Сквозь туман

— Ты — ебаное ничтожество! Что за лажа, блять? Включите мой микрофон, мудаки! Джонатан швырнул микрофон вправо от себя: он пролетел мимо Филди и со звоном шлепнулся на пол в том месте, где мог бы стоять Хэд. Манки раздраженно потряс головой, стоя слева от Джона, и смерил его взглядом. К счастью, это была лишь репетиция, но атмосфера становилась все напряженнее. Из-за пустой траты времени группа чувствовала себя разрозненной, и Джеймс (который после долгого перерыва вновь был вынужден приняться за вокал) не сильно переживал по этому поводу, но вместо него злился Джонатан, известный своей вспыльчивостью. Он за долю секунды потерял терпение и ушел. — Смешно, — Дэвид отложил палочки в сторону и покинул сцену, Филди последовал за ним в противоположном направлении. Манки остался один на мгновенье, прислушиваясь к статичному жужжанию микрофона, который, в конце концов, был включен. Он снял гитару с плеча и поставил на пол, и, указав жестом техникам, что уходит, последовал за Джоном. Им не нужны были никакие напряги, но все происходящее было отличной возможностью вогнать их трезвого солиста в алкогольную или наркотическую зависимость, дабы заглушить боль. Он повзрослел, не так ли? Страдания должны остаться в прошлом. Он переступил через боль детства и юности, заглушая воспоминания до тех пор, пока система не начала давать сбой, и он чуть было не сломался. Но сейчас, к сожалению, уход Хэда был началом новой главы, символизирующей память о прежней меланхолии. За кулисами нетрудно было отыскать Джонатана, по пути в гримерную он крушил все, что попадалось ему под руки, оставляя после себя столь явственный след, как было бы, сыпь он за собой хлебные крошки. Как бы то ни было, когда Манки подошел к двери и повернул ее ручку, она оказалась наглухо заперта. Он тихо встал на цыпочки, заглядывая в небольшое оконце в самом верху двери. Джонатан лежал, растянувшись на черной кожаной кушетке, закрывая рукою искаженное болью лицо. Манк опустился на ноги, тихонько постучав. — Что теперь?! — громогласно отозвался Джон. — Это я, — постучал Джеймс снова. — Манки? — откашлялся солист. Джонатан вяло поднялся на ноги и открыл дверь наполовину, просунув голову. Он остановился и уставился на Джеймса, спутанные дреды его лезли в глаза. — Неподходящее время, придурок, — произнес он холодно, но потом ударил его по плечу, усмехнувшись. — Позже будет лучше, — улыбнулся Манки с облегчением. — Позже — это когда? — Эм… когда-нибудь. — Но когда-нибудь — тоже не самое лучшее время. — Когда-нибудь…как раньше.* Лицо Джонатана почти не выражало никаких эмоций: его мысли были заняты чем-то совершенно другим. Он пожал плечами, натянув неестественную улыбку. Манки взял инициативу на себя и попытался открыть дверь, наклонившись вперед; он смотрел куда-то за плечи Джона. — Ну, что? Ты позволишь мне войти или… — Я, обычно, не позволяю своим друзьям доставать меня**. Я предпочитаю незнакомцев. — Отлично. Мы больше не друзья, — Джеймс придвинулся ближе, — открой дверь. ________________ * — смысл этого диалога долго не мог до меня дойти. Если перевести его дословно, получается какая-то бессмыслица. Да и конечный вариант совершенно непонятен, я считаю. ** — дословно — «I usually donʼt let my friends fuck me». Какой дурак не знает, как переводится «fuck me»? Но пока, спойлер, наши уважаемые друзья не состоят ни в каких отношениях. Шутка Джонатана?