Реальная жизнь

Не в том дело, чтобы быть самой красивой или самой умелой, дело не в том, чтобы радоваться и наслаждаться сексом. А в том, чтобы любить мужчин, которые с тобой, пока они с тобой, и ценить из них даже самого последнего. Дело в любви, в конечном счете. Любовь любовника, друга, партнера, любовь тех, кого не хочешь утратить, с кем хочешь просыпаться каждый, черт возьми, день. Это — дом. Дом не как жилье, не как здание и не как тропическая ночь, полная дождем. Любовь строит дом не из пола, стен и мебели, а из сцепленных рук, из улыбок навстречу друг другу, из теплоты тел, прильнувших друг к другу в темноте. Лорел Гамильтон «Список на ликвидацию»

Поездка в такси помогла Даниеле немного прийти в себя и понять, что сейчас она поступает крайне неверно, собираясь остаться на ночь в квартире Ридуса. Хосе бы точно не одобрил это решение и, узнав обо всем, пришел бы в уныние, от которого его уже ничего не спасло бы. И даже ее заверения в том, что между ней и Норманом этой ночью ничего не было, и не будет больше никогда, не смогло бы сыграть своей важной роли. Ну, кто ей поверит?! Что она так легко и просто удержалась от прикосновений своего мужчины. Что она не позволила ему зайти чуть дальше в своих извинениях. Или что у нее все же были некие чувства к Хосе, предать которые, переспав с Норманом, она не посмела бы. И если с прошлым женихом, от которого она так легко отказалась, ее не связывало ничего, кроме данного ему обещания, то с Хосе у нее теперь было кое-что другое. - Я, наверное, все же поеду к кому-нибудь из подруг, – слабо улыбнулась Дани протянувшему ей руку Норману, пожелавшему помочь ей выбраться из припарковавшегося около дома автомобиля. - Не говори глупостей! Мы же уже все решили, – не убирая раскрытую ладонь, настойчиво потребовал Норман. - Но это неправильно. Ты и я – снова в твоем доме, – упрямо замотала головой Даниела, кусая дрожащие губы и цепляясь пальчиками за свою сумочку. - Неправильно – это то, что мы задерживаем водителя и пытаемся обсуждать нашу личную жизнь посреди улицы, – хмыкнул Норман, украдкой взглянув на косящегося на них в зеркало заднего вида мужчину. - Обещаешь, что будешь вести себя прилично? - Слово бойскаута! – отсалютовал Ридус, и снова протянул ей, кажется, слегка вспотевшую ладонь. - Ты вроде никогда не был скаутом, – фыркнула Дани, приняв его помощь и аккуратно выскользнув из салона такси. - Никогда не поздно попробовать, – заверил ее Норман и даже сам поверил в сказанное на короткую секунду. Хотя обещать то, что он не притронется к ней за весь вечер и не захочет поцеловать, было слишком жестоко для него самого. И даже ошивающийся по квартире взрослый сын был малым препятствием... Ведь они с Дани так давно не оставались в одном помещении наедине дольше, чем на несколько минут. И было бы неплохо снова увидеть ее обнаженной и готовой ради него на все... Поцеловать и прижать к себе, вынуждая почувствовать все свое, накопленное за долгие месяцы, желание... Заставить передумать и отказаться от данного Кантилльо согласия... Она же сделала это назло ему. Теперь у нее нет причин больше злиться на него и нет необходимости выходить замуж за другого, но... - О чем задумался, бойскаут? – толкнула его в бок виновница всех развратных мыслей, посетивших его дурную голову за последние пять минут. - Ни о чем особенном, – тяжело сглотнув, дернул плечом Норман. Открыв перед идущей с ним в ногу Даниелой дверь, он замер около лифта, нажав на кнопку вызова и ожидая, когда эта чертова кабинка с замкнутым пространством спустится к ним. Он никогда не страдал клаустрофобией, но, кажется, сейчас вполне мог начать. Четыре, давящие со всех сторон, стены, отсутствие окон и такая горячая, близкая к нему Даниела, которая совершенно не помогала сдерживаться, облизывая яркие губы, убирая мешающуюся прядь волос за ухо и просто находясь рядом. Он никогда не думал, что видеть свою женщину и не сметь к ней прикоснуться будет так безумно больно. - Ну, наконец-то! – встретил их на пороге двухэтажного пентхауса Мингус, успевший переодеться в домашнюю одежду и даже чем-то обляпать ее. – Пицца на столе! Я, правда, уже прикончил пару кусочков, – виновато почесал он затылок, но вот ухмылка на его губах дала взрослым понять, что раскаяния в его словах нет ни капли. - Это заметно, – указала на расползающееся по его футболке пятно от соуса Даниела. Скинув туфли, она прошла в столовую, бросив по пути сумочку на диване в гостиной. – Стирать сам будешь? - Вот еще, – непонимающе насупившись, надул губы Мингус, поглядывая из-под челки на отца, ища у него поддержки и совета. - А кто же тогда? – изумленно вскинула брови Дани, сжимая губы и отворачиваясь, чтобы не рассмеяться над таким очаровательно недоумевающим выражением лица подростка. - На меня не смотри! – вскинул руки вверх Норман, следуя примеру девушки и стаскивая надоевшие за день ботинки, а следом и носки, оставаясь босиком и даже не собираясь искать свои любимые домашние тапочки. Обсуждая следующие десять минут нежелание Мингуса становиться взрослым и отвечать за свои поступки, Дани и Норман подшучивали над ним, переглядываясь друг с другом и тут же пряча расползающиеся на лицах довольные улыбки. Предложив обоим Ридусам что-нибудь более съестное, чем пицца, к которой Норман почти и не притронулся, Дани, знающая и помнящая каждый уголок кухни наизусть, принялась за готовку спагетти. Полчаса спустя, когда часы показывали уже ближе к девяти вечера, они все сидели за столом, и Дани с наслаждением наблюдала, как ее мужчины поглощают такое незатейливое блюдо. Звонок от еще одного ее мужчины был вполне ожидаем, но совсем не к месту в настоящий момент. Извинившись перед Норманом и Мингусом, Дани оставила их за столом, а сама спряталась в одной из ванных комнат, включив воду в кране и устроившись на теплом коврике на полу. - Привет, – мягко прошептала она, прекрасно зная, как находящийся от нее за сотни километров мужчина реагирует на ее голос. - Привет! – восторженно откликнулся Хосе, радуясь тому, как быстро она взяла трубку. – Ты не перезвонила... - Прости, забегалась, – придумывала Дани на ходу правдоподобную ложь, надеясь, что он не услышит в ее голосе ноток страха. – Я так устала, что приму ванну, которую сейчас наполняю, и сразу в постель. А у тебя как дела? - Все отлично. Что насчет твоего рейса? – сменил тему с себя на нее Хосе. Он еще успеет ей рассказать о проходящих съемках, когда она вернется. Важнее было узнать, когда же именно это произойдет. - Ох, извини. Дай мне пять минут, я все уточню и скину тебе сообщение, – как можно более уверенно пробормотала Дани. Ей все равно нужно было это сделать, она просто забыла... С кем не бывает?.. Наверное, с тем, кто не сходит с ума по жующему свои обожаемые спагетти за стенкой мужчине и не испытывает к другому близкому мужчине что-то, кроме дружеских чувств. Она так запуталась... Преувеличенно бодрое «Окей!» раздалось на другом конце провода, и Дани поспешила добавить, что-нибудь еще к своей явно мало убедительной речи. - Мама очень обрадовалась тому, что Алексис останется у нее на несколько недель и, возможно, Мингус решит посетить своего отца на съемках. Так что весь твой дом будет в нашем распоряжении, как минимум, неделю. - Я люблю твоих детей, но не буду скрывать, что это отличные новости. И даже упоминание Ридуса не испортит мне теперь настроения. Скучаю и жду тебя, малышка. Позаботься там, пожалуйста, о себе, – ненавязчиво напомнил он ей о ее положении и, пожелав спокойной ночи, отключился. Дура... какая же она все-таки дура! Ее ждет и любит замечательный человек, а она? - Дани, – осторожно постучался в дверь Мингус, привлекая к себе внимание и отвлекая ее от самобичевания. - Одну минуту, малыш. Стоило только Даниеле выйти из своего временного заточения, как Мингус оглушил ее своими новостями, а ведь ее не было всего каких-то десять минут. За которые успела позвонить Хелена и выразить обоим Ридусам свое «фи» из-за нежелания сына проводить с ней время, и обвинила она в этом Нормана. Оказывается, это он давил на сына и настраивал его против матери. Но Дани было трудно понять недовольство Кристенсен, которая, при всей этой браваде, все равно умудрилась, оставив Мингуса, упорхнуть на какое-то светское мероприятие. Интересно, кто был виноват в этом? После жалобы на любимую, но иногда достающую его мать, Мингус перешел к хорошим новостям: Кейти написала ему сообщение. Но делиться его содержанием мальчишка не стал, объяснив это тем, что это слишком личное, чем вызвал у взрослых плохо скрываемые улыбки на лицах. Заметив по Норману, что он уже немного утомился от сегодняшнего дня и от энергии сына, хлещущей через край даже в такое позднее время, Дани отправила Мингуса в его комнату. Куда он, пусть хоть и с неохотой, но все-таки удалился, кивая им на прощание и даже удостаивая Даниелу поцелуем в щеку. Шепотом, перед тем как скрыться за своей дверью, он попросил ее прислушаться ко всему, что скажет отец, и обдумать все несколько раз, прежде чем снова отталкивать его. - Мне кажется, или ты еле держишься? – вернулась Дани к расслабленно раскинувшемуся на диване Норману, возвращая его в реальность и вырывая из полудремы. – Иди в спальню. Я постелю себе в гостевой комнате. - Нет! Спальня – твоя! – тяжело поднялся на ноги Норман и замутненным взором обвел стоящую напротив Дани. – Я же обещал быть джентльменом, – устало напомнил он и, развернувшись, шагнул в направлении комнаты для гостей, расположенной на втором этаже. - Спокойной ночи! – бросила ему вдогонку Даниела, слишком быстро отворачиваясь и возвращаясь на кухню, чтобы закончить с так и не начатой уборкой. - Спокойной, – отозвался позади нее Норман, к которому она уже не повернулась, сделав вид, что увлечена мытьем тарелок. Зря она, кажется, рассчитывала, что в эти выходные сможет отдохнуть от домашних хлопот, которые вроде бы и приносили ей удовольствие, но иногда и она нуждалась в небольшом перерыве. Перемыв всю посуду и расставив ее по местам, Дани, выключив везде свет, захватила с дивана свою сумку и в темноте двинулась в сторону спальни. Дорогу до нее она знала наизусть, долгие годы у нее были на то, чтобы выучить этот путь. А теперь еще более долгие годы понадобятся на то, чтобы забыть. Жаль, что забыть абсолютно все, связанное с Ридусом-старшим, у нее все равно не получится. Алексис и Мингус в каждом взгляде, в каждой мелочи напоминали любящего их отца. От этого ей уже не скрыться. Наскоро приняв душ, Дани перестелила постельное белье и отыскала в комоде одну из оставленных здесь сорочек. И то, что выбрала она одну из самых обожаемых Норманом, было чистой случайностью... Ведь все равно он ее на ней ни сегодня, ни в другой день больше не увидит. Уже устроившись под одеялом, Дани отыскала на прикроватном столике телефон и, еле попадая от усталости по кнопкам, отправила Хосе сообщение с пожеланием прекрасных снов. В ответ через минуту она получила его селфи в постели, где он посылал ей воздушный поцелуй и игриво подмигивал. Зачем она ему? Зачем она вообще кому-то из них нужна? В ней нет ничего особенного. Ничего, что отличало бы ее от множества бегающих за Ридусом девушек. Ничего, что вдруг смогло привлечь к ней Хосе, словно потерявшего от нее, такой никакой, голову. Она никогда не считала себя красавицей и не понимала, почему эти двое мужчин до сих пор не отказались от нее. Откуда у них столько терпения? Всхлипнув и утерев катящиеся по щекам слезы, Дани зажмурилась, пытаясь перестать убиваться о том, что уже поздно возвращаться в жизнь Нормана, и о том, что оставаться в жизни Хосе слишком болезненно. Погладив свой еще плоский живот, она улыбнулась: нельзя горевать и печалиться всю беременность, ведь ребенок всегда чувствует настроение своей матери и ему не нужно переживать ту тоску, что обуревает ее. И она сделает все, чтобы этот малыш рос в счастливой семье! Но, черт... Тяжелые шаги немного косолапящего Ридуса-старшего раздались в опасной близости от ее кровати. Он замер на секунду, что-то обдумывая, но, видимо, решил, что Даниела уже спит, и осторожно забрался к ней под одеяло. Прислонившись к ее напряженной спине и обвив своими огромными и сильными руками, Норман уткнулся носом ей в шею и умиротворенно засопел, вынуждая покрыться мурашками все ее тело. - Не могу спать без тебя, – тихо-тихо пробормотал он и еще крепче прижал не сдержавшую отчаянного писка Дани к себе.