Будь моей тенью, скрипучей ступенью, Цветным воскресеньем, грибным дождем
Вряд ли в жизни оперативников ФЭС есть что-то более идиотское, чем утром, в воскресение осматривать место преступления, совершенного где-то в Подмосковье. Хуже этого только ночные выезды после длинного рабочего дня. А тут с утра еще и мелкий нудный дождь. Ее вот тоже все это совершенно не радует. Но служба есть служба – они работают, ищут улики, обсуждают версии. Он, как всегда, досадует на ее стремление вылезти вперед. Почему она не может просто следовать за ним – тихо и спокойно, как тень? Вот и сейчас: «Я пойду со свидетелями поговорю, – и только секунду спустя добавляет: – Естественно, если ты не против». Он коротко кивает, провожает ее взглядом, чуть усмехаясь уголками губ – и снова возвращается к работе. На самом-то деле, если в один прекрасный день она вдруг совсем перестанет ерничать и самовольничать, он сильно удивится: не подменили ли? Он привык к ней – такой. Когда, закончив здесь, они уже садятся в машину, на какую-то минуту облака расходятся, выглядывает солнце – и паршивое серое воскресное утро становится вдруг совсем другим, ярким, разноцветным. Она щурится от света и неожиданно радостно улыбается. И даже когда снова набегают тучи, кажется, что солнце осталось вместе с ним – в ее рыжих, потемневших до темно-медного цвета и завивающихся от дождевой влаги волосах, ясных голубых глазах и этой улыбке, которая то и дело мелькает на губах. Нет, она не тень, совсем не тень.Будь моим богом, березовым соком, Электрическим током, кривым ружьем
«Ну, что у тебя?» Обсуждая очередное дело, он наклоняется к ней, практически чувствуя кожей живое тепло, вдыхая солнечный запах знакомых духов. Он часто так делает. Или же встает так, чтобы, проходя мимо, она обязательно как бы случайно задела, коснулась его. И не то чтобы от каждого прикосновения прям пронзает током, пробегает дрожь, обжигает или что-то в этом роде. Просто ему мало только видеть и слышать – хочется чувствовать ее. Чувствовать до неприличия близко, как только возможно для двух людей. И каждое прикосновение словно доказательство – она действительно существует, она не плод его воображения. Она рядом. И не отшатывается, когда он наклоняется к ее уху, и касается, проходя мимо.Я был свидетель тому, что ты – ветер, Ты дуешь в лицо мне, а я смеюсь
Она забавная, когда пререкается с ним, оспаривая его мнение. Фыркает, закатывает глаза, когда он оказывается прав. Окидывает та-аки-им взглядом… Все время старается доказать, что как оперативник она ничуть не хуже. Пытается подшутить над ним, немного уколоть, задеть. Это из той же оперы, когда она все время стремится вылезти вперед. Но особенно смешат эти сцены, которые она устраивает, если по воле случая частичка его внимания – улыбка или пустячный комплимент – достается другой женщине. «О деле нужно думать, товарищ майор!» Этакое локальное стихийное бедствие, маленький личный ураган. Хотя он никогда не задумывается, какой вид у самого, когда сходные знаки внимания ей оказывают другие мужчины. Но она нравится ему такой – возмущенной, язвительной, ревнующей (ведь ревнующей же, ну явно). Потому что именно она – ближе всех прочих.Я не хочу расставаться с тобою Без боя, покуда тебе я снюсь –
И все-таки куда больше она нравится ему совершенно другой. Понимающей с полуслова. Или даже с полувзгляда. Беспокоящейся за него, пусть даже сам он считает, что это пустяк и вообще все в полном порядке. Смеющейся над его шутками и историями за чаем в буфете во время затишья. Немного усталой, когда после окончания рабочего дня он дожидается ее у выхода: «Подвезти?» Как же не хочется, стоя у ее подъезда, прощаться до завтра! Ехать потом к себе домой – одному. И будь он проклят, если она об этом не знает или хотя бы не догадывается, если не хочет, чтобы он остался, но из какого-то странного упрямства твердит: «Я устала». Да, можно плюнуть, махнуть рукой, послать к черту, забыть и быть просто коллегами, напарниками, но… Оказывается – невозможно. Не хочется сдаваться. Потому что в ее глазах он видит совсем другое желание.Будь моей тенью
Он не знает, можно ли все это назвать громким и в немалой степени истрепанным словом «любовь». Просто она нужна ему, как тени свет – чтобы быть, чтобы действительно чувствовать и жить. И не так уж важно, как это называть.Будь моей