Заставь себя жить

Каждый урок физики я сижу, уткнувшись носом в учебник, тетрадь или задачник. Каждый урок физики я чувствую пристальный взгляд карих глаз на себе. Каждый урок физики я хочу стать невидимкой и просто провалиться сквозь землю. Конечно, можно было бы пошутить и сказать, что он так таращится на меня от переизбытка красивых девушек в его жизни, мол, хочется разнообразия, но я оставлю эту шутку при себе. Хотя под нос себе усмехаюсь от собственных мыслей и качаю головой. ― Каменская, ― обращается ко мне преподаватель, а от его голоса меня передергивает ― настолько мне неприятно, как моя фамилия или же имя звучат из его уст. ― Расскажи всем шутку, вместе посмеемся. Поднимаю голову и, сразу же встретившись с ним взглядом, опускаю глаза в учебник. В мою сторону оборачивается весь класс и выжидающе смотрит, словно я сейчас зачитаю им отменный Stand Up. Закусив губу, начинаю ковырять бесцветный лак на ногтях. Нет, я особо никогда не нервничала, оказываясь в центре внимания, ведь я никогда в нем не оказывалась, поэтому не знала, что это такое, когда все на тебя таращатся, как на Восьмое чудо света. Конечно, я делала множество различных презентаций, выступала перед классом, но обычно всем настолько глубоко плевать на это, что они сидят в телефонах, болтают с соседями по парте и в общем-то занимаются своими делами. Можно мне провалиться сквозь землю? Раньше я никогда не желала этого так сильно, как сейчас. ― Да она травит шутки с самой собой, ― слышу насмешливый тон в низком голосе. ― Что время на нее тратить? Максимум, что сделает класс, услышав эту шутку, общий фейспалм, ― поднимаю взгляд в сторону говорящего и его перехватывают серые глаза, смотрящие на меня с нескрываемым презрением и высокомерием. Никогда я не была так благодарна никому. И я бы не подумала, что когда-нибудь захочу сказать Белову Олегу спасибо. ― Каменская, к доске, ― одергивает меня голос Юрия Анатольевича. Улыбается. Значит, специально вызывает к доске именно меня, чтобы влепить мне очередную двойку или тройку с натяжкой. Хоть я и знаю физику лучше всех в этом классе при условии, что я даже ее не сдаю, я самая последняя в рейтинге по этому предмету. Даже тупоголовый Белов выше. На третьем месте. Словно он что-то знает. Вздохнув, нехотя встаю и направляюсь в сторону доски, как вдруг спотыкаюсь о чью-то ногу и падаю, чудом успев выставить перед собой руки, чтобы не упасть на пол лицом. Приземлившись на колени, поворачиваю голову и вижу самодовольную рожу Белова. ― Смешно, ― сквозь зубы произношу я, встаю и подхожу к доске. ― Все нормально? ― спрашивает Юрий Анатольевич, который даже глазом не моргнул, когда я упала. ― Все просто отлично, ― отвечаю ему с натянутой улыбкой, едва ли сдерживаясь, чтобы не плюнуть ему в лицо. Это единственный человек, взгляд на которого меня просто выводит из себя. ― Тогда послушай, ― он берет в руки журнал и ищет в списке мою фамилию. ― Нелли, у тебя между двойкой и тройкой в полугодии. Если ответишь прилично, так уж и быть… ― Вы поставите мне три? ― спокойно спрашиваю я, заставляя его обратить на меня свое внимание. Он с интересом разглядывает меня, словно подначивая меня продолжить. ― Что ж, в таком случае можете мне вообще неуд ставить. Все равно от вас ведь я не дождусь объективной оценки, ― и пусть только начнет спорить и доказывать, что я не права. Это же вполне очевидно. ― Задержись после урока, и мы решим, что с тобой делать. А теперь садись на место, мне не до твоих пререканий, Каменская. Возможно, разговаривай ты более уважительно с преподавателем, у тебя бы не было никаких проблем. ― То есть вы признаете, что вы оцениваете не мои знания, а мое поведение и бестактный разговор, уважаемый Юрий Анатольевич? ― язвлю я и, не удосужившись выслушать его ответ, иду обратно за свою парту. Сердце стучит с бешеной скоростью. Да, я и раньше, бывало, оговаривалась с ним, но сегодня было просто фиаско. Кажется, не видать мне нормальной оценки по физике, какие бы титанические усилия я бы к этому не прикладывала и сколько бы времени на это не убивала. Я даже на химию с биологией, которые собираюсь сдавать на ЕГЭ, трачу времени в разы меньше, чем на этот предмет. Звонок. А все продолжаю сидеть, не двигаясь с места и смотря на свой ободранный лак на ногтях. Что он мне хочет еще сказать? В очередной раз оставит меня после уроков сидеть и решать кучу дурацких задач, которые он нам даже в классе не объясняет? Чтобы потом влепить мне три и сказать, что моих знаний не достаточно, чтобы получить четыре? ― Нел, ― кто-то перед моим носом щелкает пальцами, выводя меня из прострации. Тряхнув головой, отгоняю от себя назойливые мысли и смотрю на сидящего передо мной русоволосого улыбающегося юношу. ― Не спи, а то замерзнешь. Извинись перед ним за свое поведение, ты перегнула слегка палку, ― задумчиво говорит он, на что я лишь бью ладонью по парте и встаю, с яростным остервенением закидывая свои вещи в сумку. ― Слушай, Леш, ― рявкаю я на него, заставая тем самым врасплох, ― ты ничего не знаешь, так что не суй свой нос, куда не просят, окей? Алекс смотрит на меня в течение минуты, после чего встает и направляется к выходу, не проронив больше ни слова. ― Леш, ― окликаю я парня, который снова оборачивается в мою сторону, ― извини. Но ты ведь сам понимаешь, что он необъективен, ― и пожимаю плечами. ― Спасибо, ты очень хороший. Лучше, чем большинство здесь, ― на что он одаривает меня улыбкой и выходит из класса. Через пару секунд дверь снова открывается, и в кабинет входит Юрий Анатольевич со стаканчиком кофе из автомата. Мог бы и до кафе сбегать, раз тебя не было столько времени. Я бы подождала, не состарилась. Я сажусь, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу, и смотрю на него испепеляющим взглядом. Словно чем с большей ненавистью я буду на него смотреть, тем быстрее закончится этот неприятный разговор. Он направляется в мою сторону и, сев за предпоследнюю парту, поворачивается ко мне. ― И что мне с тобой делать? ― со странными нотками в голосе начинает он, внимательно рассматривая меня. ― Поставить два и отпустить, ― устало отвечаю я, уже множество раз послав его к чертовой матери у себя в голове. Я знаю, зачем он спрашивает это. И знаю, что бы хотел услышать в ответ. И тогда бы у меня больше не было проблем с физикой, но как бы не так. Оценки меня особо не волнуют. Главное, что я понимаю, что оценка незаслуженная. А спать с ним ради пятерки или четверки я не намерена. Слишком уж много чести. ― Тебя устраивает такая оценка в полугодии? ― с искренним удивлением спрашивает он. Мои брови ползут вверх, и он усмехается моей реакции. ― Меня? Конечно, не устраивает. Ведь я понимаю, что знаю физику намного лучше тех девочек, которым вы ставите пять. Правда, думаю, вы оцениваете не знание, а то, как глубоко берет каждая из них в рот. Так что взывать к вашей учительской справедливости я не буду, ибо бессмысленно. Извините за бестактность, но все ведь и так знают, что большинство девочек спит с вами, ― пожимаю плечами. ― Меня вполне устроит три. И даже два, лишь бы вас не видеть. ― То есть ты не хочешь заработать заслуженную оценку? ― Во-первых, заслуженную оценку чего? ― задаю ему вопрос, который не подразумевает собой ответ. Каждый из нас его знает. ― И, во-вторых, заработать так же, как зарабатывают их все? ― Юрий Анатольевич с интересом смотрит мне в глаза. ― Я хочу заработать заслуженную оценку своих знаний ответами у доски и за контрольные, которые будут оцениваться объективно. Надеюсь, мы услышали друг друга, ― я беру сумку и встаю из-за парты, быстрым шагом направляясь к выходу. Мне огромного труда стоило вытерпеть этот разговор и не послать его на три буквы, не влепить пощечину, не плюнуть в лицо или что-то в этом роде. Но как же мне хочется размазать его лицо по стенке. В любом случае, оценки не волнуют даже моих родителей, которые отваливают такие бабки за мое обучение тут. Так почему же я должна переживать на этот счет? Прохожу мимо уборщицы и слышу, как она ворчит: ― Ходят тут всякие по мытому, ходят, а мне за ними полы перемывай! Останавливаюсь и поворачиваюсь в ее сторону. Говорят, что физическая активность помогает снять напряжение. И хоть бить мне тут явно некого, я могу помочь бабуле убраться. Почему бы и нет? Вместо того, чтобы вернуться в комнату и снова бессмысленно учить эту физику, я лучше сделаю доброе дело. ― Бабушка, давайте я вам помогу? ― с улыбкой спрашиваю я, отчего та даже опешила. Вряд ли в таком месте можно встретить ребенка из обеспеченной семьи, который предложит свою помощь. ― Деточка! ― шарахается она от меня. ― Иди лучше уроки учи, а не руки марай. Не твоя это работа! ― на что я лишь закатываю глаза. Естественно, она боится, что ее заметит администрация. И тут, к счастью, по коридору проходит завуч, к которому я подбегаю и без всяких колебаний спрашиваю: ― Извините, могу ли я помыть полы? Очень хочется заняться физическим трудом и принести пользу! ― Каменская, ― опешив, отвечает женщина, ― если ты так хочешь откосить от своего дежурства, то не выйдет. ― Нет, я и на дежурство приду, ― уверяю я женщину, на что та лишь отмахивается от меня. ― Спасибо, Лидия Семеновна! ― Бабушка, вы все слышали. Дайте мне тряпку и швабру, а сами идите чай попейте и отдохните, ― подмигиваю я ей.

***

И кто бы мог подумать, что уборка так снимает стресс? Пока мыла полы, представляла, как размазываю лицо физика. Наверное, именно поэтому завтра все ослепнут от чистоты полов. К слову, почему и раньше я не догадывалась о том, что это так помогает успокоить нервы? Кажется, я нашла себе нового друга ― швабру. И с ней я не только полы мыла, еще и танцевала, и даже пела, представляя, что это микрофон. Хоть какое-то развлечение и веселье. Не постоянно же книжки читать. Так что спасибо человечеству за прекрасное изобретение в виде швабры. Однако как бы весело мне ни было, на протяжении всего того времени, которое я мыла полы, меня не покидало чувство того, будто за мной кто-то наблюдает.