Paralyzer

Chapter 4 Smile

Я была точно уверенна, что не смогу уснуть этой ночью. Почему? Да потому что в моей голове творилось какое-то безумие, к тому же, я была жутко собой недовольна. Я действительно не собиралась оставаться здесь, и у меня был даже план куда идти сегодня ночью… нынешний вариант, бесспорно, лучше, но почему тогда я чувствую себя так хреново? Вообще-то, я ощущала себя чуть ли не счастливицей, лежа на мягком диване и ощущая ласковый обволакивающий сумрак, пропитанный странным крепким ароматом, слишком легким, но таким манящим. К тому же, ничего серьезного со мной не случилось, я даже не изнасилована… Так странно, что к этому я отношусь так пренебрежительно, настоятельница была бы в шоке, узнав, что изнасилование меня вообще не интересует. Если быть честной до конца, так весело, как сегодня вечером, мне уже очень давно не было. И, не смотря на то, что моя компания состояла из парней, которые были меня прилично старше, я совсем не боялась. Опять-таки, необычно, потому, что обычно я опасаюсь взрослых. Дэсон вообще был душкой, такой милый, словно ребенок. СынРи, очевидно, был младшим у них, он тоже ребенок, но скорее избалованный и немного нахальный, но и он мне очень понравился. СынХен был очень странным, но невероятно добрым, очень давно никто не был так добр ко мне, если для этого не было необходимости, этот мужчина с совершенно божественной внешностью просто покорил меня своей добротой и открытостью. Тэян был ко мне насторожен, даже слишком, но все равно я ему понравилась, вроде бы… еще бы! Этому меня учили чуть ли не всю мою жизнь – в один прекрасный момент нужно было просто понравится нескольким взрослым, чтобы они забрали тебя с собой и попросили называть «папой» и «мамой». Я умела, но была совсем другого сорта. Я и моя лучшая подруга. С самого начала мы не обманывали себя надеждами на обретение любящей семьи. Не бывает в мире сказок. Кто бы что ни говорил, по достижению четырнадцати лет, при особой упорности, приют давал нам определенную свободу. Именно поэтому едва мне исполнилось четырнадцать, я вышла на улицу и принялась искать работу, чтобы в один чудесный день, крепко сжимая в руках увесистую пачку денег, с высоко поднятой головой уйти из приюта, никогда не оглядываясь. Так что я считаю, что основное воспитание дали мне вовсе не воспитательницы приюта – моей настоящей учительницей была улица. Так всегда говорила Юджин, подруга, о которой я упоминала выше. Из-за нужды Джин вышла «на улицу» гораздо раньше, чем все в нашем приюте, и она меньше всего верила в чистоту и справедливость этого мира. Кажется, я соскучилась по ней, мы не виделись около недели…. Вот она удивиться, узнав, что со мной произошло… Я вздрогнула, когда открылась одна из нескольких дверей в квартире. Словно полупрозрачную легкоранимую ночную тишину взорвали огромным снарядом с тысячами поражающих осколков. Я испуганно вжалась в подушку и прикрылась одеялом, усиленно делая вид, что сплю. Шаркая ногами, парень прошел в сторону ванны и снова «хлопнул» дверью. Сердце в моей груди отплясывало настоящую чечетку, отчего-то я действительно боялась того, что он застанет меня бодрствующей. Когда он прошел мимо меня на кухню, я почувствовала тонкий, едва уловимый аромат, который ударил в голову не хуже алкоголя, которого я, кстати, ни разу в рот не брала. Но мне показалось, так он и должен действовать, потому что я почувствовала легкое приятное головокружение. Нужно будет стырить эти духи и устроить себе наркоманский вечерок, потому что очень уж они хороши. Он включил тусклый свет какой-то встроенной в кухонный гарнитур лампы и оглянулся на меня. Я изо всех сил зажмурила глаза и притворилась мертвой. Парень, очевидно, выпил воды, а потом спокойно себе прошествовал обратно в спальню. Только когда он закрыл дверь, я смогла вздохнуть полной грудью. Он меня пугал. Честно. На самом деле тот вечер, когда он меня «спас» я помню плохо, и то, что я раньше считала за свечение звезды, наверное, оказалось просто светом фонаря. И все равно он магическим способом спас меня, заступился, хотя не должен был. Я его совсем не знаю, но вроде бы он не плохой человек, и еще я прямо сейчас сплю в его квартире. Ах, ну да, а еще он спас мне жизнь. Правда, я не глупая, я это понимаю. Если бы он тогда вместе с друзьями прошел мимо, утром меня бы нашли в канаве и записали в длинный список «висяков»… Я подогнула под себя ноги, обняв их руками. Было больно, все тело ломило и неприятно ныло, но с этой болью можно было справиться. Парень по имени ДжиЕн так добр ко мне, что разрешил остаться, пока я не поправлюсь… а еще он спас мне жизнь, и теперь она принадлежит ему. Глупая детская клятва? Ничего подобного, для меня эта клятва значит намного больше, чем кто-либо может себе представить. Для меня, выросшей в детском приюте. Там, среди всех этих брошенных детей совсем другой мир. Пусть, мы никогда особо ни в чем не нуждались, у нас была крыша над головой и питание, игрушки и диски с мультфильмами, добрые настоятельницы и, как любят говорить все эти пропиаренные задницы-спонсоры – жизнь. Но у всех нас не было кое-чего по-настоящему важного. Семьи. Все это хрень – мы все одна большая семья. Я всегда была эгоистом, и мне нужна была моя, собственная семья и жизнь, такая, какую я захочу. Я ненавидела рамки, в которые меня заковывали всю мою жизнь, рамки бедной сироты, и теперь, лежа в темноте на мягком диване совершенно незнакомого мне мужчины я чувствовала, что свободна. Я просто знала это. Проснувшись утром, я не обнаружила дома никого, и за это было благодарна, как и за то, что мне все-таки удалось заснуть. Вяло, но с интересом, я прогулялась по квартире, отмечая, что мне нравится стиль, в котором она оформлена, все, до малейшей детали. Наверное, у этого чувака много денег, раз он отбахал себе такую хату. И все же для человека он был каким-то неживым, что ли… не хватало беспорядка, легкого, хотя бы криво задвинутый стул, но нет, все было слишком безупречно. Приняв душ и пожарив себе кое-какую яичницу, я решила выйти. Мне было плевать на протесты тела, тем более этот ДжиЕн любезно оставил мне ключи на столе, очевидно, подозревая о таком развитии событий. Интересно, что он так доверяет мне, вдруг я воровка и стащу у него все? На секунду мне подумалось, что «клятва» для него может быть столь же важной…Но на самом деле, это всего лишь глупые мысли, и мне нужно забыть об этом как можно быстрее, чтобы несуществующая «клятва» не затащила меня в настоящую кабалу. Меня поджидала еще одна неприятность. Если мне не изменяла память, всю мою одежду разорвали там, в переулке, и все, что на мне было – длинная футболка этого парня. Без долгих раздумий я направилась по уже знакомому маршруту к шкафу. Если оставил ключи, значит, думал о том, что я возьму его одежду. Ну, а если не думал, то это его проблемы. Напялив более менее подошедшую мне футболку и джинсы, которые, к удивлению оказались почти в пору, я взлохматила волосы и выпорхнула из квартиры, которая стала напоминать мне клетку. Наверное, это с самого начала была плохая идея, и мне следовало послушать то, о чем вчера говорил Дэсон. Я все еще не в порядке, и мне нужно отлежаться. Но вместо этого я шатаюсь по незнакомым улицам, которые меня пугают. Я намеревалась навестить одно место, наше с Джин тайное место, чтобы увидеть ее. Не уверенна, что знаю, чего сейчас хочу. Я хотела свободы – и я ее добилась. Но что делать с ней дальше? На самом деле я, кажется, никогда не было человеком, который знает, чего хочет. Единственное, чего я всегда хотела – жить. И сейчас, вышагивая по узкой улочке, ограниченной высоким серым забором, поросшим какими-то травками, я видела в каждой пылинке свободу, чувствовала ее в воздухе, в каждом сгорбленном прохожем, в голубоватом небе, затянутым облаками, в холодном пронизывающем ветерке, в странноватом запахе, царившем вокруг, во всем я чувствовала свободу. И мне было необычно легко идти неизвестно куда. Я не знала кто я, но знала, что теперь узнаю, мне нужно только немного времени. Громкие детские крики оглушали всю улицу, создавая невыносимый раздражающий шум, к которому, впрочем, привыкаешь. Дети снуют туда сюда, вступают друг с другом в контакт и по-своему, еще по детски, устанавливают лидерство. Так уж заведено – кто-то ведет, а кто-то всего лишь послушная овца. Есть еще третья категория - отшельники. Те, что сидят в самом темном углу площадки, и до кого никому нет дела, но если нужно найти козла отпущения – они первые в списке. Если ты научился быть лидером с самого начала – тебе будет легче потом. Но стать лидером детского стада совсем не высшая цель. Главное – удержаться. Тебя будут втаптывать, подставлять, унижать и даже бить. Самое безобидное, чем ты можешь отделаться – измазанная в зубной пасте подушка на утро. Дети намного более жестоки, чем взрослые. Их мир намного более опасный, чем самые жестокие на свете хищники. Особенно дети из приюта, те, у которых нет семьи, и даже надежды на нее нет. Все они самые жестокие соперники друг другу. Я осмотрелась, привыкая. Слишком давно я не бывала на детских площадках недалеко от приюта. У нас существовала «воскресная работа», во время которой старшие из нас делали что-нибудь для остальных. Мы убирались, готовили еду, помогали в церкви, помогали младшим заучивать молитвы, занимались с самыми больными из нас, или просто присматривали за младшими на детских площадках. Я старательно избегала эти «воскресники», но если и делала что-либо, то отшивалась на этой площадке. Я с детства ее ненавидела, каждую песчинку, все. Все потому, что я с самого раннего возраста принадлежала к третьей категории детей. Там, в знакомом мне дальнем углу я заметила до боли знакомую рыжеватую шевелюру. В свете неяркого солнца короткие волосы девочки отливали золотом, хотя на самом деле были больше похожи на шоколад. Я сразу увидела подаренную мною заколку – золотую бабочку, которая запуталась в волосах-паутинках. Девочка сидела и строила какие-то замки из промокшего от недавнего дождя песка. Обойдя площадку я, как можно более незаметно прокралась к дальнему углу и, натянув на себя улыбку, помахала девочке. Она сразу заметила меня и широко улыбнулась, протягивая свои маленькие ручки, чтобы меня обнять. Я крепко прижала девочку к себе, вдыхая сладковатый запах детского шампуня полной грудью. Я чувствовала, как бьется ее сердечко, чувствовала ее тепло и маленькие ладошки, схватившие меня за волосы. - Привет Юрин, как ты? – спросила я, заглядывая в глаза. У нее были необыкновенные глаза, на этот раз точно и абсолютно золотистые. Девочка кивнула, наматывая мой локон на свой маленький пальчик. - Ты сегодня необычайно прекрасна! Новое платье? – она кивнула и, отойдя немного, покрутилась, демонстрируя обновку. - Я уверенна, оно было сшито специально для тебя! Юрин, тебя никто не обижает? – девочка отрицательно покачала головой, все еще занимаясь моими волосами. - Я так скучала по тебе малышка! – выдохнула я, наконец, успокоившись окончательно. Она обняла меня в ответ, позволила мне себя обнимать, переключившись на локон на спине. Мне всегда было спокойно, когда я обнимала Юрин, я верила, что она была самым чистым и прекрасным созданием на земле, и я уверенна, что отдала бы за нее свою жизнь, не раздумывая. Эта маленькая девочка была единственной причиной, по которой я засомневалась в тот день, уходя из приюта. Но за пределами замоленных до основания стен у меня было больше возможностей помочь ей. - Юрин! – послышался обеспокоенный голос откуда-то из-за спины. Я отпустила девочку и оглянулась. Она прекрасна! Девушка, стоящая возле забора на самом деле прекрасна, я всегда так считала. Горделивая осанка, точеная фигура, она такая от природы, а вовсе не из-за недоедания, длинные ноги в высоких армейских сапогах, тонкие руки с длинными пальцами, у нее были большие хитрые глаза, в них таился какой-то невообразимо притягивающий огонек, которым она умела управлять. С развивающимися по ветру длинными волосами цвета темного дерева, она была похожа эдакого пирата, и все же вы ни за что в жизни не сможете отвести от нее взгляда, если она сама этого не захочет. Она была рождена, чтобы быть лидером во всем. Ей всего семнадцать, но она старше любой настоятельницы в нашем приюте. Юджин. Увидев меня, она удивленно выгнула бровь и хитро улыбнулась. Я пожала плечами и, сделав несколько шагов вперед, заключила ее в объятия, чувствуя, как запах моря обволакивает меня с ног до головы. Моя Юджин. Подруга быстро отстранилась и по-взрослому посмотрела мне в глаза. - Где ты была, черт бы тебя подрал!? Настоятельницы заявили в полицию, тебя везде ищут, а ты просто так берешь и появляешься здесь! - Я же обещала, что покончу с этим, - робко улыбнулась я. Мы были ровесницами, но я чувствовала себя ребенком рядом с ней. - Я и не думала, что ты все же решишься… Что это с твоим лицом? Я усмехнулась. - Со мной приключилась дивная история, Джин… предлагаю тебе присесть. Юрин играла неподалеку, все так же пересыпая песок из одного ведерка в другое. Джин внимательно слушала мою увлекательную историю, иногда поглядывая за сестрой. С каждым моим словом ее лицо становилось все мрачнее. Она могла запросто меня осудить, не знаю, боялась ли я этого, но я просто рассказывала все, что было на уме, умалчивая, однако, о своей «звезде» и «клятве»… хотя, Джин необычайно умна, она и сама это понять может. - Я не раз уже говорила тебе, что ты идиотка, НоРэ, но ты переплюнула саму себя… - девушка обессилено опустила руки, глядя на носки своих огромных сапог. - Повезло, что тебя не тронули, и с этим парнем, как его? ДжиЕн? тоже повезло. Но он согласился принять тебя всего на неделю, а что дальше? Добрых людей не бывает, этот парень может тебя изнасиловать или продать в рабство в любой момент! - Не думаю, что он сделает это, - понятия не имею, откуда во мне такая уверенность. – Но я свободна, Джин, понимаешь? Я чувствую, что могу дышать полной грудью, что нет надо мной этой божественной тяжести, и пустота внутри, та, о которой ты говорила, ее я почти не ощущаю… это как предвкушение чего-то нового, как тогда, в детстве, когда были «родительские субботы», помнишь? Мне кажется, что я задохнусь от счастья, если и дальше так будет… я правда довольна тем, что ушла… - Это то, чего ты так давно хотела, - Джин пожала плечами, сосредоточенно наблюдая за Юрин. - Я поступила эгоистично, оставив вас, - теперь я опустила голову на свои балетки, единственные оставшиеся целыми и так не подходящие к моему общему прикиду. - Не говори ерунды, - фыркнула Джин. - Вы могли бы пойти со мной… - И этот твой паренек еще двоих примет? – она усмехнулась. – Ты и сама знаешь, что это невозможно. Все не так уж плохо, Рэ… вот, - она вынула из большого кармана своих шорт пачку денег и сунула мне в руку. - Какого..? - Это тебе на первое время. Тебе нужно будет двигаться дальше и что-то решать, теперь ты сама за себя, детка… помнишь, как мы всегда говорили? Иди только вперед… - … и никогда не оглядывайся, - договорила я. - Именно, - Юджин довольно кивнула, вставая со скамейки. – Я не прошлое тебе, поняла? Просто так ты от меня не отделаешься, но пока начни то, о чем мы всегда мечтали. Дыши полной грудью, ладно? – она подмигнула мне и, перемахнув через невысокий забор, опустилась на колени перед сестрой. Я наблюдала за их игрой несколько минут и сердце в моей груди болезненно ухало. С первого взгляда и не поймешь, но маленький ангелочек Юрин тяжело больна, и за ее жизнь, как и за излечение не ручается ни одни врач, которому ее показывали. Она ни разу в жизни так и не сказала ни одного слова, но прекрасно все понимала. Думаю, в свои семь лет она прекрасно осознавала, что с ней что-то не так. А еще знала, что она не одна. С самого начала и до самого конца Юджин никогда не оставит любимую младшую сестренку. Только она, известными только ей одной путями, достает деньги для лечения сестры… я знала про способы ее заработка, но это была одна из наших страшных тайн… Я убежала, отчасти, чтобы в один прекрасный день забрать их обоих из приюта и подарить им лучшую жизнь. Они – моя семья. В конце концов, я была точно уверенна, что заблудилась. Уже смеркалось и становилось холодно, а бесконечные, похожие одна на другую, серые улицы сменялись одна другой, уводя меня все дальше в свой страшный лабиринт. Я была слишком беспечна, полагая, что смогу найти дорогу назад. Я даже адреса не знала и теперь просто безнадежно озиралась по сторонам, до боли сжимая металлический ключ в кармане. Я вдруг вспомнила о страхе, том же самом, как и в мой первый вечер в этом районе. Такие же сумерки, неожиданно зажигающиеся фонари и странный мерзкий запах, смешанный с пьяными возгласами откуда-то издалека. Сворачивая в очередной длинный коридор, я вздрогнула, услышав за собой, в одном из домов невдалеке, громкий женский крик. Я лишь прибавила шагу, отчетливо осознавая, что бессмысленно искать путь – я дура, и я потерялась. Спадающие штаны мешали идти с той скоростью, какая мне была необходима. Да, я боялась теперь по настоящему, а мое наглое сознание воспроизводило в памяти пьяные перекошенные рожи, удары и звук рвущейся ткани. Тело заныло, отказываясь идти дальше, и мне просто хотелось плакать от бессилия и злости на саму себя. Захотелось снова оказаться рядом с Джин, в нашем приюте, Джин была такой сильной, что смогла бы защитить меня от всего. Я, кажется, снова побила рекорд собственного идиотизма. - Э, парниша, сигаретки не найдется? – послышалось откуда-то из-за угла, и, сделав еще парочку шагов, я наткнулась на компанию из нескольких парней. Похожих на тех ублюдков. Они все здесь похожи. Я мотнула головой, и направилась в лево, на меньше всего освещенную улицу, надеясь, что из-за одежды они и дальше будут принимать меня за парня. - Как это нет? Опана, да это девка! – довольно заметил один из них. Не вышло… - Так поздно, и одна? Куда спешим? – я слышала, как они ободряюще хихикали, и сорвалась на бег, чувствуя, как горят легкие. Но путь мне преградил один из них и, отскочив к грязной стене, я села, зажав уши руками. Сердце остановилось, а тело уже приготовилось к ударам, я чувствовала, как один из них подошел ко мне слишком близко, уже видела носки его ботинок, и сжалась еще больше. На ум пришла «Отче наш» и я решила ее зачитать, но мой внутренний шепот огласил спокойный тихий голос, такой ясный и чистый, будто призывал прислушаться ему. - Нужны сигареты, - сказал он. Я подняла глаза и не могла поверить в собственную удачу. Такого просто не может быть, я не верю в чудеса… - Я дважды не предлагаю, – он смешливо поднял бровь, оглядывая гопников. Один из них кивнул и принял полупустую пачку из рук парня. Пока отморозки были заняты сигаретами, он присел рядом со мной и, осмотрев, помог подняться. Ноги заплетались от страха, и он взял меня за локоть, ведя за собой. Как только мы прошли до конца короткого переулка, он остановился. - Жизнь тебя ничему не учит, - фыркнул парень, доставая из кармана новую пачку. - Я…я заблудилась… - В таком случае нехрен было выходить. Я не нанимался тебе в ангелы хранители, ясно? Что было бы, если бы мне не вздумалось кое-куда зайти по дороге домой, а? Так не терпится быть изнасилованным куском протухающего мяса? Он был прав, прав, и он снова меня спас… сама не знаю, почему, но я вдруг расплакалась, глотая сопли, стараясь не всхлипывать. - Что еще за девчонка, - фыркнул ДжиЕн, кажется, теряясь. – Прекращай реветь, судьба дала тебе еще один шанс, так что будь благодарна…. - С-спасибо, - выговорила я, сквозь заглушаемые рыдания. Я никогда не говорила этого слова по-настоящему, честно. Нас с детства учили, что всем и всегда нужно быть благодарными, и ежедневные «спасибо» просто стерли напрочь истинное значение этого слова… но теперь я действительно была благодарна. Так, что это тихое «спасибо» выворачивало меня наизнанку. Он усмехнулся и, снова взяв меня под локоть, повел по зловещим коридорам улиц, а я шла, спотыкаясь, и смотрела ему в спину, будто пыталась объяснить ей, как сильно я благодарна. - Так, ходить в моей одежде – никуда не годиться, - заявил он, когда я пила горячий ароматный чай на кухне. Я не знаю, чем он занимался все это время. Я вообще не имела понятия, чем он занимается. - Прости, вся моя одежда.. – я вдруг сделалась робкой, хотя никогда такой не была. - Я помню, что с ней случилось… хм, - он кивнул сам себе и, скрывшись в своей комнате, вскоре вернулся с несколькими коробками. Переполняемая любопытством я подошла ближе, пока он копался там. - Вот, пока надень это, - он кинул мне просторные хлопковые штаны и светлую футболку. Обе коробки были заполнены женскими вещами. - Они, наверное, чьи-то… - Той, кому принадлежат коробки, эти шмотки врядли еще понадобятся, так что бери. - Она умерла? – спросила я, приставляя штаны к бедрам. - Тебя не касается, - грубо ответил парень, плюхаясь на диван. - Ты прав, прости… - отчего я вдруг так размякла? - Прекращай это, и дуй в ванную, я сегодня дико устал и хочу спать! Поесть сама себе чего-нибудь найдешь и…. Вдруг он рассмеялся. Громко, но тут же принялся прикрывать рот рукой, запрокинув голову на спинку дивана. Я недоуменно смотрела на него, не в состоянии понять, что же его так рассмешило. Думаю, никому никогда не нравиться, когда над тобой смеются? Я не исключение, но его внезапный смех заставил меня в который раз признать его странным. - Что? – наконец выдавила я, сжимая в руках свои новые штаны. - Боже, кажется, я нанялся в воспитатели ребенку, похожему не грушу для битья, - улыбаясь, сказала он, переводя дыхание… А я просто не могла отвести от него взгляда… уверенна, стояла и смотрела него, открыв рот, но я не могла иначе, ведь он, кажется, был обладателем самой обворожительной и прекрасной в мире улыбки…