Wings of Destiny

POV Юрген Вынужден признать: самому крутить рулетку отборочного турнира куда приятнее, чем смотреть, как это делает кто-то другой. Время тянется бесконечно. Этот Родриго Илберт слишком много говорит. И ещё у него ужасный французский акцент. Меня охватывает практически радость, когда группа А остаётся позади. Что ж, отлично: мы не будем играть с Бразилией. На этапе группы точно не будем, а там как пойдёт. Чем меньше остаётся вариантов, тем сильнее бьётся сердце. Нет, у нас есть шанс угодить в группу к Алжиру...Илберт жестом фокусника достаёт свёрнутую бумажку. Соединённые штаты Америки. На секунду у меня в глазах темнеет и кажется, что я падаю в пропасть с головокружительной высоты. Зал на мгновенье замирает, затем по рядам проносится тяжёлый вздох. Или просто показалось? Мой помощник что-то говорит мне. Я его не слышу. Я ищу глазами Йоги. Когда наши взгляды встречаются, я вижу на его лице застывший ужас. Он поражён не меньше моего. Мы оба силимся улыбнуться. Получается натянуто. На этот раз предчувствие не подвело меня. К сожалению, не подвело. Несколько минут уходит на то, чтобы прийти в себя и вернуться в реальность. Случилось то, чего я так боялся – мы боялись. Йоги и я окажемся по разные стороны поля. И на этот раз матч не будет товарищеским. Это будет матч за Кубок мира. После церемонии мне удаётся переброситься парой фраз с Йоги. Он держится молодцом – меня всегда удивляла его способность сохранять самообладание даже в самых непростых ситуациях. - Я заеду вечером? – тихо спрашиваю я, пока нас на секунду оставляют без внимания. Он молча кивает. Я замечаю капельки пота над его верхней губой. Чёрт, это сводит с ума. На выходе из зала меня окружают журналисты. У меня не было времени подготовить речь, поэтому им удаётся вытянуть из меня то, что я на самом деле думаю. Я отвечаю, что этот исход худший из возможных. Надеюсь, никому не придётся объяснять, почему я так считаю. Я стараюсь говорить спокойно, но пару раз не выдерживаю и начинаю смеяться. Нервно и неестественно. По дороге в отель на меня накатывает новая волна панического ужаса. Я должен поговорить с Йоги. Я не хочу снова его потерять. Остаток дня проходит как в тумане. Я умудряюсь дать несколько весьма развёрнутых интервью. Кажется, я почти отдаю себе отчёт в том, что говорю, несмотря на то, что все мои мысли заняты Йоги. Гостиница, в которой он поселился, находится в нескольких минутах ходьбы от моей. Я отправляюсь туда, когда на город спускаются сумерки. Так у меня больше шансов затеряться и избежать любопытных глаз. По дороге я стараюсь не думать даже о том, что ему скажу. Я вообще стараюсь ни о чём не думать. Вхожу в его номер и закрываю за собой дверь. Йоги сидит в кресле, запрокинув голову назад. Его глаза закрыты, и он никак не реагирует на моё появление. Можно даже подумать, что он спит. Я медленно опускаюсь на пол у его ног. Сердце стремится выпрыгнуть из груди. Каждый новый вдох даётся мне с трудом – я уже забыл, что дышать бывает больно. У меня в голове слишком много мыслей и ни одного правильного слова, поэтому я молча утыкаюсь лбом в его колени. Он не шевелится. Я мысленно проклинаю день, когда подписал контракт с Американской ассоциацией футбола. Я чувствую себя и только себя ответственным за то, что сейчас происходит. Я чувствую свою вину. - Прости меня, - выдыхаю я. Комок в горле сжимается. Йоги вздрагивает. Я не вижу, но знаю, что он открывает глаза и медленно проводит рукой по моим волосам. Потом осторожно опускается на пол рядом со мной и берёт моё лицо в свои ладони. - Господи, Юрген… Его голос звучит тихо, но я чувствую в нём тепло, которое мгновенно разливается по моему телу. Он дышит тяжело, а в его глазах столько боли, что, кажется, её хватит на целый мир. Он целует мой лоб, глаза, уголки губ…Он прижимает меня к себе, и я покорно замираю у него на плече. - Йоахим, - я стараюсь заставить свой голос не дрожать, - я не хочу снова потерять тебя из-за проклятого Кубка. Я слишком сильно люблю тебя. Он ещё крепче обнимает меня. На несколько секунд мир замирает. Сейчас существует только он, только его руки и желание, которое зарождается глубоко внутри, разливаясь тёплой волной по телу. Я ненадолго отстраняюсь и расстёгиваю пуговицы его рубашки. В очередной раз мысленно подмечаю, как ему идёт белый цвет. Он внимательно следит за моими движениями, и я с трудом могу предположить, о чём он сейчас думает. Я провожу руками вниз от его шеи. Он вздрагивает и выдыхает моё имя. Всё хорошо. Всё хорошо, Йоахим. Он помогает мне выпутаться из галстука, который я так и не снял. Ненавижу галстуки – мне кажется, это самое дурацкое изобретение человечества. Теперь его очередь целовать мою шею. Эти прикосновения сводят меня с ума. Я хочу, чтобы пытка кончилась и одновременно мечтаю, чтобы она длилась вечно. Я люблю тебя, Йоахим Лёв. Я не помню, как мы перемещаемся на кровать. Пытаюсь справиться с ремнём на его брюках – обычно с джинсами бывает куда проще. Но ведь сегодня у нас необычный день…Нужно признать, что Йоги управляется с моим ремнём куда быстрее. Сегодня я уступаю ему инициативу и вздрагиваю, когда он входит в меня после долгой подготовки. Чтобы не закричать, закусываю цепочку – его подарок. Я ношу её как талисман. Он двигается медленно, но уверенно. Почему-то мне кажется, что очень давно мы не были ближе, чем сегодня. Я внезапно чувствую себя очень счастливым. Это сильно противоречит тому, что я чувствовал всего пару часов назад. Йоги возвращает меня к жизни, и я постепенно понимаю, что катастрофы не произошло. Пока не произошло. Мы долго любим друг друга, а потом тихо лежим, взявшись за руки, и молчим. Я хочу, чтобы рассвет никогда не наступал. Я хочу, чтобы до Чемпионата мира был миллион световых лет, который принадлежал бы нам одним. Но больше всего я хочу, чтобы он просто не отпускал мою руку… *** POV Йоги Кажется, это пытка будет длиться вечно. Неужели нельзя побыстрее вытаскивать чёртовы шары? Кажется, мы все облегчённо вздыхаем, когда Бразилия остаётся позади. И даже Испания с Италией...Это почти везение. Впрочем, сейчас меня беспокоит другое... Соединённые штаты Америки. На секунду мне кажется, что я оглох от взрыва: я слышу только звон в ушах. Олли хочет что-то мне сказать, но я его не понимаю. Я оборачиваюсь назад и вижу бледного как мел Юргена. В его глазах застыло то, что обычно называют ужасом. Он пытается улыбнуться. Получается неважно. Как и у меня. Мне требуется усилие, чтобы заставить своё сознание снова воспринимать происходящее. - Это даже хуже, чем я мог подумать, - слышу я голос Олли. Он вряд ли даже может представить, насколько я с ним сегодня согласен. Нет, конечно, нам могла достаться Бразилия или Испания. И это бы значительно уменьшило шансы на победу. Зато мне не пришлось бы сейчас ощущать себя горящем на медленном огне. После церемонии ко мне подходит Юрген. Он улыбается – меня всегда удивляла его способность улыбаться даже в самых сложных ситуациях. Он спрашивает, может ли заехать ко мне вечером. Я бы с удовольствием не дожидался вечера, но это слишком рискованно. Я молча киваю. К общению с журналистами я не расположен. Понимаю, что сейчас нужно сказать что-то о том, что мы с Юргеном в прекрасных отношениях, и предстоящий матч на них никак не повлияет…Хотел бы я верить в то, что это на самом деле так. Я говорю в камеру какие-то ужасные банальности, за которые потом, наверное, будет стыдно. А впрочем, плевать. У меня нет сил даже притворяться. Мы едем в отель и молчим. Кажется, ни у кого сейчас нет подходящих слов. Я хочу как можно скорее остаться один. Олли понимает это, поэтому просит Ханси помочь ему отбиться от толпы репортёров. Я поднимаюсь в номер и не запираю дверь. Проходит около часа, прежде чем дверь открывается. Потом щёлкает замок. Я сижу с закрытыми глазами, но мне нужно открывать их, чтобы узнать, кто пришёл. Юрген Клинсманн. Я слышу его шаги и чувствую его взгляд. Он опускается на пол у моих ног. Это так странно и так интимно. Он утыкается лбом мне в колени. Мы оба молчим. Я хочу обнять его, но мне трудно даже пошевелиться. - Прости меня, - вдруг произносит Юрген. Эта фраза – как хлыст по обнажённому мясу. Я вздрагиваю и открываю глаза. Сложно поверить, что ему сейчас может быть больнее, чем мне. Повинуясь порыву, я опускаюсь на пол рядом с ним. Осторожно беру его лицо в ладони и шепчу его имя. Я хочу сказать ему, как сильно люблю его и как боюсь причинить ему боль. Ком в горле мешает мне говорить, поэтому я просто целую его и крепко прижимаю к себе. Мир замирает. Он здесь, он со мной. Могу ли я мечтать о большем? Он расстёгивает мою рубашку, не отрывая взгляда от моего лица. О чём ты думаешь, Юрген? Когда его пальцы касаются моего обнажённого тела, я вздрагиваю и выдыхаю его имя. Замечаю, что он всё ещё в галстуке. Меня почему-то ужасно веселит его официальность – я уже привык, что последние несколько лет он выглядит как настоящий американец, и ему гораздо больше идут джинсы и поло, чем костюмы. Я целую его шею, и мне нравится ощущать, как он дрожит от нетерпения. Я редко говорю это вслух, но я так люблю тебя, Юрген Клинсманн! Надеюсь, ты это знаешь. Мы перемещаемся на кровать, и сегодня он уступает мне без боя. Меня трогает его абсолютное доверие и то, как он закусывает цепочку, чтобы сдержать стон. Я стараюсь быть нежным и думаю о том, чтобы ему со мной было хорошо. Когда волна страсти отступает, мы молча лежим рядом, взявшись за руки. Я слышу его спокойное дыхание, и это заставляет меня улыбнуться. Сейчас я понимаю, что ради этого человека готов на всё. Возможно, я даже буду готов проиграть ему. Но об этом у меня ещё будет время подумать…Я слушаю его ровное дыхание.