Призма

Ник гадал, каким будет это последнее свидание с гольфисткой, пока направлялся на встречу к ней. Образ Гэтсби, казалось, стоял еще в глазах, и темно-рыжие кудри Джордан не без труда пробивались через мертвенно-бледное лицо. Останавливаясь перед ее дверью, снимая шляпу и почти привычным движением приглаживая растрепанные с дороги волосы, Ник ловил себя на мысли, что через этот образ в принципе сложно удавалось пробиться остальным. А переступая порог, считал, сколько раз уже делал это движение, спеша к ожидающей всегда в спокойном умиротворении Джордан, и сколько раз еще сделает. Хотелось думать, что этих случаев будет много. Здравый смысл говорил, что сейчас он переступает порог в последний раз. И Ник не представлял, кого слушать, точно так же, как не знал тогда в отеле, слушать ли Гэтсби или Тома. Джордан поднялась навстречу едва ли не впервые, обычно она продолжала сидеть в кресле, закинув ногу на ногу, с выражением отстраненного безразличия на лице. Сейчас оно казалось еще более загорелым, чем обычно, достигая почти кофейного оттенка. Пока она подавала ему руку, в голове Ника успели прокрутиться разноцветным калейдоскопом около сотни возможных вариантов развития событий, а он не знал, на каком следует остановиться, ведь прошлое в беспорядочной суете мешалось с тем гипотетическим будущим, которого у них не будет. Будет – у него, будет – у нее, но не у них, и Ник чувствовал почти разочарование от невозможности употребить это местоимение. Ник не знал, каким будет это последнее свидание с гольфисткой, но сама Джордан, казалось, уже все для себя решила. Об этом говорили ее приподнятый подбородок, горделивая осанка, уверенная походка и холодный обруч кольца, которого Ник случайно дотронулся, принимая руку. Джордан Бейкер любила украшения, но простые золотые кольца отвергала, и Ник думал, что, если бы сделал ей предложение, то непременно купил что-нибудь особенное. Не было разницы, что это не соответствовало традициям – важно было, что это кольцо для Джордан. Для Джордан и того совместного будущего, непременным атрибутом которого видел себя Ник или мог представлять до некоторого времени. Джордан Бейкер любила свободу, и Ник думал, что и в браке предоставил бы ей такую свободу. Ей стоило всего лишь согласиться на клетку – и Ник выпустил бы птицу на волю. Он не был похож на Тома Бьюкенена. Ему страстно хотелось так думать. - Я рада вас снова видеть, Ник. Видите ли, я выхожу замуж, - с наигранно смущенной улыбкой заявила гольфистка, поднимая кверху ладонь с обручальным кольцом, чтобы Ник мог внимательнее его рассмотреть. И он не спускал с этого кольца глаз, пока пересказывал – казалось, в сотый раз, хотя на самом деле лишь в первый – то, что случалось с ним на Востоке после смерти Гэтсби, которую они так старательно избегали упоминать в разговорах. На самом деле, он думал, что Джордан очень красива и находится дальше, чем остальные, от того общества, которое он так презирал. На самом деле, он думал, что они с Джордан могли бы быть счастливы в одном из возможных мелькнувших калейдоскопов. На самом деле, он думал, что и сам смотрел изначально в калейдоскоп, просто не в то зеркальное стекло, но теперь именно это стекло стало его жизнью. Но на самом деле он не знал, что же пошло не так.