Кровавая Бойня

Холодный пот выступал на висках. Горячее расплавленное золото стекало по светлой коже, оставляя за собой ярко-красные рубцы. Женщина кричала, извивалась и брыкалась, но все было тщетно – веревки накрепко привязали ее к каменному сидению. Широкий ковш опустел, и его тут же сменило ведро ледяной воды. Драгоценный металл начал понемногу затвердевать, и тонкая рука покрылась золотой корочкой. Где-то ударили в гонг. В ушах все еще стоял звон, когда Тиффани чуть потрясла Чена за плечо. Юноша дернулся и оглянулся. Обилие золотого цвета пробудило в нем воспоминания о прошлом. Легкая дрожь прошла по телу Игрока. Тиффани внимательно осмотрела юношу, остановив свой взор на глазах. Два карих океана столкнулись, один потонул в другом, и все беспокойство Игрока немедленно куда-то испарилось. Девушка молча указала Чену на ближайшее кресло, находящееся посередине летательной платформы. Юноша послушно проследовал к нему и сел. Его Куратор уже давно сидел в своем кресле и, кажется, до сих пор пребывал в некой прострации, с самого Выбора в Штате. Большую часть времени в поезде Лей провел, изучая информацию о других Штатах и Игроках, а в остальное время только ел и спал. Иногда юноши немного разговаривали на общие темы, но продолжались эти беседы недолго, а заканчивались всегда неловким молчанием. Но, очутившись в Магистрате, Лей немного оживился. Он с интересом рассматривал необычную архитектуру и странных местных жителей, его очень удивляли различные электронные устройства, которые здесь были повсюду. За обедом он, наконец, смог обсудить с Ченом его предстоящую битву. А по пути до церемониального зала Куратор старался вести себя как можно более дружелюбно. Но вот, очутившись в зале, снова погрузился в себя. Что-то терзало Лэя и не торопилось оставлять в покое. Чен окинул другие платформы рассеянным взглядом. Многие участники уже сидели на своих местах, но некоторые все еще разговаривали со своими Привратниками. Первой в ряду платформ стояла самая большая, та, на которой сидели бывшие Игроки. Она была широкой и круглой, в отличие от квадратных платформ участников. Кресла на ней стояли полукругом, лицом к краю, а прямо перед ними располагались маленькие вертикальные пластины, в которые были встроены сенсорные панели с датчиками и кнопками. Те Привратники, которые уже сели, быстро и спокойно что-то нажимали на этих панелях, периодически наклоняясь друг к другу и тихо переговариваясь. Далее в ряду находились платформы участников нынешней Бойни. Они стояли друг за другом в случайном порядке. Четвертый Штат возглавлял колонну, за ним следовал Третий, после Пятый, потом уже Первый и Шестой, а замыкала колонну платформа Второго Штата. Когда все юноши наконец расселись на свои места, а их Привратники ушли к себе, Чен вдруг замер и затаил дыхание. Зал погрузился в полную тишину. Никто не произнес ни звука, а затем неожиданно издалека раздался какой-то монотонный гул. С каждой секундой он становился все громче и громче, пока, наконец, не оглушил Игроков. Чен быстро повернулся в сторону своего Куратора. Исин крепко сжал подлокотник кресла одной рукой, а другой закрыл правое ухо. Из его открытого рта не доносилось ни звука, но Чен видел, как губы Куратора шевелятся. Игрок и сам попробовал закричать, но гул был настолько громким, что юноша не услышал даже и собственного голоса. Но тут в атмосфере зала что-то изменилось. На потолке и стенах появились маленькие крошечные трещины, они постепенно увеличивались одна за другой, а затем стали расходиться в разные стороны. Огромное здание распускалось, словно цветочный бутон. Стены, переходящие в потолок, как лепестки, раскрывались и падали. Гигантская золотая люстра оторвалась от высокого потолка и со звоном рухнула вниз. Множество хрусталинок разлетелось по полу, и яркие солнечные лучи радугой заиграли на битом стекле. Платформы, тем временем, взлетели в воздух и начали быстро набирать высоту. Перед глазами участников предстали огромные трибуны, наполненные зрителями. Жители Магистрата занимали больше тысячи кресел. Чен не мог не признать, что они полностью соответствовали своему городу. У них у всех была бледная, почти белая кожа, очень светлые волосы, белые шляпы и одежды. От такого яркого зрелища слепило глаза, и у Чена создалось впечатление, что все зрители были, не то ангелами, не то раскаленными звездами. Десятки сотен пар глаз внимательно рассматривали 12 молодых людей, пытаясь приметить в каждом что-то особенное, что-то отличающее их друг от друга. Сейчас каждый зритель делал свой выбор – за кого болеть, на кого ставить, а кому заранее сочувствовать. Чен поежился. Он то и дело чувствовал, как по нему скользят хищные тяжелые взгляды бледных аристократов. Немного повернувшись, он тоже начал осматривать зрителей, и случайно поймал взгляд красивой длинноволосой девушки с трибун. Ее до неприличия длинные волосы рассыпались по узким плечам, и змеей ложились около ног. Сливочные, будто топленое молоко, глаза внимательно изучали Игрока. Но поняв, что ее заметили, девушка приложила палец к губам, и быстро отвела свой взгляд в сторону. Юноша вздрогнул. Он вспомнил о всех запретах, которые участники Бойни получили в поезде. Убедившись, что никто кроме него не заметил зрительного контакта с жителем Магистрата, Чен отвернулся от трибун, пытаясь выбросить эту девушку из головы как можно скорее. В это время все платформы замерли на месте. Теперь они окружали самую большую из них, на которой уже никого не было – все Привратники как будто растворились в воздухе. Вместо них прямо посередине круга появилась небольшая светлая софа. Раздался пронзительный переливчатый звук, словно где-то очень громко запела птица, и откуда-то сверху начали спускаться два светлых пятна. Это были два человека, которые мягко планировали на искусственных крыльях. Громкая трель зазвучала повторно, и зрители затихли. Двое приземлились на платформу и скинули свои крылья, которые на деле оказались плащами. Перед аудиторией появились судьи – Юно и Макс. Мужчины были облачены в темно-серые костюмы, резко отличающие их от блеклых жителей Магистрата. – Добро пожаловать, участники, в сердце Магистрата – Ребестреум! – Разнесся над трибунами голос Юно. – Жители Магистрата, пожалуйста, поприветствуйте Игроков и Кураторов всех Шести Штатов! – присоединился Макс. На специальных экранах, одно за другим, начали вспыхивать и тут же пропадать изображения Игроков и их Кураторов. Со всех сторон послышались крики и громкие аплодисменты. Напарники широко улыбались, оглядывая публику. – Настало время для церемонии открытия Кровавой Бойни! – Улыбка Чанмина мгновенно сменилась на хитрую усмешку. В воздухе перед Ченом раздался хлопок, и прямо ему в руки упал кнут с длинным прозрачным хлыстом из незнакомого материала. Через мгновение по кнуту начали пробегать маленькие и почти незаметные глазу электрические разряды. Они выходили из рукоятки и с мягким щелчком исчезали в наконечнике. Чондэ почувствовал, как кресло под ним медленно опускается, и, чтобы не оказаться на полу, вскочил на ноги. В то же мгновение вокруг рук Исина сомкнулись железные браслеты, приковав его к подлокотникам кресла. Одарив Игрока обеспокоенным взглядом, Лей краем глаза заметил какое-то яркое пятно, приближающееся с большой скоростью. Через мгновение оно оказалось так близко, что можно было различить шесть больших птиц летевших рядом друг с другом. Их крылья в размахе были чуть больше человеческого роста, длинные перья горели ярким пламенем, не то искусственным, не то настоящим. Огромные хищные клювы и острые когти ярко сияли золотыми отблесками, а тянущиеся позади хвосты казались чуть ли не в два раза крупнее самих птиц. Глаза животных были слепы от яркого пламени, но это не мешало полету, птицы, судя по всему, ориентировались с помощью других чувств. – В этом пятилетии мы решили пригласить на первое испытание особенных гостей! Сейчас перед вами странники из прошлого – фениксы! Эти древние птицы были заново выведены в наших лабораториях специально для сегодняшнего дня, – начал объяснять один из ведущих. – И сегодня они помогут нам показать вам, сколько же силы и смекалки скрыто в наших Игроках! У каждого из них, в руках находится абсолютно произвольное оружие. Умеют ли они им пользоваться? Заинтригованы? Узнаем. Награда для Игроков – жизнь Кураторов, так что им лучше постараться! Теперь все зависит только от них. Чен осмотрелся – среди участников царила паника. Игроки, озадаченные происходящим, удивленно крутили в руках оружие, попавшее им в руки. Кураторы тщетно пытались освободиться. Один лишь Сюмин что-то тихо бормотал, а его Игрок слушал и кивал головой, сжимая в руках свое оружие – длинный клинок. Чондэ вновь посмотрел на Лея, тот уже не пытался вырваться, он просто уперся взглядом в хлыст в руках Игрока. – Лей? – Если ударить этим по одной из птиц, то она упадет. Если только этот материал выдержит пламя, – выпалил Куратор на одном дыхании. – Материал? – Это что-то вроде несгораемых волокон. Я делал снаряжение для Первого Штата из такой штуки. Точнее, думаю, что из такой... На вид – то же самое. Вот, если бы я смог пощупать, то сказал бы наверняка, но… – Лей беспомощно помахал кистями рук. – По нему идет ток, если тебе это что-то даст, – выкрикнул Чен. На этих слова он заметил, что птицы начали хаотично двигаться в воздухе. Резко повернувшись в их сторону, Чен продолжил. – Скорей придумай что-нибудь, Неприкосновенный! Черт возьми, как с ними сражаться, если я на ногах, а они летают? – У тебя есть хотя бы длинный хлыст. У наших соседей более незавидное положение, - парировал Лэй. Чен отвлекся от огненных чудовищ и посмотрел на платформу Третьего Штата. Кай с удивлением крутил в руках два широких браслета, пытаясь разобраться, как ими пользоваться и для чего они нужны. У Второго Штата было немногим лучше – Чанелю достался пистолет, которым, как предполагал Чен, Игрок совсем не умел пользоваться. Положение у всех было незавидное, а времени осталось совсем ничего – птицы двинулись в направлении платформ. Первым среагировал Тао. Юноша перехватил свое оружие за середину лезвия и, размахнувшись, кинул в феникса. Клинок перекрутился в воздухе, но попал в цель – птица рухнула на землю и взорвалась, оставив после себя лишь черный обугленный след. Чен приободрился увидев, как легко справился другой Игрок, но не тут то было – через платформу от Тао, Игрок из Пятого Штата, Дио, которому выпала огромная секира, начал борьбу со своей, уже подлетевшей птицей. Лезвие скользнуло по телу животного, а феникс даже не дернулся. Острый клюв пролетел в сантиметре от головы юноши, но тот ловко извернулся и попробовал ударить еще раз – тщетно. Перья стали как титановые. Секира не могла их разрубить. Больше Чен ничего не увидел. Прямо перед ним появилась его «подруга». Огненное чудовище раскинуло крылья во всю длину и заверещало. Звук было настолько громким, что на секунду юноша оглох. Отступив на полшага и прикрыв одно ухо, он изо всех сил пытался найти взглядом в теле птицы хоть одно слабое место. Судя по тому, что он только что видел, перья были гораздо прочнее, чем казались на вид. Наиболее явным и открытым местом были глаза, но попасть в них было сложно – если ударить кнутом не так, то животное непременно поймает его клювом и перекусит. Феникс снова активно замахал крыльями и переместился чуть левее, со стороны незанятой руки. Перехватив ручку чуть удобнее, Чен занес руку для удара. Кончик хлыста пришелся по левому крылу. Электрический разряд парализовал левое крыло птицы на несколько мгновений, и она покосилась в воздухе. Пытаясь восстановить равновесие, феникс замахал другим крылом чаще, но Игрок был готов и к этому. Он снова щелкнул хлыстом, на этот раз по другому крылу. Птица истошно завопила и вспыхнула в воздухе. Наручники Лея расстегнулись, а кресло Чена вновь выползло из платформы. Оглянувшись, юноши увидели, что почти все игроки уничтожили свои цели. Один лишь Третий Штат не закончил. Кай каким-то непостижимым образом стоял на птице и заносил руки для удара. На его запястье что-то сверкнуло, и, приглядевшись, Игрок и Куратор заметили те самые широкие браслеты, из которых выскочили два острых лезвия. Кай воткнул два ножа в голову создания, и оно начало падать. Но прежде чем феникс столкнулся с землей, юноша на мгновение вспыхнул серым и оказался на платформе. – Браслеты телепортации, – выдохнул Лей. – Со скрытыми клинками? – удивился Игрок. – Ты посмотри! Его ноги! Они обгорели, – воскликнул Куратор, – кажется, он совсем ничего не чувствует. Платформы начали соединяться между собой. Центром стала белая софа, а вокруг нее собрались золотые кресла. От софы раздался усиленный электроникой голос Юно. – Ну что же, участники доказали нам, что они прибыли сюда побеждать! Давайте же поздравим их с первой победой! Толпа заревела. Все зрители были в восторге от нового этапа церемонии. И, пока люди ликовали, между трибунами появилось огромное отверстие. Сквозь него медленно поднималась древняя Статуя Свободы – единственный, лучше всего сохранившийся осколок прошлого человеческой расы. Статуя была вполовину меньше, чем в свои золотые времена – одна рука отвалилась, зубцы диадемы почти не сохранились, лицо изгладилось, а от тела осталось лишь часть до пояса. – Позволим же Леди Свободе наконец начать первый этап Кровавой Бойни! Факел в руке статуи вспыхнул шесть раз, обозначив каждый Штат своим цветом. Перед трибунами появились приближенные изображения Игроков и Кураторов. Чен поежился, когда заметил, как показывают его лицо. Эту часть церемонии он знал хорошо. Каждые пять лет весь Штат собирался для просмотра церемонии. Никому не было позволено пропускать это зрелище. Игроки рассказывали о себе, о своих стремлениях, надеждах, семьях, о работе, которой занимались в своем Штате, и о том, чего их лишил Магистрат. Кураторы рассказывали о том, как им удалось стать Неприкосновенными. Они, по обычаю, давали кучу обещаний, которые были неспособны выполнить. Чондэ глубоко вздохнул – скрывать свое прошлое сейчас совсем не имело смысла, однако, говорить о том, что он так старательно пытался забыть, казалось тоже неверным. Но его рассуждения быстро прекратились. Судьи закончили свои церемониальные речи и наконец перешли к интервью. Первым взять интервью решили у Четвертого Штата. – Первый Игрок – Ким Чондэ, не так ли? – начал старший ведущий, когда кресло Чена выдвинулось вперед. – Расскажи нам, каково это, оказаться в Магистрате? – Ну… - осторожно начал Игрок, – у вас тут все совсем по-другому. Думаю, более точного описания я не смогу подобрать. – Интересно. Вы появились у нас совсем недавно, но что-то вам должно было сильно запомниться. Расскажете? – Хм. Это довольно странно, но пока что особенно впечатлил… гардероб, – Чен смущенно улыбнулся. – Ох, вы просто не представляете, как нам с Юно по утрам тяжело подбирать себе костюмы, – засмеялся в ответ Макс. – Уходит по паре часов? – все еще улыбаясь, спросил Чен. – В лучшем случае! А на что вы обычно тратите свое время в Четвертом Штате? – Уж точно не на выбор костюмов, – Чен изобразил подобие смешка, но тут же взгляд его стал серьезнее. – Жизнь в Штатах не бывает легкой, как могли бы думать вы, жители Магистрата. Кроме работы, которую мы выполняем каждый день, у нас так же есть семьи, о которых нужно заботиться, есть друзья, желания, стремления. У каждого из нас есть о чем жалеть. Слишком много потерь и сожалений нам приходится терпеть за свою нелегкую жизнь, но у каждого из нас так же есть цель. А у вас есть цель, Магистрат? Трибуны ответили юноше тишиной. Казалось, даже ведущие опешили от неожиданности. Некоторое время в зале стояла тишина, глаза зрителей были обращены к Чондэ. И он продолжил говорить, как ни в чем не бывало. – Когда мне было шесть лет, на моих глазах мою мать сожгли заживо. А перед этим ее мучили часами. Раз за разом на ее руки и ноги выливали расплавленное золото. У нее не было человека, который мог бы ее уберечь. Я был слишком мал, а мой отец ушел от нас еще до моего рождения. Поэтому она сидела одна во дворе нашего дома, привязанная к каменному трону. А я стоял перед ней. Я наблюдал за тем, как ее мучают, но ничего не мог сделать – меня крепко держали. За что моя мать была наказана, я так и не узнал. Вот уже многие годы я ищу правду и не могу найти, – Чондэ горько хмыкнул, чуть прикрывая глаза, – а теперь смотрите, где я очутился. Все такой же, как и в начале пути, только старше и сильнее. Но только зачем? Раньше мне нужна была сила, а теперь мне нужны знания. Видите, Магистрат, мое существование имеет оправдание, а ваше? Он больше не чувствовал страха. Здесь, между смертью и жизнью, больше ничто не могло угрожать ему. У остальных Игроков, возможно, было что-то, что они хотели защитить, что-то, что ограничивало их. Но Чену защищать было нечего. Он был волен говорить, что хочет. Юноша прекрасно знал, какую панику посеял в рядах зрителей. Еще ни один участник так дерзко и так явно не обвинял правительство в чем-либо. Ведущие не стали долго церемониться. Юно зааплодировал первым, а Чанмин добродушно рассмеялся, пытаясь обратить речь Чена в шутку. Кресло юноши медленно поползло обратно, а микрофон мягко щелкнул, выключаясь. Оказавшись в ряду участников, Чен поймал одобряющие и понимающие взгляды. Лей дружески хлопнул своего подопечного по плечу. Потом участники выкатывались один за другим. Они перекидывались вопросами и шутками с ведущими, пытались зацепить толпу, рассказывали о себе. У каждого из них было особенное очарование. Самым любопытным оказался Сиумин. Молчаливый юноша, показал себя очень общительным и милым, чем явно превлек внимание женской половины зрителей. Наконец, кресло последнего интервьюируемого выдвинулось. Перед судьями оказался Куратор Второго Штата Лухан. Юноша смотрел вперед твердо, в глазах его плескался гнев и холод. Едва кресло остановилось, Лухан заговорил, опередив судей. – Не к чему делать такой дружелюбный вид и задавать мне ваши остроумные вопросы. Я итак расскажу вам свою историю, – Лухан смерил судьей серьезным взглядом, а затем глубоко вздохнул. – Много лет назад, когда я был еще ребенком, в моей семье родился еще один малыш. Родители не могли нарадоваться второму сыну, а я был счастлив обрести брата. Однако, мальчику не исполнилось и года, когда в наш дом проникли солдаты Магистрата... Толпа ахнула. Чанмин нервно вскочил на ноги, однако его напарник продолжил сидеть, как ни в чем не бывало. Игроки и Кураторы зашептались, с ужасом уставившись на Неприкосновенного Второго Штата. Все замерли, ожидая, что несчастного постигнет кара, и он будет немедленно удален из зала. Но ничего не происходило, лишь Юно мягко коснулся руки своего напарника, приглашая его сесть обратно. Лухан продолжил: – Да, вы не ослышались. Они выкрали младенца, а затем стерли нам память об этом ребенке. Я много лет не мог понять, что за пустота поселилась в моем сердце. Что же пропало? В поисках ответа на этот вопрос я много времени проводил среди книг, а однажды забрел в руины старинной библиотеки. Книг там уже давно нет, но, зато, сохранилась невероятная тишина. Как-то во время бури, мне пришлось остаться ночевать там, а утром, проснувшись, я вспомнил все: и брата, и похищение, и то, как над памятью всей моей семьи основательно поработали. Я вспомнил, как грязные когти Магистрата разорвали нашу семью. Я хранил молчание многие годы, не в силах поделиться тем, что узнал. Но теперь, когда я здесь, я смог найти не только своего брата, но и его похитителя. Едва Лухан закончил, трибуны взволновано зашумели. Сказанное повергло в шок не только зрителей. Участники уставились на юношу, открыв рты. Судьи настороженно переглянулись. Волнение, вызванное словами Лухана, грозило превратиться в бурю, если бы Чанмин не заговорил. – Очень интересно, Лухан. Но скажи же нам, кто твой брат? Кто тот похититель? – Я не буду называть имен, судьи. Это ни к чему. Похититель знает свое имя, а мой брат уже скоро узнает свое. Вам достаточно знать лишь эту историю. На последних словах юноша отъехал на свое место, оставив ведущих ни с чем. Его взгляд потерял былую твердость, плечи расслабились и опустились, и на месте решительного юноши вдруг оказался сломленный мальчишка. Его Игрок Чанель хотел что-то спросить у Куратора, однако, увидев столь разительную перемену, поспешно замолчал. Все еще шокированный внезапностью этой истории, Чен в волнении оглянулся на ведущих. Оба мужчины явно уже пришли в себя и изо всех сил пытались успокоить зрителей своими ненавязчивыми шутками и остроумными комментариями. Наконец, прозвучали заключительные слова Церемонии, и платформы снова разделились, готовясь разлететься в разные стороны.