Бескрайнее путешествие.

- Виктор, не надо! Остановись! Алена открыла глаза. Герман тоже. В следующий миг над парочкой возникла мощная фигура капитана: одним движением Виктор схватил Германа за ворот футболки и силой поднял с песка, а другой рукой собрался ударить, но Герман, уже оправившийся от удивления, ловко отразил удар. - Негодяй! – яростно кричал Громов. – Да я же тебя на месте закопаю! В этот момент подоспела Ксения и обхватила Виктора сзади за плечи, чтобы не подпустить к Герману. Ворожцов же поднял руки вверх и попытался объясниться. - Товарищ-капитан, мы с Аленой давно... - Алена, он ничего тебе не сделал? – Виктор подскочил к дочери и стал отряхивать ее от песка. - Папа, ты все неправильно понял! – воскликнула девушка. – Мы с Германом... – Алена замолчала, не зная, как объяснить отцу то, в чем еще сама не разобралась. Папа, мы с Германом встречаемся? Нет, не встречаемся. Любим друг друга? В этом Алена не была уверена. Давно знакомы и встречались раньше? Этот вариант еще хуже, хотя именно он правдив. Но, если начать говорить правду, то придется объясниться за всю историю отношений и признаться, что встречалась с преступником, да еще скрывала это от отца. – Папа, я сама захотела, чтобы Герман меня поцеловал! - наконец, сказала Алена. – Мы... Мы... – девушка так и не придумала, что говорить дальше, но Виктор, похоже, все понял. - Что?! – закричал капитан не своим голосом. – Ну-ка, повтори! Алена нервно сглотнула. - Папа, постарайся принять это спокойно. Да, Герман немного старше... - Немного?! Немного?!! – Виктор истерично рассмеялся и, вырвавшись из объятий Ксении, снова бросился к Ворожцову и занес кулак для удара, но Герман и в этот раз перехватил его руку. - Товарищ-капитан, вы же понимаете, что силы не равны: я уложу вас на лопатки за секунду. Мне этого не хочется, уверен, что вам – тоже. Но я буду вынужден защищаться! Не надо устраивать мордобой. Лучше спокойно поговорим. Несколько секунд Виктор со злостью смотрел в глаза Германа, старающегося продемонстрировать дружелюбие и понимание, впрочем, получалось у него не совсем искренне. Виктор тяжело и часто дышал от гнева, растерянности и физической нагрузки. Наконец, капитан высвободил руку и отошел от Ворожцова на несколько шагов, однако не сводил с него уничтожающего взгляда. Алена и Ксения следили за происходящим, затаив дыхание. Обе были удивлены и слегка успокоены тем, что Виктор нормально воспринял последние слова Ворожцова, но боялись, что сейчас он опять сорвется, решив воспользоваться ослабленной бдительностью противника. Но вместо этого Виктор воспользовался ослабленной бдительностью своей дочери: он жестко схватил Алену за руку и потянул в сторону шалашей, около которых столпились все члены команды – услышав крики, люди проснулись и вышли на берег. - Папа, не надо, – просила Алена, едва сдерживая слезы обиды и огорчения. Ей было неловко перед отцом; стыдно и неприятно от того, что все происходит на глазах у посторонних людей. Хорошо еще, что курсанты не видели сцену с самого начала. – Папа, не надо меня тащить, – умоляла Алена, тщетно пытаясь высвободить руку из твердой ладони отца. – Папа, честное слово, я сама пойду, куда скажешь! Только не веди силой! - Виктор, – мягко произнесла Ксения и тронула его за плечо. – Отпусти Алену. Она взрослая девочка и в состоянии отвечать за свои поступки. Да, ты прав и ты должен воспитывать даже взрослую дочь, но не такими методами! Не надо отчитывать ее прилюдно. Вспомни, о чем мы говорили два дня назад? Не ты ли сказал, что нельзя устраивать семейные разборки при свидетелях? - Тогда была другая ситуация, – буркнул Громов, но все же отпустил Аленину руку и, повернувшись к ней, грозно сказал: – Пойдем к пальмам, поговорим наедине. Алена же непонимающе смотрела на Ксению, которая намекала Виктору на разговор, о котором она, – Алена, – ни сном ни духом! Поначалу девушка удивилась, что Ксения заступилась за нее, даже ощутила легкую благодарность, но тут же перекрыла это чувство подозрительностью. Алена не понимала, почему разозленный отец так легко послушался Данилову. «Почему она опять решила, что имеет право давать советы моему отцу, да еще и вмешиваться в мои личные дела?» – мысленно возмутилась Громова. - Что случилось? – спросила Лера у Ксении, взволнованно смотревшей вслед уходящим Алене и Виктору. – Почему папа кричал на Алену? - Потому что Алена нашла себе нового папу, - ухмыльнулся Петя, но тут же сконфузился, поймав на себе злой и разочарованный взгляд Иры. Остальные курсанты вторили Петиному смеху. Не все, но большинство позабавилось этой ситуацией. - А я говорила, – зашептала Вика на ухо Ире, – что между ними что-то есть, но вспомни, как Алена отнекивалась! Ладно, перед другими скрывалась, но нам-то могла сказать правду! Ира махнула рукой. - Вика, помолчи... Я знала правду, – вскоре добавила девушка. – Вернее, почти знала. Мы с Аленой говорили на эту тему две недели назад, и тогда она восприняла мои подозрения как оскорбление. Алена говорила, что боится Германа. - Быстро же Алена забыла о своем страхе! И почему с тобой говорила, а со мной нет? Уж я бы посоветовала что-нибудь дельное! Тут к шалашам подошел Герман, и разговоры разом прекратились. Все взгляды обратились к нему. Герман же, ни на кого не обращая внимания, зашел в пустующий мужской шалаш и закрыл за собой дверь. Казалось, Ворожцов остался равнодушным к пристальному вниманию и сплетням, но тяжелый взгляд Макса его если не смутил, то определенно разозлил. Тем временем Алена и Виктор оказались за пальмами вдали от посторонних глаз и ушей. Виктор довольно долго молча глядел на свою дочь. Иногда мужчина просто стоял напротив нее, а иногда спешно ходил вокруг. Алена же виновато опускала глаза. - Алена, доченька, послушай! – наконец, произнес Виктор, и это было сказано так легко и по-доброму, что девушка подняла голову и, встретившись взглядом с отцом, едва не расплакалась. В его взгляде и действиях уже не было злости, только сильная тревога. – Алена, послушай... Пойми. Это же неправильно, в конце концов! – Виктор всплеснул руками и снова стал быстро ходить туда-сюда, сжав руки в замок за спиной. Алена сделала глубокий вдох и, едва сдерживая слезы, сказала: - Папа, между мной и Германом ничего нет. - То ты говоришь, что ничего нет; то есть; то целуешься с ним! Что происходит, Алена? - Пап, я не знаю, – устало произнесла девушка. – Но очень хочу разобраться. Поэтому прошу не мешать, а просто поверить мне. – Алена подошла к отцу и положила руки ему на плечи. – Я знаю, что делаю. Виктор покачал головой. - А как же Макс? Мне казалось, вы нравитесь друг другу. - Ключевое слово здесь – «казалось», – мрачно произнесла девушка. Виктор снова всплеснул руками. - Но почему?! - Максим проводит слишком много времени с Ксенией. Виктор нахмурился. - Что за глупости? Они просто друзья. - Ты в этом уверен? - Абсолютно! Мы с Ксюшей обсуждали эту тему, и она очень переживает из-за того, что ты ревнуешь Максима... И Максим переживает. Последние слова что-то всколыхнули в душе девушки, но виду она не подала. - Пап, а почему Ксения была с тобой? Вы откуда-то пришли вместе. В семь утра и оба так... нарядно одеты. У Ксении была красивая прическа, а это не просто сделать на острове. Виктор кашлянул, словно стараясь скрыть смущение. - Ладно. Откровенность за откровенность: мы с Ксюшей встречаемся.

***

К полудню переполох, вызванный новостью о романе Германа с дочерью капитана, постепенно прекратился. Лишь некоторые сплетники, которым трудно было найти новую тему для обсуждений, продолжали шептаться и коситься на Германа. Алена же искала одиночества. Она не хотела говорить даже с Ирой и Викой, потому что Ира смотрела на нее с непониманием и осуждением, а Вика почти торжествующе: мол, я же говорила, а никто не верил! Пожалуй, Алена нашла бы твердую опору и поддержку в лице Рутковской, но ее ехидство и праздное любопытство отталкивали сильнее Ириного осуждения. Алена бы с удовольствием посидела у моря в тишине и спокойствии; прошлась вдоль берега, чтобы не видеть любопытных товарищей и не слышать их шепот; но совесть не позволяла бездельничать, когда другие работают. Алена должна быть рядом с командой и во всем помогать друзьям. Ведь работы навалом: курсанты начали строить третий шалаш, который заменит им кухню. Другие курсанты готовили обед, третьи мыли посуду, четвёртые собирали фрукты, пятые рыбачили. Виктор тоже старался не находиться в скоплении людей. Единственные, с кем мужчина поговорил о случившемся, – это Ксюша и Юра. Вопросительные, сочувствующие, любопытные или насмешливые взгляды других членов команды его раздражали и угнетали так же сильно, как и Алену. Сильнее капитана раздражал только Герман, его поразительное спокойствие к ситуации в целом, и равнодушие к сплетням – в частности. Ксения посоветовала Виктору не препятствовать отношениям дочери и Германа, потому что запретный плод сладок, и чем больше Виктор будет демонстрировать негатив к Герману, тем сильнее Алена будет к нему привязываться – и чисто в знак протеста, и из желания доказать, что ее любовь сильнее папиных запретов. Лучше, наоборот, ее поощрить. Виктор понимал, что Ксюша права, но не представлял, как преодолеть ненависть к человеку, бессовестно подобравшегося к его дочери, да еще и попытаться с ним подружиться. Ракита тоже ходил как в воду опущенный и даже не придирался к ленившимся курсантам. Его мысли были заняты проблемами друга. - Юра, что случилось? – спросила Надежда, когда они остались наедине. Другие члены команды ушли в лес за ветками для шалашей. - А ты не понимаешь? - Неужели ты переживаешь за Алену и Германа? – спросила женщина едва ли не с умилением. Она не ожидала от старпома чуткости и сострадания к «бедным влюбленным», но Юрий тут же развеял эти наивные предположения. - За Германа?! – уязвленно воскликнул Ракита и посмотрел на Надю таким взглядом, что женщина невольно отшатнулась. – Тьфу! – он сплюнул на землю. – Я даже слышать об этом вредителе не хочу! Он все испортил! - Что испортил? - Думаю, он наговорил Алене гадостей о Максиме. А Алена тоже хороша! Не понимаю, как она могла выбрать Германа?! Между ней и Максимом явная симпатия, зарождались настоящие чувства! Почему Максим не стал бороться? – Юрий беспомощно развел руками. – Не понимаю! Не понимаю ее выбор. И не понимаю глупость своего сына. Уступить любимую девушку какому-то... какому-то... – Ракита топнул ногой. – Даже слова приличного подобрать не могу! В знак утешения Надя погладила Юрия по плечу. - Теперь я поняла. Ты хотел, чтобы Максим и Алена были вместе? Ракита нервно рассмеялся. - Представляешь, в наивных фантазиях я уже дошел до того момента, как буду нянчить внука – их общего ребенка. Как мы с Виктором породнимся и станем самыми счастливыми дедушками. Надя печально улыбнулась. - Как я тебя понимаю! Я тоже хочу маленького ребеночка. Хочу о ком-то заботиться, ради кого-то просыпаться среди ночи; хочу кого-то одевать и обувать, вместе гулять и играть. Хочу быть матерью! Но, видимо, не дано. - Глупости! – убежденно воскликнул Ракита. – Надя, я уверен: все еще впереди! Ты молодая и красивая, добрая, душевная, веселая! Надя вздохнула. - Что же тогда на меня, такую молодую, красивую и веселую, никто не смотрит? - Ну, почему никто? – Юрий немного смутился. – Я смотрю. Надя покачала головой. - Смотрит он... А что толку? Будешь всю жизнь смотреть и стесняться заговорить о большем? - Кто стесняется?! – воскликнул Юра и вскочил с места. – Я стесняюсь?! Надя рассмеялась. - Ты! – весело повторила она, словно подзадоривая старпома. - Ну, сейчас я тебе докажу, что ни капельки не стесняюсь! Только учти: сама напросилась. – Юрий подошел к Наде и поцеловал ее в губы, при этом крепко прижимая женщину к себе. - Юра, сюда же в любой момент может кто-нибудь прийти! - А что, ты кого-то стесняешься? – передразнил Ракита. В это время Ира и Вика, которых капитан попросил собрать фрукты к обеду, продирались сквозь заросли по уже знакомой и частично протоптанной дорожке. Вскоре они оказались в небольшой яблоневой роще. - Смотри-ка, это же яблоки! – радостно воскликнула Вика и стала срывать зеленые плоды. - Вика, яблоня либо еще не поспела, либо это особенный дикий сорт, – задумчиво произнесла Ира. – Пойдем лучше за... - Т-с-с! – вдруг шикнула Вика и приложила палец к губам. – Слышишь? Ира замерла, прислушиваясь к различным звукам: к ветру, к шелесту листьев, жужжанию пчел и гарканью диких птиц. - Что именно я должна услышать? Вика указала на дальние кусты, которые едва-едва виднелись за яблонями. - Мне кажется, там кто-то есть. Ира пожала плечами. - Животное какое-нибудь пробежало: обезьянка с ветки на ветку перепрыгнула или птица вспорхнула. Еще здесь водятся дикие козы, Рома же рассказывал, что видел одну в чаще. - Мне кажется, я слышала голоса. - Значит, кто-то из наших ходит поблизости. - А если не из наших? – в страхе Вика выронила собранные яблоки и схватила подругу за рукав кофты. – Команда собирает ветки в другой стороне леса, за едой пошли только мы вдвоем! Здесь ходит кто-то посторонний, пожалуйста, давай вернемся на берег! Ира рассмеялась. - Вика, перестань! Позавчера мы обошли остров вдоль и поперек. Кто здесь может быть, кроме нас?