Там, где, по нашим расчётам, должна быть четкая прямая, Вселенная рисует бесконечно извилистую кривую, напоминающую крылья летящей бабочки. Анхель де Куатьэ. Дневник сумасшедшего
Долгая жизнь воспитывает привычки, от которых с течением времени всё сложнее оказаться — Александр Клэй довольно хорошо усвоил эту мысль на собственном опыте и оправдывал ей же большую часть своего поведения, часто не вписывающегося в привычные тому или иному обществу рамки. Вот и теперь несколько раз в месяц он выбирается в парк незадолго до наступления утра, любя покой и красоту предрассветного часа гораздо больше, чем может себе позволить человек его ранга. А может, так оно и нужно, никто не знает наверняка: его должность единственная в своём роде, да и современного обывателя уже ничем не удивишь. Клэй быстро шёл по широкой тропе, выложенной чёрно-белым камнем на манер шахматной доски, смотря строго себе под ноги. Губы напряжённо сжаты, глаза прищурены — сегодня это не то место, в котором он мог расслабиться. И чем ближе он подходил к центру парка, тем сильнее чувствовал давление враждебной среды, хотя внешне всё оставалось спокойно: мерно шелестели опавшие листья, робко щебетали птицы, вторя восходящему из-за горизонта солнцу, окрасившему небо в нежно-розовый цвет, и даже небо всё больше прояснялось от туч, оправляясь после ночного ливня. Идиллия. Когда чёрно-белая кладка сменилась шершавым стеклом с голубыми прожилками, ведьмак остановился и замер, прислушиваясь к ощущениям — давящее чувство тревоги сошло на нет. С секунду он смотрел на витиеватые переплетения лазурных узоров, затем глубоко вздохнул и осмелился поднять голову. Как и следовало ожидать, его взгляд наткнулся на Камень, в котором с каждой минутой всё больше сгущалась тьма, подсвечиваемая голубыми «венами». Никто не знает, как образовалось это исполинское сооружение, что с поверхности никогда не охватишь взглядом полностью; некоторые видят в нём проявление светлого Надразума, некоторые — тёмного, кто-то шутит насчёт инопланетян, но неизменно одно: благоговение, обуревающее каждого оказавшегося лицом к лицу с ним, когда всё другое кажется таким ничтожным, вторичным, обыденным и лишённым всякого смысла. Существует древнее предание, что Камень — сердце мира, поддерживающее исправное функционирование всех его систем, и когда с ним будет твориться что-то «неладное», будь то маленькая трещина или, не приведи Надразум, разрушение, быть беде. Так была предотвращена не одна война, ведь жить-то хочется больше, чем насолить «ближнему» своему. Хватало и фанатиков, желавших уничтожить это, по их мнению, вместилище зла, они пытались взорвать камень — тот равнодушно продолжал стоять как ни в чём ни бывало, отражая негативное воздействие обратно. Голая земля у подножия так же не изменялась: ни вскопать, ни взорвать. Учёные могли ещё долго ломать голову над загадками странного монолита, если бы однажды — всего пятьдесят лет назад — он не приоткрыл перед ними одну, а именно: как ему, такому громадному, удаётся удерживаться на поверхности. Земля в один день стала бугристым стеклом, обнажившим мощную «корневую систему», уходящую вниз на столько, на сколько хватало глаз, и растёт он прямо сквозь «стекло», усеянное лазурными прожилками. Ночью здесь царит по-настоящему фантастическая атмосфера. На мысль о «живости» Камня наводило и дыхание: так назвали тёплые пары воздуха, исходящие от всей поверхности. Кроме того, прислонившись к камню или стеклу подле него, можно услышать мерный стук, схожий с сердечным. Отсюда и второе его название — Сердце Земли. Хотя часть скептиков списывает это и многие другие удивительные явления на пары галлюциногенов, «выдыхаемых» этим организмом. Александр и сам не заметил, как подошёл совсем близко и протянул руку, ощущая лёгкое дуновение тёплого ветра, завидев, как синие «вены» тянутся к его пальцам, вовремя одёрнул руку, сгоняя наваждение. — Потом. Мне нужно связаться с собой из другого мира. Поможешь? Конечно же, Камень не ответил в привычном понимании этого слова, а только ещё больше потемнел под влиянием солнечных лучей. Но всё же Ал знал: разговор будет без помех, каменюга сегодня благосклонен. Не затрудняя себя поисками лавки, ведьмак сел там же, где стоял, облокотился спиной о тёплую гладкую поверхность и закрыл глаза. «Вены», эти голубые нити, питавшие Камень, отвлеклись от своих обычных занятий и обвили его по рукам, ногам, голове… охваченный внеземным свечением, он ни на что не обращал внимания, сидя неподвижно и едва дыша: жгуты уплотнились и завершили своё дело, от чего Клэй стал прозрачным, а затем и вовсе исчез, став с Сердцем Земли единым целым, и только изображение человека, сотканное из голубых линий, напоминало о нём. — Ты говорил, что Врата и их хранители выбираются случайно, но это не так. И те, и другие имеют мечты, никак не осуществимые в их мире. Я… я с самого детства мечтала в живую увидеть эти белые резные хлопья, падающие с небес. А ведь это было частым явлением до возникновения нашей цивилизации — цивилизации Трёх Солнц. Вечное лето. Жара. Это так обыденно, так надоедает! То ли дело раньше, с одним-единственным Солнцем, когда хлопья падали, оседая на земле по два, три, а то и все четыре нонантра. И ещё были периоды, в которые опадали листья, или после белых нонантров снова появлялись… Конечно, чужие миры интересовали Александра, но не сейчас, когда в голове стоял гул после перемещения, а мысли занимали совсем другие проблемы. Но разговор поддержать надо: хоть и не сразу, но он пришёл в себя, переварил поступившую информацию, отстранился от холодной стены, встал рядом с говорившей. — В моём мире у всего этого другие названия. Я понял, о чём ты, только благодаря ярким зрительным образам, тобой вызванным, ну, за исключением «белых хлопьев» — тут и так всё ясно. Это называется снег. Время, в которое он выпадает — зима. Погода в большинстве Земель меняется раз в три… как ты сказала? Нонантра. Один такой нонантр, по-нашему месяц, составляет тридцать дней, как и у вас, хотя как обыватели различают дни при постоянном солнечном свете… так, ладно, об этом потом, у меня мало времени. К делу, — Александр опустил шторы, скрыв вид метели от восторженно-мечтательного взгляда Доктора Клэй. В ответ на это она возмущённо нахмурилась, но быстро настроилась на рабочий лад. — Я нашла Врата. — Поздравляю. — И того, кто дал мне осколок Сердца Миров. — Поздра… что? Какой ещё осколок? Это невозможно, тебя обманули. — Смотри сам, — с этими словами она достала из-под водолазки чёрный осколок треугольной формы, закреплённый на кожаном ремешке. — Не может быть. Подделка. Дешёвый сувенир, — убеждал себя Александр, впившись глазами в безобидный камушек, чуть сколотый по краям. — А вот и нет. Как бы я могла говорить с тобой, не выходя из дома? — Доктор откровенно веселилась. — Не знаю… Может, в вашем мире другие законы… — Прислушайся к своим ощущениям, разум не всё может понять. — Да ты что. Даже если это и правда осколок настоящего Камня, то я всё равно ничего не почувствую — сон же, да и он умеет маскироваться, когда хочет. — Так тем мы и отличаемся от людей: он доверяет нам и помогает. Давай, Александер, хватит отговорок. От правильного звучания собственного имени, давно позабытом в иностранной среде, он даже вздрогнул. — Ладно, — выдохнул ведьмак, задержал ладонь с раскрытыми пальцами над камушком, прикрыл глаза и надолго замолчал, с каждой секундой хмурясь всё больше. Когда кончики пальцев стало заметно покалывать, он отдёрнул руку, встряхнул кисть и по-новому взглянул на кулон. — Ага, проняло! — торжествующе воскликнула Док. — Так откуда, говоришь, он у тебя? — История долгая и путанная. Сколько у тебя времени? — Достаточно, но лучше говори вкратце, мне нужно быть у подсудимого… там всё серьёзно, по моей части, полиция не справится. — Понятно. Вкратце… Хм, — Док нахмурилась. — Этот камень подарил мне лет десять назад один странный тип… он был в толстовке с опущенным на лицо капюшоном, помню, я ещё удивилась, почему он так тепло одет, жара-то стояла настолько невыносимая, что из кожи вылезти впору. Как раз Солнца сменялись. Я тогда забегалась по делам, шла мимо Площади, ну, и решила передохнуть у Сердца Миров, оно ведь было добрым ко мне ещё до того, как я осознала себя, давало подпитку, хорошее настроение, идеи… — Я знаю, как это бывает, дальше, — нетерпеливо прервал её Александр. — Сижу, никого не трогаю, но всё чаще останавливаюсь взглядом на этом субъекте. Он заметно нервничал, вертел головой, как будто искал кого… Потом его взгляд остановился на мне. Тяжёлый взгляд, злобный, насмешливый, и в то же время испуганный. Я попыталась скрыться, но он взял меня за руку и молча вложил в ладонь этот амулет. Так уверенно, что я не решилась возразить. И вообще, знаешь… почувствовала себя как муха, оказавшаяся в паутине. Хочу пошевелиться — и не могу. Это был едва ли не единственный раз, когда я всерьёз испугалась за собственную жизнь. Потоком ветра с него сдуло капюшон, открыв лицо. Это сильно нарушило его планы, он растерялся, а я, наоборот, настолько собралась с силами, что уже хотела спросить его, что всё это значит, но он только покачал головой и ушёл. — Куда ушёл? Ты могла его догнать, проследить. Не каждый день получаешь такие подарки, — хмыкнул Клэй. — В Камень он ушёл, Александер. — Врата. — После этого во мне и стали просыпаться способности, новые знания… — Ещё бы. С этим подарочком даже последний дурак может стать богом, — огрызнулся он, явно завидуя везению коллеги. — Не думай, что мне так уж везло по жизни. И не завидуй. Это не просто сувенир, дарующий какое-то там могущество — это ноша, бремя, ответственность на всю жизнь. И каждое приобретённое знание или сила окупается утратой... — Но всё равно ты не имеешь права пользоваться таким подарком. Никто не имеет! — А где ты был, чтобы мне это объяснить? — Доктор устало вздохнула. Повисла напряжённая тишина, было слышно только тихое потрескивание поленьев в камине да завывание снежной бури за окном. — Прости, — выдавил из себя ведьмак. — Не знаю, что на меня нашло. У тебя есть ещё что-нибудь? Время, — напомнил он. — Да. Совсем недавно эта история приобрела продолжение. Один из моих клиентов как раз оказался Вратами, причём заподозрила я это задолго до личной встречи, покопавшись по настоянию матери в его личных файлах. Чего там только не было! Парень — гений! Он придумал и проработал до мелочей такую систему, что… а, ладно, тебя, человека из другого мира, это никак не касается. Интересно другое: изображения того парня, ну, горе—дарителя этого… и записи к ним. — Какого рода изображения? Фото, рисунки… — Фото. У вас достаточно развито кибер-протезирование? — Скорее нет, чем да, — после недолгого раздумья ответил Александер. — В центре внимания робототехника и искусственный интеллект, наряду с применением виртуальной реальности в реальной жизни. — Как интересно… — её глаза тут же загорелись живым интересом, но Доктор Клэй на то и психолог, что может быстро взять себя в руки. — Так. Мальчик — наследник компании, занимающейся совершенствованием людей до уровня роботов. Он просто напичкан всеми этими био-техноустройствами, многие из которых едва поступили в продажу… Как я поняла, у него в голове есть компьютер, позволяющий фотографировать видимое глазам, что обеспечивает максимальное качество изображения. Видимо, хранятся они там же, а потом он осуществляет подключение к внешнему компьютеру, но следов разъема на его голове я не нашла — насколько всё искусно сделано. — Классная технология, будет пользоваться бешеным спросом. — Конечно. Защита у него стояла сильнейшая, и мне потребовался не один день, чтобы её обойти, но это уже детали. Он писал, что иногда выпадает из реальности и оказывается в другом мире, деля сознание с человеком, внешне схожим с ним; иногда может и отрываться, но всё равно чувствует его на расстоянии. Позже он выяснил, что у этого человека такое же имя, но, несмотря на всю схожесть, парень презирал его образ жизни, жалел и одновременно боялся его. И неудивительно… в общем, незадолго до нашей встречи он добавил ещё один снимок. На котором был ты. С какой-то брюнеткой, возившейся в ноутбуке, пока хозяин квартиры пребывал в полубессознательном состоянии. Александер вздрогнул. — Ты уверена? — Да, поэтому и хотела поговорить с тобой… — Как… их зовут? — Андрей Волков. Но тот, из твоего мира, называет себя Джей. Ксандр нервно сжал её плечи, пытливо смотря в глаза. — Могу я увидеть этот файл? — Нет, мы же в разных мирах… никак. — Сандра, это твой сон — реальность, которой ты можешь полностью управлять. Давай, представь его получше… — для пущего эффекта он даже назвал её по имени. — Хочешь удостовериться? Не веришь, что прозевал Врата? — Я сказал. Покажи. Мне. Этот. Чёртов. Снимок, — отрывисто говорил он, с каждым новым словом прикладывая женщину спиной о стену. Это подействовало: обстановка вокруг них стремительно менялась, уютная гостиная с камином, коврами и креслами стала понемногу приобретать черты кабинета. Мебель исчезала и появлялась постепенно, так же, как и чистота обстановки всё больше перерастала в беспорядок. — Быстрее! На столе, заваленном планшетками, пустыми чашками и коробками с сохранившимися остатками еды, проявилась плоская клавиатура, над ним — мониторы разных размеров и назначений. Док отбросила халат с кресла, придвинула его к центральному монитору, включила, открывая нужные папки силой мысли, как понял Александер, сопоставив движение её глаз с изменениями на экране. Добравшись до нужного файла, она откинулась на спинку сиденья с торжествующим видом. Клэй же увидел фотографию момента, с которого и началось в его жизни безудержное веселье. Всё в точности так, как сказала Сандра. Сомнениям нет места. — Почему я сразу не догадался? Чувствовал же: что-то не так с этим Волковым… — Ты привык к роли Большого Начальника и стал гасить предчувствия в пользу рассудка. Возможно, пора бы уже вспомнить, кто ты? — Дело не только в этом… — он покачал головой, горько усмехнувшись. Встрепенулся. — Ладно, спасибо тебе, сам бы я долго ещё не додумался. Ещё что-нибудь? — Да так, наблюдения… Знаешь, я о многом хотела тебя спросить, когда только нашла Врата. Но потом… ответы стали приходить сами. Верь себе, прислушивайся к внутреннему «Я», и многое узнаешь. И ещё… давай волю своей изначальной форме. У женщин сильнее развита интуиция, предчувствия, ощущение других материй, — Сандра положила руку ему на плечо. — Знаю, — тяжело вздохнул Клэй. — Просто силой приходится пользоваться чаще. Эх, Сандра, чем дольше живёшь, тем больше забываешь, меньше чувствуешь. С накоплением опыта и разруливанием всяких дел теряешь себя. Незаметно. Почти необратимо. Растрачиваешься попусту на одно, другое, третье, только бы не оставаться наедине с растущей день ото дня пустотой. Наверное, это и правильно, что людям отмерен малый срок. Александер нахмурился, задумчиво смотря перед собой. Сандра тоже молчала, осмысливая сказанное. — Спасибо за помощь. Удачи тебе с Вратами. Жду в гости, чёрт возьми! — попытался он разрядить тяжёлую атмосферу после собственных слов. — Может, сначала вы к нам? — улыбнулась Доктор. — Пока нет. Нам бы свой мир для начала в порядок привести, — Александер вздохнул, отвернулся и сказал куда-то в пустоту: — Давай, домой. С этими словами он исчез, оставив Сандру досматривать сны.***
Тем временем город просыпался. Пение птиц казалось машинным и однообразным, будто разносилось из невидимых динамиков, на земле чистота и сухость — какой дождь ночью, вы о чём? Маленькими группами собираются люди: беззаботные туристы, восхищённо переговаривающиеся на своём языке и широко открытыми глазами глядя вокруг, телефоны и прочие фотографирующие устройства работали на износ, да ещё доносился шум машин, типичный для большого города в любое время дня и ночи… Александер поморщился: да, с каждым годом любить людей всё сложнее, хотя без них и скучно. — С Вами всё в порядке? — приглушенно донеслось до него. Он озадаченно поднял голову и встретился взглядом с вежливо-обеспокоенной девушкой, нацепившей участливую улыбку по умолчанию. Слишком неподвижно стоит, грудная клетка недвижима — значит, робот. Запустили уже порядок блюсти. — Да. Я — гражданин этого города, трезв и физически здоров. Пришёл отдохнуть, уже ухожу, — буднично произнёс ведьмак, удовлетворив систему чётким ответом, почти полностью соответствующим вбитой программе. Но идентификацию личности она наверняка провела, так что теперь кто угодно может узнать о том, чем глава самого загадочного сообщества занимается до начала рабочего дня. — Тогда… приятного Вам отдыха, — обеспокоенность на лице робота сменилась доброжелательностью, и она отправилась искать следующую жертву. Александер поднялся, поправил тёмные очки, одёрнул плащ и повернулся к Камню, на прощание. Тот всё ещё не потерял прозрачность, светясь изнутри. — Спасибо, Сердце Миров, — Александер вознёс мысленную молитву, сопроводив ту жестами почтения: вывернул запястье левой руки ладонью к Камню, сложил три пальца, оставив поднятыми только указательный и средний, очертил в воздухе полукруг, постепенно поворачивая руку в более удобное положение — ладонью к себе, затем уже правой рукой коснулся раскрытых пальцев левой, согнув их с образованием кулака, который прижал к груди, после чего резко прислонил правую ладонь к Камню. Жест нудный, древний, современные люди его не используют, но Александер в своё время довёл его до автоматизма, а переучиваться не было времени и надобности. По подушечкам пальцев прошло лёгкое покалывание, он хотел одёрнуть руку, но… молниеносная вспышка перед мысленным взором, незнакомые люди, так же касающиеся Камня… одновременно. Единицы, десятки, сотни, тысячи. В других мирах. Врата и Хранители. Не осмеливаясь пошевелиться, ведьмак только открыл глаза, надеясь, что наваждение уйдёт, но стало только хуже. На реальность, в которой он находился, наслаивались другие, и он мог бы простоять так невесть сколько, если бы бдительный взгляд не выловил Джея, тенью отделившегося от противоположной стороны монолита. — Как дела? — в своей обычной манере усмехнулся он, что подействовало на Клэя как ледяной душ. Он мгновенно «вынырнул» из нескончаемого потока людей и миров. — Ты?! — только и смог воскликнуть он, на что Джей отшатнулся, усмешка сменилась шоком и почти осязаемым страданием. Александер подошёл ближе, но парень распался перед ним ошмётками чёрного пепла. — Что за чёрт?.. Время для ведьмака словно перестало существовать, пространство же изменилось до неузнаваемости: теперь не ухоженный парк перед ним, а мёртвая, выжженная земля с оголёнными чёрными деревьями, из которых сочилась кровь. Ни единой живой души, но он чувствовал тяжёлые взгляды ото всюду… они леденили его сердце, да так, что он забыл даже, как дышать. Его сковал могильный холод, он не мог пошевелиться, только мысли метались с бешеной скоростью: мозг отчаянно искал, как спастись. — Джей, — прохрипел он посиневшими губами. — Покинь. Это место. Сейчас же. — Как? — послышалось в жалобном завывании ветра. — Вспомни, — выдохнул он, чувствуя, как холод подступает и к разуму… Бороться, зачем? Он ничего не может, это территория Врат, пусть и не осознавших себя. Хотя и она перестала существовать… Есть только холод. И тьма. Мир вздрогнул одновременно с последним вдохом Клэя. Неужели… всё?