Заставь себя жить

Глупая история с изнасилованием была тотчас забыта после убийства Ромы. Все до сих пор не могут отойти. Я их понимаю, прошло всего ничего - неделя. Богдана я не видела после той ситуации с Олегом. Интересно, они с ребятами помирились? Когда пытаюсь поговорить с Алексом, он молчит и говорит не встревать, куда не просят. Обидно, ведь я хочу помочь. Сижу на уроке истории и записываю, что диктует учитель, как вдруг из динамиков слышу: — Каменская Нелли, ученица 11"А" класса, пожалуйста, пройдите в кабинет директора, — вскидываю голову и смотрю на учителя, который вопрошающе смотрит на меня. Оглядываю своих одноклассников, которые явно удивлены не меньше моего. Встаю из-за парты, собираю вещи в рюкзак и выхожу из кабинета, попрощавшись с историком. Странно. Что директрисе от меня нужно на этот раз? Захожу в административный корпус школы и иду по коридору к кабинету Ольги Михайловны, теряясь в догадках. Вдруг из-за угла выходит Богдан, смотря куда-то в пустоту. Я его не видела почти неделю, и за это время он сильно изменился. Сейчас он не выглядит так грозно и устрашающе, как обычно. Скорее наоборот, он выглядит таким беззащитным, что на секунду мне даже становится его жалко. Под глазами черные круги, будто не спал несколько суток, в черных глазах - жуткая усталость. Сам он осунулся и, кажется, даже похудел. Вдруг его взгляд переходит на меня, и парень останавливается, но я продолжаю идти. Но каких трудов мне стоит отвести взгляд и идти дальше. Я ведь обижена: он на меня тогда наорал, сказал, что я его бешу. Что ж, пусть будет так. Я тоже знаю себе цену. Не хочешь, чтобы я помогала - что ж, дело твое. Приподнимаю голову, всем своим видом показывая, что мне все равно, прохожу мимо него, краем глаза замечая, что он провожает меня взглядом. Что ж, будешь знать, как со мной разговаривать в следующий раз. Оказавшись в кабинете директрисы, сажусь на стул и смотрю на мужчину, сидящего в кресле Ольги. Вокруг него лежат различные фотографии с места убийства, фотографии самого трупа, различные заключения и протоколы. Все ясно - следователь. Только вот что ему нужно от меня? — Каменская, как я полагаю? — смотрит мужчина на меня исподлобья. — Вы правы. Здравствуйте, — киваю я головой и стараюсь сдержать нарастающее волнение. — Меня зовут Николай Александрович, — представляется он. — И я следователь по делу Булатова. Вы же с ним были знакомы? — спрашивает он стальным тоном, после чего протягивает мне фотографию трупа. Я выставляю руку вперед со словами, что не стоит показывать мне эту фотографию. — Я была на месте преступления, когда Рому уже убили, так что я видела все это, — сглатываю ком в горле. — Мы были знакомы... — отвечаю я на его вопрос. — Но мы никогда с ним не общались. Да и учились в разных классах... поэтому я вряд ли смогу помочь вам и ответить на вопросы типа "были ли у него в последнее время с кем-то конфликты" и подобные. Это следует спросить у его друзей, — под конец мой голос перешел на писк. — Именно этим мы и занимались в течение всей этой недели, — на лице следователя появился намек на улыбку, но от этого легче мне не становится. — Именно к вам привели нас ответы ваших друзей. — Они мне не друзья, — отрезаю я. — Мы с ними толком никогда не общались. — Не в этом суть, — говорит Николай Александрович. — Ответьте мне на такой вопрос, — он опускает глаза в листок и сразу же поднимает. — Что у вас с Неридовым? — С Богданом? — кажется, я перестала дышать. — Да-да, именно с ним, — Николай подпирает руками подбородок и смотрит на меня очень внимательно. — Ничего... — растерянно отвечаю я. — С чего вдруг вы задали такой вопрос? — Понимаете ли, — говорит он, — Дмитрий, Алексей утверждают, что в момент убийства вы были с ним. Олег говорит, что Богдан попросил вас прикрыть его и сказать, что он был с вами. А сам Богдан отрицает, что был с вами вообще. Кровь подступила к голове, пульс участился, а в ушах слышу громкий стук сердца. Не могу поверить. Олег, куда еще ниже опускаться? Он же твой друг... Закрываю глаза, пытаясь понять Богдана. Почему он не хочет, чтобы кто-то знал? Злость и обида все еще бурлят во мне с той же силой, что и в тот день, но... я не собираюсь плясать под его дудку. Открываю глаза, смотрю на мужчину и говорю: — Он был со мной, в библиотеке. — У вас есть доказательства? — спрашивает довольный следователь. Я киваю, достаю телефон и открываю галерею. Подхожу к нему и показываю фотографию, которую сделала в ту ночь. Николай Александрович долго всматривается в нее и спрашивает: — А как я могу быть уверен, что она была сделана именно в эту ночь? — и хитро щурит глаза. Я, не долго думая, открываю информацию о фотографии, в которой была указана дата и даже время, и снова протягиваю ему телефон. Мужчина кивает. — Что ж, — протягивает он спустя пару минут раздумий, — ваш друг может быть вам благодарен. — За что? — все еще ничего не понимая, спрашиваю я. — Он был потенциальным подозреваемым, — задумчиво говорит мужчина, приложив кулак ко рту. — Потому что накануне поругался с убитым и угрожал. — Боже, — вспыхиваю я. — Да сейчас все парни друг другу так угрожают. Но ведь это не значит, что они будут убивать друг друга! Николай Александрович усмехнулся и, записав что-то в протокол, протянул мне бумагу. Увидев, что он записал мои показания, я недоуменно смотрю на него. — Подпись поставь, — указывает он ручкой вниз страницы. Расписываюсь и, попрощавшись, выхожу из кабинета. Не чувствуя под собой пола, стремглав бегу к выходу из школы. Может, я его еще успею догнать. Вылетаю из здания школы и тут же сбиваю кого-то, сама при этом потеряв равновесие и упав на задницу. Спустя пару секунд встаю с земли и отряхиваюсь. Подхожу к девушке, которая собирала выпавшие из сумки вещи. — Прости, я не хотела... — начинаю лепетать я и протягиваю ей выкатившийся из сумки блеск. — Все в порядке, — уверяет она меня и встает. — Я не должна была стоять под дверью. Кстати, не подскажешь, где находится женское общежитие? Я удивленно смотрю на нее и понимаю, что никогда раньше не видела в школе. — Полагаю, ты новенькая? — ухмыляюсь я. Та кивает. — Я Нелли, очень приятно. — Саша, — и протягивает мне руку. — Ну, пойдем, — говорю я, — покажу тебе наше общежитие. Странно. Неужели ее родители не знают, что здесь случилось? А если знают, как они пустили ее сюда? Странно... Оставив новенькую у комендантши, у которой Саша должна была заполнить какую-то ведомость, я выбегаю из общежития и пулей направляюсь в кафе, где надеюсь найти Богдана. Нет, его там тоже нет... Зато я вижу Диму с Лешей, которые пьют кофе и что-то обсуждают. Подхожу к ним и говорю: — Ребят, извините, что отвлекаю... — мямлю я. Леша смотрит на меня внимательными глазами, а Дима помешивает кофе. — Вы не знаете, какая комната у Богдана? Леша с Димой переглядываются, явно не ожидая такого вопроса. — Хочешь продолжить то, что вы не успели закончить в кабинете истории? — слышу язвительный голос за спиной. Руки сжимаются в кулаки. Как же я хочу ударить его. — Хочешь продолжить то, что мы не успели закончить за школой? — говорит бархатный голос, в следующее мгновение меня хватают за руку и выволакивают из кафе. Вижу только оборачивающихся ребят и девушек, которые удивленно смотрят мне вслед. Покинув здание кафетерия, мы направляемся дальше. Видимо, к школе. Ах нет, к библиотеке. — Пусти! — бурчу я, чувствуя боль в запястье. Придурок! Неужели ему классно причинять мне боль? Садист чертов. И ведь не отпустит, пока сам того не захочет. Как только мы заходим за угол библиотеки, он меня отпускает и поворачивается. — Что опять не так?! — не выдерживаю я, и мой голос срывается на визг. — Какого черта ты хватаешь меня за руки с такой силой, что я потом неделю хожу с синяками? Это раздражает! Я ничего не сделала, чтобы ты обращался со мной, как с каким-нибудь пустым местом! — Замолчи, — устало говорит он. И усталость в его голосе настолько пугает меня, что замолкаю. Сейчас нет той вечной уверенности, надменности и величия в голосе, нет той власти и обычного высокомерия. Я хочу спросить, все ли у него в порядке, но понимаю, насколько нелепо это будет звучать. Поэтому с моего языка срывается другой вопрос. — Почему? Почему ты не сказал, что тебя подозревают в убийстве? — спрашиваю я. — А смысл? — спокойно отвечает он и облокачивается о стену библиотеки. — Зачем тебе это знать? Как бы ты помогла? — Я... — и тут у Богдана звонит телефон. Смотрит на экран и раздраженно вздыхает. Берет трубку: — Слушаю, — кто-то начал торопливо говорить. Вдруг он переводит взгляд на меня и меняется в лице: сначала на нем проскальзывает непонимание, потом удивление, а после облегчение. Он выдыхает и, попрощавшись с кем-то, убирает телефон в карман. — Ты... — Я... — тихо повторяю за ним, как вдруг он отходит от стены и, взяв меня за руку, притягивает к себе и обнимает. Стою в оцепенении, не понимая, что происходит... — Спасибо, — говорит он. — З-за что? — недоумеваю я, но несмело поднимаю руки и отвечаю на объятия. Странно. Сейчас даже его оставленные мне синяки кажутся в порядке вещей, но никак не это. — Ты знаешь. Странный он...