***
— Тихо, — шикает в нашу сторону Дима, выглядывающий из-за угла школы, — если нас сейчас заметит охрана — наша вылазка накроется медным тазом! — А деньги в карманах тебе на что? — раздраженно спрашивает Олег, проводя рукой по растрепавшимся от ветра светлым волосам. — После случая с Ромой никто не будет рисковать в ближайшее время, — спокойно говорит Богдан, стоящий позади всех и разговаривающий о чем-то с Алексом. Нам вшестером нужно пройти мимо поста охраны, конечно же, незамеченными, ведь комендантский час уже давно начался. До сих пор в голове не укладывается, что мы сбежали из общежития через окно — ну, что за дикость такая? Я же не Тарзан и не Джейн, чтобы с третьего этажа слазить по дереву, да еще и в платье! Но, что бы я ни говорила и как не ворчала, не могу не признать, что мне понравилось, несмотря на то, что вела я себя не самым лучшим образом. Но самое сложное впереди — пост охраны. Ребята уже неоднократно проделывали это, оставаясь в итоге незамеченными, поэтому у них есть план действий, которому мы и следуем. — Быстрее – быстрее, — поторапливает нас Алекс, открыв дверь белой Audi и запрыгивая за нами следом. — Поехали, — говорит он Богдану, который сидит за рулем. А я и не знала, что ему уже восемнадцать исполнилось. Машина трогается, и в считанные секунды уезжает от школы, скрываясь в темном лесу. За территорией школы я была только единожды, когда родители меня привезли в эту чертову школу, которая стала моим домом на ближайшие семь лет. Одежду я заказывала по интернету, косметику мне присылала мама — а мама ли? Несколько раз мы с классом ездили на экскурсии, но выезжали мы через парадные ворота, поэтому лес мне толком не довелось увидеть до сего момента. Темно, но снег сверкает в холодном свете луны, завораживая меня своей красотой. Кроны деревьев укутаны белым покрывалом, а на ветках висят самодельные кормушки, в которых сидят птицы. На ночном небе видны яркие звезды, похожие на светлячков, приклеенных к темному полотну. Улыбаюсь собственным мыслям. Наклоняюсь ближе к окну, чтобы рассмотреть лучше проносящиеся мимо деревья, и понимаю, что кто-то дышит мне в затылок. Одергиваюсь и вскидываю голову, выходя из транса. Встречаю раздраженный взгляд. — Извини, — говорю я, на что он лишь фыркает. — Каменская, — вздыхает Олег, — ты чуть окно тут не обслюнявила. Такое чувство, что дорогу никогда не видела, — и усмехается. Отворачиваюсь от него: у меня нет ни малейшего желания с ним разговаривать. Накинув капюшон на голову, прячу руки в карманы и закрываю глаза, погружаясь в собственные мысли и слушая шум машины. Ребята о чем-то разговаривают, Саша смеется, а я просто наслаждаюсь тем чувством, которое, кажется, еще никогда не переживала — чувство свободы и полета. И неважно, что сейчас я сижу, спрятавшись ото всех за капюшоном и шарфом, куда важнее то, что я сейчас чувствую. Незаметно для себя засыпаю. Помню, что меня с самого детства убаюкивает дорога, и, куда бы мы ни ездили, я всегда спала. Открываю глаза. Мы все еще едем, но, судя по сверкающим невдалеке буквам, практически на месте — в любом случае, в цивилизации уж точно. И тут я осознаю, что лежу у кого-то на плече, и явно не на Сашином. Твою мать… поворачиваю слегка голову, словно еще сплю, и вижу, как Олег, засунув в уши наушники и подперев голову рукой, смотрит в окно, явно о чем-то размышляя. С него можно портреты рисовать — лишь бы не дергался. Если бы я не знала, что он вспыльчивый, нервный и агрессивный придурок, наверное, сказала бы, что он не умеет чувствовать — именно так он выглядит: холодный, отсутствующий взгляд, смотрящий в никуда. А на его лице какие-то непонятные и незнакомые мне эмоции, явно несвойственные Белову. И тут мне вспоминается тот случай с физиком, когда он спас меня. Вспоминаются слова, которые он мне сказал в классе. И мне начинает казаться, что он не такой, каким пытается себя преподнести: он гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Внутри меня закрадывается какое-то странное чувство, которое разжигает мой интерес: какой же он? — Эй, — шепчет он, слегка дернув плечом, пытаясь меня разбудить, — почти приехали, просыпайся. Ну, что ж за соня такая, — ворчит он себе под нос, пытаясь не привлекать внимание весело болтающих ребят. Конечно же, кроме Богдана, сконцентрированного на дороге. Интересно, он вообще умеет веселиться? Ну, наверное, это я проверю в клубе. Открываю глаза и смотрю на него, смущенно улыбаясь. Все-таки неловко вышло — заснуть у Белова на плече… Что может быть хуже? Надеюсь, я не капала на него слюнями? — Доброе утро, выспалась? — говорит с издевкой Олег. — Извини, — уже второй раз за этот вечер извиняюсь. Раздражает. Вообще ненавижу извиняться, а несколько раз на дню — тем более! Он усмехается и открывает дверь машины, выходя сам и приглашая меня. Выбираюсь из автомобиля и иду вслед за устремившимися в клуб ребятами. Как только я оказываюсь в душном помещении, полном пьяных танцующих подростков, мне в нос ударяет резкий запах алкоголя, духов и пота. Морщусь и волокусь вслед за Димой, который по пути уже успевает познакомиться с несколькими девушками. — Нель, — пытается перекричать музыку Саша, — пить будешь? — отрицательно мотаю головой. — Пойдем куртки сдадим в гардероб, — и, схватив меня за руку, тащит к дальней двери, где, как я понимаю, и располагается этот самый гардероб. Оказавшись в нелюдном месте, я вздыхаю полной грудью и снимаю с себя куртку, отдавая ее пожилой женщине, которая неохотно отрывается от чтения какой-то толстой и потрепанной книги. Наверное, интересная — нашла, о чем думать в клубе. — Ничего себе, — в дверном проеме стоит Богдан, чья челюсть вот-вот окажется на полу. Пытаюсь сдержать смех, прикрыв расплывшиеся в улыбке губы рукой. Конечно же, он смотрит на Сашу, которая, довольно усмехнувшись, поправляет шелковистые волосы и подмигивает ему. — Нравится? — и улыбается. Юноша, опомнившись и осознав, что ляпнул лишнее, откашливается и, молча сдав куртку, выходит из гардероба. Саша, пораженная его поведением, фыркает и недовольно поворачивается ко мне. — И что это было? — сжимает кулаки. — Думаю, он смущен слегка, — наконец-то дав волю эмоциям, я начинаю хохотать во весь голос. Да уж, Неридов, а я и не знала, что ты так легко смущаешься, вот умора! — Хохочешь так, что тебя из другого конца клуба слышно, — оскалившись, говорит незаметно появившийся Олег. — Молодец, хороший слух, — одернув платье, заправляю прядь волос за ухо и подхожу к выходу, — идешь, или так и будешь стоять столбом? Парень удивленно вскидывает бровь вверх, словно удивляясь моему вопросу. — Уже иду, — кивает Саша и, пройдя мимо Белова, усмехается. — Не тебя звали, не обольщайся. — Больно надо, — фыркает юноша и выходит из гардероба.***
В VIP-зоне сидит темноволосый юноша и что-то увлеченно рассказывает окружившим его девушкам, каждая из которых так и норовит обратить на себя внимание: кто-то — громким смехом, кто-то — слишком откровенным декольте, а кто-то — постоянно задавая глупые вопросы. Только вот Дмитрию Соколову, обольстителю женских сердец и местному ловеласу, абсолютно все равно. Он никогда ни к кому не привязывался, никогда никого не любил, и не собирался в ближайшую жизнь что-то менять. Взахлеб рассказывая историю о том, как они с ребятами были на вписке, вдруг в толпе замечает знакомое лицо, ту девушку, которую не видел с той самой ночи и которую так отчаянно пытался найти. Ева. — Ева! — парень вскакивает с мягкого диванчика и, даже не извинившись за свой внезапный уход, стремглав бросается за хрупкой фигурой светловолосой девушки, которая из-за грохота музыки так его не услышала. Пробираясь сквозь толпу пьяных подростков, которые также являются детьми каких-нибудь богатых шишек, Дима ругается всеми словами, которые имеются в его лексиконе, про себя отметив, что его нужно пополнять. Оказавшись в «дамской комнате», девушка подходит к раковине и поднимает взгляд в зеркало, в котором встречается с ярко-зелеными глазами. Парень лукаво усмехается, проводя рукой по волосам, и подходит к ней. — Вот я тебя и нашел, — говорит он, переводя дыхание. — Ты что здесь делаешь? — ошарашено смотрит на него. — Тебя ищу, веришь? — он берет ее за подбородок и поднимает ее лицо к себе. В ее глазах плещется отчаяние и горечь, смешанное со страхом? — Мы с тобой, кажется, не договорили в тот раз. Ева сглатывает и отводит взгляд, решаясь, сказать ему или нет. В любом случае, ее судьба уже решена, и ей нужно решить для себя: стоит ли ему знать или нет. — Дим, — она убирает его руку со своего лица, что его несколько озадачивает, — то, что я тебе скажу — всего лишь малая доля того, что вы пытаетесь раскопать, — в его глазах неподдельный интерес. — Только пообещай, что, когда я тебе это расскажу, ты перестанешь меня искать: все равно не найдешь, — юноша утвердительно кивает. — В общем… — она пристально смотрит на него глазами, полными слез. Ее судьба уже решена. И кто бы ее не искал, уже никогда не найдет.