Несколько причин переехать жить к Хоуку

      Гаррет лежит в своей постели, чуть прикрывая глаза от усталости.       Сегодня, когда они пришли с очередного, предложенного Андерсом, задания, не такие покалеченные, как обычно, они с Фенрисом сразу поднялись на второй этаж, еле переставляя ноги, и повалились на кровать, заправленную бордовым одеялом.       Конечно, нельзя сказать, что миссия была такой сложной, но сутки без сна они провели точно.       Изабелла по завершению, как и всегда, пошла в Висельник за отвратным алкоголем, Андерс — в свою лечебницу, а вот Фенрис, в кои-то веки, решил остаться у него в поместье.       На самом деле, Гаррет уже очень давно предлагал ему переехать в его имение, однако тот, по непонятным самому Гаррету причинам, постоянно находил отговорки, и маг уже потерял надежду убедить упрямого эльфа. Ему было просто неясно, неужели он сам не видит, что намного приятнее засыпать и просыпаться вместе, будить друг друга поцелуями, ждать с заданий... Вернее, ждать его с заданий. Мужчина мог придумать хоть сто причин переехать к нему.       Когда он чувствует, как его плеча касается холодная рука эльфа, он лениво переводит на него немного сонный взгляд и улыбается, наблюдая, с какой неохотой Фенрис заставляет себя проснуться. Они задремали всего на несколько часов. Хоук проснулся раньше него и, видимо, своей возней разбудил.       Подумать только, девять лет прошло с тех пор, как он встретил Фенриса. Как будто еще вчера тот говорил, как ненавидит всех магов. Что ж, Гаррет почти уверен, что Фенрис и сам в шоке от того, что жизнь привела его в объятия мага. Ну, а Гаррет готов сделать все, чтобы Фенрис никогда не жалел об этом.       Проводя раскрытой ладонью по светло-серебристым волосам, он заглядывает в зеленые глаза Фенриса, из которых почти пропали горькие нотки. По чуть-чуть, но эльф начал забывать свою прежнюю жизнь. С каждым искренним поцелуем, с каждым признанием в любви, в необходимости Хоука в нем, Фенрис отдаляется от прошлого. Да, Гаррет прекрасно понимает, что тот никогда не забудет прошлое до конца, не сможет перестать винить магов, работорговцев, да и всю судьбу в целом. Впрочем, Фенрис не раз говорил, что, не пережив всего этого, он бы никогда не встретил самого Хоука, и зная, что тот пережил, что перенес на своей шкуре — ценнее этих слов не было ничего.       Впервые услышав эти слова, Гаррет лишь окончательно убедился, что любить сильнее невозможно.       — Почему ты проснулся? — лениво спрашивает Хоук, чуть хриплым ото сна голосом. Он притягивает его одной рукой к себе за плечо, чтобы Фенрис улегся к нему на грудь, но тот мягко отстраняет его руку и садится на кровати, потягиваясь.       И Гаррет невольно любуется им. Любуется смуглой кожей, которую совершенно не портят белые отметины. Серебристыми волосами, что отросли почти до плеч. Фенрис всегда вызывает в Хоуке определенные чувства.       — Ложись, до рассвета далеко, — говорит он, а Фенрис слабо улыбается ему и, ничего не отвечая, встает с кровати. Маг провожает его недоуменным взглядом. — Далеко собрался?       — К себе, Хоук, — спокойно отвечает Фенрис. Причем с таким лицом, будто бы это нормально - возвращаться к себе, когда ничего не мешает нормально выспаться здесь.       Хоук обреченно вздыхает и валится на подушки. Некоторые привычки просто не выбьешь. Одна из самых раздражающих — называть его по фамилии. Уже все их друзья давно называют его по имени. Может, Авелин иногда может обратиться по фамилии, и то если она на рабочем месте.       — Могу поинтересоваться зачем? — спрашивает он спокойным голосом, наблюдая за тем, как Фенрис завязывает красную ленту с гербом на правой руке. Тот не отвечает до тех пор, пока не надевает свой легкий доспех. Оборачиваясь к Гаррету, он слабо улыбается, но, увидев в его взгляде обиду, вздыхает и присаживается на кровать возле его бедер.       — Затем, что уже глубокая ночь, — когда маг закатывает глаза и хочет ответить, что он, вроде как, в курсе, эльф прижимается к его губам. Он кладет ладонь на его плечо, стараясь железной когтистой перчаткой ненароком не поранить, и углубляет поцелуй, чувствуя, как на поясницу ложится сильная рука, притягивая к себе.       — Вот и я об этом, — недовольно отзывается мужчина, подарив еще один короткий поцелуй, прежде чем отстраниться. — Не легче ли остаться, чтобы ночью не разгуливать по городу?       — Я слышал, как Андерс вернулся из Клоаки, — отвечает Фенрис, вставая с кровати. Хоук приподнимает бровь.       — И что?.. — Фенрис бросает на него многозначительный взгляд исподлобья. — С каких это пор мы стесняемся Андерса? Может, с тех, когда ты чуть не проткнул его мечом, когда он лечил меня? — это заставляет губы Фенриса растянуться в ухмылке. — Или когда он застал нас занимающимися любовью, раз... — он нахмурился, припоминая, — в седьмой?       — Во-первых, если бы он здесь не жил — этого разговора бы не было...       — Фенрис, я сто раз говорил, что Андерс живет здесь, потому что ему больше негде жить. Тем более, после случившегося, здесь ему намного безопаснее, — раздраженно отвечает Хоук, а эльф приподнимает бровь и скрещивает руки на груди.       — Во-вторых, — упрямо продолжает Фенрис, — этот одержимый не упускает возможности пофлиртовать с тобой. Хотя... — он опять начинает ухмыляться, — не помню, чтобы ты сам эту возможность упускал. Не только с ним.       — Ревнуешь? — довольно спрашивает Гаррет, в общем, не особо нуждаясь в ответе. Он улыбается, глядя на Фенриса, который смотрит на него чуть приподняв бровь. Гаррет вздыхает, откидывает красное одеяло и встает с кровати, подходя к эльфу и притягивая его за запястье к себе. — Разве я хоть раз давал повод усомниться в моей верности? — он утыкается носом в скулу Фенриса и делает вдох, начиная улыбаться еще шире.       — Если бы я усомнился хоть на миг, у Киркволла бы уже не было защитника, — отвечает эльф, поворачивая голову к нему. Гаррет опять вовлекает его в поцелуй, но Фенрис высвобождается из объятий. — Завтра увидимся, — отвечает он ему и, проведя пальцами по виску и щеке на прощание, разворачивается и выходит из спальни, прикрывая за собой дверь.       Хоук лишь закатывает глаза.       Его действительно волнует, почему Фенрис не хочет к нему переехать?       Когда дверь распахивается в следующий раз, в комнату входит Андерс с какой-то тетрадкой в руке. Он выглядит сонным, его светлые волосы немного растрепаны, видимо, снова работал всю ночь. Хоук, лежавший до этого на кровати, садится на ней и смотрит на мага.       — Гаррет, — произносит Андерс, положив тетрадку на стол. Он подходит к кровати друга и немного недоуменно смотрит на него. — Фенрис ушел минут десять назад.       — А то я не понял, почему так темно стало, — с сарказмом отвечает Хоук, а потом понимает, что его сарказма Андерс не поймет просто потому, что не знает, что лириум под кожей Фенриса светится, когда тому снятся плохие сны, что, к сожалению, не редкость.       — В смысле? — спрашивает тот, приподнимая брови.       — Зайди как-нибудь ко мне в спальню, когда он останется, поймешь. Если он останется, конечно, — недовольно произносит Хоук.       — Опять отверг твое предложение переехать? — коротко фыркнув, спрашивает маг. Хоук ничего не отвечает, на что Андерс закатывает глаза. — А я говорил, что он тебе не пара, — вновь фыркает он, присаживаясь на его кровать. — Озлобленный магоненавистник.       — Сердцу не прикажешь, — по-доброму отвечает Хоук, глядя в светлые глаза Андерса. — Вот увидишь, я его уговорю переехать ко мне, — лекарь в ответ ухмыляется и приподнимает бровь.       — Дело пахнет спором. Итак, на что? — Хоук пожимает плечами:       — На что хочешь, — уверенно отвечает он, а улыбка Андерса становится еще более довольной.       — Тогда на поцелуй, — отвечает он. Хоук удивленно на него смотрит. — Выигрываешь ты — я перееду отсюда, как только въедет Фенрис. Выиграю я - ты сам при нем поцелуешь меня, — Гаррет хмурится, задумываясь. С одной стороны, это сразу решает вопрос, как Фенрис и Андерс уживутся, потому что жить им вместе точно противопоказано. С другой стороны, в случае проигрыша лишиться яиц ему совершенно не хочется. Хотя, он уверен, что под его натиском Фенрис все-таки сдастся и согласится.       — По рукам, — отвечает Гаррет, пожимая руку ухмылявшегося Андерса.