Can you hear my Echo?

Нейт бросил рюкзак с вещами на диван, куртку - в кресло, и, судя по шмяканью кожи о дерево, промахнулся, но ему плевать; он несётся в ванную, промыть уши, всё ещё ноющие после полёта. В ванной все тюбики-бутылочки на своих местах, во всяком случае так кажется Натану. Ну не отличался он особой памятью на незначительные мелочи. Ничего не изменилось, но и пыли не появилось; видимо, соседка, которой были оставлены ключи, честно выполнила своё обещание об уборке квартиры Нейта, пока он был в отъезде все прошедшие восемь месяцев. Он оценил. После того, как промыл уши, даже сделал мысленную памятку о том, чтобы принести девушке коробку сладостей (на худой конец – пончиков, и тогда вторую коробку можно купить себе) и какую-нибудь экзотическую безделушку "из Непала". Зря, конечно, когда увидел её сейчас на лестничной площадке, проговорился про Непал, но было уже поздно корить себя. На самом деле Дрейк привёз оттуда лишь шрам на виске, всё ещё ноющий от резких движений левый бок и серебряную, с потёртой кожаной вставкой зажигалку. Зажигалка мгновенно оказалась в его руках, крутанулась пару раз в ладони и была вновь спрятана в переднем кармане джинс. Он так и не выкинул её, хотя хотелось, но раз за разом в душе выигрывала практичность (никак ни сентиментальность, нет), и зажигалка снова и снова оставалась в карманах одежды. Вышел из ванной с мокрой головой и накинутым на плечи полотенцем, распахнул в гостиной-кухне оба окна, ведущие на Ривер авеню, и квартира наполнилась звуками гудящих машин. Необыкновенное оживление – неужели Янки с Ред Сокс играют? Дрейк улыбнулся мыслям, что жизнь возвращается в свою колею. В спальне снял прошлогодний календарь со стены, и временно ткнул на гвоздь маленький календарик с собачками. Включил старинный компьютер, который загудел в тон машинам на улице, если не громче, оставил его обновляться, а сам стащил с себя кеды, потом носки, потом кинул их под кровать и босиком пошлёпал к «кухне» – точнее, к закутку в гостиной, который заменял ему кухню. Под заливавшуюся трель чьей-то сигнализации успел облазить холодильник, безнадёжно пустой, откопать в шкафчике старую пачку возможно просроченного растворимого кофе (дата изготовления давно стёрлась, а судя по запаху, кофе был ещё вполне пристойным) и заварить его водой из-под крана. Гундёж на улице закончился, и Нейт с улыбкой пригубил напиток. Он был дома. Наверное, эта квартирка на пересечении 157-ой и Ривер авеню была единственным настоящим долгосрочным домом Дрейка; числилась за ним она ещё с его восемнадцатилетия. Здесь был склад каких-то особенно дорогих ему вещей, да и воспоминаний тоже: чего стоило только одно про смущающегося Салли, вручавшего ему ключи от квартиры (от взрослой жизни)! Здесь и старые Playstation были, всё ещё в рабочем состоянии, и последняя PS3, подключённая к допотопному Philips. Ею совершенно точно недавно пользовались, потому что диск с последним Принцем лежит открытый, да и от простого протирания приставка не оказалась бы на другом конце телевизионной тумбы. Коробка с пончиками для Синтии – Синтии же, да? – в мыслях Нейта уменьшилась на два пончика. За окнами вдалеке привычно прошумел поезд метро – прошлый он, видимо, прозевал, пока был в ванной. Всё ещё допивая кофе и вытирая волосы, он вошёл в свою комнату, вновь включил компьютер; дождался, пока тот окончательно загрузится – и "нырнул" в Сеть. Натан неосознанно мурлыкал, проверяя все свои три почты. Каждая из них была забита спамом, но и среди него можно было найти нормальные письма. Письмо от Елены – с рабочего адреса, как он помнил. Развёрнутое. Про то, как ей тяжело было связаться с родными её погибшего оператора Джеффа; как начальство взбеленилось, когда обнаружило, что их корреспондентка не только потеряла напарника, но ещё (тем более) важный материал, и как ей пришлось выкручиваться с записями на диктофоне и сохранившимися плёнками; а ещё про то, как в Лос-Анджелесе слишком душно и жарко, и она мечтает вырваться куда-нибудь, но только не в любимый Дрейком Нью-Йорк. К письму прилагался её новый номер, но Нейту было лень записывать; вместо этого он оставил на письме метку «важно» и даже создал специальную папку «ОЧЕНЬ ВАЖНО ТЕЛЕФОН ЕЛЕНЫ». Было ещё несколько интересных писем с предложениями работы, потом, в ещё одном – несколько коротких фраз от Хлои с вложенным документом. "Если ты вновь захочешь вернуться туда. Отсканировала карту. Надеюсь, у тебя всё хорошо". Спасибо, Хлоя, но возвращаться туда не хочется, и поэтому письмо отправляется в корзину. И среди спама глаз зацепился на странное письмо; отправитель его был Нейту неизвестен, с ником mercutio; получено оно было пять месяцев назад, в теме значилось «Нейт, пожалуйста, открой это видеосообщение. Спасибо». Обыкновенно он удалял подобные письма, мало какой вирус они содержат, но Натан неожиданно заинтересовался им. Проверил антивирус – Касперский дышал на ладан, но даже эта старая версия ещё работала – и открыл письмо. Запустил видеопроигрыватель – и поперхнулся глотком кофе. «Привет, лапа», – улыбался с экрана Гарри Флинн. Потом он взмахнул руками испуганно: «Стой, Натан, пожалуйста, не вык»-- Нейт нажал кнопку паузы, и Гарри застыл в несколько смешной позе, с протянутыми к нему с той стороны экрана руками и чуть искривлённым ртом. Нейт поставил чашку с кофе на стол, а после скрыл лицо в руках. Ему только не хватало звонков с того света. Тем более видеозвонков... Убрал руки, поднял взгляд; изображение Флинна не желало убираться с экрана монитора, и всё так же находилось в глуповатой застывшей позе. — Мне нужно выпить, – вслух произнёс Натан. Не мог же он на трезвую голову переварить это видеописьмо. Вскочил со стула, вышел в гостиную, поднял куртку с пола, накинул, похлопал по карманам, бумажника в них не оказалось. После этого полез в рюкзак; с изумлением вытащил пачку Marlboro (где он их купил?), умелым броском закинул её в мусорное ведро в закутке-кухне. В общем, успел перерыть свои пожитки сверху и донизу, пока не вспомнил о наружном отделении. Чертыхнулся, открыл его, достал свои кошелёк и документы, погремел ключами в руках, думая, не забыл ли чего. Потом подошёл к мусорке, достал сигареты оттуда, и вышел, наконец, из квартиры, закрыв за собой дверь на оба замка. До ближайшего супермаркета и идти-то, собственно, не надо было, так как он находился на первом этаже дома; но даже за эти пару минут Дрейк успел истерзать себя вопросами по поводу видеозаписи. Зачем Флинну было это нужно? Почему пришло оно через два месяца после заключения Нейта в турецкую тюрьму? А может, просмотрев это видео... Он не успел додумать последнюю мысль, так как был уже в магазине. Пробежался по нему буквально вихрем – взял две большие коробки с пончиками, две бутылки самого препаршивого пива, пару сендвичей, пачку каких-то дурацких макарон в виде ракушек. Неприлично же было взять только пиво. Да и чем-то перекусить, пока не достанет денег завтра за пурбу, нужно было сегодня. Девушка на кассе критично осмотрела покупателя, вздохнула, заправила каштановую прядь за дужку волос, и только после начала пробивать покупки. В руках Нейта неожиданно оказалась зажигалка. — Простите, – девушка подняла усталый взгляд на него, – вы не подскажете, как заправить эту зажигалку и чем? – взгляд на сей раз был уже несколько удивлённым, и она протянула руку к нему, чтобы тот показал предмет обсуждения. Он дал, она взяла и осмотрела её так, словно держит величайшее сокровище, и брови девушки поползли вверх в величайшем удивлении. — Коллекционная, дорогущая. Я только у Зиппо знаю модели такой формы, а эта, скорее, английского производства. Не могу сказать, какая именно фирма, уж простите. — Да вы знаток, – усмехнулся Дрейк. — Курю с тринадцати, вот и знаю об этом много. Лучше бы училась нормально, – скривилась кассир; потом вернула зажигалку: — Вам что, при покупке не объясняли, чем и как заправлять? — Это подарок. От друга. — О, тогда ясно, – девушка потянулась куда-то за пластмассовый стенд с пачками сигарет, достала оттуда небольшой баллончик, – Вот, стоит один бакс; достаёте внутреннюю часть, открываете войлочную прокладку, и туда направляете газ из баночки. Берёте? Нейт бездумно кивнул; потом ужаснулся, мысленно подсчитывая, хватает ли ему ещё и на эту причуду денег, и удивляясь, зачем он вообще сделал это. — А друг ваш вкус имеет, – неожиданно продолжила девушка, — Это очень дорогой подарок. Берегите. — Спасибо, – пробормотал Натан, как можно быстрее расплатился, беспорядочно покидал покупки в мешок и ушёл. Зажигалка вновь оказалась у него в руках; он зажёг её, полюбовался пламенем. Захотелось курить до боли в груди. Щёлкнул металл о металл, зажигалка легла в карман куртки, а Marlboro отправились в мусорный бак. Соседка всё же оказалась Сесилией, и ошибшийся, смущённый Нейт вручил ей нераспакованную пачку пончиков. Извинился за то, что не привёз сувенир, отговорился важной командировкой и чудовищным завалом работы. Да хватит уже оттягивать момент, рявкнул он сам на себя, перед смертью не надышишься; извинился перед Сесилией, вновь отговорился работой, скрылся в квартире. Положил пакет на пол рядом с диваном, закрыл поочерёдно оба окна. Достал из пакета обе бутылки мерзотнейшего Bud. Мерзотнейшим назвал его Флинн, когда блевал буквально в соседней подворотне, а сам Дрейк в ответ лишь смеялся и наслаждался горьковатым вкусом. Сейчас пиво и в самом деле казалось мерзким. Ком подкатил к горлу, когда Нейт сел перед монитором. Но кнопку воспроизведения всё же нажал, и тут же сделал два больших глотка из открытой бутылки. --«лючай», – Флинн замолчал на пару секунд, вновь принимая прежнее положение. Кажется, запись была сделана уже после ограбления в Стамбуле; в их захудалой съёмной квартирке такого дорогого интерьера – вау, Гарри, какая красивая люстра позади тебя блестит! прям тошно – уж точно не было. «Я надеюсь, что ты ещё не выключил запись и не удалил её; бля, да к чему это я говорю, если ты это слышишь, ясное дело, что не сделал ничего», – Флинн нервно засмеялся, и у Нейта тоже дёрнулись уголки губ. Он снова сделал глоток. «Хочу попросить прощения за инцидент в музее; да, я повёл себя, как мудак, и ты имеешь полное право меня ненавидеть», – тут Натан усмехнулся; он был прав, это уж точно. --«Но, поверь, и у меня были свои причины. По моим подсчётам, Виктор вытащит тебя из тюряги примерно месяца через три, не раньше, поэтому посылаю письмо с двухмесячной отсрочкой, чтоб попасть на твоё освобождение... Я надеюсь». Надеялся он, ха. «В общем и целом, Лазаревич прижал меня», – здесь осталось, скорее всего, невысказанное "за яйца", – «конкретно. Это... трудно объяснить, но когда я выберусь из этой жопы», – Гарри по ту сторону экрана сглотнул, и Нейт невольно повторил за ним, – «Если я выберусь из этой жопы, то обещаю рассказать тебе всё-всё об этом. Хорошо? Только, я умоляю тебя, мог бы встать на колени, но ты меня тогда не увидишь», – вновь смешок, – «Прошу тебя, Натан, не суйся к Лазаревичу в лапы. Я выкарабкаюсь, улажу, но если ты ввяжешься в эту авантюру, у меня ничего не получится, да и на вытаскивание тебя силёнок не хватит». Так вот оно как. Жжжжопа полная. Что ситуация, что Гарри Флинн. Вновь несколько больших глотков, горло жжёт. «А если это сообщение не дойдёт до тебя вовремя, тогда, что поделать», – Нейту померещилось, что глаза у Флинна покраснели и блестят от слёз; наверное, всё же померещилось, – «Тогда я могу только просить у тебя прощения. Потому что, чую, я наворотил такого, что получилась жопа полная». Наворотил, это точно. В груди больно и всё сжимает тисками. «Прости меня». Гарри по ту сторону экрана подставил руку к камере так, словно он касается экрана изнутри. Натан ловит себя на том, что сам коснулся экрана; в общем, сейчас ему плевать. «Я надеюсь, что всё же письмо дойдёт вовремя, и ты никуда не сунешься. Я буду очень рад видеть тебя снова уже после того, как я разберусь со всем этим дерьмом, ведь мне нужно будет...» Флинн замолчал, видимо, собирается с мыслями, ведь именно поэтому так хмурит брови, и у него поэтому очень некрасивые морщины на переносице всегда появляются. «Нужно будет... Признаться...» Бутылка в руке ощутимо задрожала. «Признаться...» Больно. «В общем, не бери в голову», – вздохнул, отмахнулся Гарри, вновь превращаясь в обычного себя; Нейт тоже вздохнул, но сам закрывает глаза и касается лбом холодной бутылки. «Когда увидимся, я всё-всё расскажу, объясню, и никогда не буду подставлять и не буду обузой, ясно?» – смеётся Гарри. «До встречи», – наверняка Гарри улыбнулся и подмигнул, – «Лапа». Запись закончилась. В мыслях Дрейк представил, как пустая бутылка обрушивается со всей силы на монитор, разбиваясь сама и разбивая его на кусочки; потом представил, как она разбивается о стенку, осколки отлетают и ранят его; в итоге просто поставил её на пол. Голову положил на стол. Накрыл сверху руками, запустил пальцы в волосы. Больно. Глаза щипет.