На чужой каравай... Продолжение.

День близился к своему финалу, а солнце было у края горизонта и, предвещая сегодняшнюю ночь, напоследок, разливало по небесным просторам розово-красные краски, а перед самим исчезновением опалило небосвод багряно-красными лучами. Ветер начал уныло завывать и метаться по городу, чем изрядно злил городские аллеи, которые раздраженно шелестели ему в след. Мостовая безлико отражала общее городское недовольство и, нехотя, терпела на себе безжизненное свечение тусклых фонарей. Красное, старое здание стояло также тихо и угрюмо, ничем не привлекая к себе внимания, чинно таясь от суматохи улиц. Из здания вышел темный силуэт и направился вдоль шоссе по тротуару, а затем, для чего-то оглянувшись, сел в ожидающий его тёмно-вишневый автомобиль. Машина, впустив выхлопные газы, взревела мотором и унеслась в сторону центра, отражая на своей идеально отполированной крыше сопровождающие придорожные фонари. Иномарка, представительского класса, неслась по дорогам города, пролетая на красные сигналы светофоров, не замечая никого и ничего на своем пути, и вот, наконец, резко остановилась у главного входа элитной, украшенной разнообразной иллюминацией, гостиницы. Задняя дверца отворилась и из неё, поспешно, вышел всё тот же тёмный силуэт, держа в руках портфель. Не оглядываясь, он проскользнул за большие стеклянные двери, автоматического хода, в вестибюль первого этажа, что-то быстро сунув швейцару. Уже внутри мужчина, расстегивая пальто и собирая длинный шарф в кулак, проследовал по небольшому светлому залу к стойке ресепшена. Холл гостиницы был выполнен в старой английской манере: с многочисленными креслами и диванами, массивными деревянными столиками, на которых была выложена многочисленная пресса, и коврами, которые несли спокойствие и уют, тонко перекликаясь с вековыми, лощеными ламбрекенами. Когда человек оказался у стойки, тяжело облокотившись на её край, то его там уже поджидал администратор с дежурной улыбкой на лице. - Господин, Шереметьев! – учтиво склонив голову, приветствовал мужчину тот. - Вот, Ваш, ключ от номера “Люкс” и пакет доставленный, буквально, только что. - Молодой человек осторожно протянул вещи клиенту и вновь искусственно улыбнулся. – Будут особые пожелания? Человек напротив был заметно не в духе, от чего нервно оглядел администратора и с усмешкой, грубо схватил предназначавшийся ему пакет, и, буркнув что-то себе под нос, проследовал к лифту. После чего, молодой человек недовольно помотал головой и занялся своими обычными делами, кинув неодобрительный взгляд на закрывающиеся двери лифта, за которыми скрылся граф. - Тоже мне, граф Шереметьев, не был бы ты нашим соучредителем, не улыбался бы я тебе так и не терпел подобные выходки! – фыркнул парень в след тому. Железный короб спокойно полз вверх к двадцатому этажу, не опережая своего механизма, внутри его играла лёгкая, непринужденная музыка в стиле “блюз”. Пассажир был один, что позволило ему немного расслабиться и опереться спиной на стенку лифта, мужчина прокручивал миллион мыслей в голове и хотел скорее разобраться со своей главной проблемой. Это не были конкуренты или задолжавшие дольщики, это не была неверная жена или дочь наркоманка, в его голове были сотни мыслей о том, что теперь ему делать с той, которая мстила ему всю его долгую жизнь. Ему было горько от того, что он сам создал эту бестию, и что самому же придется её уничтожить. Он пытался вспомнить, что его тогда привлекло в той простой крестьянской деве, но память его подводила. И вот звучный гудок оповестил мужчину о прибытии, и лифт распахнул свои двери на нужном этаже, напротив двери в номер. Пассажир взмахнул рукой, и двери номера сами распахнулись перед ним, тогда он, войдя вовнутрь, поднял руку вверх и щелкнул пальцами, от чего по всему жилому пространству зажегся свет и заиграла его любимая джазовая композиция. Он слегка качнул головой в такт музыке и бесцеремонно швырнул портфель с бумагами и шарф, на одно из кресел номера, затем, он начал отщелкивать ритм пальцами, продолжая покачивать в такт головой. Он посмотрел на себя в зеркало, что висело в небольшом коридоре, и, хитро натянув улыбку левыми уголками губ, подмигнул сам себе, скрыв на миг свои ярко голубые глаза, и прошёл в центр “Люкса”. Он осмотрелся и, заприметив на барном столике бутылку бурого, многолетнего коньяка, из личных запасов, снял с себя пальто, кинув на другое свободное кресло, и стянул галстук, цвета металлик, с шеи, резко встряхнув, кинул вслед за остальными вещами. Вновь прищелкивая в такт музыке, он прошелся раскидистым шагом к, стоящему поодаль от него, алкоголю и вскрыл графин, выпуская сухой и терпкий дух застоявшегося напитка. Втянув сей аромат, он закрыл глаза и вальяжным движением наполнил бокал коньяком и подошел к большому, открывающему отменный вид на город, окну. Граф оперся левым плечом на стену около окна, убрав мешающуюся руку в карман своих брюк, и начал всматриваться куда-то вдаль, сделав глоток столетней выдержки. Он понимал, что тянуть нет смысла и нужно поскорее принять решение и действовать. Тогда мужчина поставил фужер на подоконник и, освободившейся правой рукой, достал из другого кармана брюк маленькие, белые, прямоугольные бумажки. Это были две абсолютно идентичные визитки, только одну ему вручила сама владелица, а вторую, сегодня днем, ему вручил Феликс, как реквизиты мстителя Шереметьева. Он не хотел переубеждать её или пытаться понять, он твердо решил, что с ней сегодня будет покончено, потому, как знал по себе, что вампир в своей мести не остановится. Мужчина усмехнулся, уловив трагичность и комичность сложившегося стечения обстоятельств, и, достав из внутреннего кармана пиджака личный телефон, набрал злополучные цифры. В трубке раздался гулкий гудок, затем еще один. - Репортёр, Петрова Ждана на проводе! Говорите, я, Вас, внимательно слушаю. – Звонко проговорила девушка на том конце провода, не узнав номера звонившего. - Это граф Николай Шереметьев… Николя… Я всё знаю и предлагаю тебе подъехать ко мне в гостиницу для последнего разговора. – Гладко и с некой иронией в голосе сказал вампир, не дав вставить и слова собеседнице. - Если и последний, то для нас обоих. Выезжаю. – Фыркнула в ответ девушка и завершила звонок. Он опустил телефон и усмехнулся, понимая, что былая прыть девушки никуда не исчезла и, что не так гладко пройдет их встреча, как он предполагал. Теперь он достал часы, из нагрудного кармана жилета, и посмотрел на расположение стрелок на старинном циферблате, «Почти одиннадцать» мысленно отметил мужчина и прикрыл крышку часов, убирая их обратно в предназначенный карманчик. Вампир вновь поглядел в окно, а там, в галактическом пространстве звезд, уже взошла луна, она была почти округлой, но только в завтрашнюю ночь ей предстояло взойти, на трон небосвода, в своем полном обличи. Теперь он чуть отстранился от подоконника и, опираясь левой ладонью на раму окна, а правой вновь забирая бокал, посмотрел на свое отражение. Там у окна стоял высокий, широкоплечий мужчина, в темном, с глубоким чернильным отливом, пиджаке и попивал дорогой коньяк. Его блондинистые кудри были убраны назад и противно блестели, увидев это, мужчина недовольно поморщился и левой рукой разворошил эту идеальную слащавость. Теперь, в отражении стоял ухмыляющийся взъерошенный блондин, в небрежно расстёгнутой сверху, черной рубашке скрытой под покровом жилета и двубортного пиджака, ворот которой был не симметрично вздернут вверх. Он опирался левой рукой на раму отражающей поверхности, а правой держал почти пустой фужер, глоток и стеклянный кубок опустошён, а на лице венценосно воцаряется надменное, царственное выражение. Мужчина вновь пощелкивает пальцами под музыку, вновь пританцовывающими движениями он направляется к графину, вновь наполняет фужер и теперь, в момент кульминации нот, он прокручивается вокруг своей оси и, завершив оборот, громко топает подошвой, лаковых ботинок с закругленными носами, оформленными стильными белыми гамашами. Всё так же находясь во власти сладостных звуков, граф направился к белому дивану на изогнутых деревянных ножках, опустившись в него мужчина, потянулся к рядом стоящему креслу, на которое он кинул портфель с полученными бумагами, и, схватив конверт, нависает над стеклянным журнальным столиком, который располагался в центре мебельного гарнитура. Вскрыв пакет, специальным канцелярским ножом, он выложил содержимое на стеклянную столешницу и потянулся к деревянной шкатулке, которая стояла на краю стола. Щелчок и свет по всей квартире тускнеет и остается освещенным лишь пространство вокруг графа. Вампир достает из шкатулки кубинскую сигару «Cohiba 30 Aniversario» и, немного помяв в руках, проводит ею у себя под носом, вдыхая запах скрученных особым способом листьев табака. Теперь же он берет в правую руку каттер и, на глаз отмерив примерно три миллиметра от её конца, отрезал запечатанный конец изделия, от чего на сигаре осталось тонкое колечко от шапочки, которое ни при каких условиях не даст покровному листу развернуться. Шереметьев выпивает глоток коньяка и достает именную турбо зажигалку, чтобы прикурить сигару, граф прекрасно знает, что табак очень чувствителен к запахам, и он мгновенно впитывает все примеси пламени. Потому использовать для прикуривания обычную бензиновую зажигалку или картонные спички, а тем более бумагу и свечи, было невозможным, поскольку дым от них обладает ярко выраженным резким ароматом. Именно поэтому он использовал специальную зажигалку, газ в которой подается узконаправленным потоком под давлением, от чего пламя горячее и позволяет прикурить сигару максимально точно. И вот мужчина зажимает табачное изделие, ручной скрутки, губами и, поднеся пламя на расстоянии одного сантиметра от кончика, начинает потягивать сигару, вращая её, дабы она начала тлеть по всей окружности. Подув на тлеющий конец сигары, Шереметьев убедился, что она горит равномерно и властным движением правой руки подносит её к губам и зажимает сигару во рту. Мужчина медленно вдыхает дым, но не затягивается, ибо сигара – не сигарета, нужно чтобы её дым заполнил рот полностью и начал впитываться в стенки щек, окутывал язык. Теперь граф блаженно улыбается и опускается на спинку дивана, прихватив за собой бумаги и пододвигая пепельницу. Мужчина выдыхает горчащий дым и, прикрыв глаза, наслаждается ароматом, который постепенно окутывал всё пространство вокруг него, он вновь погружается в тематику, присланных ему на подпись, бумаг и совершенно забывает о времени. С момента его звонка репортеру прошло более двух часов, когда в дверь номера постучали. Вампир, подписывающий в этот момент очередной договор, резко поднял взгляд прямо перед собой и, доведя последний вензель своей росписи, кинул ручку на стол, вставая с дивана и направляясь к графину с коньяком, мельком захватив перед этим бокал. Грубым, громким голосом скомандовал «Открыто!» и наполнил фужер алкоголем. Дверь отварилась и пред взором Шереметьева предстала женская фигура, плавно приближающаяся к нему. Он стоял совершенно расслабленный, он не боялся ту, которая пришла к нему, в нём взыгрывало лишь любопытство и удовольствие, предстоящего убийства. - А ты всё так же самоуверен! – заметил звонкий и протяжный женский голос, и вот его обладательница вышла на свет. ______________________________________________________________________________ *Сигары «Cohiba 30 Aniversario», были выпущены ограниченной серией в 1996 году. Всего выпущено 45 сертифицированных хьюмидора по 50 сигар, каждый из них имеет порядковый номер. Одна из аукционных коробок была реализована за 14 300 фунтов стерлингов. *Хьюмидор (лат. humidus — влажный) — ящик, шкатулка для хранения сигар. Главной задачей хьюмидора является поддержание уровня влажности на уровне 65-75%, при которой сигары могут храниться без потери качества. *Каттер – специализированное устройство, для отсечения запечатанного кончика сигары.