Пасть «Цербера»

Лондон, 1798 год. Время близилось к ночи и приличный Лондон погружался в свой безмятежный сон. Но тут же давала волю своим действиям другая сторона светской столицы, как неотъемлемая часть ее жизни. Вечерние клубы манили своей раскрепощенностью, казино приветствовали дорогих гостей, балы развлекали узкий аристократический круг, подпольные игры ждали своих проверенных завсегдатаев. В этот вечер, незаметно переходящий в ночь, - а, впрочем, кто следит за временем? - веселье царило в шикарном доме богатого аристократа. Именно здесь и собрался небольшой, но знатный круг, дабы предаться радостям дворянской жизни: музыка, танцы, светские сплетни и беседы, карточные столики и игры. Все было привычным и даже скучным, однако дамы и господа считали это верхом веселья и разнообразия. В ярком свете тысячи горящих свеч блистали всеми цветами радуги драгоценные украшения женщин, обтянутых в дорогие шелка и ленты, скрывающих свои жадные улыбки под веерами. Тлели недешевые сигары в аристократических пальцах вызывающе пафосных мужчин, небрежно отпивающих дорогое вино и пожирающих взглядом округлые формы молодых барышень. - ...Неужели вы думаете, сэр, что ему удастся сбежать? - седые брови взлетели изумленно на широком лбу. - Смешно! - Он слишком неуловим, чтобы вот так вот попасться по какой-то глупости и задержаться в камере надолго... Мальчишка, споривший сейчас с одним из лордов, явно не был уверен в надежности тюремных камер. - Он под надежной охраной! Не беспокойтесь. - Мне не о чем беспокоиться, Милорд, - учтиво настоял молодой человек. - А вот мэру не стоило бы так опрометчиво... - Вы смеете ставить под сомнения действия мэра? Как мелочно! Бросьте... - лорд явно был недоволен такими вольными мыслями собеседника. - Лучше бы пригласили на танец нашу очаровательную... о, леди Эмма Хиддлстон! Мы как раз только что о вас говорили! - старый граф, носящий титул лорда Уильямса, почтительно склонил голову, и лицо его озарила мягкая улыбка. Перед мужчинами стояла невысокая хрупкая девушка, на вид которой можно было дать не больше семнадцати лет. Точеную талию обтягивал бледно-голубой муслин, приподнимая ее небольшую девичью грудь, под которой будто бы светилась серебристая лента, кокетливым бантом скрываясь на спине. Ее простое и от того изящное платье было украшено лишь россыпью серебристых, в тон ленте, узоров на корсаже, и они же тянулись по подолу. На хрупкие плечи ниспадал свободно светлый, с легкой рыжиной, выбившийся из прически кудрявый локон. - Неужели? - улыбнулась девушка, и на ее угловатом личике тут же образовались ямочки в уголках тонких губ. Серо-зеленые глаза светились дерзким, но еще каким-то детским огоньком. - А мне слышалось, Милорд, что вы сейчас говорили о ком-то, кто привлекает ваше внимание больше меня! - Вам зря так показалось, - смягченно заверил ее второй собеседник, восхищенно глядя на девушку. - Это моя вина, и я всего лишь обеспокоился... ммм... безопасностью вас и вашей семьи... Внезапно Эмма - именно так звали обладательницу поистине ангельской внешности - звонко рассмеялась. - Ах, сэр Джонс, вы просто душка! И так очаровательно милы! - да, Эмма позволяла себе некоторую вольность в общении, и это сказывалось не только ее более высокое положение, но и своенравный характер. О, о строптивости леди Эммы Хиддлстон ходили такие слухи... - Но, уверяю вас, не стоит беспокоиться. Поверьте, есть занятия куда интереснее. - Когда вы рядом, леди, все вокруг теряет значение и становится настолько скучным, что только в вас становится спасенье... вы, право, куда интереснее всех этих мелочных земных дел! - Вы мне льстите, сэр! И лесть свою вы даже не стараетесь скрыть. - Я говорю лишь правду, леди, я бы никогда... - Ах, полно! - весело рассмеялась девушка, скрыв за веером свою игривую улыбку. - Не расстраивайтесь. Я пошутила. Сэр Джонс облегченно выдохнул. Он действительно побаивался слишком буйной и жизнерадостной барышни. - Почему бы вам не присоединиться к гостям за игральным столом? - Я не жалую карты... по правде говоря, мне в них не везет, - как-то смущенно пробормотал молодой человек, виновато склонив голову. Эмма лишь тихо усмехнулась, поведя плечиком. - Что ж, воля ваша. Милорд, сэр Джонс, я покину вас ненадолго. Сделав легкий книксен, девушка торопливо, легкой походкой прошествовала в соседний зал, где за игральным столиком, дымя папиросами, играли в карты азартные господа. За столом их было четверо, однако среди заядлых старичков выделялся один игрок, пышущий молодостью и здоровьем - в отличие от седых и вечно кашляющих снобов. Молодой человек, небрежно ухмыляясь и глядя на соперников с явным превосходством, держался увереннее, казалось, чем любой другой в этом доме! До того он был спокоен, самоуверен и неотразим, что невольно хотелось оказаться в его руках. Эмма частенько мечтала о крепких мужских объятиях - и это было самой порочной ее мыслью! - но показывать этого желания она ни за что не стала бы! И вообще, с чего бы вдруг этот гость, которого она видит впервые, весь вечер волнует ее мысли? - Вы решили к нам присоединиться? - приглушенно, как-будто невзначай заметив присутствие девушки, поинтересовался молодой гость, не сводя взгляда с карт. - Как некрасиво спрашивать это у леди! Вы же знаете, что я никогда не притронусь к этим грязным картам! - со всей своей показной небрежностью бросила Эмма, вздернув заостренный носик. - О! Вам не позволяет ваша нравственность? - Можно и так сказать. - А следить за грязной игрой она вам позволяет? Гость усмехнулся, искоса поглядев на Эмму, тот час же вспыхнувшую в негодовании от такого хамства. Сидящие по кругу стола игроки лишь поглядывали то на мужчину, то на девушку. Они явно были недовольны его поведением, но делать замечание человеку, который сейчас честно воровал их деньги, не решались. - Я не угадал? - изобразив самый невинный вид, уточнил гость. - А... вы же пришли пожелать мне удачи. Как же я мог этого не понять. Леди, вы так снисходительны... - Вы шут? - А похоже? - Вполне! Как вы смеете говорить со мной в таком тоне? Ее серо-зеленые глаза презрительно сузились, будто испепеляя мужчину взглядом. Однако, это не возымело ожидаемого результата, и гость лишь слабо улыбнулся. Казалось, что сейчас не было кругом никого - лишь юная леди и зазнавшийся аристократ. И вот их зрительный контакт был настолько напряжен и полон воинственности, что обещал перерасти в дальнейшую холодную войну. Эмма пошла в наступление первой: - Вы не отвлекайтесь, мистер. Проиграете все свои денежки. - Пока что я выигрываю. Хотите побыть моим ангелом удачи, м? - Ах, вы припозднились... я уже фортуна лорда Бэккета. Она выразительно взглянула на мужчину средних лет, держащего в руках карты, и тот лишь послушно кивнул. - Плохая из вас фортуна! - хохотнул мужчина. - Лорд Бэккет проигрывает мне. - Я знаю способности лорда Бэккета, - невозмутимо улыбнулась девушка и встала за спину вышеупомянутого джентльмена. - Так что сейчас я против вас, мистер...? - Меня забыли вам представить? Ужасное упущение... нарушу правило, раз уж вы сделали это первой. Адам Бриджентон. Надеюсь, леди Эмма Хиддлстон, вы запомните мое имя. - Не сомневайтесь. - Вы так уверены в своей победе? - Разумеется! Вы смеете сомневаться? Бедный лорд Бэккет хотел что-то сказать, но на него не обратили внимания. Отлично! Будто бы не он играет, а им. - Мне надоело играть на деньги. - На что же вы хотите? В этот момент двое игроков, оставляя соперников наедине, поднялись с места. И, пока лорд Бэккет провожал их жалобным взглядом, Адам, зная, что Эмма смотрит сейчас лишь на него, едва заметно коснулся пальцами своих губ. Девушка тут же вскинулась, зарделась легким румянцем и негромко проговорила: - Вы спятили! - Так вы отказываетесь? - Я согласна. Бинго. Приглушенный свет свечей трепетно ласкал романтично завитые крупными кудрями черные, как вороново крыло, локоны. Полные губы, красные от вина, томно улыбались, а карие глаза горели безумством и весельем. - Ребекка... Бекки... - шептал молодой человек, благоговейно улыбаясь. - Боже мой, как ты прекрасна... ты бы знала, как я тебя люблю! Люблю! - Ах, я знаю! Знаю, Томми... - снисходительно и в то же время несколько утомленно отвечала девица, поглаживая своей узкой ладошкой бледную щеку молодого человека. - Томми, малыш... мой верный шевалье... - Почему ты всегда называешь меня малышом? - смущенно, но без укора вопрошал «Томми». - Я ведь взрослый мужчина... - Конечно, ты взрослый мужчина. А еще ты мой Томми. Мой малыш. Ребекка тихо засмеялась, и Хиддлстон таял - он прощал этой девушке все, ибо так сильно и опьяняюще страстно любил ее всем сердцем, всей душой. - Я хочу, чтобы ты стала моей женой! - Ах, Томми... - вздыхала девушка. - Я старше тебя... - Всего на год! - На год! - отчаянно пискнула Ребекка. - Я уже давно не пригодна для Сезонов и замужеств... не позорься, отец тебе не позволит. - Чихать я хотел на его мнение! Я люблю тебя, люблю! - пылко убеждал ее юноша, целуя тонкие ладони. Бекки мягко улыбалась. - Томми... - Вы проиграли. Этот тон, которым брошены были так жадно два слова, подписывающих словно приговор, тот час же вывел молодую девушку из состоянии реальности. Ей показалось, что перед глазами что-то рухнуло. Проиграла... Неужели этот негодяй, позволивший ей проиграть поцелуй, сейчас при всех будет добиваться своего приза?! Не бывать этому, не бывать! Но юноша, сверкнув голубыми, как небо, глазами, лишь коротко усмехнулся, поднимаясь из-за стола. - Я заберу свой выигрыш в следующий раз, - словно прочитав ее мысли, проговорил Адам и, склонив почтенно голову, покинул ошарашенную девушку.