Как в наше первое лето

Мэрилин Мэнсон наносил на лицо белую пудру, рисовал новые глаза и новые губы. Из одежды - самое необходимое, корсет, чулки, большие ботинки. В голове всплывали образы любимых исполнителей, у каждого свой грим. Собственное лицо закрашивается другим. Свежая личина нравится сильнее обычной, в этом есть грязная похоть, желание растерзать своё тело, а потом вспороть брюхо другим. Брайан должен перехитрить каждого, кто решит посмеяться, стать легендой. Для начала - правильно одеться. "Вот он - я. Голый, размалёванный, я цинично делаю из себя пародию на современное общество. Я за этим сюда приехал". Смешно? Страшно? Да хуй там был, заметно. Сначала люди запомнят ненаглядных кумиров, ради которых пришли на концерт. Но не забудут этого нереального парня, Мэнсона. "Злобный образ, но смысл текстов о верных вещах". Здесь и пересекается Чарльз и Мэрилин, это их общая точка отсчёта. Последний штрих - белая линза. Теперь Брайан в порядке. Антихрист абсолютно готов явить себя миру. Дейзи Берковиц проверил гитару, подкрасил глаза и губы, но оставался собой. Брюки прочно затянуты ремнём, рубашку надевать нет смысла, ведь он вспотеет, будет некомфортно. "Так, я ничего не забыл? Конечно, нет, я не могу запамятовать свои же песни". Этот вечер Скотт считал своим триумфом. Отличный гитарист, мультиинструменталист - не меньше. Пришла пора вспомнить золотые деньки, когда всё начиналось. Путески заглянул за кулисы, вывеска над сценой сверкала чёрным по белому: "Marilyn Manson". Завтра напишут в газетах. Завтра скажут по радио. Но не по глупому беспонтовому "Форт-Лодердейл FM", а по настоящему. И имя Дейзи на устах у многих. Ах, как хорош гитарист. Ах, как шедевральны тексты. Ах, как жарит музыка! "Справились бы они без меня? А кто они такие? Я создал группу вместе с Брайаном. Они просто придатки". Мадонна Уэйн Гэси почесал лысину и хлебнул пивка. "Выгляжу как красава, ёпта". Красная рубашка, чёрные штаны, новые крутятские ботинки зашнурованы под самые колени. Лысый чудак громко засмеялся и показал своему отражению большой палец. Конечно, Стефен рассуждал, что их выступление - это работа всех и каждого. Скотт и Брайан написали альбом, вместе отлично сыграли, а Пого и Твигги достали деньги, чем заслужили положительный ответ Трента. Все молодцы. "Сбацаем шоу, получим гонорар, куплю себе самые охуенные клавишные, новые кроссовки и сниму наилучшую шлюху. Не, двух. Не, гуляем, етить, трёх! Заживём, Биер, как же славно заживём". Мадонна не скучал по дому, потому что никакого дома не имел. Но, в таком случае, дом везде. Где на полу плюхнулся - там и дом. Твигги надел колготки и вытянул ноги. Стройные ноги, длинные руки, тонкие пальцы. В его номере стояло трюмо, как у танцовщицы или манекенщицы. Джорди покрыл ногти чёрным лаком, выбелил худые скулы, накрасился совсем как в доме Джессики. Получилось недурно, тяжёлый макияж предавал большим глазам усталую поволоку. "Заплести что ли волосы в дреды?". Облачившись в зелёное платье, Рамирес оценил внешний вид в зеркале. Всё было правильно, по-его, натурально. Как будто басисту суждено родиться в этих тряпках. "Тряпках? Нет. Это моё бальное платье принцессы". Юноша засмеялся в голос. - Мне сказала экстрасенс, чтобы я поговорил с тобой. Вот! Я говорю с тобой! Говорю, мать твою, выходи, побазарим. Утренняя беседа отложилась под коркой, после неё мысли вновь обрели былую прыть. Твигги не был пьян ни на йоту, но отчего-то не мог вспомнить лицо Фонтаны или Джессики. - Ну? Нет? Вот и иди нахуй! Хочешь меня поиметь? Вставай в очередь. Никаких галлюцинаций, тишина. Он открывал шкаф, забирался под кровать, ворошил матрац и подушки, совершенно готовый встретить эту тварь. - Вот и нехуй. Эй, Джесс, - посмотрев на красное платье на вешалке, - я с тобой, окей? Я взял тебя с собой. Погнали, посмотришь как я играю на басу. Напоследок подведя губы, Уайт взял бас и вышел из гримёрки. Откуда-то изнутри, где наверняка живёт душа, болезненно защемило. Будто это был последний раз, когда музыкант видит мистера Джорди Уайта. Мэнсон вёл себя как обычно, от страха и волнения потеряв голову. Оттого запал достиг критической точки, не помня себя, вокалист прыгал и метался по сцене. Пого делал очень чёткое лицо, мотал головой и проворачивал в голове раскладку клавишных. Скотт всё-таки вспотел, но его гитара сливалась воедино с амбициями хозяина. Твигги от души веселился, подпевал, перебирая струны баса. Свет софитов бил в лицо, толпа у ног похожи на взбешённых чертей у адского котла. "Fail to see the tragic, turn it into magic My big top tricks will always make you happy!" Мэрилин округлил глаза, стремясь заглянуть каждому слушателю в лицо, затолкать эмоции поглубже в голову. Каждая строчка - автопортрет. И каждый раз - новый. Здесь он злой как Дьявол, тут улыбается словно безумец, а потом размахивает мокрыми волосами как ведьма метлой. Трент стоял и улыбался. Этим людям на сцене плевать, что о них подумают. Их коленки не трясутся, летят бутылки и прочая дрянь, а шоу продолжается. В любой непонятной ситуации - теряй рассудок, просто теряй его нахер. Казалось, что некто больший, чем Брайан, подкидывает варианты поведения. Жар прёт изнутри. Пятеро на сцене - единый организм, продуктивны как конвейер, равнодушны к "Идите нахуй отсюда". - Я вас выебу! Я вас всех выебу! Готовы, сукины дети?! - Уорнер кричал обезумевшей молодежи, а потом расцарапал грудь осколком. И никто не заметил крови. Дейзи смеялся, качая головой, рок-звезда в нём расцветала с каждой секундой. Пого пил пиво, выливая половину на козлиную бородку. Твигги скакал вместе с Мэнсоном. Он смотрел на фронтмена. Фронтмен смотрел на него. - Выебешь меня, Уорнер? Брайан или нечто другое зловеще подмигнуло в знак согласия. Когда разогрев закончился, Мэнсона ещё долго не могли успокоить. Он орал как потерпевший, рвался назад, раскидывал предметы вокруг себя. Остальные ребята что-то верещали, но он их не слышал. - Мне мало! Пустите меня обратно, выпустите меня! Гитарист Трента, Робин Финк похлопал своего босса по плечу. - Этот даст всем просраться, Резнор. Этот даст. События мчались перед Твигги резвой тройкой лошадей. Гримёрка, завалились фанатки, их тискают, что-то спрашивают, алкоголь, кокаин, кокаин, кокаин. Мэнсон немного пришёл в себя после холодного душа, которым его окатил менеджер группы. Они сидят на диване, дым плывёт по потолку. - Плывёт Жозефина...в крылатой машине.... - Джорди шевелил пересохшими губами. Девушки по приколу раздевались перед Пого и Сарой Ли Лукасом, Дейзи красовался рядом с администратором клуба. Уайт с улыбкой подошёл к Мэрилину, но это непросто, если вокалиста окружают три малолетки, а бухло льётся рекой. - Мисси! Мисси, мы отыграли, это было охуенно! - Брайан вопил в телефонную трубку, красные глаза безумными фонарями сверлили в новых поклонницах сотни дыр. - Эй, Брай... - Рамирес несмело тронул плечо фронтмена. - Мисси! Я люблю тебя, детка! Я их выебал! Я сказал, что выебу, и вот они все, бля, сосут у меня! - Брайан! - Твигги так хотел, чтобы его услышали. Там, на сцене, разве они с Мэнсоном не договорились? - Пойдём отсюда. Я сделаю тебя своей собственной звездой. - Погоди, - Уорнер с улыбкой кивнул Джорди, - Мисси, приходи на наш концерт! Это будет моё шоу! - Я люблю тебя, - Рамирес сказал это так громко, как мог. А казалось, что шёпотом. - Я хочу автограф. Распишись на моих сиськах, распишись на моей чековой книжке, распишись, давай сфотографируемся, - девочки щебетали птичками по весне. - Мисси, ты придёшь? Обещай мне, - Мэрилин орудовал маркером, продолжая вещать с подружкой по телефону. - Я люблю тебя! Прости меня! Верни меня! - пьяные молчаливые рыдания душили Джорди. Из динамиков - он. Вокруг него много людей. Он на трубке со своей девушкой. Чёрные слёзы рассекают белые щёки. - Да, конечно, малыш, давай потом, - Мэнсон потрепал басиста по волосам и вернулся к своей свите. "Он меня даже не услышал". Твигги шёл быстро, намеренный добраться до отеля пешком. Зелёное платье, красные колготки, кожаная куртка. Ночные гуляки оборачивались, а он никого не замечал. Минутная слабость, был же уговор засунуть любовное дерьмо и не показывать. Рамирес сказал самые важные слова в жизни. Есть демоны, от которых не убежать. Парень достал из кармана зеркало и посмотрел на отражение. Ногти впились в ладони. Сильный ветер задувал свечи надежды. Но Джорди же не успел загадать желание... Ему почудилось, что кожа стала мраморной. Боль в спине прошла. "Может, было шумно, стоит потом сказать? Чтобы он снова не услышал". - Я не хочу больше плакать! - с ненавистью вытирая слёзы, - я не хочу этих ёбаных страданий! Я хочу стать сильным, - глотая боль, - я хочу, чтобы он пришёл ко мне. А я не разобрал слов. Потому что мне плевать. Маленький джедай и порождение разбитого сердца договорились. Если так продолжится, Уайт просто-напросто не выдержит и покончит с собой. Надо стать хитрее, мудрее, мужественнее. Он представил, как чёс по городам продолжается, новые площадки, новые люди. Их становится больше и больше. Они заслоняют Брайана с каждым разом плотнее. До любимого уже не добраться. Мэнсон и Мисси, Мэнсон и сотни других. А Уайт прыгает выше головы, зовёт до разорванной глотки. Это не жизнь. Парень представил картину очень явно, чтобы нажать больнее, чтобы чувствовать каждый удар плети. Если некто сможет помочь не вскрыться от страданий - окей. По рукам. Ангел, демон или человек - не важно. И Твигги Рамирес выпрямился. Уверенным шагом направился обратно в клуб, через чёрный ход вернулся в гримёрку. Кураж продолжался, а Мэнсона не было видно. Поправив макияж, басист сел на высокий стул у мини-бара. - Привет. Видел тебя сегодня. Распишешься? - низкий баритон над ухом. Статный мужчина в рокерской майке протянул флайер, и Джорди оставил подпись.