29 февраля 2012 года
Она смотрела в Его черные бездонные глаза со всей ненавистью, которая была в ней. Она все еще сжимала рукоять стального стилета, что дал ей Магнус несколько дней назад. И она видела удивление, тенью скользнувшее по Его прекрасному ангельскому лицу. Удар, который Изабель нанесла ему в самое сердце, был слишком неожиданным. Он крепко держал ее в своих объятиях, работая лишь крыльями, что позволяло им оставаться на одной и той же высоте. Здесь было жутко холодно, с каждой минутой становилось трудно дышать, но охотница терпела. Их окружали белые облака, медленно плывущие в одном направлении, а внизу раскинулся огромный мегаполис. — Ты похожа на него гораздо больше, чем я считал, — произнес Люцифер и в его глазах полыхнуло пламя. Язычки белого огня скатывались по его щекам, падая на бледную кожу. Это было прекрасно и ужасно одновременно. Изабель была уверена, что он не чувствовал боли, ведь это огонь его королевства. Пламя коснулось внутренней стороны ее левого запястья, оставляя после себя полупрозрачное пятно в виде звезды и жгучую боль, что разлилась по всему телу. — Катись обратно в Ад, Люцифер, — процедила она и резко оттолкнула его от себя. Потеряв точку опоры, девушка начала подать. Ей не было страшно, хоть сердце и колотилось слишком быстро. Она чувствовала себя птицей, которая после долгого заточения, наконец, вырвалась на волю и смогла полностью расправить крылья, смогла взлететь. Изабель видела, как Падшего охватило белое пламя, сжигающее его дотла, оставляя лишь белый пепел, который подхватил ветер и развеял по голубому небу. Если бы не стремительно сокращающееся расстояние до земли, она смогла бы облегченно вздохнуть и сказать, что все кончено. Но вместо этого она лишь закрыла глаза и улыбнулась. Вот и все. Алек до конца жизни будет винить себя в том, что не уберег ее, но будет жить. Как и Макс. Как и Джейс… Резкая боль пронзила спину, что-то холодное сомкнулась вокруг девушки, но открыть глаза уже не было сил: ее поглотила тьма…За 17 часов до этого
Эта ночь была холодной. Резкие порывы ледяного ветра пригибали к земле деревья, поднимали в воздух пыль и мусор, валяющийся на тротуарах, звезд и луны не было видно за темными облаками, плывущими по ночному небу. Возможно это была последняя ночь для большинства людей, которые ложились спать даже не ведая об том. Но сумеречные охотники, посвященные в тайны прошлого, не могли сомкнуть глаз, хоть Институт и был погружен во мрак и тишину. По коридорам не гулял даже Черч. Она лежала в своей постели, уставившись в выбеленный потолок, украшенный лепниной, которая, к слову, ей никогда не нравилась. Охотнице никак не удавалось заснуть. А виной тому была не то духота, не то ожидание последней битвы с Падшим, не то убивающая неизвестность о судьбе Джейса. Откинув одеяло, Изабель встала с постели и подошла к окну, раскрывая его настежь, впуская в комнату поток холодного воздуха. Несмотря на поздний час, по улицам еще бродили люди, по дорогам мчались машины, а неоновые вывески горели ярче прежнего. Какой-то человек остановился возле ворот Института, берясь руками за прутья и глядя сквозь них на возвышающееся перед ним здание взглядом человека, который никогда не сможет вернуться. Он был внутри всего лишь раз, но не как сумеречный охотник, а как представитель Нежити, пришедший проститься с той, которую любил больше всего на свете. Заметив белое пятно в одном из окон, он отпрянул от ворот, закладывая руки в карманы и направляясь прочь от этого места. Завтра все это, — весь этот мир, люди, живущие в нем, их законы и правила, стереотипы и принципы, любовь и ненависть, зависть и беспросветная глупость, заставляющая сумеречных охотников стоять за них насмерть в извечном противостоянии с демонами и отбившейся от рук Нежитью, — все это будет не важно. Завтра настанет конец всему, что они знали, во что верили… Изабель смотрела на этого странного человека у ворот в надежде разобрать черты его лица, но оно было скрыто тенью. Девушка потянулась за стило, лежащем на подоконнике, но было уже поздно: он заметил ее, отвернулся и быстро исчез из поля ее зрения. Пожав плечами, она забралась в постель, натягивая на ноги одеяло. Откинувшись на спинку кровати, охотница сидела и смотрела на темную стену напротив, а в голове не было ни единой мысли. Раздался тихий стук в дверь, после чего на пороге ее комнаты появился Алек. — Не спится, братец? — поинтересовалась она. — Тебе, как я вижу, тоже, — улыбнулся он, закрывая за собой дверь. — Да… — Сегодня вся решится, — произнес Алек, усаживаясь на кровать рядом с сестрой. — А если нет? — она посмотрела на него. — Что если мы не сможем одолеть его? Что тогда будет, Алек? — Он уничтожит всех. Гробовая тишина, воцарившаяся в комнате, нарушилась тихим женским смехом, исходившем из-за окна. Алек и Изабель моментально вскочили на ноги, в их руках были зажаты ангельские клинки, которые они всегда держали при себе, даже находясь в Институте. Но все, что они увидели, выглянув в раскрытое окно — темноту ночи, сквозь которую не пробивался даже свет неоновых вывесок. Тьма была плотной, живой, в ней что-то шевелилось. Она была похожа на тот туман, что окутывал их обоих в том театре, тогда он имел запах цветущих полей Идриса и на ощупь был, точно сахарная вата, а сейчас комнату наполнял запах озона, а дотрагиваться до колышущейся темной пелены не очень-то хотелось. Пересилив себя, Изабель потянулась к невидимой границе между окном и тьмой, но Алек отдернул ее руку назад: — Даже не думай, — произнес он. — Ничем хорошим это не закончится. — Ты прав, маленький охотник, — Его приспешница появилась из темноты слишком внезапно для того, чтобы у них возник вопрос: как она забралась на такую высоту. Ее кожа была бледной, но на шее не осталось никаких следов от всаженного Майклом Вэйландом клинка, темные глаза без особого интереса смотрели на двух нефилимов. Тьма окутывала ее, струилась по ее точеному телу, словно шелк, она же и позволяла ей висеть в воздухе. — Для вас это плохо кончится. Сдайтесь, сложите оружие, склонитесь перед вашим новым правителем и, возможно, Он пощадит вас. — Ты умом тронулась, если решила, что мы именно так и поступим, — сквозь зубы процедил Алек. — Тогда вы умрете. На закате этого дня Он обратит вас в пыль и развеет ее над Лесом, — девушка исчезла так же внезапно, как и появилась. Тьма рассеялась, в глаза снова ударил яркий свет вывесок, а воздух вокруг наполнился привычными запахами и звуками. Изабель смотрела перед собой, пытаясь понять, что значили слова этой… она даже не знала, как назвать то существо, что предстало перед ними. Да, собственно, кто она такая было не так важно в сравнении с тем, что «Он обратит вас в пыль и развеет ее над Лесом». «Лес… что она имела в виду? Если это то, о чем я думаю, то…» — возникла мысль в ее голове, и она оглянулась на брата, понимая, что он что-то говорил: -… мере, у нас есть день, чтобы подготовиться и попрощаться, — Алек посмотрел на сестру. — Из, я… — Замолчи, — она вдруг сжала его в объятиях. — Слишком рано для прощаний. — Я люблю тебя, — прошептал он, целуя сестру в макушку. Она услышала тихий стук об пол чего-то пластикового, но сделать ничего не успела: в ее шею вошла тонкая игла, впрыскивая в кровь снотворное. — Алек! — вскрикнула Изабель, отталкивая его от себя, тут же теряя равновесие и оседая на пол. Перед глазами все расплывалось, появились странные блики и вспышки, веки становились тяжелыми, и сил бороться со сном не было. — Так будет лучше, вот увидишь, — его голос пробивался, будто через толщу воды. -… будет лучше… — весь окружающий мир рассыпался на мелкие кусочки, окружая Изабель темнотой. Ее глаза закрылись, она обмякла. Подняв ее на руки, Алек уложил сестру на кровать, заботливо накрывая одеялом. — Надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь, — прошептал брат в самое ухо девушки и поднялся с постели. Если цена за жизни младшего брата и сестры его собственная, то он готов ее заплатить.***
Она стояла в поле, что простиралось до самого горизонта и было устлано ковром душистых цветов и трав. По голубому небу плыли перистые облака, где-то вдалеке в солнечном свете переливались защитные башни Аликанте. Воздух был наполнен сладким ароматом цветов и пением птиц, к которому примешался звонкий детский смех. Трое малышей, на вид которым было не больше четырех-пяти лет, появились слишком внезапно, будто просто выросли из травы. Они бегали друг за другом, посыпали друг друга сорванной травой и сдували белесые пушинки с одуванчиков. Одетая в легкое платьице нежно зеленого цвета девочка и один из мальчиков были поразительно похожи друг на друга, а малышка так вообще была точной копией Изабель в далеком детстве. Но у второго мальчика были светлые волосы, темные глаза, которые озорно блестели, он был похож на… — Ты здесь, — раздался бархатный голос над самым ее ухом, прерывая размышления, и на талии сомкнулись мужские руки. — Они прекрасны, не правда ли? Этот голос… он был ей знаком. Напоминал голос человека, которого она знала, который когда-то давно, казалось, в прошлой жизни, был дорог ей. И которого она не видела уже около года, но лишь по той простой причине, что он… — Это невозможно, — выдохнула девушка, резко оборачиваясь: белые, как снег, волосы, резкие черты лица и ехидная улыбка, которая раньше так нравилась ей. Его глаза, казалось, стали еще темнее, чем, когда она видела его в последний раз. — Ты мертв. — Только не в твоих снах, дорогая, — с непохожей на него нежностью, произнес он, все еще улыбаясь. — Ты все так же прекрасна, как тогда. Ты ведь помнишь то лето? — спросил он, проводя рукой по ее щеке. От этого прикосновения по коже прошелся электрический заряд, но отчего-то ей хотело развернуться и бежать куда глаза глядят, только подальше от него. — Ты так хотела, чтобы мое сердце принадлежало тебе… — У тебя его нет. Ты чудовище. Монстр, — оборвала его Изабель с нескрываемой неприязнью в голосе, отступая на шаг назад. — Думаешь? Тогда, что это стучит там, под ребрами? — он схватил ее за руку, прикладывая ее ладонь к своей груди, чтобы она могла ощутить равномерное биение его сердца под своими пальцами. Взглянув на него, охотница увидела, как почернели его глаза, после чего он холодно произнес: — Ты предала меня, Изабель. — Только не говори, что это слишком зацепило тебя, — она отдернула руку. — Я была для тебя не более, чем игрушкой. Ты вертел мной, как хотел. Алек был прав… — Александр ошибался во многом! И если бы не ваше предательство, эта сука давно была бы мертва! — с бешенстве вскричал он, впечатывая Изабель в не пойми откуда взявшуюся стену. Он сжимал ее руки с такой силой, что потом наверняка останутся синяки. — Тебе нужно было выбрать меня, и я бы позволил тебе жить. Но теперь… теперь я уничтожу тебя и всех, кто тебе дорог. — Давай, дальше этого кошмарного сна твоя месть не уйдет, — прошипела Изабель, глядя ему в глаза, но он вдруг рассмеялся. Его мелодичный смех подхватил ветер, уносясь в направлении Аликанте. Он развернул ее лицом к охранным башням, крепко прижимая к себе. Охотница попыталась освободиться, но он свел все ее попытки к нулю, прошептав на ухо, чтобы она смотрела внимательнее. С минуту ничего не происходило, но потом… башни одну за другой охватывало пламя, над ними сгущались тени. Защитный барьер таял на глазах, были слышны крики людей, лязг металла. Изабель вдруг ясно увидела Алека, яростно сражающегося с демонами подле отца и матери; Макса, забравшегося в самый дальний угол своей комнаты и старающегося не дышать. Видела, как от стены отделилась густая тень и начала движение к ее младшему брату… — Нет! Не надо! — в ужасе закричала Изабель. — МАКС! Но ее голос был подобно шепоту в шуме ожесточенной битвы. Полный боли крик девятилетнего мальчишки перекрыл все звуки, звеня в ушах. Из глаз Изабель брызнули слезы, ее ноги подкосились, и он позволил ей рухнуть на колени. — Твой младший брат, твои родители, твои друзья — все, кого ты знала, с кем хоть раз обмолвилась словом, даже просто посмотрела, — все они умрут мучительной смертью, а ты будешь смотреть, — его тихий, ледяной голос, казалось, прогремел в наступившей тишине. — Все в этом мире имеет свою цену и эта, — он указал в направлении горящего Аликанте, — твоя. Теперь проснись, — прошептал он и коснулся ее губ своими. Она резко распахнула глаза. От яркого солнечного света, который пробивался сквозь задернутые шторы, выступили слезы. Сердце отбивало бешеный ритм, лоб покрылся испариной, а руки были такими холодными, точно ледышки. Перевернувшись на спину, Изабель сделала глубокий вдох, успокаивая сердцебиение, а потом потерла лицо руками, успокаиваясь. Посмотрев на задвинутые шторы, она нахмурилась, ведь точно помнила, что раздвинула их, когда открывала окно. В памяти всплыл момент, когда на пороге появился Алек, что немного отвлекло ее от мыслей об ужасном сне. Она вспомнила темноту за окном и это существо в виде девушки, говорящей что-то про пыль и лес. Брат сказал, что любит ее, а потом… — Только попадись мне на глаза, Александр Лайтвуд… — зло прошипела она, поднимаясь с постели, тут же замирая: на стуле возле стола с какой-то книжкой в руках сидел Макс. Худенький, с растрепанными волосами и бледной кожей, но на его лице сияла улыбка, а большие глаза быстро бегали по строчкам. Облегченно вздохнув, брюнетка подавила в себе желание сжать в объятиях младшего брата, и лишь спросила: — Что ты здесь делаешь? — Алек сказал, что я должен охранять тебя, — со всей важностью девятилетнего мальчишки ответил он, поднимая на нее глаза. — Алек сказал… а где сейчас наш дорогой старший братец? — поинтересовалась она, направляясь в ванную. — Ушел. И мама с папой тоже. — То есть как? — удивленно спросила Изабель, застыв в двух шагах от двери. — И не сказал, когда вернется? Никто из них? — охотница быстрым шагом направилась к входной двери и нажала на ручку, но та не поддалась. В мгновение ока Изабель оказалась возле окон, раскрывая шторы, и ее опасения подтвердились: на каждой раме чернела запирающая руна. — О, Алек, я точно скормлю тебя демонам! — Зачем?! — испугался Макс, расширенными от ужаса глазами глядя на сестру. — Эм… не бойся, это не по-настоящему. Просто я… не важно, — пробормотала она, скрываясь за дверью ванной. Открыв кран, она села на бортик, наблюдая за тем, как от струи горячей воды в воздух поднимался пар. Весь ее план пошел насмарку из-за геройства Алека. Как он узнал? С чего вдруг решился на это? Память услужливо вытолкнула воспоминание о том дне, когда она пришла к Магнусу за правдой. Когда стоя на пороге его квартиры, держа в руках клинок Изайи Лайтвуд, она заметила скользнувшую по стене тень. Тогда она не придала этому значения, но сейчас… сейчас все вставало на свои места: Алек был там и слышал если не все, то большую часть точно. — Братец, братец, что же ты сделал… — прошептала она. В этот момент в воздухе появились синие и зеленые искры, медленно приобретающие черты человека. — Магнус? — удивленно спросила девушка. — Как ты здесь оказался? — Уф, давненько я этого не делал, — прохрипел маг, часто моргая и сфокусировав взгляд на Изабель, ослепительно улыбнулся: — Здравствуй, детка. И меня здесь нет, это лишь проекция. На самом деле, я в очень странном месте, даже не знаю, что заставило Его назначить рандеву именно здесь, наверное, он руководствуется особой логикой в… — Магнус, ближе к делу, — закатив глаза, произнесла Изабель. — Твой план с треском провалился, если учитывать то, что Алек только что прошел через главные ворота, а у тебя по расписанию водные процедуры… — Мой дорогой старший братик запер меня в моей же комнате, я не могу выйти, — перебила она его. — Стоит ли мне напоминать тебе, сумеречному охотнику до мозга костей, что руна не будет работать, если нарушить ее целостность? — поинтересовался колдун, вперивая в нее сердитый взгляд, а она вдруг поняла, что еще может спасти жизнь брату. Вытащив из-за шкафчика в ванной припрятанный еще когда-то давно кинжал, она вылетела из помещения. Макс смотрел на сестру с широко распахнутыми от удивления глазами, когда она воткнула острое лезвие в дерево. С силой потянув кинжал вниз, Изабель оставила на раме глубокую царапину, нарушая целостность руны. Отбросив оружие в строну, девушка попыталась открыть окно и, когда оно распахнулось, с победоносной улыбкой направилась к шкафу. Разумеется, Алек забрал ее хлыст и стило, и стилет он бы тоже прихватил с собой, если бы нашел, но в комнате охотницы много потайных местечек, например, шкатулка для драгоценностей с двойным дном. Открыв ее, она вытащила оттуда оружие и спрятала его в голенище сапога. Осталось добраться до места рандеву, как выразился Магнус, а Бруклин отсюда не так уж и близко… — Макс, будь умницей, сиди здесь, — произнесла Изабель, целуя брата в щеку, а потом протянула ему купленную накануне мангу с яркой обложкой. — Держи, надеюсь такого у тебя еще нет. Она видела, как засияли его глаза. Он схватил журнал и принялся читать, отбрасывая в сторону книгу, что читал еще пару секунд назад, а Изабель бесшумно выскользнула за окно. Прыгать со второго этажа ей выдавалось не часто, но те попытки заканчивались весьма плачевно. «Что ж, в этот раз все должно получиться. По крайней мере, должно обойтись без сломанных костей» — подумала девушка и шагнула вниз. Перед глазами пронеслась вся ее недолгая жизнь, за те несколько секунд, что она находилась в свободном падении, закончившееся неожиданно мягким приземлением. Выпрямившись, охотница рванула к воротам. С каждой секундой промедления шансы на то, что ее родные еще живы, таяли: солнце уже начало свой путь к горизонту.***
Эта странная девушка говорила загадками, видно, так ей приказал ее хозяин. Но несмотря на это, Джейс сразу понял, о каком месте идет речь. Он хорошо знал город, в котором вырос. Знал каждый уголок, за столько лет успел изучить этот огромный мегаполис если не полностью, то большую его часть. И место последней битвы было выбрано весьма символично: кладбище Грин-вуд* в Бруклине. «Интересно, что будет с его шлюшкой, когда он сдохнет?» — пронеслась мысль в голове охотника, когда он перемахнул через забор около восточных ворот. Здесь было тихо, собственно, как и должно быть на кладбище. Простые люди уже начали тянуться к выходу. Блондин шел по асфальтированной дороге, по обе стороны от него тянулись надгробия и склепы, на которые он не обращал внимания, ведь все его мысли были о том, куда именно явится Люцифер. Не очень-то хотелось обшаривать все 478 акра, на которых расположился некрополь, в поисках нужного места. Но это и не потребовалось: вокруг охотника сгустилась тьма, из которой выступила та самая девушка. Не сказав ни слова, она поманила Джейса за собой, медленно отступая назад и скрываясь за поворотом. Он проследовал за ней, попадая на достаточно просторную поляну, усеянной различными могильными плитами, где на надгробии в форме комода, закинув ногу на ногу, и сидела Джессика. Оставалось совсем немного до назначенного времени, солнце уже почти коснулось линии горизонта, когда Он рухнул с неба. Его обсидиановые крылья медленно сложились за спиной, Он выпрямился и своими бездонными глазами с толикой интереса в них посмотрел на сидящего на каменной плите юного охотника. Джейс встал на ноги, хотел уже сделать шаг навстречу противнику, но к его горлу приставили кинжал: — Ш-ш, не нужно торопиться, — прошептала девушка. — Ты же не хочешь умереть раньше времени, верно, красавчик? Хотя, ты итак слишком задержался здесь, — острое лезвие царапнуло кожу, пуская кровь. — О, прошу, не останавливайся, — попросил ее Джейс, на секунду вгоняя в ступор. — Замолчи, — шикнула она на него и в этот момент ее хозяин повернулся к ним лицом. — Члены Совета, оставшиеся в живых, сегодня падут, — молвил Он с улыбкой на губах и Джейс заметил три фигуры, затянутые в одежды сумеречных охотников, приближающиеся с другого конца поляны. В руках мужчины и женщины сияли клинки Серафимов, а юноша, что был чуть старше Джейса, сжимал лук. Они остановились ярдах в двадцати от Падшего и явно были удивлены тем, что кто-то еще из нефилимов оказался здесь по доброй воле. — Последний из Вэйландов и семейство Лайтвудов. Полагаю, весть о смерти Себастьяна Верлака, как, собственно, и всех членов Парижского Института, до вас еще не дошла. Хоть Он и смотрел на Джейса, его слова адресовались новоприбывшим охотникам. Острый слух блондина уловил судорожный вдох женщины и тихие ругательства ее мужа. Алек же молча смотрела то на Него, то на юного Вэйланда, то на Его спутницу, примеряясь, в кого и какую часть тела пустить стрелу. — Отпусти мальчика. Он тебе не соперник, — произнес мужчина. — Напротив, он единственный, от кого не разит страхом. Хотя, — Он на секунду задумался, вглядываясь в Александра, — еще твой сын, полагаю. Дорогая, — обратился Он к Джессике, — отпусти этого охотника. — Но… — начала она, но, наткнувшись на взгляд бездонно-черных глаз возлюбленного, выполнила приказ и убрала кинжал. Джейс отступил на шаг назад, вытаскивая из ножен, висящих на поясе, кортик, с острия которого в траву падали рубиновые капли крови священника местной церкви, что посвятил всю свою жизнь служению Создателю. В глазах блондина плескалась решительность, приправленная ненавистью за убийство отца и Сьюзен. Падший был прав, он не боялся. Страх отступил еще тогда, в Архиве, когда охотник твердо решил, что отправит Люцифера обратно в Ад. Но стоило попытаться сделать шаг, как руку пронзила боль, а кортик отлетел в сторону. Сверкнуло что-то серебряно-золотое, заставившее всех повернуть головы: рядом с одним из надгробий стояла Изабель. Она медленно сворачивала в кольца свой хлыст, а затем повесила его на пояс. В лучах заходящего солнца она была похожа на Ангела Смерти и ей не нужны были крылья. Пугающе красива в своих черных одеждах сумеречного охотника, создающих потрясающий контраст с ее бледной кожей, она будто парила над землей. Ее длинными черными, как смоль, волосами играл ветер, а взгляд ее сапфировых глаз, что некогда был лучистым и добрым, теперь стал колючим и ледяным, от нее исходила непоколебимая уверенность в своих действиях, нерушимое спокойствие и готовность отдать жизнь за всех, кого она любит. Изабель подобрала упавшее к ее ногам окровавленное оружие и твердой походкой направилась к Правителю Ада. Ее мать кинулась, было, к ней, но, ведомые противоречивыми чувствами, ее супруг и сын удержали Маризу на месте, вызвав в ней злость. — Изабель! Изабель, остановись! — прокричала женщина, но девушка даже не обратила на нее внимания, даже не повернула головы в ее сторону. Все, что она сделала — оттолкнула Джейса, вставшего у нее на пути. — За столько лет ты первая женщина, решившая сразить меня, — сказал чернокрылый мужчина, склонив голову на бок, рассматривая ее. — Кто сказал, что я пришла убивать тебя? — удивилась Изабель, протягивая Ему кортик. — Вот как? Тогда зачем ты здесь? — Я хочу предложить тебе… сделку: мое безоговорочное служение тебе в обмен на жизни троих близких мне людей — двоих братьев и… — Кто ты такая, что ставишь свою жизнь против трех? — перебила охотницу Джессика, но ее голос практически сразу же перешел в хрип, а потом и вовсе умолк: Алек всадил две стрелы точно в шею этой стерве. В меткости брату не откажешь, Изабель мысленно поблагодарила его за то, что, пусть и не навсегда, но заткнул пасть этой демонице, которая за эти несколько встреч изрядно выбесила охотницу. -… и того, кому принадлежит твое сердце. Это не равный обмен, — усмехнулся Люцифер, словно Джессика ничего и не говорила. — Но, что если я скажу, что пощажу лишь двоих, на кого падет твой выбор? — На братьев, — не задумываясь ответила Изабель. Алек и Макс — все, что важно для нее в этой жизни, не считая того, кто безраздельно завладел ее сердцем, того, кто стоит сейчас за ее спиной, поражаясь тому, что она делает. — Если будешь руководствоваться правилом «жизнь за жизнь», тогда Джейс. — Что мешает мне убить тебя прямо сейчас, не заключая этой, как ты сказала, сделки? — поинтересовался Он, делая небольшой шаг к ней, но Изабель даже не дрогнула. — Что мешает мне не сдержать данное тебе слово и убить их всех? — еще один шаг навстречу ей. — Что мешает мне сделать тебя мой слугой прямо сейчас? Он был всего в нескольких дюймах от нее, она чувствовала исходивший от него холод, от которого по коже побежали мурашки, но охотница и виду не подала. Они не отрываясь смотрели друг другу в глаза, и Он внезапно отступил. На короткое мгновение, всего на долю секунды, в Его черных глазах мелькнул страх. — Ты не подчиняешься моей воле, — ледяным тоном произнес Падший. — Твое сердце, твоя душа, твой разум — отравлены любовью к этому охотнику, ты никогда не будешь полностью верна мне. — Клятвы, данные именем Ангела, нерушимы для нас, — прибегла к последнему аргументу девушка, сама уже не зная, чего она добивается. Все с самого начала пошло не так. Она должна была быть здесь одна и не надо было бы разыгрывать этот спектакль, но уже ничего не сделаешь. — Если я поклянусь своим Создателем… — НЕТ! — снова закричала Мариза, прерывая свою дочь. Она не пыталась вырваться из рук мужа и сына, из ее глаз градом катились слезы. Впервые в жизни Изабель видела свою мать в таком состоянии, собственно, как и отца, который, опустив голову, даже не пытался успокоить свою жену. Лишь Алек смотрел на нее взглядом, в котором помимо любви к ней, отражалась вера. Вера в то, что ей удастся довершить начатое. За это она еще раз мысленно поблагодарила его. — Смелая, бесстрашная, он был таким же, твой предок, Лайонель Лайтвуд, — руна дальнозоркости позволила охотнице увидеть, как дернулся брат при упоминании этого имени. Позволила увидеть Магнуса, что стоял все это время в тени склепа, и как его кошачьи глаза устало прикрылись, стоило ветру донести до его ушей эти слова. — Что ж, я приму твою сделку и в обмен на твою жизнь и служение мне, позволю твоим братьям жить, но с одним лишь условием, — Он протянул ей руку, — потанцуй со мной. Эта просьба шокировала всех без исключения, хоть Изабель и не выдала своих эмоций. Она вложила свою руку в Его и оказалась прижата к ледяному телу. Он раскрыл свои крылья, взмывая в высь. Впредь она летела только во снах, да и то, очень редко, но это ощущение свободы ни с чем не сравнить. Девушка закрыла глаза, позволила себе расслабиться и насладиться этим чувством полета. Почему-то она была уверена — Он не отпустит ее. Когда они зависли в воздухе на высоте примерно в пять с половиной миль, она открыла глаза: вокруг, на сколько хватало глаз, была синева неба, смешивающаяся с золотистыми и красными тонами заката. Под ними медленно плыли белоснежные облака, больше похожие на заснеженные верхушки Кордильер. В небольших просветах можно было рассмотреть раскинувшийся внизу город, чьи широкие дороги казались тонкими линиями, дома — небольшими точками, машины отчего-то напомнили Изабель муравьев, а людей и вовсе не было видно. Для последнего вида в ее недолгой жизни эта картина казалась идеальной. — Это прекрасно, — вдруг произнесла она, на секунду забывая, в чьих объятиях находится. — У нас разные представления о прекрасном, — Падший обхватил охотницу за талию и переложил одну ее руку на свое плечо. — Мы оба знаем, что этой глупой сделки не будет, — тихо проговорила девушка. — Я просто не хотела, чтобы они видели мою смерть. Я знаю, ты убьешь их, но могу я просить о том, чтобы это была быстрая и безболезненная смерть? В особенности для Макса, ему всего девять… — Возможно, он будет единственным, кому я сделаю такой подарок, но твой старший брат умрет в муках. Ему никто не давал право так обращаться с моей спутницей, — Он был похож на обиженного ребенка, которому не купили то, чего он так жаждал. Сказанные Им слова вновь заставили ненависть и злость закипеть в крови Изабель, подталкивая к действию. Он позволил ей сделать разворот, легко удерживая за руку, словно охотница ничего не весила, во время которого она ухитрилась дотянуться до стилета. Девушка потянула за рукоятку, разрезая тонкую ткань своего облачения, а затем и кожу на ноге. В следующий миг, она оказалась крепко прижатой к его ледяному телу. Когда девушка подняла на него глаза, в них плескалось лишь отвращение, гнев и презрение, а по Его лицу скользнуло удивление. Стальной стилет, окропленный кровью Изабель, вошел в тело Падшего по самую рукоять. Из раны не сочилась кровь, и понять, сработала ли ее импровизация или нет, брюнетке пока не удавалось. — Ты похожа на него гораздо больше, чем я считал, — произнес обладатель обсидиановых крыльев и в его глазах полыхнуло пламя. Язычки белого огня скатывались по его щекам, падая на бледную кожу. Это было прекрасно и ужасно одновременно. Она была уверена, что он не чувствовал боли, ведь это огонь его королевства. Она смотрела, как огонь быстро разъедает его кожу, оставляя после себя полупрозрачные отметины. Магнус умолчал об этой части истории, что немного разозлило охотницу. «Я стану твоим ночным кошмаром, Магнус Бейн» — подумала она и тут же вскрикнула от жгучей боли в левом запястье: белоснежное пламя оставило ожог в виде звезды на его внутренней стороне. — Катись обратно в Ад, Люцифер, — выплюнула девушка и резко оттолкнула от себя Дьявола, теряя опору и срываясь вниз. Уши заложило, глаза слезились от ветра, волосы спутались, но Изабель не отрывала взгляда от яркого белого пламени, что охватило Падшего ангела и теперь пожирало его, оставляя от его пребывания в этом мире лишь ужасные воспоминания. Теперь можно вздохнуть спокойно: больше не будет жестоких и кровавых убийств сумеречных охотников и простых людей, теперь жизнь вернется в привычное русло. Не сразу, но вернется. Перед глазами охотницы возник образ Джейса. Его сердце будет разбито во второй раз. Пусть она не знала наверняка, любил он ее или нет, но одно она могла сказать точно: она была ему дорога и ее смерть станет для него ударом, который может сломать его. Но она верила, что он справится со всем тем, что так стремительно обрушилось на него. Алек и Макс, дурачащиеся на чердаке в их доме в Аликанте… звонкий смех младшего брата до сих пор стоял в ее ушах, так же, как и тихий смех старшего брата… это было последнее воспоминание перед тем, как кровавая пелена застелила глаза, постепенно сменяющаяся темнотой, и наступила тишина. Жуткая, звенящая тишина…