A little secret

Лето. Солнце давно уже взошло, и лучи пробивались через светлые занавески на окне и приоткрытую дверь. Я смог уснуть только к утру из-за этой скотины Джерарда, который перетягивал единственное одеяло на свою сторону, оставляя меня мерзнуть. Я уже начал жалеть, что выбрался за город с его родителями и друзьями семьи. Изначально, я не хотел никуда ехать, но Джи начал свою песню: «Фрэнки, поехали, будет весело. Там есть озеро, волейбольная площадка, да и мне не будет скучно так. Мы же лучшие друзья, черт возьми!». Какой он неугомонный. В свои шестнадцать лет, надо закругляться с этим ребяческим идиотизмом, даже такой отморозок, как я это поминает. Но это же Джерард. Человек, у которого давно снесло крышу, но своим поведением, он иногда напоминает ребенка. Его родители арендовали двухэтажный домик в дешевом комплексе кемпинга с тремя комнатами. В двух комнатах на первом этаже расположились папа и мама Джерарда с их друзьями и маленькими детьми. Нам же дали коробку с матрасом и отправили наверх к остальным. Надув вечером наше лежбище мы постарались уснуть быстрее, чем придут напившиеся в стельку взрослые. Ну, как быстрее. Сначала мы пропустили пару бутылок пива, которые валялись вместе с другими вещами. Надувая подушки, между мной и Уэем развязалась игра «попытайся задушить лучшего друга резиновой подушкой, ты же идиот», которая закончилась ничьей. Точнее, я перестал сопротивляться и послал Джерарда. В ответ, он мне сказал, что тоже меня любит. Опять эти его странные шуточки. Я уже начал засыпать, но не тут-то было. Пошел дождь. Все нормальные люди отрубаются под этот звук мгновенно, как тот, что лежит справа от меня, мирно посапывая. Но не я. Моя веселая ночка только начиналась. Около двух, вернулись напившиеся друзья семьи. Не обращая на нас ни малейшего внимания, они начали громко обсуждать что-то связанное со спортом и материться. Спасибо, хоть не трахаетесь. Через полчаса, все утихло. На минут десять. Потом, как по команде, мужчины начали храпеть. Уэй, сука, зачем я согласился с тобой ехать? Мало того, что ты отобрал у меня одеяло, идет дождь, рядом пьяные в хлам люди, так еще и дверь на улицу не закрывается и дует ветер. Заебись. Я тебя когда-нибудь задушу за все грехи. Утром, например. Аллилуйя, к часам пяти я уснул. Птички уже щебетали на деревьях, солнышко начало греть, дождь прекратился, ну вы поняли. Почему я не поспал до двенадцати? Первое: Чья-то туша навалилась на меня. Второе: Эта туша, несомненно, Уэя. Третье: Надо узнать, какого хрена он меня обнимает (хоть это и приятно). Четвертое: Хватит оттягивать момент и строить планы в голове. - Джерард, мать твою за ногу, что ты делаешь? – Сонно спрашиваю я. - Доброе утро Фрэнки, как спалось? – Отвечает мне он совершенно невозмутимым голосом, все еще не разнимая кольцо рук, вокруг меня. - Отлично просто! Всю ночь шел дождь, я замерз из-за того, что ты отобрал одело, я могу заболеть из-за тебя и еще всю ночь разносились чудесные звуки храпа со всех сторон. - Эй, разбудил бы меня, мы решили что делать. - Тебя даже пробегающая стая мамонтов не разбудит! – Не унимался я. - Да ладно тебе, хватит дуться. Не порть такое замечательно утро. - Для кого-то, может и замечательное. И кстати, какого хрена ты меня все еще обнимаешь? - А тебе не нравится? – С наигранной печалью в голосе поинтересовался Уэй. Я не знал что ответить. Ведь с одной стороны, мне это доставляло удовольствие, а с другой, это было слишком по-гейски. Я промолчал и сел. Джерард тоже приподнялся. - Фрэнки, ты не ответил на мой вопрос. – Он расположился напротив меня, сев в позу по-турецки, так, что его костлявые колени касались моих. - Джи… что ты делаешь? – Неуверенно спросил я, в тот момент, когда он начал подвигаться ближе. - Почему им можно, а нам нельзя? – Его лицо было в несколько миллиметров от моего. Как ни странно, меня не пугала эта близость. - Что? О чем ты говоришь? Джерард мне не отвечает. Он зарывается пальцами в мои растрепанные черные волосы и касается своими губами моих. Я отвечаю на его легкий и мягкий поцелуй, в котором нет языков, сильного напора или еще чего-либо страстного. Я кладу руки на его талию и забываюсь. Мне кажется, этот поцелуй длится вечность. Уэй отстраняется. Мы молча сидим еще долгое время, просто смотря друг на друга. Нет никаких признаний или клятв, просто тишина, приятное молчание, в котором мы растворяемся. Затем, он говорит: «Фрэнки, пусть это останется нашим маленьким летним секретом». Я соглашаюсь. Пусть это останется той небольшой тайной, о которой можно будет вспоминать с улыбкой. Уверен, так и будет.