***
Курт выходит на пустую дорогу. Запрокидывает голову к небу: уже темнеет, над линией горизонта еще горит аквамариновая полоса, а над самим городом раскинулся шёлковый синий палантин. Всё же это не бархат, а шёлк. Но какая разница? От взора в небо у Курта возникает лишь одно желание – нырнуть бы в него. Есть ведь в нём что-то волшебное, магнетическое, отчего рождается желание коснуться этого бездонного и безграничного океана, окунуться и забыться. А в иные времена и вовсе кажется, что неба нет, что за пеленой туч, от которых отражается мягкий свет ночных фонарей, ничего нет. Курт поправляет оранжевый шарф и направляется в сторону остановки. Перебирает онемевшими пальцами завалявшиеся в кармане фантики и центы. И к нему приходит такое ясное и безболезненное осознание того, что он эгоист. Курт, как никто, другой знает, как скоротечна и непредсказуема жизнь. Любой день, даже самый светлый и солнечный, может принести плохие известия. В любой день может случиться нечто страшное и необратимое. Любой день может стать для кого-то последним. Курт прекрасно это знает. И в то же время – жизнь слишком коротка для того, чтобы думать об этом. Нужно, как говорится, жить секундой – стараться насладиться каждым днем, каждым мгновением, находить повод быть счастливым. Вроде, всё просто. Однако Курту сложно видеть Блейна в его настоящем состоянии, говорить, как прежде, целовать. Это всего лишь временная потеря зрения. «Всего лишь». Скоро он поправится, иначе ведь и быть не может! Только Курт никак не может отделаться от мысли, которая временами посещает и самого Блейна: а что если нет? Для человеческой натуры это вполне естественно, переживать заранее. Это никому не запрещено. К тому же, иногда это говорит и о наличие у человека довольно неплохого качества – эмпатии. Но для начала нужно убедиться, что твои переживания не причиняют никому страданий. - Надо что-то менять, - решает Курт и оборачивается. Перед глазами проплывают кафе, магазин тканей, прачечная, антикварный магазинчик... но что из этого сможет заменить звёзды? Остановившись посреди улицы, Курт закрывает глаза и старается почувствовать эти самые звёзды, услышать их или как-нибудь учуять.***
- Ну же, Блейн, подожди еще немного... - Но я сгораю от любопытства! Курт извлекает из пакета большой шелковый платок и заботливо повязывает его на шею Блейна. Когда его рука машинально тянется к ткани, Курт осторожно перехватывает её и вновь повторяет: «Подожди». В комнате действительно царит какая-то таинственная атмосфера, и закат в этот день на удивление блёклый и тревожный. В такие вечера, кажется, незаметно случаются миллионы вещей, в корне меняющих чьи-то жизни, свершаются тысячи откровенных разговоров, открываются сотни страшных тайн и исполняется несколько желаний. Завершаются последние приготовления. Зажигается арома-свеча. Курт приоткрывает окно, настолько, чтобы можно было почувствовать дуновение осеннего ветерка, но невозможно было простудиться. Диск Sigur Rós вставляется в проигрыватель. Пытаясь преодолеть слабую дрожь в руках, Курт обнимает Блейна за плечи и подводит его к окну. Комната наполняется тихим переливом колокольчиков. Курт смотрит, как едва мерцает одна-единственная звёздочка, повисшая над желтым дымом уходящего дня. Внутренне содрогается от мысли, что из этого ничего не выйдет, что это всё – лишь жалкая пародия на один из эпизодов какого-нибудь сказочно-романтического мюзикла. К колокольчикам присоединяется синтезатор. Уголки губ Блейна поднимаются вверх, но Курт этого не видит. Спустя минуту он прерывает молчание: - Послушай, – раздаётся нервный шепот. – Я попытался... - Не надо, - прерывает его Блейн. – Не надо никаких пояснений. Я же всё прекрасно вижу. Это прекрасное звёздное небо, холодную ночь, чарующий пейзаж. – Слушает, как Курт вздыхает, затем находит его руки и подносит их к губам. – Очень жаль, что ты не можешь увидеть то, что вижу сейчас я! Шутит – а это хороший признак. Курт радостно смеется, и Блейн только сейчас понимает, как долго он не слышал этого веселого заразительного смеха. - Ты просто волшебник... – Блейн не договаривает. Ему так много хочется сказать, но он не находит слов. Он слушает сияние далёких звёзд, чувствует тепло Курта, вспоминает блеск его глаз, его бледные губы и гладкую кожу. Такой сказочный. Такой нереальный. Это он создал целую Вселенную в четырёх стенах, Вселенную, окутанную шёлком и темнотой, со сквозняками, с запахом лаванды, с чарующими звуками колокольчиков и любимым смехом. С нарисованным воображением закатом. И пока Блейн сжимает в своей руке его холодные пальцы, весь мир замирает, проблемы становятся бесплотными и чувство счастья накрывает тёплой безудержной волной. В памяти Блейна внезапно всплывают строки из какого-то стихотворения: - Звук летит окрылённый, раскрывая в ночное молчанье окно... В этот мир отдалённый, где любовь, лунный свет и звучанье – одно*. Кажется, через это самое окно из самой глубины ночного молчания на землю упала самая настоящая звёздочка. Самая красивая, самая волшебная – и прямо к нему в объятия!.. Звезда, чей свет никогда не померкнет в его памяти. * Перси Биши Шелли «К Джейн с гитарой», перевод А.Спаль