Новые Старые Сказки

      Сияние в небе было посланием для него и его друзей. Им не впервой было бежать на подобный зов. Вот и сейчас он бежал по своим тоннелям, уверенно покинув их одним прыжком, оказавшись в хорошо знакомых залах огромного жилища своего друга. Но как он не спешил, он оказался последним: его крылатая подруга и молчаливый соратник уже были здесь. Даже этот безответственный мальчишка смог добраться до места встречи раньше него.       – Да, вы снова все заодно, – забурчал он.       Тяжелые двери отворились.       – Фея, Кролик, Песочник, Джек! – радостно воскликнул их общий друг. – Какими судьбами?       – Это ты нам скажи, – спросил Пасхальный Кролик. – Что случилось?       – Зачем ты нас созвал? – примкнула к другу Зубная Фея.       Вопрос из песка возник над головой кивающего молчуна.       – Или ты решил над нами подшутить? – засмеялся Ледяной Джек.       Однако их друг смотрел на них недоуменно:       – Я вас не созывал.       – Но Северное Сияние?       – Разве это не ты?       Северянин взглянул вверх, за стеклянный купол, куда указывали его друзья. Там, в выси, действительно блестело Северное Сияние. Оно приковало его взгляд; однако он был не единственным, чей взгляд наткнулся на небесный блеск и оказался в его плену.       Всадник и черный зверь, перед которыми неожиданно появился этот свет, столкнувший их волной некоего ветра, мало того, что разделились, даже на мгновение ослепли. Тьма, запеленавшая их глаза, лишь усилила их страх. Но их падение длилось недолго: тьма исчезла, и друзья смогли воссоединиться и вернуться в облака, уже издали разглядывая необычный свет, возникший у них под носом средь бела дня.       – Да-да, Беззубик, – похлопал по шее незадачливый викинг своего друга, – то снег, то северное сияние... И это посреди лета.       Скелет в черном потрепанном фраке, живущий в старом обветшалом замке, стоявшем посреди запустелого кладбища, заметив свет, отвлекся от своих забот – поисков новых путей вселять ужас. Небесный подарок заворожил короля страха.       Рыжая всадница повела своего могучего коня вон из леса, чтобы лучше разглядеть блистание в небе, чуть не растоптав на пути защитников леса, незаметных обычному глазу, одетых в одежды, сшитые из листьев. Но и всадница, и защитники обратили свои взгляды на молчаливое послание, спрашивая друг у друга – защитники между собой, а всадница у своего коня (отнюдь не ожидая ответа), – что же это блестит в выси.       Эта же красота привлекла и многих других: зеленых чудовищ с болота и их друга с его необычной женой; жителя теней с его золотоглазыми конями из черного песка; двух сестер – светловолосую и рыжую, – что устроили каток посреди собственного замка для жителей своего королевства; запертой в собственном доме ведьмы с пуговицами вместо глаз; медведя в красной рубахе и его розовощекого друга-пятачка; сов, что стояли на страже, наблюдая за миром со своего Древа. И не только они взглянули ввысь.       Но Северянин, пожалуй, был единственным из них, кто смог среди переливов света различить слова:       – Бреши... старый враг... война... – но лишь слова, лишь малые отрывки: послание было отнюдь не для них.       Но и тех, кто знал, как прочесть послание, тоже было немало.       – Отец! – ворвалась девушка в тронный зал. Король в белых одеждах не заставил себя долго ждать, хотя и посчитал: она снова спешит ему показать, что птицы стали воровать плоды их яблонь. Однако дочь направила его взор отнюдь не в сады их дворца, а на небеса.       – Велеть готовить твоего коня? – ее отец лишь кивнул без лишних слов.       На границах с северными королевствами туманная колдунья обходила свои земли, наблюдая, как смельчаки, посмевшие пробраться через край, стоявший под ее защитой, заснули сном, насланным ее чарами, и гибли, обращались в скелеты, а потом и в пыль, будучи съедаемые ее терниями. Странный отблеск на земле привлек ее и заставил взглянуть ввысь, за ветви, скрывавшие небеса.       Двое – девушка в разноцветных перчатках, белой и черной, и некое пугало с тыквой вместо соломенной головы – сражались на пустынной долине, окутанной мраком и туманом. Пугало пропустило удар своей соперницы, привлеченное сиянием, а потому девушка попала рукой в белой перчатке по его плечу, которое в мгновение покрылось стеклом. Но и она, наконец, заметила свет.       – Быть этого не может, – произнесла девушка, прочитав послание.       Они, прервавшие свой поединок, замахали в воздухе кулаками, чтобы узнать, кто из них направится на зов, однако их игру прервали:       – Не беспокойтесь, отправлюсь я, – появилась необычная фигура из-за деревьев, все еще скрываясь в их тени.       Скелет с короной на черепе, устроивший себе трон на одном из надгробий кладбища, потонувшего в болотах, вдруг очнулся: в его пустых глазницах загорелись огоньки, стоило в небе заблестеть Северному Сиянию.       – Королева! – рыцари лесного королевства, обратились к своей правительнице, властвовавшей в действительности по всему миру; но их приход не был неожиданным для нее.       – Пусть направятся во дворец Бельведэ́р и Ка́мо, – произнесла она свой указ.       Ее верные воины, услышав приказ своей королевы, поспешили его исполнить. Их владычица, оставшись в одиночестве, сняла иллюзию с тронного зала; иллюзию, скрывшую от ее подданных болезнь, что проникла в их замок: гниль охватила многие цветы и растения и была мала, но лишь пока.       Два охотника – брат и сестра – занесли свои мечи, чтобы отрубить ведьме голову, но ее возглас о знаке в небе сохранил ей жизнь: они отвлеклись, и она смогла сбежать. Другой охотник, непревзойденный лучник, проходивший по иному пути, лишь вздохнул, сжав в руке мешочек с черным прахом:       – Значит, я не единственный, – его надежда о собственной ошибке начала угасать.       Могущественнейшая из колдуний в венце, похожем на рога, дававшем ей силу принять обличие одного из могущественных существ – дракона; волшебница, следившая за покраской своих роз, некогда принадлежавших ее матери; жители морских глубин и их король с трезубцем – символом его власти; два брата, изредка встречавшие друг друга, ибо пока стоял на страже один, наблюдая за миром с небосклона, другой спал на другом конце света; твари, пожиравшие заблудших путников, поджидая их во всех местах, так славящихся своей тьмой – болотах и топях, темных глубинах лесов и пещерах; безумный хозяин, ждавший и не ждавший гостей к чаепитию; отец и сын, срубавшие бобовые стебли, стремившиеся ввысь...       Их было сотни, тысячи. И все они бросили свои дела, чтобы прочесть слова, скрытые в переливе света.       Но лишь одна королева в замке изо льда даже малейшего (не то что должного) внимания не обратила на послание, блестевшее не в такой уж дали от ее земель, чтоб его можно было не заметить.       Хотя даже совсем юная, называющая себя последней, ведьма бросилась читать призыв, однако смогла разобрать лишь пару слов.       – Это то, что я думаю?       – К сожаленью, – каркнул ворон, успевший подняться ввысь, чтобы лучше разглядеть Северное Сияние, и вернуться к своей подопечной, устроившись на ветке ближайшего дерева.       – Это плохо? – спросил их мальчик.       – Это очень и очень плохо, Генри, – проговорила она, не спуская взгляда с сияния. – Уже тысячелетия Совет не созывали таким вот образом.       «Даже тогда», – в мыслях добавила она, прикусив губу.