Страх
29 декабря 2011 года
Сколько пролежала на осколках, больно впивающихся в кожу моей многострадальной спины, я не знала. Может, прошло всего пару минут, которые для меня растянулись в долгие часы. А может и правда прошло несколько часов. Хотя, какая разница, сколько времени утекло с того момента, как он ушел? Неподвижно лежа, смотрела в потолок, а в памяти почему-то всплыло то первое утро, когда закутанная в махровый халат размера на три больше моего я вышла из комнаты и чуть, было, не рухнула на пол, запнувшись за стоящие возле двери пакеты. В них лежала пара узких темно-синих джинс, несколько футболок с изображениями героев мультфильма «Микки Маус» — мило, не правда ли? — серая кожаная куртка. Еще была коробка с кедами. И записка: «Мне, конечно, нравится, что ты выглядишь, как королева БДСМ, в своем обтягивающем и вызывающе коротком черном платье, я даже хотел купить тебе плетку, но боюсь, добром это не кончится. Надеюсь, вещи подойдут». Подпись: добрый самаритянин и смайлик. На губах заиграла улыбка. Хоть он самодовольный и высокомерный кретин, каких еще поискать, но он мог быть очень милым. Я на всякий случай перевернула листок. И не зря. На обратной стороне ровным почерком был написан постскриптум, прочитав который, мне захотелось жестоко убить своего спасителя: «P.S. Ах, да, ты же ничего не имеешь против детей? Мэгги придет в 12». Я взглянула на часы: 11:43. О, Ангел. Сбежав по лестнице на кухню, я лихорадочно начала перебирать все, что видела в поисках такой штучки для варки кофе, как там ее называют? А, впрочем, неважно. Взгляд наткнулся на синий лист бумаги, приклеенный к черной квадратной коробке: «Это кофеварка. Чашки в ящике над раковиной, приборы на столе. Сахар в фарфоровой сахарнице в крайнем левом шкафчике, молоко/сливки — в холодильнике. Мой номер на зеркале в холле. И, пожалуйста, пусть дом будет цел и невредим, когда я вернусь». Помните, я говорила, что он может быть милым? Так вот, забудьте об этом. — Знаешь, я думал ты позвонишь гораздо позже, — раздался в трубке нахальный голос. — Дом цел? — Какие еще дети, Джейс? — закричала я на него, параллельно пытаясь включить адскую машину. — Большая красная кнопка, — подсказал Джейс, слыша мою ругань. — Ребенок, девочка, почти десять лет, зовут Мэгги. — Ага. Что я, по-твоему, с ней буду делать?! — Даже не знаю, — протянул он. — Попробуй поиграть, вдруг получится? — Я тебя придушу! — прошипела я. — Клянусь… — «Ангелом» чуть не слетело с языка. — Договорились, — ответил он, и послышались гудки. Вот ведь…! Слов нет! Точно придушу! Машина закончила варить кофе, разнося по кухне дивный аромат. Сделав глоток из кружки, почувствовала себя живой. Я хотела растянуть удовольствие, но не получилось: в дверь позвонили. Поставив чашку на стол, пошла открывать. Точнее сказать, поплелась. На пороге стояла девушка лет двадцати с черными, как смоль, волосами. За руку она держала маленькую кудрявую девочку с большими серыми глазами, одетую в желтое платье в цветочек. Мило. — Привет. Ты, должно быть, Изабель? — я кивнула. — Джейс сказал, что я могу оставить Мэгги с тобой. — Да, разумеется. — Отлично. Тогда заеду за ней в семь, — она присела на корточки, обращаясь к девочке: — Не шали, сестренка. Мэгги улыбнулась, поцеловала сестру в щеку и вошла в дом, как в свой собственный. Видимо, она довольно часто тут бывала. Тем лучше, сама знает, где здесь что. Я закрыла дверь, возвращаясь на кухню с надеждой спокойно допить свой кофе. Стоило взять чашку в руки, как дверь холодильника с грохотом захлопнулась, заставляя меня подпрыгнуть и разлить божественный напиток. — Господи! — воскликнула я. — Не угадала. Я всего лишь Мэгги, — ответила девчонка, вставая на стул, пытаясь достать глубокую тарелку. — Не поможешь мне? Не дотянуться никак… Я подала ей миску, которую она тут же наполнила хлопьями, щедро поливая их молоком. Смышленая, однако. — У вас с Джейсом тили-тили тесто? — Что? — не поняла я. — Ну, любовь? — А, нет. Я просто живу тут, — это будет тяжелый день. — Джейс хороший. Умный, сильный и меня любит, — сказала Мэгги, уплетая хлопья за обе щеки. Я не ответила. Лишь потому, что не хотела ругаться при этом милом создании. Оставив ее минут на десять, доедать хлопья, отправилась переодеваться. Сказать по правде, день мы провели весьма неплохо. Сначала Мэгги смотрела мультики по телевизору, а когда ей наскучило это занятие, она принялась делать из меня, как она выразилась, принцессу. Но взглянув на себя в зеркало, я расхохоталась так, что аж слезы потекли: принцесса в джинсах, ярко-розовой майке с головой Минни Маус, размалеванная, как последняя потаскушка — где только девчонка взяла такую яркую косметику? — и прической аля «я-у-мамы-вместо-швабры». Забавно, но именно в таком виде я встретила сестру Мэгги, разносчика пиццы и Джейса, который сложился пополам от смеха, при взгляде на меня… Мы с Мэгги подружились. Каждую среду и пятницу я забирала ее из школы. А Джейс…ну, он был рад, что я хоть что-то делаю, раз готовить я не умею, а в доме не убираюсь из принципа. Кстати, об уборке: надо бы тут навести порядок. И осмотреться заодно. Я поднялась, отряхивая осколки, и огляделась. Ни одной фотографии, постера или даже картины. Ничего такого, чтобы рассказало о владельце комнаты больше, чем мне известно. Это немного странно… Выплывающий из-за горизонта золотисто-розовый солнечный диск осветил комнату, заставляя осколки переливаться всеми цветами радуги. Спустя, наверное, час, когда я уже собрала все осколки, успев порезаться раз эдак десять, поставила книги обратно на полки, заправила постель и пошла за кофе на кухню, до которой так и не дошла: растянулась на полу, поскользнувшись на валяющейся в коридоре книге. Точно, это та самая книга, которой Джейс запустил в меня, стоило мне появиться в дверях. Надо поставить ее на место, подумала я, поднимая книгу, из которой выпорхнул лист бумаги. Нет, не лист. Фотография. На подоконнике сидела девушка с альбомом на коленях, руки перепачканы углем, пара мазков на щеках. Она улыбалась, глядя куда-то вдаль, сквозь камеру. Огромные зеленые глаза, сияющие, как два изумруда, рыжие волосы, подсвеченные солнцем, казалось, горели огнем. На обратной стороне стояли две даты: рождения и смерти. Вздохнув, положила фотографию обратно в книгу, которая отправилась на полку. Спустилась на кухню и замерла в дверях: на столе в хрустальной вазе стоял огромный букет из полевых цветов Идриса, а в центре торчала записка, гласившая: «Прости, я идиот». Два вопроса: 1) он знает о Сумеречном мире? 2) когда успел притащить букет? Из первого вытекает еще тридцать три вопроса, на которые мне не суждено было получить ответы. Джейс не пришел этим вечером домой. Как и следующим. И после того. Его телефон молчал, в больнице не знали, где он может быть. Сердце болезненно сжалось, страх закрался в душу. Сама не знаю почему, но я боялась его потерять.Боль
21 февраля 1612 года Англия, графство Уилтшир
На балконе второго этажа, глядя затуманенным взглядом куда-то за горизонт, стоял человек, на вид которому было не больше тридцати. Мужчина был высок и худощав, в темно-русых волосах запутались снежинки, а синие глаза в темноте ночи казались черными. Не сковывающие движения темные штаны, белая сорочка с дутыми рукавами, поверх которой была надета черная жилетка, на поясе тускло сверкал ангельский клинок. Он окинул взглядом свои владения: огромные территории, на которых произрастали многовековые дубы и ели, были покрыты толстым слоем серебрящегося в свете луны снега, а узкую ленту реки сковал лед. Сделав глубокий вдох, позволяя морозному воздуху обжечь легкие, мужчина вошел в дом, плотно закрывая за собой дверь. Он оказался в просторном помещении, наполненном светом сотен свеч. Потолок был украшен лепниной, на стенах висели гобелены, изображающие сцены из Библии. Посреди комнаты расположился прямоугольный дубовый стол, накрытый черной бархатной тканью с вышитым золотыми нитями гербом графства Уилтшир, за которым сидел десяток сумеречных охотников. Все они прибыли в графство по распоряжению Консула, созвавшего срочное заседание. Это было немного неожиданно и немного неправильно, ведь все заседания проходят в Гарде. Граф сидел в самом дальнем углу. Он не слушал тихие перешептывания своих гостей, погруженный в свои мысли. Жуткие мысли, одолевающие его на протяжении двух последних недель, когда начались жестокие убийства сумеречных охотников. — Прошу меня извинить за такую задержку, — в дверях появился Консул в темно-серой мантии. — Хочу известить Вас о том, что Соглашение с Нижним миром подписано. — Они приняли поправки, которые мы внесли? — спросил рыжеволосый нефилим. — Разумеется, нет. Но мы на это и рассчитывали, не так ли? — Консул улыбнулся, но в следующий миг лицо его вновь стало серьезным. — На территории Франции найдены растерзанные тела семерых охотников. В Италии — шесть. Отсюда сообщения не поступали, и, надеюсь… — Прошу прощения, уважаемый Консул, — поднялся со своего места граф. — На территории Англии тоже были найдены тела. Четырнадцать, если быть точным. Большая часть охотников убита в моем графстве. — Это печальные известия, Лайонель. В помещении стало шумно. Граф опустился на свое место. Восемь охотников, растерзанные существом с невиданной силой. Восемь тел, которые находили по всему графству в течение двух недель. Троих охотников Лайонель знал лично. Прекрасные люди, хорошо образованы, сильны и смелы. А теперь их нет, их жены носят траур, а дети будут расти без отцов. Возможно, он никогда не привыкнет говорить о друзьях в прошедшем времени… -… часовней на окраине графства Кент. В найденных летописях был один миф… — граф прислушался к речи выступающего нефилима, -… гласивший, что в давние времена на наш мир уже обрушалось невиданное Зло. Небо разверзлось, земля горела, кровь лилась рекой. Многие тогда сочли это за пришествие Антихриста. Но лишь некоторые верили в то, что сам Великий Дракон ступил на грешную землю. — Что ты хочешь этим сказать, Джейден? — поднял брови Консул. — То, с чем мы столкнулись, древнее нашей религии. Древнее всего рода не только сумеречных охотников, но и обычных людей. — Что же делать? — воскликнул белокурый юнец, чей отец пал в битве с демоном пару лет назад, и который сейчас стоял во главе соседнего графства — Беркшир. — Ответ на этот вопрос не известен, — поджал губы Джейден. — В мифе сказано про единственный способ сокрушить Зло, но крысы решили, что нам это не нужно будет знать и сгрызли добрую половину летописей. В этот короткий миг на серьезных лицах можно было наблюдать улыбку. Чистую, искреннюю. Но она исчезла так же внезапно, как и появилась. Помещение погрузилось в идеальную тишину. Спустя минуту, в воздухе возникло ярко-зеленое пламя, и перед Лайонелем закружился небольшой кусочек пергамента, обожженный по краям. С немного расширенными от удивления глазами, — Магнус предпочитал являться к нему лично, а не тратить силы на послание — граф прочитал содержимое. С каждым прочитанным словом выражение его лица становилось все мрачнее и мрачнее. В конечном итоге, он передал послание Магнуса Консулу. — Он уверен? — спросил Консул, прочитав строки, и Лайонель кивнул. — Тогда дело совсем плохо. Его нельзя убить… — Но можно ослабить и вернуть туда, откуда явился. Как с демонами, — Лайонель пригубил вино из стоящего перед ним кубка. — То есть Вы, любезный граф, предлагаете вонзить ангельский клинок Ему в сердце? — Ангельский? Нет, уважаемый. Ангельский клинок тут бессилен. Граф щелкнул пальцами, и через полминуты в комнату вошла светловолосая женщина в простом зеленом платье, неся в руках что-то, завернутое в красную материю. Она с поклоном передала свою ношу господину и удалилась, не произнеся ни слова. Лайонель развернул ткань, и на стол посыпались осколки и переливающаяся в огне свеч пыль. — Это все, что осталось от клинков убитых охотников, — спокойно сказал граф. Гром голосов грянул с разных сторон. Перекрикивая друг друга, каждый старался высказать свою точку зрения. Молчали лишь Консул и Лайонель. Взглянув на хозяина поместья, восседающий во главе стола нефилим понял, что их мысли сходятся. Призвав всех к порядку, он произнес пламенную речь, окончившуюся выбором охотника, добровольно жертвующего своей жизнью, дабы уберечь от гибели итак довольно немногочисленный род сумеречных охотников. Сказать, что все были трусами, нельзя. Они все были достаточно смелыми, умерли бы в бою, защищая друг друга. Но сейчас в голове каждого вертелись мысли: «А если не выйдет? Что будет с родными и близкими? Я не могу их бросить. Даже во имя Разиэля». И, правда, какая разница, когда умирать? Днем раньше, днем позже. Молчание затянулось, но с места не поднялся никто из них. Но когда, наконец, набрав в легкие больше воздуха, один из нефилимов встал, по помещению прокатился тихий удивленный гул. — Ты из ума выжил?! — вскричал Магнус часом позже, гневно глядя на стоящего возле окна охотника. — Не нужно шуметь, Магнус. Это ни к чему. Я сделал выбор… — Самый наиглупейший выбор! — Пусть так, но я верю, что смогу остановить все это, Магнус, — он в мгновение ока оказался рядом с колдуном, беря его лицо в свои руки. — Искренне верю, понимаешь? — Почему ты так стремишься умереть, Лео? — задал вопрос маг, но вместо ответа получил наполненный любовью поцелуй. — Не думай, что это искупит твой необдуманный поступок. Но ты все еще можешь отказаться… — Нет, — резко сказал Лайонель, отталкивая от себя колдуна. — Мое решение твердо, как камень. Для меня это честь, Магнус! Тебе никогда этого не понять! Нежити неведомо понятие чести!..29 декабря 2011 года США, штат Нью-Йорк, Нью-Йорк
Из воспоминаний его вырвал громкий и настойчивый стук в дверь. Магнус нехотя поднялся с постели и, шлепая босыми ногами по полу, поплелся открывать незваному гостю, параллельно обдумывая, во что бы его превратить. Или куда бы закинуть, чтобы он не скоро явился сюда еще раз. Или вовсе отправить к праотцам. Но мысли об убийстве испарились, стоило распахнуть дверь: на пороге стоял темноволосый голубоглазый ангел. — Что происходит, Магнус? — Алек ворвался в квартиру, проходя мимо хозяина в комнату. — Почему ты игнорируешь все мои звонки? Почему ты… — Александр… — Что?! — нефилим обернулся и застыл с открытым ртом. Его голубые глаза смотрели на мага, выражение лица которого было уставшим, глаза потеряли былой блеск. Он словно постарел на несколько десятков лет. Под его кошачьими глазами залегли глубокие тени, щеки впали, скулы заострились. — Что с тобой? — с тревогой спросил охотник, но колдун молчал. — Магнус? — Все хорошо, — глухо произнес маг, тяжело опускаясь на кровать. — Не все, я же вижу, — Алек сел рядом с Магнусом и взял его лицо в свои руки, поворачивая к себе. — Ты можешь рассказать мне все, Магнус. Ты же знаешь, я… — Знаю, малыш. Но… — он вздохнул, будто собираясь с силами. — Все, что происходит сейчас, я имею в виду жестокие убийства охотников — это уже было… Рассказ колдуна длился долго. Солнце давно закатилось, иссиня-черное небо украсил серебряный серп луны в окружении россыпи звезд. С каждым сказанным Магнусом словом выражение лица Алека темнело. Он прекрасно понимал, чего опасался маг. Но даже во имя спасения всего и вся Александр Лайтвуд не был готов пожертвовать своей жизнью. — Магнус, — прошептал Алек, но не договорил, впиваясь в губы колдуна отчаянным поцелуем…