Show me where forever dies

Знаете, что такое облом? Прям настоящий, с большой буквы? Это когда толпа хранителей врывается в зал, а их босс целуется с одним из подчиненных. Дверь с грохотом ударилась о железную стену зала. Кея и Элла не успели сразу отскочить друг от друга, поэтому подчиненные, входившие (или, скорей, влетавшие) первыми, получили шанс лицезреть поцелуй их босса и хранителя облака. Те, кому повезло меньше, чуть позже смогли лишь наслаждаться сплетнями. А вот отдуваться за увиденное кем-то пришлось всем... Как только Гокудера и Спаннер, конкурировавшие за право сообщить новость первым, преодолели преграду в виде дверного проема и наконец втиснулись в зал, никто сначала не обратил внимания на преинтересную сцену. Собственно, сами ее участники тоже не успели заметить нарушителей покоя. Затем механик и хранитель урагана резко затормозили, осознав, что увидели недозволенное, и собрались было тихонько смотаться, но не тут-то было. Габриэлла и Хибари уже оторвались друг от друга, и в их глазах начало разгораться адское пламя, явно не предвещавшее ничего хорошего. Во взгляде и движениях Кеи ясно читалось: «Забью до смерти». — В мой кабинет. Все. Живо, — ледяным голосом проговорила Габриэлла. — У нас тут новость... важная... — начал было Гокудера, но, заглянув в глаза босса, нервно сглотнул. — Уже идем. Через десять минут все уже тихонько сидели за столом в кабинете Савады, ожидая приговора. — Что за новость, заставившая вас нестись ко мне сломя голову? — девушка оглядела всех присутствующих. Вроде бы, ничто не предвещало беды, вот только голос ее был подозрительно спокойным. — Конец света? Инопланетное вторжение? Бьякуран отравился зефиром? Никто не решался ответить. Новость-то важная, вот только как сообщить ее Габриэлле, когда она в таком настроении? Мало ли, пришибет кого... — М... На самом деле... — начал было Хаято, но не закончил и замолчал. — Шпион сбежал, — не глядя на босса, объявил Спаннер. Хранитель урагана закашлялся от такой бестактности, но механик не обратил на это внимания. — То есть как... сбежал? — глаза девушки стали огромными, а все слова вылетели из головы. — Вот так и сбежал. Пока я рылся в инструментах, он просто исчез. Испарился. Он был связан и заперт в подсобке, из которой нет другого пути, кроме как через мою мастерскую. Я бы заметил, если бы он вышел. Тем не менее, его нет. Змея медленно опустилась на стул. Взгляд был устремлен в пустоту, а в голове уже пронеслось множество нехороших мыслей. — Боже... — сдавленным голосом произнесла девушка. В комнате повисла напряженная тишина. Никто не решался произнести ни слова, и казалось, что прошла целая вечность, когда Реборн заговорил: — Они попробуют сыграть на наших секретах, но мы опередим их, — все удивленно взглянули на малыша. — Сыграем на их знании. — О чем ты? — в недоумении вскинул брови Хаято. — Я поняла, — в глазах Габриэллы загорелся огонек надежды. — Да, это ведь просто! Они думают, что сломят нас нашими слабостями, но мы ударим по их силе! — на губах Эллы заиграла улыбка. — Мы должны преодолеть свои слабости, и это станет ударом по Мильфиоре. Они не будут ожидать этого, а мы тем временем разобьем их. — Ты думаешь, что преодолеть слабости так просто? — нахмурился хранитель урагана. — Те, по которым можно ударить, спрятаны в самых темных уголках души, и спрятаны уже много лет! Если они и выведали это, то уж явно не собираются просто так проигрывать! — То, что, по нашему мнению, спрятано лучше всего, лежит на поверхности, — отозвалась Габриэлла. — Разумеется, никто не будет лезть тебе в душу, чтобы выведать какой-нибудь секрет. Тут все дело в психологии. Даже я могу сейчас что-нибудь о тебе рассказать, совершенно не зная тебя как личность. — Например? — огрызнулся Гокудера. — У тебя уставшие глаза. Из этого могу сделать вывод, что ты долгое время плохо спишь. Тебя что-то мучит, причем началось это даже не с пропажи любимого босса или с перемещения в будущее. Правда кроется глубже, и ее уже можно узнать из твоей биографии, — девушка внимательно посмотрела на подчиненного. — Я права? Парень молча сидел, уставившись на Габриэллу невидящим взглядом. Его мысли в этот момент были где-то далеко, и он, казалось бы, даже не услышал последнего вопроса. — Думаю, именно так собираются действовать Мильфиоре. Разумеется, первые шаги к истине они проделают у себя в голове, а вот результат выдадут вам. И вы будете так же стоять, удивленно глядя на противника, пока он не прервет ваши мысли грубым ударом. И, возможно, удар этот будет последним... для вас, — девушка вздохнула. — Главное — понять, что они ничего не знают на самом деле. Сказать можно все, что угодно, но в душу проникнуть нельзя. Так закройте к ней доступ и никого не слушайте! Покажите им, что они ошиблись! Все присутствующие сидели, опустив глаза и не решаясь взглянуть на девушку. Так могло продолжаться целую вечность, если бы Хаято не поднялся, с шумом отодвинув стул. — Элла права. Нужно закрыться от внешнего мира и просто идти напролом. Если вам начнут что-то говорить — не слушайте. Просто заглушите все внешние звуки мыслью, что они ничего не знают. Все, что в вашей душе, — только ваше. — Ты думаешь, так просто закрыться? Так просто спрятать свои мысли от других?! — воскликнул всегда веселый Ямамото. Сейчас губы его не были растянуты в вечной улыбке. — У всех есть проблемы, Такеши. Нужно лишь научится с ними справляться, — спокойно отозвалась Габриэлла. — Прими себя таким, какой ты есть. А противнику ни в коем случае нельзя показывать свою слабость. Все, что делает тебя слабым, придает ему сил, — девушка остановилась. Заметив, что хранитель дождя не собирается продолжать разговор, Габриэлла обратилась ко всем: — У нас есть немного времени, чтобы научится контролировать свои эмоции. Я уже, кажется, говорила, что некоторым стоит этому поучиться. Сейчас самое время. Разделитесь на пары и по очереди анализируйте поведение в различных провокационных ситуациях. Смотрите за взглядом и жестами напарника, а затем рассказывайте ему, что вы увидели. Пытайтесь анализировать его поведение, чтобы дойти до истины. Не бойтесь раскрывать свои секреты: в команде доверие — самое главное. К концу тренировки вы должны научиться не только контролировать свое поведение, но и угадывать мысли соперника. Все поддержали идею девушки. Пусть такое задание было не по душе мафиози, но все понимали, что без этого бой не выиграть. Элла сама распределила всех по парам: Гокудере достался Луссурия, Хром вынудили успокаивать Скуало (Хаято сначала пытался отговорить Габриэллу ставить эту хрупкую девчонку в пару с психованным капитаном, мол, убьет ненароком), Бельфегор вынужден был терпеть слишком энергичного Рехея, Занзасу предстояло испытывать свое терпение на Ямамото, А Фран остался с Леви-А-Таном. Когда все разошлись со своими партнерами, Габриэлла повернулась к оставшемуся Хибари. — Кто начнет? — поинтересовалась девушка. — Мне без разницы. Начинай, — отмахнулся парень. — Знаешь, когда я тебя впервые увидела, то сразу же заметила твои глаза. В них был такой холод, словно ты пытался заморозить все взглядом. И... на секунду я даже подумала, что ты бы смог это сделать, — Элла улыбнулась неожиданному воспоминанию. — Но ведь этот лед — всего лишь стена. Ты никому не позволял заглянуть себе в душу. Тебя ведь когда—то ранили, верно? Кея старательно отводил глаза, делая вид, что разглядывает свои ботинки. Начищенные, к слову, так, что в них запросто можно было увидеть собственное отражение... если обладатель этих самых ботинок не убьет тебя раньше. — Но со временем этот лед начал таять, — как ни в чем ни бывало продолжала девушка. — А ведь ты когда-то уже любил, Кея, — хитро прищурившись, Габриэлла рассматривала собеседника. Тот словно бы не слышал. Но по тому, как парень нервно откинул волосы с глаз, она поняла, что затронула нежелательную тему. — Кто она? Одноклассница или, быть может, подруга детства? — вслух размышляла Элла, искоса наблюдая за реакцией Хибари. Последний упорно молчал. — Поговори со мной, Кея. Ты молчишь, но я-то вижу: в тебе проснулись воспоминания. Неожиданно хранитель облака поднял голову. Лед в его глазах на секунду действительно заморозил Габриэллу. В голове девушке промелькнула мысль, что она никогда не видела такого убийственного взгляда. — По-моему, мое задание заключается как раз в том, чтобы не реагировать, — стальной голос резко ударил по ушам. Девушка отпрянула. — Мы здесь, чтобы быть откровенными, Кея. То, что спрятано, можно любыми способами вызвать наружу. Но то, что принято самим собой, не позволит тобой управлять, — заключила Габриэлла. — Ты неплохо держишься, но в любой момент можешь сорваться. И, поверь, этот срыв ничем хорошим не закончится. Повисло молчание. Тишина была гнетущей; казалось, весь мир замер в ожидании первых слов. — Ты боишься, Кея. Боишься снова оказаться брошенным, — заметив недовольный взгляд, девушка поспешила закончить мысль: — Страх — это нормально. Вот только его нельзя выпускать за определенные рамки. Главная задача этого упражнения — научиться принимать себя таким, какой ты есть. Если ты примешь себя, то и другим ничего больше не останется, кроме как сделать то же самое. Слышать то, что ты уже принял, не так больно. — Я боюсь, что ты уйдешь, — лед в глазах юноши медленно таял. — С тех пор, как ты появилась, многое изменилось. Девушке хотелось кричать: «Да, я тоже боюсь!», — но с губ не слетело ни слова. Нужно быть сильной, а если сейчас она разрыдается, как маленькая девочка, о какой силе может идти речь? Да, в том мире ее настоящая жизнь. Но настоящая ли? Там у нее лишь пара друзей и работа, которую она всей душой ненавидит. А здесь? Здесь настоящие друзья, любовь, в конце концов! Любовь... Стоит ли говорить, какие чувства вызывает в Габриэлле один лишь взгляд хранителя облака? — Поцелуй меня, Кея, — неожиданно вырвался тихий шепот. Парень удивленно посмотрел на Эллу. До этого все делалось на каком-то подсознательном уровне, словно бы так и должно быть. Хибари потянулся к девушке, осторожно касаясь пальцами ее щеки. Легкое, почти невесомое касание губ. Далее последовал более уверенный поцелуй, постепенно перераставший во все более страстный. От переполнявших эмоций дыхание перехватило, и Змея, нехотя разрывая поцелуй, глубоко вдохнула. — Запомни меня такой, хорошо? — тихо попросила она. — Не хочу, чтобы ты видел мою настоящую внешность. — Ты будешь нравиться мне в любом обличье, — уверенно проговорил юноша. Элла, улыбнувшись, опустила глаза. — Ты только сейчас так говоришь. В тебе играет романтик, — встретив недовольный взгляд Хибари, девушка усмехнулась: — Да-да, я уверена, что где-то в глубине души ты романтик. И не спорь, мне виднее! Не думаю, что ты заговоришь так же лет эдак через 10. Кея промолчал, недовольно отвернувшись. Спорить не хотелось, но в душе он знал, что прав. Влюбляются не во внешнюю оболочку, любят то, что спрятано внутри. Женское обличье Тсуны, может, и было довольно милым, но это по-прежнему был Савада, к которому хранитель облака не питал никаких чувств, кроме, разве что, желания забить до смерти. А внутри этого тела скрывалась девушка, которая спрятала себя настоящую ото всех за образом жестокого убийцы, в то время как сама она является обычной девушкой, которую нужно защищать. Она не умеет жить по-настоящему, но разве Кея умеет? Сейчас они невольные учителя друг для друга, но что будет, когда Габриэлла уйдет? Возможно ли поддерживать в себе эту жизнь? Тихонько тикали настенные часы, и казалось, проходит вечность. Наконец, хранитель облака заговорил: — И ты была влюблена, Элла, — парень сказал это настолько уверенно, что Габриэлле подумалось, не заглядывал ли он в ее мысли. От Хибари не ускользнуло, как она еле заметно дернулась при этих словах. — Кто это был? — А ты проницателен, Кея, — горько усмехнулась девушка. — Не уходи от ответа, — нахмурился парень. — Кем он был? Моей мишенью, — сказав это, девушка отвернулась. Было тяжело вспоминать: в душе еще теплился тот огонек первой любви, а вина за случившееся по-прежнему лежала на плечах и тянула вниз. Прошло немало времени, но принять это так и не получилось. Отвернувшись, Габриэлла медленно начала рассказ: — Однажды поступил заказ на молодого парня, — голос дрожал и был таким тихим, что Хибари пришлось подвинуться чуть ближе. — Редкостный негодяй был: прожигал родительские денежки, да и собственную жизнь. Вот и перешел кому-то дорогу. Мне тогда было семнадцать: самое начало моей «карьеры». И, видимо, чтобы в очередной раз поиздеваться надо мной, именно меня отправили убить его. Это произошло в Милане: он как раз был там проездом. Мы познакомились в каком—то клубе, потом он повез меня в отель, где остановился. Мы провели всего одну ночь вместе: он был просто невыносим, но его руки... — девушка залилась краской при одном только воспоминании, но продолжала рассказ: — В общем, он был великолепен. Я понимала, что я его игрушка, но ничего не могла поделать; сердце в груди колотилось так сильно, что у меня даже мелькали мысли, что оно просто не выдержит. Но я понимала и другое: я должна его убить. Было невыносимо думать об этом, но я знала, что либо его жизнь, либо моя. В любом случае, если его не убью я, то это сделает кто-нибудь другой. В общем... после волшебной ночи я пристрелила его. Пока он спал, — глаза девушки застилали слезы. Впервые после той адской ночи. — Всю дорогу домой я провела как в тумане. В голове была совершенная пустота. Да и в сердце, кажется, тоже... Элла словно бы снова вернулась в тот вечер. Перед глазами четко встали тени на стене, вырисовываемые неярким светом луны, струящимся через тонкие занавески; с улицы доносились разговоры запоздалых прохожих; белое постельное белье, ярким пятном выделяющееся среди темноты гостиничного номера. Горячие пальцы, скользящие по юному девичьему телу и проникающие под тонкую майку. Обжигающее шею дыхание и чуть хриплый шепот, зовущий из прошлого: «Габи»… Элла быстро смахнула со щеки слезинку. Кея поймал руку девушки и осторожно, словно бы она была сделана из стекла, поцеловал. — Что-то мы с тобой засиделись, Кея, — проговорила Габриэлла, бросив взгляд на часы. — Остальные уже, наверное, давно разошлись. Иди и ты, завтра у нас тяжелый день. Легко коснувшись губами щеки девушки, Хибари поднялся со стула и направился к выходу. Он знал, что Габриэлле сейчас не до него. Откровенный разговор отнял у нее последние силы, и сейчас ей нужно побыть одной. Ему, в общем-то, тоже не помешало бы одиночество: было просто необходимо осмыслить весь сегодняшний разговор. — Дать подчиненным задание и не выполнить его самой — большая ошибка, — Реборн соскочил на стол откуда-то сверху. — Откуда ты знаешь, что я его не выполнила? — пробурчала Габриэлла, уткнувшись лицом в бумаги на столе. — Потому что ты до сих пор не смирилась с тем, что когда-то совершила. И правда. Если босс дает подчиненным задание, значит, он и сам сможет сделать его. А она не справилась. И как после этого она может кем-то командовать? — Реборн, у меня проблема, — перевела тему Змея. Краем глаза девушка заметила, как Реборн присел рядом в ожидании объяснений. — Я больше не слышу Саваду. Если подумать, босс Вонголы в голове — не так уж и плохо. Может и совет какой-нибудь по тренировкам дать, хотя больше он, конечно, закатывает истерики. И долгожданная тишина в голове поначалу радовала, но сейчас вызывала нешуточное беспокойство. Габриэлла уже несколько раз пробовала позвать Саваду, но он не откликался, хотя раньше сразу же реагировал. И именно это его отсутствие ее беспокоит. — Я думаю, что если не вернусь в свое тело в ближайшее время, то навсегда останусь здесь. Мне кажется, что я начинаю терять связь со своим миром: я уже не помню какие-то детали из своей жизни, хотя раньше они казались вполне естественными и их нельзя было забыть. То же, скорей всего, случилось и с Савадой: он уже потерял связь с собой. И если не остановить все это, может быть поздно. — Для тебя последний и единственный шанс вернуться — победить Бьякурана, — отозвался аркобалено. Габриэлла вздохнула. Она и сама понимала, что должна победить, чтобы вернуться. Но так хотелось верить, что есть еще какой-то способ, своеобразная «страховка» на случай неудачи. — Я понимаю, — тихо отозвалась Элла. Пожелав Реборну доброй ночи, девушка решила пойти на кухню. Спать не хотелось, а за чашкой чая вполне можно все обдумать. Так Змея и сделала. На пороге своей комнаты девушка столкнулась с Хибари. У нее было достаточно времени, чтобы все обдумать, но вот на разговоры сил уже не осталось. — Ты так рвешься домой? — напрямик спросил хранитель облака. Девушка удивленно смотрела на него, поэтому парень продолжил: — Я все слышал. Ваш разговор с малышом. — Пойдем внутрь. Нечего на пороге разговаривать, — сдержанно проговорила Элла, открывая дверь. Девушка прошла внутрь, не оборачиваясь на Хибари. Тот, помедлив, тоже вошел, тихо прикрыв за собой дверь. Змея молча села в кресло и небрежным взмахом руки пригласила Кею сесть напротив. — Сначала я пошел к себе, но потом кое-что вспомнил и решил вернуться, надеясь, что застану тебя в кабинете. Так я случайно услышал ваш разговор, — мысленно Хибари недовольно отметил, что оправдывается. — У каждого есть свое место, Кея, — глядя в пол, начала девушка. — Я сейчас должна быть не здесь, в теле какого-то мальчишки-мафиози, а в Риме. И ты должен сейчас мирно спать в своей постели, а не разговаривать со мной в комнате того же Савады. А кому-то просто захотелось нарушить заведенный порядок и перевернуть все с ног на голову. Но человек не может, просто не должен управлять всем этим так, как ему вздумается. — Но раз это случилось, значит, так и должно быть. Ничто не может произойти просто так, если это никому не нужно, — отозвался Хибари. — Вот только кому было нужно, чтобы мы встретились? — Габриэлла, наконец, подняла глаза на собеседника. — Неужели очередная случайная встреча, от которой суждено будет страдать всю жизнь? Я не хочу больше мучиться, пытаясь кого-то забыть. Но проблема в том, что я не хочу забывать. Кея, ты вызвал во мне бурю эмоций, и я не хочу расставаться с ними. Но больше всего я не хочу расставаться с тобой, — с каждым словом голос девушки становился все тише. — Наверное, мне не стоит говорить тебе все это. Но я почему-то знаю, что ты меня поймешь. Хранитель облака молча смотрел на собеседницу. Он отлично понимал ее, потому что и сам испытывал те же чувства. Он не хотел отпускать ее, потому что знал, что им не суждено будет встретиться вновь. Так может, и не стоило начинать всю эту историю? Общались бы, как босс и подчиненный, и все было бы нормально? Но нет, они оба понимали, что, не будь этого романа, чувства были бы намного сильней, а расставание — намного больней. И когда же еще любить, как не сейчас? И пусть они больше не встретятся, в душе будет гореть этот скромный огонек некогда разгоревшейся любви.