Невеста для дракона

Драконий холм — небольшая гора посреди ровного поля, покрытая чёрной выжженной травой, был довольно унылым местом. На лысой плоской верхушке этого земляного выроста, словно указывающий в небо перст древнего великана, торчит высокий узкий столб из темного камня. На юге к Драконьему холму почти вплотную подступает лес, зато все три оставшиеся стороны были полностью открыты холодному ветру, который казалось, катился прямо с гор Спайдеса, что виднелись на горизонте окруженные синеватой дымкой. Четверо коренастых мужчин, в одинаковых дешевых залатанных куртках и мешковатых штанах несли богато-украшенный паланкин. Путь, который они проделали от Бракабамы, до Драконьего холма был неблизкий, но, несмотря на их усталость и пот, градом льющийся с их лбов, все четверо торопились завершить это дело поскорей, чтобы вновь вернуться в сравнительную безопасность грязных извилистых улиц своего дешевого городишка. Они, двигаясь довольно резво, затащили свою деликатную ношу на вершину горы, где возле каменного столба опустили паланкин на безжизненную, покалеченную огнём, землю. Не мешкая, один из мужчин, откинул яркую, расшитую золотыми цветами, ткань занавеси, явив свету, молодую смуглую девушку, туго связанную по рукам и ногам кручёными верёвками. Подняв её на ноги, мужчина подтащил пленницу к столбу и быстро, не теряя времени начал приматывать девушку к твёрдой поверхности камня. — Не бойся, — неуверенно сказал один из четверых, пока его товарищ обматывал стройный девичий стан верёвкой. — ты же знаешь, что дракон не станет тебя есть, ему просто нужна супруга… Кинра, а именно так звали девушку, никак не отреагировала, на слабую попытку утешения, которая прозвучала так, словно мужчина сам в неё не верил. От страха она не различала даже черты лица говорившего. Однако, не смотря на ужас, что сдавливал её внутренности ледяными пальцами, держалась она на удивление стойко, ни одной слезинки не было видно в её широко открытых голубых глазах, ни один горестный крик не сорвался с её плотно сомкнутых губ. Кинра смотрела невидящим взором поверх голов людей, и тело её била едва заметная мелкая дрожь. Вскоре, девушка была обездвижена и мужчины, убедившись, что «подарок» не убежит, подхватили паланкин и со всех ног кинулись вниз с холма под спасительную крону леса. Что ни говори, а с драконом встречаться ни кто не хотел… Когда последний из них скрылся из виду, окрестности огласил дикий вопль полный непередаваемого отчаяния — это Кинра, наконец-то дала волю обуревающим её чувствам. Ни разу в жизни, она ещё ни оказывалась в такой безвыходной ситуации! Сердце девушки рвалось прочь из грудной клетки, от волненья к горлу подкатывался отвратительный комок тошноты — Кинре казалось, что ещё чуть-чуть и её вывернет наизнанку. А ведь ещё два дня назад, жизнь её была прекрасна — она, лучшая танцовщица во всех Трёх городах, сидела за столом в душной таверне под названием « Медный угорь », вместе со своей подругой, черноглазой Аминой, пила светлое абрикосовое вино, мир казался ей таким радостным, таким безопасным, и уверенность, что так будет всегда, была непоколебимой, словно монолитная скала. А что теперь?! О, как хрупки человеческие счастье и жизнь, судьба лишь на миг даёт тебе спокойствие, и тут же отнимает его, посылая на тебя тысячу несчастий, словно расплачиваясь за те мгновенья, что ты прожил без бед. Сейчас Кинра, что угодно отдала бы, за то, чтобы вновь очутиться в Бракабаме — пускай в грязном, пускай в бедном, но зато в таком родном городишке, на улицах которого она так лихо отплясывала, пока ночь, бесшумно, словно кошка, опускалась на низкие крыши зданий. Но ровно неделю назад, в небе над городом появился дракон — очнувшийся от тридцатилетней спячки Малагос. Он требовал невесту — чистую и невинную, как первый снег деву из людского племени. Малагос не был чистокровным драконом, кровь, текущая в его жилах, была разбавлена жиденькой человеческой кровью, а это значило, что для размножения ему требовалась только человеческая женщина. Но вот какая оказия: услышав, что дракону нужна лишь девственница, все барышни Бракабамы, мигом распрощались со своей бережно хранимой, до этого момента, девичьей честью. Кто со своими возлюбленными, а кто и с помощью обыкновенного дилдо… Кинра тоже не была «чистой девой», однако, всеобщим голосованием, именно её избрали в драконовы невесты. Тут большую роль сыграла её необычная внешность. Кожа Кинры была от природы смуглой, как у жительниц Энесского побережья загорелых под тропическим солнцем, а длинные волосы девушки имели такой же белоснежный цвет, как и снежные шапки Великих гор. Из-за этого контраста, она пользовалась большой популярностью у зрителей, будь то обыкновенная городская площадь, или богатый дворец восточного султана. Стройное тело танцовщицы, натёртое ароматным маслом, благодаря ежедневным тренировкам, стало сильным и гибким, словно виноградная лоза, а нежное лицо с высокими скулами узким подбородком и огромными пронзительно-голубыми глазами, опущенными белыми, прямыми, как стрелы, ресницами, могло свести с ума кого угодно. Одета Кинра была в традиционную для драконовых невест лёгкую белую тунику, очень короткую, едва прикрывающую гладко выбритый лобок и совсем не спасающую от пронизывающего ветра. Волосы девушки были заплетены в две толстые косы, которые спадали с обеих сторон на её крепенькие грудки, с затвердевшими от холода сосками. Конечности Кинры уже затекли, спиной она чувствовала шершавый камень. Интересно, сколько дев уже привязывали к нему, и сколько привяжут, после неё? Вокруг ни души, только ветер носит запах гари, а бездонный купол голубого неба и ярко сияющие солнце создают иллюзию тепла. Да уж, не думала Кинра, что окажется в этом месте. Она смотрела в сторону далёких горных вершин, откуда должен был появиться дракон, и, несмотря на уже предрешенную участь, в её мыслях проскальзывала безумная надежда: вдруг он не прилетит? Вдруг он сдохнет по дороге? Или, быть может, у него найдутся дела поважней? Если он не заберёт её до вечера, то жители Бракабамы, которые придут посмотреть, удовлетворился ли, великий ящер своим подношением, вернут её обратно в город. Но тут в поле зрения девушки попала маленькая, стремительно приближающаяся точка, которая летела в воздухе с севера. Сердце Кинры забилось в груди, как бешенное, от паники закружилась голова. Точка упрямо двигалась вперёд, увеличиваясь в размере, а танцовщица отчаянно елозила в своих путах, силясь освободиться, но все попытки были тщетными — связанна она была на совесть... С ужасом смотрела она, не смея пискнуть, ибо страх перекрыл ей горло, как огромный дракон приземляется, подняв с земли вихрь черного пепла. Чешуя дракона была матовой, на спине она имела темно-красный, почти багровый оттенок, и постепенно, к животу окрашивалась в ярко-алый, как голубиная кровь, цвет. Длинный хвост змея увенчивался остроконечной пикой, могучие лапы дракона имели довольно гибкие, словно человеческие, пальцы, заканчивающиеся острыми когтями, способными без труда рвать лучшие рыцарские кольчуги. На узкой, продолговатой, как у лошади, голове располагались слега изогнутые рога, а хищные глаза ящера с вертикальными чёрными щелями зрачков, были, имели цвет расплавленного золота. Это и был Малагос — один из десяти драконов полукровок, обитающих в горах Спайдеса. Ящер сложил свои, похожие на паруса не очень большого корабля, перепончатые крылья и на всех четырёх лапах деловито подошёл к обмершей Кинре. Как в кошмарном сне, смотрела она на исполинского зверя, который закрыл собой небо. Малагос своим чешуйчатым носом по-хозяйски уткнулся между ног танцовщицы и его ноздри с шумом втянули в себя воздух. « Ну всё, теперь он поймёт, что я не девственница, рассердится и сожрёт меня. » обречённо подумала она, чувствуя горячее дыхание, на своей промежности. — Жители этого захудалого городишка совсем забыли, что такое драконье пламя, раз подсунули мне девицу уже познавшую мужскую ласку! — сказал ящер отодвинувшись. Громкий голос его был низким и глубоким, таким же что и звук, раздающийся после удара в медный гонг. — Пожалуйста, не сердитесь, но в нашем городе ни осталось, ни одной девственницы… — еле слышно произнесла Кинра, зажмурившись, чтобы не видеть гнева Малагос. — Это ваши мужчины так постарались? Да уж, ни одного нормального рыцаря, зато целки ломать все мастаки! — дракон говорил это довольно дружелюбно, и девушка рискнула открыть глаза. — Значит, раз я вам не подхожу, вы меня отпустите? — робко спросила она, заискивающе глядя на змея. — Я не говорил, что ты мне не подходишь. — протянул в ответ тот, выпустив из своей пасти струйку серого дыма, который сразу же рассеялся. — И вы даже не собираетесь меня есть? — Разумеется, не собираюсь! — казалось, дракон был возмущен этим вопросом — Я же наполовину человек, неужели ты думаешь, что мы полукровки опускаемся до каннибализма? Малагос подцепил когтем верёвку, и она перерезанная, соскользнула вниз к ногам Кинры. Некоторое время они провели в тишине. Освободившаяся девушка тут же начала разминать онемевшие руки и ноги, покалывающие от притока крови, пока дракон смотрел на неё, прищурив свои золотые глаза и о чём-то размышляя. — Раз ты уже не девственна, то думаю, что мы можем обойтись и без церемоний. — первым нарушил молчание ящер, когда танцовщица закончила растирать свои конечности. Не успела она и опомнится, как Малагос лапой опрокинул её, так что она упала на спину, и осторожно, чтобы не поранить мягкую кожу девушки своими когтями, задрал её тунику, обнажив бронзовый живот и полные груди с темными сосками. Дракон раскрыл пасть, и Кинра увидела частокол прекрасных острых клыков и влажный красный язык. Язык змея проскользил по бедру танцовщицы своей шершавой поверхностью, оставляя мокрый след, и от этого давящего прикосновения горячего гибкого органа, по коже девушки пробежали электрические мурашки. Драконий язык продолжал своё занятие, не спеша, вылизывая тягуче-длинными движениями всё тело Кинры, которая вздрагивала каждый раз, когда он случайно задевал болезненно торчащие соски, или безволосый холмик, меж её разведённых в стороны, ног. Хотя это ситуация и была похожа на некий бредовый сюрреальный сон вызванный опиумным опьянением — огромный ящер любовно лижет хрупкую лежащую женщину — но внизу живота Кинры постепенно начало разливаться тепло, являющиеся предвестником удовольствия. Дракон урчал, словно огромный кот, выдыхая клубы дыма, нежно лизнул щеку танцовщицы, как будто по-дружески чмокнул, и та подумала, что все оказалось лучше, чем она предполагала. Вдруг девушка резко взмыла в воздух — это Малагос крепко, но в тоже время бережно, сжав её в кулаке, поднял вверх. На его, если можно так выразиться, лице промелькнуло подобие коварной ухмылки, и в следующий момент змей, задрав голову, распахнул свою поистине чудовищную пасть, так широко, что Кинре показалось, что он хочет её проглотить, но дракон просто решил, что так ему будет сподручней. Затем он поднял Кинру ещё выше, так что она зависла прямо над ним, и продолжил игры языком, только на этот раз он исследовал непосредственно её нежное беззащитное лоно, с его маленькими розоватыми лепестками половых губ. « Это так необычно » — подумала Кинра. Находясь в таком подвешенном состоянии, она смотрела вниз и видела свой собственный лобок, свои раздвинутые ноги, меж которых сновал язык дракона, и это зрелище очень возбуждало девушку. Дракон держал её словно куклу — от этого ощущения своей беспомощности танцовщица распалялась ещё больше. Она уже не замечала ни холодного ветра, ни запаха гари, всё это ушло на второй, третий, двадцать пятый план, теперь единственное, что имело для неё значение это те ощущения, что нарастали как снежный ком, мчащийся с горы, внизу её живота. Она, вращая тазом, терлась набухшим клитором о его язык, который скользил по её влажным от выделений и слюны половым губам, то ускоряясь, то замедляясь. Горячее дыхание ящера обжигало её кожу. Лицо Кинры исказилось похотью — от сладкой муки её светлые брови страдальчески изогнулись, маленький ротик приоткрылся, щеки залил румянец. Ещё немного и танцовщицу настиг оргазм. Из груди Кинры вырвался сдавленный какой-то чужой стон, который, как ей показалось, она услышала со стороны. Щекотливая судорога заставила несколько раз сжаться её влагалище, после чего внутри у неё разлилась сладкая нега. Дракон опустил её на землю. Сердце громко бухало в грудной клетке, ноги девушки плохо слушались, она жадно вдыхала воздух. — Хоть я тебя и не съел, но всё же попробовал на вкус! — добродушно проговорил Малагос. Он был очень доволен собой. Кинра рассмеялась. Напряжение было снято, весь страх ушёл. Удивительно, но после того как ящер довел её до оргазма, она почувствовала к нему стремительно нарастающую симпатию, хоть они и провели друг с другом совсем немного времени. Ей даже стало стыдно, что она так боялась его. — Я вижу, что и мне пора попробовать тебя. — с улыбкой произнесла танцовщица указывая на вставший пульсирующий член дракона. Он был гладок и, в отличие от человеческих пенисов, не имел крайней плоти, его красноватая глянцевая поверхность сочилась прозрачной смазкой. Кинра стянула с себя тунику, которая всё ещё была задрана у неё выше груди, и в плотную приблизилась к огромному горячему стволу, обхватив его руками. Её голова всё ещё была затуманена похотью, а в такие моменты люди лишены стыда, и девушка не видела ничего зазорного в том, чтобы немного поласкать половой орган ящера. Плотно прижимаясь к нему своим тонким торсом, она ласково поцеловала головку, ощутив терпкий солоноватый вкус и острый мускусный запах. От этого её страсть только сильней разгоралась, словно костёр, в который бросили хворост. Дракон глядел на нее сверху сощурившись, и из груди его доносился низкий одобрительный рокот. Скользя по гладкому стволу, оставляющему на её коже липкую жидкость, Кинра не забывала массировать его своими ладонями и облизывать головку своим маленьким язычком, залезая им в нежное отверстие на ней. Ей совсем не было противно, напротив, всё это казалось весёлым и забавным, тем более, что ящеру это доставляло удовольствие. « Должна же я отплатить ему, это будет справедливо. » — думала танцовщица, не прекращая своего занятия, пока теплая густая пряная, словно свежескошенная трава, сперма зверя под оглушительный рёв и столб яркого пламени, вырвавшегося из его глотки не выплеснулась тугой струёй на грудь девушки. — Я так и не спросил, как тебя зовут. — через некоторое время, отдышавшись сказал Малагос, повернувшись к танцовщице стирающей белесое семя монстра своей туникой. — Кинра, меня зовут Кинра. — ответила она. — Ну что ж, Кинра, думаю, мы достаточно здесь задержались, нам пора лететь. — Куда? — Как куда?! Конечно же, домой! — радостно воскликнул дракон и, распахнув свои перепончатые крылья, подхватил с собой девушку, взмыл в бесконечную синеву неба навстречу ослепительному солнцу и новой семейной жизни…