивнула и уже очень скоро сидела напротив и с опаской косилась на него. - Тебя сегодня не было на работе... выходной? - Мм.. я не очень хорошо чувствовала себя с утра, - тихо сказала она, опуская глаза. Выглядела как провинившийся щенок. - Но сейчас все в порядке, - НоРэ будто быстро опомнилась, слабо улыбнувшись. - Хорошо. Лучше тебе совсем не болеть. Купи себе одежду потеплее и не шляйся вечерами, будь добра. - Хорошо, - она кивнула. Было видно, что она чувствует себя не совсем в своей тарелке. ДжиЕн только усмехнулся про себя. Завел себе домашнюю зверушку.... но с другой стороны... - Чего ты хочешь, НоРэ? - прямой твердый взгляд прямо в глаза, такой, что, казалось, он смотрит прямо в душу, глубоко, видит все насквозь, вынимая что-то важное. - В каком смысле? - Ты сбежала от своей прошлой жизни. Так чего же ты хочешь теперь? - он, кажется, впервые говорил с ней, как со взрослой. Девушка опустила глаза в тарелку, задумавшись. - Я хочу научится. Научится жить, - тихо сказала она, поднимая на него уверенный взгляд. Легкая, едва заметная улыбка тронула его губы и он кивнул. Ответ ему понравился. - Спасибо за ужин, было вкусно. Спокойной ночи, - он медленно встал, отнес тарелку в раковину и скрылся за дверью своей комнаты. Он слышал, как шумно она вздохнула, и улыбнулся снова. Теперь для самого себя. Она всего лишь маленький ребенок, и уж если ее жизнь теперь принадлежит ему, он научит ее, попробует научить... раз уж так вышло, он может и побыть ее ангелом-хранителем...