Ошибка ценою в жизнь

- И... Давно это у тебя? - неуверенно спросил Тоша, внимательно выслушав рассказ Кати. Он, поставив перед ней кружку с горячий чаем, сел на табуретку напротив девушки. - Три года, - ответила та, подув на горячий напиток, откуда медленно поднимался теплый пар. - Что-то случилось? - Случилось, - вздохнула та, горько усмехнувшись. - Расскажешь? - осторожно спросил Тоша, посмотрев на неё из-под ресниц. Девушка, встретившись с ним взглядом, грустно улыбнулась. - Была зима, двадцать первое февраля. Мы с мамой решили купить папе подарок на праздник. А на улице было на удивление холодно, что обычно не свойственно для Киева в феврале. Мы вызвали такси. На улице ещё был гололед и... Мы с мамой сели на заднее сиденье. Она как обычно приобняла меня за плечи...       Её голос задрожал. Прошло три года, а она до сих пор со слезами на глазах вспоминает тот день. Тоша, внимательно смотрящий ей в глаза, не перебивал её и терпеливо ждал, когда девушка всякий раз замолкала, чтобы остановить нахлынувшую волну воспоминаний.       Катя, бессмысленно рассматривая кружку, вздохнула и продолжила: - Водитель ехал не очень быстро, но... Машину всё равно занесло. Мы почти улетели за обочину, но нас, так сказать, "спасло" дерево. Зад машины врезался прямо в него. Правой стороной. Где сидела мама.       Катю затрясло, голос её сорвался, на глазах проступили слезы. Тоша, заметив её состояние, с жалостью смотря на неё, аккуратно притронулся к её руке, которую она держала на кружке. Девушка, почувствовав поддержку, убрала руку с горячей поверхности, а Тоша взял её руку поудобней, желая её успокоить, помочь ей, защитить от чего-то... В его душе что-то защемило. Ему было жаль её... - Для меня мама послужила некой "подушкой безопасности", - горько и с капелькой злости усмехнулась она, смотря на маленькие крупинки, плавающие в чае. - Получается, что я нисколько не пострадала, но... Переднее сиденье, как выяснилось после, было сломано и от сильного удара оно просто сорвалось и прижало меня к сиденью. Хотя... Я даже ничего не почувствовала, - пожала она плечами, грустно усмехнувшись. - Я просто посмотрела на маму, она была вся в крови, без сознания. Мне стало страшно, я что-то кричала, пыталась её вытащить оттуда, не понимая, что сама там застряла. Я плохо помню этот момент, мне потом только рассказывали, что у меня началась дикая истерика, я ничего не соображала... Ревела, кричала...       Она поежилась, как будто переживая это вновь. Сделав глубокий вздох, она вытерла тыльной стороной ладони слезу, которая успела пробежать по её щеке. - Потом меня вытащили, и только тогда я почувствовала адскую боль в ногах. Помню, что я потеряла сознание, а когда очнулась, была уже в больнице. Рядом со мной сидел папа, усталый, с красными глазами... Я звала маму, со слезами спрашивала у всех, где она. И только потом мне сказали, что она сразу же умерла. От удара…       Закусив губу, она сглотнула ком, вставший в горле. Слезы больно жгли глаза. Руки тряслись. Тоша пытался унять эту дрожь, но, поняв, что это бесполезно, сел рядом с Катей, на кухонный диванчик, и аккуратно приобнял её за плечи. Девушка, почувствовав заботу, неосознанно придвинулась к нему поближе. - Ещё врачи сказали, что у меня сильно повреждены ноги, и если бы они приехали на десять минут позже, я бы осталась без ног... В больнице мне даже не сказали ничего о том, что они будут неметь или ещё что-нибудь такое. Я узнала об этом случайно. Через три дня, на похоронах мамы. Все начали расходиться, а я просто не могла встать со стула, понимая, что не чувствую ног.       Катя с жалостью усмехнулась и замолчала. Тоша, вслушиваясь в каждое слово, с болью в сердце смотрел на неё и на то, как она, перебарывая себя и еле сдерживая слезы, несмотря ни на что, продолжала дальше: - Мы приехали в больницу, нам сказали, что такое бывает от сильного стресса. Тогда мы подумали, что это был первый и последний раз, но... Это повторилось через две недели. Потом через месяц, два, три... Мы ездили в больницу, но никто нам не мог сказать, что со мной происходит. У всех были разные варианты, но все они сходились в одном: не существует такой болезни, которая смогла бы объяснить то, что творится с моими ногами. Они все только предполагали что-то... Говорили, что это всё на нервной почве. Потом я уже и сама поняла, что у меня немеют ноги от сильного перенапряжения или эмоционального потрясения.       Она замолчала, продолжив теребить край кофты. К чаю она так и не притронулась. Он уже, наверное, давно остыл... - И что, это никак нельзя вылечить? - тихо спросил Тоша, продолжая смотреть на Катино лицо. Она такая хрупкая, слабая, беззащитная... Ему хотелось её защитить от всего мира. Сильно прижать к себе и не давать в обиду. Он не знал, что с ним творится, но эта девочка вызывала в нем бурю неоднозначных эмоций.       Катя отрицательно мотнула головой на вопрос Тоши и усмехнулась: - Нет болезни - нет и лечения. - Но ведь это как-то можно исправить?.. Должно же быть какое-нибудь средство, лечение... - Не перетруждаться и не нервничать. Вот и всё лечение. - И... Часто у тебя это случается? - неуверенно спросил Тоша, боясь сказать что-то не то. - Когда как, - пожала она плечами, не поднимая взгляда. Она ни разу не посмотрела на Тошу за всё время этого разговора. - Бывает раз в месяц, бывает раз в неделю. Всё зависит от того, какой у меня период в жизни. - А сегодня?.. Почему это случилось сегодня? - Перенервничала, - усмехнулась она, чувствуя, что начинает краснеть. Тоша грустно улыбнулся, обнимая Катю ещё крепче. - А как же ты играешь в баскетбол? Мы с парнями как-то сыграли… - усмехнулся он, вспомнив прошлое лето. - Дак у меня на следующий день все мышцы болели. - Это с непривычки, - улыбнулась Катя, вспоминая, как болели её мышцы поначалу. - Потом привыкаешь. - Но всё же... У тебя никогда не было этого во время игры? - не унимался Тоша, осторожно задавая интересующие его вопросы. - Ни разу, - отрицательно замотала она головой, улыбнувшись. Слез уже не было, её не трясло, да и голос звучал уверенно. Она любила говорить о баскетболе, и эти разговоры её успокаивали. - За три года ничего не было. Не на тренировки, не на игре. Было пару раз после, а во время - ни разу. - А разве тебе не запретили играть? Это же всё-таки опасно... - Запрещали, конечно. И врачи, и тренер, и папа. Первый месяц после больницы мне вообще мяч в руки не давали. Но я всё равно ходила на тренировки, играла во дворе с девчонками, пока никто не видел. Баскетбол - это не просто игра, это целая жизнь... - И как же ты вернулась обратно в команду? - Санычу просто стало жалко на меня смотреть. Я каждую тренировку приходила в спортивный клуб и сидела на скамейке. Я не пропустила ни одной тренировки за тот месяц. В один прекрасный день они просто сдались, и Саныч сказал, чтобы я возвращалась. Папа просто привык к тому, что я отношусь к баскетболу, как к чему-то священному, - усмехнулась она. - Ты просто герой, - искренне улыбнулся парень, восхищаясь её мужеству и стойкости. Катя лишь еле заметно улыбнулась. - У тебя же чай совсем остыл, сделать тебе новый? - обеспокоенно спросил Тоша, случайно бросив взгляд на кружку с чаем и притронувшись к ней. - Нет, спасибо… Проводи меня домой, пожалуйста, - тихо сказала она, впервые за это время посмотрев Тоше в глаза. Этот взгляд... Он пробрал его до мурашек. Столько боли и сожаления было в её глазах цвета яркого изумруда. - Как скажешь, - улыбнулся он. Но не той похотливой, самодовольной улыбкой, а скорее какой-то искренней, милой, доброй, чистой...       Грустно и как-то виновато улыбнувшись, Катя встала с диванчика и вышла в коридор, сев на пуфик, чтобы надеть кроссовки. Следом за ней вышел и Тоша. Одевшись в тишине, они вышли на улицу. Уже достаточно стемнело, освещали улицу лишь фонари. - Ты далеко живешь? - спросил Тоша. Между ними больше не было той натянутой дружелюбности, а были вполне состоявшиеся дружеские, добрые отношения. - На Казацкой. - Это недалеко, пошли, - улыбнулся Тоша и, кивнув в сторону, пошёл туда. Катя шла рядом. Парень, стараясь разрядить обстановку, начал что-то рассказывать из жизни группы. Катя поначалу лишь улыбалась, но вскоре влилась в разговор и, забыв о той беседе по душам, что была у Тоши в квартире, начала смеяться вместе с парнем. За таким веселым и дружеским разговором они и не заметили, как дошли до Катиного дома. - Ну, мы пришли, - встав на ступеньку возле подъезда, с улыбкой вздохнула девушка. - Жаль, - улыбнулся парень. Фонарь, стоящий рядом с подъездом, не работал, поэтому ни Катиного, ни Тошиного лиц не было видно. Пользуясь этим, девушка, не стесняясь, смотрела на парня, стоящего напротив, и счастливо улыбалась где-то в глубине души. - А может, ещё раз как-нибудь встретимся? - посмотрев Кате в глаза, спросил парень. Их глаза уже привыкли к темноте, поэтому они, хоть и плохо, но видели черты друг друга. - Можно, - смутившись, тихо ответила девушка. - Тогда я позвоню, - улыбнулся Тоша. - Хорошо... - До встречи, - с доброй улыбкой сказал парень, медленно начав отходить от крыльца подъезда. - До встречи, - шепотом повторила девушка, до сих пор не веря тому, что всё это происходит именно с ней и не во сне, а наяву.       Махнув рукой, парень развернулся и пошёл по тротуару, намереваясь быстренько дойти до дома, поесть и лечь спать. Но вибрация в кармане, которая говорила о том, что пришло сообщение, разрушило все его мечты на сегодняшний вечер.       «Приходи на базу, завтра концерт, нужно подготовиться». Сообщение от Жени. - Да твою мать, - шепотом выругался парень и убрал телефон обратно.       Достав сигарету, он развернулся и пошёл в другую сторону, поскольку их база была в противоположной стороне от его дома. По пути вставив в уши наушники, он шел по улице, думая о сегодняшнем дне. - Какого хера в девять вечера мы приперлись на репетицию? - тут же возмутился Тоша, успев только перешагнуть порог. Влад, Маус и Женя уже были там, что-то наигрывая на гитарах. - А такого, что завтра концерт, а кое-кто за сегодня ни разу не пришел на репетицию, - в тон ему ответил Женя, возмущенно настраивая гитару. - Ты, наверное, забыл, что этот «кое-кто» сегодня ходил на встречу с девушкой, с которой ты сегодня встретился, - съязвил Тоша, сев за барабаны, и поднял палочки, валяющиеся на полу. - Кстати, как сходил? - тут же переменил тему блондин, понимая, что его друг прав, и посмотрел на Тошу. - Ух, она такая тигрица в постели! - с восторгом сказал тот.       Женю как будто мешком по голове ударили. Слова Тоши обрушились на него, словно дождь из камней. Перед глазами тут же всплыли образы той ночи. Крики, стоны, опять крики... Он вспомнил то, что так тщательно пытался забыть. Он вспомнил то, о чем забыл при встрече с Катей и не помнил до сих пор. Но эти слова... «...тигрица в постели...» С Жени как будто сняли розовые очки, он увидел мир в реальных цветах. Он снова понял, что это совсем не та девушка, какой она ему показалась на первый взгляд... - Что?.. - шепотом спросил Женя. - Да шучу, - усмехнулся Тоша, заметив удивленные взгляды друзей. - Мы сходили в кино, потом немного погуляли, я проводил её до дома и пришел сюда. Ничего не было, успокойтесь.       Но Женя уже ничего не слышал... Он был уверен, что в ту ночь у них всё было. Ведь он слышал всё собственными ушами, ему не могло показаться... Он потерял веру в то, что у него может быть что-то с этой девушкой. Его любимая никогда не будет такой. Она должна быть скромной, воспитанной, правильной... А не прыгать в первую же ночь в койку к незнакомому парню. - Я сейчас, - холодно бросил он парням и, сняв гитару с плеч, подошел к вешалке, снял куртку и вышел на улицу, по пути достав пачку сигарет. - Я что-то не так сказал? - удивился Тоша, изогнув бровь и посмотрев на Влада с Маусом. Те только пожали плечами, так же, как и Тоша, не зная, что именно послужило причиной такого странного поведения их друга.