Тайный поклонник

Глава 1. Tadashi's POV Когда я открыл глаза, первым, что я увидел, был яркий солнечный свет, освещающий всю стену напротив меня. Я вскочил на футоне и корпусом повернулся к раскрытому ноутбуку, что стоял рядом ещё с ночи. На экране его был виден открытый Word, в котором на несколько листов, наверное, была изложена новая глава романа, продолжение к которому писалось весьма давно. Но мне была важна не моя писанина, а часы, так как если светит солнце, сейчас должно быть девять или десять утра, ведь в семь, когда я должен встать, ещё темно в зимнее время. Однако ноутбук оповещал меня о том, что сейчас нет и семи часов. В шоке я поднялся с пола и двинулся к большому окну, поправляя футболку. На улице было так чудесно: ровный белый снег, аккуратные дорожки, изящные деревья и яркий солнечный свет, ласкающий ровные сугробы, отчего те будто светятся и искрятся, - и всё это так ярко, что я невольно жмурю глаза. Настроение, что давно не наблюдалось, поползло вверх, и мне захотелось идти на учёбу в скучный институт. Солнце этой зимой было невероятно редким явлением, и быть грустным в солнечный день — это издевательство над собой. Отвернувшись от окна, я потянулся, громко издав какой-то странный звук, и засмеялся сам над собой. Оглядев полки шкафов, стоявших у стен, я увидел невероятный слой пыли на игрушках. Бедные роботы - их, наверное, и трогать теперь опасно, сломаются. И вот в моём мысленном «списке дел» на сегодня появился пункт, где ленивому мне поставлена задача вытереть пыль. Может, поэтому я плохо себя чувствую, ведь у меня аллергия? Я подошёл к своей коллекции игрушечных роботов и, пальцами некрепко взявшись за края полки, подул на них. Пыль в одно мгновение поднялась вверх, а после опустилась, ударив в нос. Я вмиг чихнул, голова закружилась. Я вновь сел на футон, а вскоре и вовсе лёг на него. Спать уже не хотелось, было желание лишь лежать и наслаждаться ярким светом, коим озарялась вся моя комната, она же вся моя квартира. Солнце всегда поднимало мне настроение, даже когда оно самое что ни на есть плохое. Из-за этого я люблю лето. Через несколько минут лежания в горизонтальном положении, думая о том и о сём, я вспомнил важную вещь - нужно сложить ноутбук в сумку и одеться, скоро выходить. Во второй раз за утро встав с футона, я сохранил продолжение романа и включил музыку, под которую, танцуя и подпевая, одевался. На улице, как показывал градусник, было минус два. Не раздумывая, я надел осеннюю куртку, однако шапку и шарф оставил. Уже в половину восьмого я весело шагал в сторону автобусной остановки, в голове прокручивая ту песню, которая играла мгновение назад на ноутбуке. Автобус подошёл через минуту моего прихода на остановку так, что я не успел замёрзнуть. Поправив сумку на плече, я зашёл в транспортное средство. Тут же в поле зрения попалось сидение на двух человек, которое было свободно. Сев возле окна, я положил сумку на соседнее сидение и уставился в окно. Потрясающая погода... Чувствую воодушевление и прилив вдохновения. Наверное, сегодня я напишу давно планируемое продолжение на другой роман. Спустя несколько остановок мне нужно было выходить. Взяв сумку, я встал с места и двинулся к выходу. Все женщины странно смотрели на меня, так как сумка у меня по сути женская. Ну и что... Она большая и кожаная, с ней удобно, и какие-то стереотипы меня не волнуют. Выйдя из автобуса, я посмотрел на часы телефона. Семь часов и сорок три минуты. Я успею. Перед входом в метро я остановился, чтобы ещё раз взглянуть на такое любимое мне солнце. И я вновь широко улыбнулся... Я чувствовал, что свечусь изнутри, что счастлив до предела. Так хочется обнять кого-нибудь, чтобы разделить эту радость... Но надо ехать, и я спустился в подземку. В метро меня внезапно посетило вдохновение. Я вытащил из сумки ноутбук и стал писать в «блокноте» какие-то наброски. Маленькие сочинения эссе, каждый из которых представлял собой одну идею или мысль, которую можно было бы потом развить в продолжении того или иного романа. Закрыв ноутбук, я взглянул на часы. Ещё пять минут, и я буду на месте. Делать было нечего, а в такие моменты я люблю за чем-нибудь наблюдать. Начав рассматривать людей, далеко ходить не пришлось - передо мной сидела женщина и, теряя равновесие, она иногда падала на рядом сидящего и так же спящего мужчину. Всё дело в том, что женщина сидит между этим мужчиной и ещё одной девушкой, которая что-то читает по электронной книге. Мужчина опирается плечом о поручень рядом с собой, а женщина напротив меня на него. Но когда она просыпается, то виновато смотрит на него так, будто чем-то обидела и извиняется. Неловким, боязливым и потерянным взглядом она оглядывает всех в вагоне, кто попадает в поле её зрение, включая меня, а после этого действа вновь засыпает, через минуту начиная падать в сторону не чувствующего ничего в своём глубоком сне мужчину. И вновь также. Просыпается, оглядывает всех, засыпает, падает... И на соседнем сидении все спят, и лишь один парень что-то читает. Даже по бокам от меня все спят, все устают на работе. Несмотря на то, что я возвращаюсь с института уставшим домой и пишу до трёх или четырёх утра, я не устаю. Хотя нет, вру - я устаю в моральном плане, но физически я всегда в меру бодр. В таких размышлениях я чуть не пропустил свою станцию! Выбежав из поезда, я почувствовал, как задержись я на полсекунды, мою сумку бы сейчас прищемило дверями. Но я, слава Богу, быстро среагировал. В душе была паника и растерянность из-за сложившейся ситуации, посему я шёл быстро. Но остановившись, я успокоился. То быстрое мгновение не должно наводить панику в моей душе. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, я почувствовал, как паника покинула меня, стало легко и хорошо на душе, как было сегодня утром во время созерцания яркой комнаты и искрящегося снега под окном. Выйдя из метро и умеренным шагом идя по улице к институту, я смотрел чуть выше линии горизонта и слушал звуки проезжающих мимо машин. Почему-то этот звук для меня столь приятен, что я не понимаю людей, которые им раздражаются. Иногда я открываю окно в квартире, чтобы только послушать его, однако зимой это длится не долго - я замерзаю буквально за минуту. До звонка в институте осталось двадцать минут, а я совсем близко к нему. Можно свернуть в парк, который от сюда в расстоянии "рукой подать", хотя другая перспектива проведения этих двадцати минут меня радует больше - можно придти в аудиторию и писать продолжение на ноутбуке. Да, так и сделаю! Мимо меня пробежали два мальчика, рюкзаки которых по закону физики должны перевесить вес мальчиков так, что те упали бы ногами кверху. Но эти дети бежали так, будто никакого препятствия нет вовсе, однако огромные рюкзаки придавали детям большей милости, смешно болтаясь за их спинами. Я смеялся, мне было весело, и оставшееся расстояние до института я преодолевал прыжками, что смешило меня больше. Замученного вида двадцатилетний парень прыгал и смеялся, а на лице его была безумная улыбка. *** Первые две пары я отсидел легко, а на третьей стало чуть скучно... Пока диктовали лекцию, я писал её в одном окне, а когда нам что-то рассказывали, то я не слушал, продолжая писать продолжения на свой роман во втором окне. Периодически сосед спрашивал, что я делаю, но я говорил, что ничего, и сворачивал всё на рабочий стол, пока тот не отвернётся. Мне иногда кажется, что этот парень подозревает меня в том, что я — Тадо, потому как довольно часто застаёт меня за письмом. Следующая, последняя пара должна начаться через сорок минут, а сейчас обеденный перерыв. Я решил не идти в столовую и, купив себе бисквит, ел его, сидя на лавочке в холле института. А после этого, открыв ноутбук, стал писать продолжение, как внезапно меня отвлекла девушка с моей группы, Нозоми Мацуура. - Эй, Хасегава-кун, - улыбнулась она. - Что ты всё время пишешь? Я не знал, что сказать ей, и тогда решил соврать... - Пишу диссертацию, - улыбнулся я, сворачивая Word. - Ааа, молодец, - улыбнулась она вновь, склонив голову вбок. Почему-то Нозоми часто вот так говорит со мной ни о чём. Интересно, почему? Что ей всё время нужно? Я даже не могу спокойно написать то или иное продолжение, если есть вдохновение. - Мм, - через минуту обратила она на себя моё внимание, - скучно что-то. Сейчас последняя пара будет, опять писать... Ноутбук бастует, - захихикала она. Я последовал её примеру. Я свой ноутбук использую даже на переменах, потому он очень быстро разряжается. Нозоми будто вернула меня на Землю, потому как только сейчас понял — а мне ведь ещё целую пару сидеть с ноутбуком. И то он какой герой — работал всю эту ночь и до сих пор терпит мои издевательства в виде судорожного вбивания текста лекций или скрупулёзно печатаемого продолжения. Мы ещё немного побеседовали о предстоящей лекции, а после вместе пошли на пару. Нозоми не отходила от меня ни на шаг, даже села рядом. Это очень меня не порадовало, потому как я не мог писать продолжение! А ведь вдохновение — оно такое, может вмиг улетучится, и до дома я его могу не донести... После учёбы я специально зашёл в библиотеку, чтобы отвязаться от Нозоми-тян. Меня напрягает её общество... Не покидает ощущение, что ей что-то нужно от меня, а я ведь жуткий параноик. В то время библиотекарь, мужчина лет пятидесяти, уже стал во всю спрашивать, какие именно книги мне нужны. Отвязаться от него невозможно, потому я всё-таки взял одну книгу. Что-то там про историю было... Я слишком спешил, чтобы обращать внимание на название. Перед тем, как забрать куртку и покинуть, наконец, учебное заведение, я отправился в столовую, чтобы купить ещё пару бисквитов. Продавщица очень удивилась тому, что в почти полпятого кто-то из учеников ещё находится в институте, хотя все ушли ещё в четыре, и сочла меня за ботана. Я не стал отвечать ей, что меня задержал библиотекарь, иначе в её глазах я точно стану ботаном... Бисквиты были последними, потому она отдала мне их бесплатно, пожелав приятного аппетита и поторопив меня домой. Да, она права, нужно бы уже уходить. Поклонившись в знак благодарности и попрощавшись, я оделся и вышел на улицу. Настроение заметно улучшилось, когда я уплетал бисквит, идя по свободному от людей тротуару до остановки. Светило яркое вечернее солнце, а перед мысленным взором была улыбка продавщицы из столовой. Добрые люди всегда поднимают настроение, а потому забываются мной не сразу. Дойдя до метро, я несколько минут в упор смотрел на солнце. Оно уже садилось, а потому его свет был оранжево-красным, очень ярким, греющим душу. Спустя несколько минут, спускаясь в подземку, я с улыбкой мысленно ловил «зайчиков», что так смешно прыгали перед глазами. В метро было так много людей, как не было никогда в такое время. У меня неприязнь к касаниям, а здесь просто невозможно избежать соприкосновений, потому что все толкаются... Настроение упало. Подобные ситуации очень выматывают меня... А ведь я так устал. Но поезд подошёл быстро, и я, войдя одним из первых, даже занял место. Оно было в конце вагона, по середине сидения, и мне было вполне уютно. Несколько станций подряд поезд двигался по улице, и я наслаждался тем, что солнце светит прямо в лицо. Однако светило оно не очень уверенно, потому как вокруг надвигались тучи... Сердце кольнуло, ведь когда ещё я увижу солнце? Его не было несколько дней подряд. Без него я тухну, будто бенгальский огонь... Через какое-то время я открыл глаза, опустив взгляд вниз. Мне не было грустно, но в душе ощущалась пустота. Ехать предстояло ещё десять минут, и тогда я стал рассматривать людей... но все спали, облокотившись друг на друга, на перила, на стенки вагона. Но всё же были те, кто не спал, человека четыре на весь вагон. Интересно, почему они не спят? О чём думают все те люди, которые не засыпают, как остальные, сидя и смотря в пространство перед собой, не смея и бровью повести? Неужели, они высыпаются в отличие ото всех? Тогда я им завидую, потому что я всегда не высыпаюсь. Возвращаясь с учёбы в четыре часа, а иногда и в шесть вечера, я думаю над продолжением к очередному роману, а когда прихожу домой, то начинаю писать это самое продолжение. Ближе к двум часам ночи принимаю душ и ложусь спать, мгновенно выключаясь, как только принимаю горизонтальное положение. В семь часов просыпаюсь от противного звука будильника, собираясь на учёбу машинально, сознанием ещё находясь во сне. И по кругу. Моя жизнь похожа на круги, как бы странно это не звучало. Когда идёт дождь, каждая капля вызывает множество кругов, настолько похожих между собой, что они даже движутся одинаково. И это забавляет — с одной стороны, - а с другой начинает надоедать. Однообразие всегда приедается, начиная в итоге раздражать. Возможно, именно поэтому я не люблю гулять в дождь, потому что взгляд падает именно на лужи. Людей ведь нет, куда ещё смотреть, кроме как на лужи? Моё имя — Тадаши. Точно не знаю, что оно значит, и кто его для меня выбрал. Я и детство свое не помню, лишь один эпизод прокручиваю в голове, но что он мог бы значить - я также не знаю. Да и не интересуюсь особо. В свой адрес я часто слышу: «О, Тадаши, ты очень хороший человек, таких еще найти бы! С тобой приятно общаться! Ты такой жизнерадостный!» «Жизнерадостный» — мне это слово даже произнести трудно, а отнести его к описанию моей личности - нет уж, наверное не в этой жизни. Даже в адрес «Тадо» я часто слышу такие комплименты от знакомых, когда просиживаю время в аудиториях университета, сквозь тишину читального зала библиотек от знающего меня персонала, от продавцов в книжных магазинах... Тадо — человек серьезный, когда пишет свои рассказы; он скрупулезный в написании, старательный, способен горы свернуть. А Тадаши — кто он? Позвольте представиться, я — Хасегава Тадаши, и да, я «жизнерадостный» студент второго курса. Выбравшись из пучины мыслей о «себе любимом», я сфокусировал взгляд на мужчине напротив меня, про которого, признаться, забыл на время. Глаза этого мужчины, который не спит в отличие от остальных в этом вагоне, по сути смотрят прямо мне в глаза, но этот мужчина настолько погружён в какие-то свои мысли, как я недавно, что взгляд его направлен сквозь меня, не фокусируясь на чём-то одном. Недавно и я так смотрел на него, но в данный момент я вполне осознанно рассматриваю его, смотря в упор, а он будто и не видит меня. Я бы ещё час смотрел на этого человека, замученного работой, но мне нужно выходить. Аккуратно, чтобы не наступить ни на чьи ноги, ретируюсь из вагона, придерживая сумку на плече. Выйдя из подземки, я остановился, бросив взгляд в сторону автобусной остановки. Собственно, шесть остановок — не так уж много, а значит можно пойти пешком. Плюс ходить пешком полезно для здоровья и вдохновения, если ты творческий человек и тебе нужно творить сегодня до двух часов ночи. Проходя мимо книжного магазина, я подошёл к окну, заглядывая в торговый зал. На прилавке стояли свежие журналы, в которых опубликован мой недавно завершённый роман, над которым я работал почти год. Я уже так сроднился с персонажами, привык к тому, что каждую ночь писал новые главы, что иногда у меня возникает чувство, будто я что-то забыл сделать. Каждый из выпусков этого журнала содержит по две главы романа, и лишь в одном опубликовано сразу три — решил сделать подарок читателям; а сейчас последняя глава и эпилог, ставивший жирную точку на огромной печальной истории. Жаль, отзывы мне не известны, так как в интернет печатные издания я не публикую, однако где-то в институте я слышал, что у журнала повысились продажи после того, как я стал публиковать именно этот роман. Это показатель, как я считаю. - Вам тоже нравятся произведения Тадо? - услышал я голос слева от меня. Повернув голову, я увидел симпатичную девушку чуть выше меня, одетую в разноцветное пальто сдержанных тонов, с короткими волосами, мило выглядывающих из-под шапки. - Да, нравятся, - улыбнулся я, кивнув, и поскорее двинулся в сторону дома дальше. Неловко получилось, я думаю... Спиной я чувствовал её взгляд, из-за чего шаги давались нелегко. Прибавив скорости, я свернул в первый же двор, который попался на пути. Это далеко не самая удачная смена маршрута, однако душа моя будет спокойна. *** Дойдя до своего двора, я сел у подъезда на лавочку и достал сигареты. Ветер никак не давал мне прикурить сигарету, а после и вовсе выбил у меня её изо рта. Вздохнув, я посмотрел на еле видное из-за толстого слоя туч солнце, которые надёжно спрятали его от меня. Почему оно так далеко зимой? Почему бы ему не светить в эти холодные депрессивные дни, отгоняя всё плохое, освещая потрясающий белоснежный снег, делая зиму прекрасной и праздничной? Из-за этого я не люблю зиму, зато очень люблю лето, потому что солнце светит прямо в глаза, из-за чего я чувствую, будто это я свечусь изнутри... Очень люблю солнце, особенно когда оно яркое. А особенно в начале лета, когда оно светит особенно сильно, из-за чего в это тёплое время года я очень много времени провожу на улице. Нередко я сплю на балконе, расстилая футон прямо на кафельном прохладном полу; утром там же завтракаю и после учёбы сижу до ночи с ноутбуком, работая над продолжением под звёздами... Свежий воздух и шум машин мало оживленного ночью города так вдохновляют... Оглядев пустынный двор, я вдохнул холодный свежий воздух, заполняя лёгкие до отказа, прикрыв глаза на момент, а после, поправив сумку, с прыжка вошёл во мрак сырого подъезда, через одну начав преодолевать ступени. Придя домой, первое, что я сделал, это поставил чайник. Так хотелось согреть тело поскорее любимым горячим напитком, а потом, укутавшись в махровый халат, начать писать продолжение недавно начатого романа, не отвлекаясь ни на что. И именно так я и сделал. Но сегодня вдохновение почему-то не посетило меня, посему произведение выглядело как из пальца выдавленное; тогда я решил отложить работу и подключиться к Интернету, посмотреть отзывы на те романы, которые я публиковал в своём Живом Журнале. Ввожу логин и пароль и жду долгой загрузки. Как только появятся деньги, подключу нормальный Интернет... Спустя минуту страница полностью загрузилась, и я увидел, что мне пришло сообщение. Интересно, от кого это? С кое-каких времён я боюсь открывать личные сообщения, потому что нередко напрямую мне писали критики. Я не переношу критику, она морально меня уничтожает, однако, конечно же, делает и кое-что положительное, ведь она помогает понять свои ошибки и впредь не допускать их. Но я очень долго прихожу в себя после критики, поэтому выработалась такая фобия... Но, преодолев свою трусость, я открыл злосчастное сообщение... Ryutaro's POV Утро началось не очень удачно. Я проспал пол урока, и как ошалелый, выбежал из дома с бутербродом в зубах. «Кто рано встает – тому Бог подает» - эти слова я всегда прокручиваю мысленно в голове. Их часто говорила моя бабушка, когда будила меня в шесть часов утра, не позволяя проспать весь день. Но сегодня на меня подадут лишь жалобу за опоздание. Бежать по гололеду не очень удачное решение, да еще когда ты сильно опаздываешь. Пришлось повозиться пару минут в подвале, чтобы достать горный велик моего дяди; старый, с ржавой цепной передачей, но способного пережить расстояние до школы. Доедая свой завтрак по пути, я мчался на велосипеде по прямой, расчищенной ото льда и снега, дороге. Надеюсь только на одно - не наехать бы сейчас ни на кого. Пока я смотрел вперед, на ровные белые полосы пешеходного перехода, светофор зажегся синим. Зажав пальцами рычаг тормоза, я резко остановился, отчего мое тело потянуло вперед, а заднее колесо приподнялось наверх. Но мне удалось встать прямо, чему я был несказанно рад. Не хотелось бы упасть и пострадать... Встряхнув головой, отгоняя накатившиеся гнетущие мысли, я приподнял руку, посмотрев на часы. До конца урока оставалось пятнадцать минут, и если я все же приду, то учитель как всегда начнет свою тираду по поводу опозданий. Боковым зрением, я заметил, как мелькнул красный свет, в такт с идеей, которая меня посетила. Надавив на педали, я тронулся с места. А стоит ли вообще идти в школу? Пусть все думают, что я заболел, вот и не пришел. Староста и не заметит моего отсутствия, почему бы и нет? Воспользуюсь возможностью. Я завернул в противоположную сторону своей школы, и направился туда, где обычно убиваю всё своё свободное время - в музей! *** Музей располагался возле большого парка, в котором хорошо гулять весной. В это время неописуемо красиво, все расцветает, и, кажется, будто ты сам расцветаешь изнутри. Подъезжая к стоянке, где я собирался оставить свой велосипед, я обнаружил, что места на стоянке не было - его в буквальном смысле не было. Зимой нормальные люди не передвигаются на велосипедах, поэтому стоянку убрали еще в начале декабря. Мысленно выругавшись, мне пришлось тащиться на задний двор. Там находился небольшой склад, который постоянно был открыт. Его не заметишь под листвой летом, а зимой под слоем снега и подавно, так что переживать за кражу транспорта явно не стоило. Музей я посещаю тогда, когда мой учебный день заканчивается. Несмотря на то, что здесь довольно часто встречаются люди, большинство из которых студенты университетов, все на удивление ведут себя очень тихо. Место настолько спокойное и уютное, что можно поневоле уснуть. Но сейчас я пришел очень рано, как раз в то время, когда охранник открывал дверь центрального входа. Он оглядел меня снизу вверх, увидел торчащую сзади школьную сумку, и с недоброжелательностью помотал головой, закатив глаза. В ответ я лишь поздоровался и зашел внутрь. Посетителей не было. Как обычно, по привычному для меня направлению, я завернул по коридору на права, чтобы посетить давно полюбившееся мной экспонат «надгробия». «Человек и собака были друзьями с древних времен» - вот что гласила табличка, у надгробья могил. Несмотря на свое название, само оно приставляло из себя, что-то вроде костей в вазе. Могила, с костями похороненной собаки и хозяина. Немного жутковато, но я в этом нашел что-то необычное, может даже, вдохновляющее? Обойдя могилу, я сел на скамью, что стояла рядом. Эту скамейку я использую обычно как кровать, поэтому сейчас боком лежу на твердой деревянной поверхности, подпирая рукой голову. Глаза невольно закрываются, будто бы на веки привязали по камешку. С неприятным жжением раскрываю их каждый раз, как только автоматически они захлопываются. Сзади чьи-то шаги, шорохи, голоса. Сопротивление бесполезно. Вскоре, я уснул. Музей – идеальное место для таких же ленивых, как я. *** Вдалеке эхом отдавался собачий лай. Лай потерянной собаки. Она сидела возле обрыва, махая хвостиком в разные стороны. Из-за дождя ее шерсть была мокрой, от этого естественный соломенный цвет стал темнее. Некоторое время собака мирно сидела на месте, затем, оглядевшись, резким рывком побежала вниз по склону небольшого холмика. Хозяин вскоре отыскал своего питомца. Эту картину я наблюдал со стороны. Все происходило в замедленной съемке, будто отрывок из фильма… Глаза чуть слезились, от этого все было видно сквозь пелену. Комната крутилась вокруг меня, или же, это я кручусь? Через несколько секунд сознание вернулось на свое место, и я окончательно проснулся. Перед собой я сразу увидел ту табличку с надписью. Вспомнив свой сон, внутри меня что-то екнуло, и мне стало, отчего-то жаль. Но кого? Собаку и ее хозяина? Или же… себя? В то мгновение мне показалось, что той потерянной собакой был никто иной, как я.… Помотав головой, избавляясь от посторонних мыслей, я взглянул на часы. Уже было около четырех часов вечера. Поэтому я стал быстро собираться. Стоп! Это же я сколько спал? За всю свою жизнь мне не приходилось отрубаться в общественных местах настолько. Стало не просто неловко, а стыдно. Подправив рубашку, которая чуть задралась и слегка помялась, я хотел потянуться уже за сумкой, но к моему удивлению ее не обнаружил. Посмотрев по сторонам, за спинкой скамейки, я встал и обошел на всякий случаи весь зал, может, где завалялась. Скорее всего, ее подобрал кто-то из служащих, но тогда почему они не разбудили и не выгнали случайного посетителя, что сопел возле их экспоната? Не логично. Почувствовав тяжесть на плече, я немного встревожился, но все же обернулся. Теперь мне влетит... - Рютаро, ты что, школу сегодня прогулял? Человека, что потревожил меня, я узнал не сразу. Высокий, стройный, в очках, причём в тех, что носили исключительно для красоты, тобишь по моде – ботаники. И вот я узнал его. Накаяма-сан был экскурсоводом музея. Молодой парень, недавно закончивший университет, занимался любимым делом. Он хорошо знал историю, и мне не раз приходилось слушать его рассказы о разных вещах, что размещались в музее. Именно он ознакомил меня с «надгробием», и его было на самом деле интересно слушать. Его лицо все еще вопросительно смотрело на меня, но в ответ я только почесал затылок и виновато улыбнулся. После нескольких секунд его рука коснулась моей головы и потрепала волосы. Милая и добрая улыбка, улыбающиеся глаза. - Что ж, думаю, тебе надо идти. Родные наверное уже беспокоятся. - Если они вообще вспомнили обо мне. Взгляд его переместился мне в глаза и сильные руки схватили мои плечи; он нагнулся вперед, ближе к лицу, и уверено произнес: - Я так не думаю. Честно сказать, от всего этого мне хотелось засмеяться. Что я и сделал после того, как уголки губ Накаяма-сана невольно потянулись наверх. Легкая улыбка или ухмылка? Хватка ослабла, и он отошел от меня на несколько шагов, разворачиваясь ко мне спиной. Красивые широкие плечи. - Спасибо, но я уверен, что когда приду домой, мама спросит: «ты чего так рано?» Прикрывая рот из-за смеха тыльной стороной ладони, хотя скорее по привычке, я подправил волосы, что уже неопрятно лежали на голове. Затем, посмотрев назад, убедился, что сумки нигде нет. - А вы не находили здесь темно-синюю сумку? Я, похоже, ее потерял… Накаяма-сан уже разгуливал медленным шагом по залу, задумчиво рассматривая по дороге картины, висевшие на стенах. Казалось, что он и вовсе не слышал меня, или же, так и было. - Эмм… так вы не видели сумку? Резко дернувшись, он посмотрел на меня, видимо, этим я вытащил его из глубоких раздумий. Улыбнувшись, он прошел куда-то в конец зала, где находилась темно-зеленая дверь. Красивые широкие плечи скрылись в темноте комнаты. Я невольно нахмурился, прогнувшись вперёд, будто пытаясь рассмотреть его действия там, в этой комнате. Менее, чем через минуту, улыбаясь, из темноты вышел Накаяма-сан, сжимая в руке лямку моей сумки. Я счастливо улыбнулся, начав подходить ближе. - Спасибо большое! - Поблагодарил я, поклонившись, и стал тянуть руки за сумкой. Накаяма смотрел на меня с укоризненной, а после поучительно произнёс: - Не теряй её больше, а лучше не прогуливай школу, - улыбнувшись шире, мужчина протянул мне сумку. Я мигом схватился за вторую лямку, начав тянуть сумку на себя, однако Накаяма-сан не спешил ослабить хватку. Он смотрел мне прямо в глаза, легко улыбаясь, я чувствовал, как мои щёки горят, и через мгновение сумка была полностью в моих руках. Растерявшись, я, заметавшись взглядом по его лицу, быстро поклонился и быстрым шагом ушёл прочь. Мое сердце билось в груди как сумасшедшее, а его лицо так же осуждающе продолжало смотреть на меня перед мысленным взором. *** На улице уже стемнело. Ветер раздражал своим холодом, оттого затянув шарф покрепче, я направился домой. Снег блестел под светом уличных фонарей, что располагались на территории музея, освещая узкую тропинку. Я сжимал лямку сумки, опустив голову, пытаясь отвлечься от разных мыслей рассматриванием своих ботинок. Крепко вцепившись пальцами в холодные железные прутья центральных ворот, я толкнул их, отворяя огромные двери. Завернув, я уже быстро зашагал в сторону дома, вскоре сменив шаг на бег. Я слышал лишь свое рваное дыхание и ощущал, как режущий холод пробивался мне в легкие. Бежал я так около пяти минут, но силы за это время уже иссякли. Остановившись, чтобы передохнуть, я присел на корточки, восстанавливая дыхание. Подняв голову, я осмотрелся по сторонам. Мне чего-то явно не хватало, чувство, что я что-то забыл, поспешно разрасталось во мне. Отвлек меня звук проезжающей машины и яркий свет фар. Провожая взглядом автомобиль и резко переведя свой взгляд на колеса, я тут же вспомнил, что забыл велосипед на заднем дворе музея. Чертыхнувшись, я встал и повернул в обратную сторону, уже шагая спокойным шагом. Не совсем хотелось возвращаться сейчас туда, но забрать велик стоило. *** Дома я был уже в шесть часов вечера. Родители к моему удивлению, поинтересовались, где я был так долго. Особенно мать не оставляла в покое своими вопросами. - Как это не важно? Мой сын шляется Бог знает где! Небось, с какой-нибудь компашкой связался, знаю я вас, молодежь! - Дочка, да успокойся ты, мальчик просто задержался в школе, что ты так взвилась? Защита со стороны бабушки была весьма кстати. Она увела мою маму на кухню, таким образом отгораживая меня от конфликтов с ней. Похоже, я не единственный заметил ее сегодняшнее странное поведение. Обычно она так не реагирует на мое долгое отсутствие… Решив не разузнавать ничего, я скрылся в своей комнате, улавливая еле слышные разговоры мамы и бабушки. Видимо и на этот раз не только у меня вышел не совсем удачный день. Закинув куда-то подальше в угол сумку, я потянулся, тут же упав на кровать. Не смотря на то, что школу я сегодня прогулял, утомился жутко. Усталость давала о себе знать в слабой головной боли. Я закрыл глаза, вздохнул и попытался расслабиться, время от времени засыпая. Лежал я так еще пару минут, после чего открыл глаза. Тишину разрушало лишь тиканье часов; тусклый вечерний свет проникал сквозь щель не задвинутой шторы, отчего комната принимала холодный серый оттенок, даже немного мертвый. Что-либо делать было лень, но одно желание опережало другое. Поэтому я встал с постели и начал переодеваться в домашнюю одежду, сразу после чего включил компьютер. *** Помимо растрачивания времени в музее, у меня есть еще кое какой интерес – это чтение. Не просто сидя в библиотеке, вчитываясь в какую-нибудь философскую тематику, а именно романы! Как бы странно не звучало, но я большой фанат одного автора, рассказы которого просто дух захватывают! На первый взгляд ничего особенного, но вскоре понимаешь, что остановиться не можешь, интерес возрастает, и желание дочитать все до конца увеличивается. Со временем я проникся ими, полюбив работы автора Тадо, и в дальнейшем самого человека, что пишет такие прекрасные рассказы. Я не знаю, кто именно этот человек, парень или девушка, в личной информации автора ничего несказанно, лишь его ник мне известен. Мысли хоть как-то сблизится с автором меня не покидают, хотя я их пытаюсь отодвигать в сторону. Ведь это невозможно!.. Но вчера, я взял всю свою смелость в кулак и написал сообщение Тадо. Я пытался сложить все слова воедино, сразу писать признание в восхищении я не мог, даже простое «привет» мне не удавалось напечатать. Час прошел не заметно, пока я смотрел в монитор, ожидая чего-то. Спустя еще какое-то время, мне удалось взять себя в руки и выдавить два жалких слова. Подведя курсор мышки на кнопку «Отправить сообщение», я сглотнул и, закрыв глаза, нажал на левую кнопку мыши. Легкая дрожь прошлась по телу. Я выключил компьютер, не оставшись дожидаться ответа. С жутким волнением я лег спать, не понимая, почему я так не спокоен, ведь ничего особенного… «Добрый вечер» - эти слова я до сих пор прокручиваю мысленно в голове. Конец первой главы.