***
Стрелка часов плавно переваливает за отметку "час ночи", и двое парней нервно поглядывают то на дверь, то на настенные часы. Со стороны спальни лидера слышатся басистый храп и сонное бормотание макнэ, отчего юноши улыбаются, но потом переводят взгляд друг на друга и поджимают губы, предчувствуя что-то неладное. - Они ведь скоро придут, да? – танцор натянуто улыбается, что больше похоже на злобный оскал, и крутит плетёный браслет на руке, дергаясь при каждом звуке. Вокалист неопределенно пожимает плечами и в сотый раз набирает заученный наизусть номер, терпеливо ожидая признаков жизни на том конце. Томные гудки накаляют обстановку, и Ю, так и не дождавшись ответа, швыряет на пол телефон и падает лицом в подушку. - Он никогда так не задерживался. Всегда предупреждал, если что, - раздраженно бормочет Джэ и выжидающе смотрит на танцора. Тот нервно ёрзает и ждёт, ждёт уже битых три часа, когда нерадивые гуляки заявятся домой. Но телефон Чонопа молчит, точно так же как и телефон Ю, отчего двое уже мысленно начинают проклинать этих двух хёнов-раздолбаев. То, что Ю ждет своего возлюбленного, это понятно, но вот чего рядом сидит Мун, и его буквально дергает, Джэ лишь догадывается и слегка ухмыляется своим мыслям. В прихожей слышатся посторонние шорохи, и юноши выскакивают туда, наблюдая картину маслом - возвращение блудных попугаев. Да, по-другому назвать их никак нельзя, ведь эти два клоуна смылись в ближайший клуб сразу после выступления, не соизволив даже переодеться в повседневную одежду. Первым более-менее спокойно заходит Химчан и, хихикая, затаскивает в квартиру совершенно невменяемого Дэхёна, который начинает смеяться от цвета обоев в прихожей. Ким, опираясь одной рукой о стену, а второй удерживая постоянно сползающего Чона, пытается стянуть с себя ботинки, наступая на задники. Но, как назло, проклятые задники резко уплывают в сторону, стоит ему поднести ногу и приготовиться разуться. Ким начинает громко и хрипло материться, причем язык заплетается, и из всей пламенной речи можно услышать какое-то мычание и слова «сука», «нахуй», «Дэхён, не сползай» и «Джэ, помоги». Ю чертыхается и помогает несчастному и неспособному внятно материться Киму раздеться и наблюдает за своим другом, что удобно уселся у вешалки на полу и играет в кораблики кедами Чжунхона. - Вжжжжжж, - Дэхён с головой уходит в образ моряка, а Ю в упор смотрит на танцора, с интересом наблюдающего за действиями пьяного вокалиста. Нет, конечно же, хёны, бывает, выпивают, но до поросячьего визга, как Чон, ещё никто не напивался. В один момент красно-синий кедовский кораблик замирает в руке вокалиста, и он поворачивает свою голову в сторону улыбающегося Муна, совершенно внятно произнося одну фразу: - А всё ты виноват! Чоноп ошалело смотрит на вернувшегося в роль моряка Дэхёна и замечает, что на этот спектакль приплелись Бан и Зело, и второй крепко обнимает плюшевого Тигру. - Ребят, идите спать, я сам уложу его, - танцор еле улыбается и кивает парням, чтобы уходили, но Бан сонно трёт глаза и говорит: - Только не сильно. Мун кивает, и все уходят. Джэ тащит Чана, который сонно и пьяно что-то лепечет заплетающимся языком, при этом успевая лапать Ю и получать освежающие пощечины. - Ты такими темпами на Сая похожим станешь, - Джэ специально отвечает колкостями и засовывает рыпающегося Химчана в комнату, который яро пытается доказать, что он мужик и до такого состояния себя не доведет. А Мун присаживается на корточки перед Дэхёном и щелкает пальцами у его лица, заставляя обратить на себя внимание. Чон что-то мычит и отставляет свой «Титаник» в порт между гуковским кроссовком и хоновскими тапочками-уточками. - Значит, я виноват? – Оп улыбается уголками губ и смотрит на пьянь, сидящую рядом, от которой буквально разит алкоголем, сигаретами и чем-то ещё. Мун не пытается вникнуть в подробности и распознать запахи, оставляя взбучку на потом. Сейчас же просто надо как-то перетащить язву в комнату, переодеть и уложить спать, при этом постараться сдержать порывы уложить его лидерской битой. - Ты, - пьяно тянет вокалист и обиженно смотрит на танцора, тыкая в него пальцем. Но он промахивается и падает прямо тому в объятия, утыкаясь лицом ему в грудь. Аромат детского шампуня с запахом груши, которым пользуется только макнэ-лайн, ударяет в нос, и Чон вдыхает глубже, трезвея от этого. Он прикрывает глаза и тихо невнятно продолжает: - Ты всё это вот это вот. Ты виноват, но я же не виноват, что выпил. Нет, я виноват, но ты виноват больше меня, поэтому ты виновник того, что я выпил. И выпил-то я чуть-чуть, а тут хён, и я просто не смог отказать. А потом ему рассказал про тебя, и он просто заставил меня выпить… Ну, я же не виноват, что ты мне нравишься, правда? – он выстреливает заумную фразу, сути которой Чоноп догнать вообще не может и не пытается, ведь сколько раз ему говорили, что пьяным одна хрень в голову-то и лезет. Но вот последняя фраза заставляет задуматься и вспомнить одну поговорку: "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке". Пара совершенно невменяемых глаз смотрит на Муна, и Чон обижено дует губы, злясь, что этот танцор не реагирует на него. Он бьет кулаком тому по коленке, но получается слишком больно, и Оп с укором смотрит на действия вокалиста, что опять спрятал свое милое личико у него на груди. - Пьянь, - хоть и грубо, но Дэхёну кажется, что это самое ласковое и самое лучшее слово, сказанное Опом в его адрес. И он пьяно, но довольно улыбается, чувствуя, что его пытаются поднять на ноги. - И сколько же ты выжрал, что тебя сквозняком сдувает, - Мун ругается на то, что Дэхён постоянно уплывает по стене куда-то влево, и стягивает с него куртку. Он с горем пополам заканчивает с верхней одеждой и, прижимая к себе за талию, волочит мурчащего вокалиста в комнату. - Чоноппи-и-и, ты такой хороший! Пумочка моя, а знаешь, как я тебя люблю? Как это - не знаешь? Так я же тебе только что сказал, как люблю! Но ты - бука и не смотришь на меня, и я обижаюсь на тебя, ты плохой, - Чоноп мысленно продает Кима на органы за спаивание этого пусановца и крепко сжимает кулаки, приготавливаясь к пьяным исповедям. Он кладёт Дэхёна на кровать, но тот рыпается и тянется к младшему, отчего тот злобно смотрит на него и говорит: - Дай мне тебя раздеть, и болтай что хочешь! – Чон кивает и, не шевелясь, ждет, пока его разденут. Мун быстро стягивает штаны и всё остальное, протягивая тому пижаму. Но видя засыпающего вокалиста, принимается самостоятельно одевать гуляку. - А я ведь люблю тебя, сильно-сильно люблю, - влюбленно бормочет Дэхён, обнимая подушку и пуская слюни на неё, не забыв поцеловать. Мун тихо смеётся и укрывает пьянь одеялом, целуя в лоб. Он быстро переодевается и ложится на соседнюю кровать, заводя будильник на завтра.***
Поочередно открывая то один, то второй глаз, Дэхён моментально их закрывает, раздражаясь режущим взгляд солнцем. Голова нещадно болит, в ушах звенит, а во рту - пустынная засуха, поэтому он укрывается с головой, тихо хмыкая. - Просыпайся, пьянь гулящая, - над ухом раздается шепот, и Чон высовывает голову из-под одеяла, наблюдая рядом со своей кроватью на тумбочке поднос со стаканом воды и таблеткой, а на полу - сидящего и улыбающегося довольного танцора. - Что я сделал? – Чон решает сразу задать этот вопрос, чтобы знать, вытворил ли он что-нибудь эдакое или просто растрепал всем, что по самые гланды влюблен в этого ангела. - Ну, ты обвинил меня во всех смертных грехах, сказал, что я до жути плохой человек и вообще фу таким быть, - отвечает Мун и протягивает ошарашенному Дэхёну стакан с таблеткой, который тот сразу же хватает и опустошает. Хён закрывает лицо ладонями и пытается вспомнить, что вчера было. Вот Химчан на радостях чуть ли ни всех целует, вот выступление, и Ким чмокает Опа в щеку, вот у Чона срывает планку, и он уходит. Вот Чан заваливается в гримёрку и тащит его в клуб сразу же после выступления. Бокал, потом ещё, потом бутылка, и понеслась пьяная исповедь. Дальше он не хочет вспоминать, ибо позор и так обеспечен. Но тогда почему Оп выглядит таким довольным? - Что-то ты не похож на грешника, - как-то отрешенно отвечает Дэ и чувствует, что его почти невесомо целуют в лоб. - А потому что ты потом сказал кое-что очень важное, - Чон убирает от лица ладони и смотрит на еле сдерживающегося Муна. - Что я сказал? - Что любишь меня, - Оп посмеивается и целует Дэхёна в губы, крепко обняв за шею. Сначала Чону кажется, что он перепил, и это всё - его фантазия и похмелье. Потом он просто списывает проиходящее на глюки и паранойю, но, когда чувствует щекочущее дыхание на шее, блаженно улыбается, утягивая к себе под одеяло танцора. Но вот только он хочет вновь поцеловать, как Оп морщит нос и ладонью убирает его лицо от своего. - У тебя жуткий перегар.