***
«Как же долго!» — подумал Франциск, высовываясь из-за колючих кустов и с прищуром наблюдая за тем, что творилось на территории базы. Сколько прошло времени — он понятия не имел, но ему казалось, что минула уже целая вечность. Франциск ощущал сильный жар в голове, словно туда влили раскалённое железо. От боли, из-за которой пылала эта чёртова дыра в ухе, он готов был разрыдаться. Возможно, он даже и заплакал, просто из-за страха не смог этого заметить. Пальцы онемели и покраснели. Франциск постарался спрятать их в карманы, чтобы немного согреть, но этого было мало. «Ну сколько ещё ждать? Что он там делает?» Франциск снова чуть приподнялся, посмотрел на базу с опаской, попытался приглядеться, что же происходит за забором, но ничего не увидел. Ничего такого, что могло бы его заинтересовать. «А вдруг они его поймали и вовсю там пытают? Тогда мне нужно срочно его спасти!» Это была очень опасная, но безумно соблазнительная мысль. Что тут такого сложного — раскопать яму под забором, перебраться через неё и попытаться найти Керкленда? Какая мелочь по сравнению с тем, что он успел пережить! Франциск лихорадочно стиснул пальцами крестик, взывая все свои духовные силы, которыми он обладал, чтобы заставить себя подняться с колен и сделать первые шаги к ограде. Всего несколько метров — до забора рукой подать! «Я не смогу!» — шептал он. Кожа заблестела от пота, когда он неуверенно перешагнул куст и провалился в зыбкий сугроб. Он услышал звонкий хруст снега под избитым ботинком, услышал, как за спиной закачались ветви, услышал своё учащённое дыхание и гулкий стук сердца под рёбрами. А затем он почувствовал на себе чужой взгляд. Душа тут же упала в пятки. «Поймали! Мне конец!» Не поднимая глаз, он сжал руку в кулак и от всей души замахнулся им на незнакомца, кем бы тот ни был. Удар пришёлся в челюсть, за ним раздался неприятный хруст, и Франциск резко отдёрнул руку, заскулив от вспышки боли. — Тише, Бонфуа! — сказал вдали голос Керкленда. Франциск недоуменно захлопал глазами, уставившись на незнакомую тень верзилы, которая продолжала стоять перед ним равнодушной статуей и сверлить свысока лишёнными жизни глазами. Из-за спины солдата высунулась знакомая светлая голова. — Мсье Керкленд! — обрадовался Франциск, на секунду позабыв о боли в костяшках. — Вы живы! А… это кто ещё с вами? — Мой помощник, — спрятав руки в карманы новенького мундира, англичанин вальяжно миновал солдата. — Без него добыть нужные вещи мне было бы… очень проблематично. — Ваш помощник? — не поверил Бонфуа. — Да-да. А вы… с вами всё в порядке? — Артур внимательно уставился на товарища. Франциск вспомнил о своей руке, согнул и разогнул пальцы. Боли он больше в ней не ощущал. Значит, это был не перелом. Артур с довольным видом кинул в руки Франциска небольшой мешочек. Франциск попытался при помощи ощупи определить, что же там такое лежало, но у него ничего не вышло. Он с робостью посмотрел на англичанина и увидел, как тот самодовольно ухмыляется ему, явно дожидаясь похвалы. Порою Франциск не мог поверить, что сумел доверить этому человеку свою жизнь. — Оставьте до рассвета. К тому же, лекарство вам надо будет не пить, а вкалывать. Так оно быстрее попадёт в кровь. А сейчас нам нужно бежать отсюда и как можно быстрее! — Что? — Утром весь лес будет кишеть снайперами, а до рассвета нам осталось не так уж и долго. — Вот как… — Франциск устало вздохнул. Он надеялся где-нибудь передохнуть, но, кажется, ближайшие несколько часов ему придётся не просто идти, а бежать на всех парах. Сумеет ли он это сделать и не умереть от усталости? Вопрос был слишком не простым. — Чтобы хоть как-то облегчить нашу нелёгкую судьбу, я придумал ещё кое-что, — Артур обернулся к застывшему помощнику и грубо приказал ему. — Эй, Джимбо, сними мундир! И отдай-ка нам своё оружие. — Что?! — вскрикнул, конечно, не Джимбо, а Франциск. — Я думал, что он пойдёт с нами! — Какой вздор, конечно, нет! Зачем нашей компании эта неразумная туша? — Артур усмехнулся своим словам, пока солдатик неспешно, но послушно снимал с себя костюм. Под военной одеждой показалась оттянутая майка с кучей дырок и заплаток. Без своего военного костюма он выглядел жалко. — Бога ради, мсье Керкленд, что же вы творите?! Я вполне обойдусь и старой курткой! — прикрикнул Франциск, ёжась от увиденного. — Не смешите меня, — бросил англичанин. — Не обойдётесь вы этим рваньём. — Но ваши люди… вы оставляете их без одежды, лишаете лекарств, крова… — Мои люди? Отрадно. В этом мире не существует моих людей, Бонфуа, запомните это. Есть только я. И я такой один. Когда они отправились обратной дорогой, минуя лысые кустики и крупные сугробы, между ними какое-то время царило молчание. — Ты-то куда попёрся? — Артур уставился на смиренно шедшего рядом с ним солдата, который был одет в одну лишь майку. — Отдай мундир и ступай обратно к себе на базу. Скажи, что…тебя обокрали пираты. И да — дай сюда уже свой мушкет! Парень послушно передал одежду Франциску, который хоть и с неохотой, но принял принуждённый дар, отдал англичанину оружие, а потом деревянной походкой отправился обратно к забору. Вскоре Франциск мог услышать лишь его лихорадочный и глубокий хруст на снегу. Базу скрыли лапы пышных елей, и Франциску вдруг стало одиноко. Не то, чтобы присутствие посторонних людей придавало ему уверенности, но всё же… Артур не собирался с ним заговаривать. Сжав бледными пальцами мушкет, он широкими и быстрыми шагами пошёл по сугробу, словно для него это было плёвым делом. Франциск же утопал в снегу, как в зыбучих песках. А впереди их ожидала долгая, бессонная ночь…***
Как Керкленд и обещал — снайперы заполонили лес уже ранним утром. Они были везде — в кустах, на деревьях, в мелких ямах, куда бы только не забрела их жуткая фантазия. Франциск их редко замечал. Честно говоря, он был не в том состоянии, чтобы смотреть себе под ноги, потому что усталость стремительно брала над ним вверх. Да и голод тоже. Благо, новенький мундир немного спасал ситуацию, ведь в нём тело почти не знало холода, а если ещё надеть поверх него свою старую куртку, то становилось даже жарко. Казалось, что они обошли весь земной шар, а шотландской природе всё не было конца. Франциск мысленно кричал, хотел позвать Артура, попросить его, чтобы тот приостановился и дал шанс передохнуть, ведь база осталась далеко позади. Но англичанин при любых обстоятельствах был непоколебим. Это произошло на рассвете, когда красное солнце начало растекаться по небу и окрашивать пурпуром огромные сугробы, похожие на большие куски пломбира. Артур резко поднял руку перед Франциском и заставил того остановиться. Впрочем, Бонфуа был этому только рад — ноги сильно болели от изнурительной ходьбы. — Т-ш-ш, — англичанин не стал дожидаться вопросов и сразу указал пальцем на куст с дикими ягодами. Сначала Франциск не мог понять, что от него именно пытались добиться, но потом, даже его усталый взгляд сумел уловить какое-то невнятное движение за тонкими и изящными сучками. Кто-то там неспешно продвигался. Видел ли он их — сказать было затруднительно, однако напряжённое молчание Артура заставляло насторожиться. — Всё нормально, — заверил англичанин. Его глаз подозрительно сузился, а тёмное нечто за стеклом лупы ожило и совершило невнятный круг. — Ну вот, теперь он у меня на мушке, — сказал он, довольный собой, как никогда раньше. Когда в небе стало чуточку яснее, Артур наконец разрешил Франциску принять лекарство. По его мнению, время было как раз подходящее — небо расчистилось от тяжелых туч, и поблизости больше не было никаких врагов. Если кто-то рядом и ошивался, то он уже давно был под крепким гипнозом. На дне тёмного мешочка звякнули два круглых пузырька. Франциск достал один из них и, прищурив глаза, прочёл то, что было написано на тонком стекле. — Морфий? — спросил он у англичанина. — Вы издеваетесь надо мной? — Что на этот раз вас не устраивает? — лениво скрестив руки на груди, удивился Керкленд. — Я очень сильно похож на умирающего человека? У меня всего-то ухо болит! Я вполне могу это пережить! — А вдруг нет? — Артур сердито выпустил воздух через ноздри. — Мы ходим по слепой зоне, друг мой, и я понятия не имею, сколько ещё будем брести вот так без нормальной еды и тёплой кровати, а за ваше состояние я вообще не ручаюсь. Мало ли что может произойти… — И поэтому вы хотите попросту усыпить меня, как котёнка? — Усыпить? Чепуха. Зачем мне это? Чтобы потом волочь вас на своем горбе? Уж извиняюсь, но это очень тяжело. Или вы думаете, что я вас брошу тут? На кой-тогда мне пришлось с вами тащиться в такую даль?! Да и к тому же это не чистый морфий, а разведённое особое обезболивающее. Вы не отравитесь им и совершенно точно не отбросите коньки. Вам просто станет… немножко хорошо. — Вы сошли с ума! — вспылил Франциск. — Вы тоже! А знаете почему? — Почему? — Потому что вы доверились мне, вот почему! — Артур взволнованно топнул ногой. — Знаете, на меня никто и никогда так сильно не надеялся, как делаете это вы. Ни мои братья, ни мой отец. Я уже обрадовался вам, решив, что нашёл себе отличного собеседника, но вы ведь даже «спасибо» мне не сказали за то, что я подумал о вашей боли! — после такого потока чувственных слов англичанин учтиво выпрямился и поправил растрепанные волосы. — А теперь, умоляю вас, заткните свой рот и примите лекарство, — процедил он елейным тоном. Франциск таращился на него огромными от удивления глазами, не веря в услышанное. — С…скажите, мсье Керкленд… Вы… — он боялся озвучить это вслух и всё же озвучил. — Вы обещаете, что со мной всё будет хорошо? — Нет, не обещаю, — слишком честно ответил Артур. — А теперь вкалывайте. Франциск достал из мешка коробочку с чистыми шприцами, заполнил один из них прозрачным лекарством из стеклянного пузырька. Руки его волнительно дрожали. Артур наблюдал за его движениями с бесстрастием в глазу, а потом произнёс так же спокойно: — Вы представить не можете себе, как сильно я хочу вас загипнотизировать, — но он сказал это слишком поздно, Франциск уже закатал рукава и начал вводить иглу в вену. — Вливайте потихоньку. Да, вот так. Лёгкая боль в руке сменилась скорым покоем. Франциск ощущал себя странно, но нельзя сказать, что плохо. — Как самочувствие? — осведомился у него Артур, осторожно забирая мешок у застывшего Бонфуа. Все вещи Керкленд сложил в их общую сумку. — Можете идти? — Да, могу, — легко ответил Франциск. В голове было также ясно и чисто, как в небе. Ни единого облачка, лишь лазурный и яркий купол над головами. Когда Артур активно зашагал, минуя трухлявые деревья, Франциск с бесстрашием последовал за ним. — С вами действительно всё хорошо? — в очередной раз поинтересовался англичанин и в ответ получил счастливый кивок. Что же, по крайней мере, Франциск больше не буянил и выглядел действительно посвежевшим. Причин волноваться практически не было.***
Первый городок они повстречали на своём пути лишь спустя сутки. К тому времени погода успела поменяться по несколько раз, то пуская лютые морозы, то густой и липкий снег, то холодный и монотонный дождь. Но путники смогли всё это пережить. Они двигались достаточно быстро и практически не делали никаких остановок. Артур был уверен, что стоит лишь на мгновение расслабиться и сойти с дороги, как обязательно произойдёт что-то нехорошее. В том городе, который встретил их тихими и неприметными улицами и парочкой вооруженных солдат, Франциск с Артуром пробыли не долго. А точнее говоря, они прошли его с таким же равнодушием, будто это был для них пустынный мираж. От мундиров они избавились ещё за пределами территории. Боялись, что костюмы военных будут привлекать слишком много внимания. На еду денег у них больше не было, а гипнозом пользоваться Артур не собирался. Дальнейшее путешествие Керкленд предпочёл провести в одном из грузовых вагонов, которые развозили по крупным городам пищу и одежду. Поезда охранялись не так бдительно, как отдельные базы, и поэтому ездить в них было очень быстро и безопасно, хотя и холодно. Артур частенько вздыхал, вспоминая об их летучем дирижабле, на который, как оказалось, англичанин потратил все свои сбережения, которые у него имелись при себе. Франциск узнал об этом случайно, чему, естественно, был обескуражен и рассержен. — Вы шутите?! Потратить все деньги… Зачем же вы так поступили? — Я подумал, что игра стоит свеч, — быстро ответил англичанин. Больше он не пожелал отвечать на вопросы, прикинувшись глухим. Всю ночь они провели в бесконечном пути, но уже лёжа на полу и заворачиваясь во всё то, во что можно было завернуться. Было так холодно, что в жилах стыла кровь, и все же такой вид передвижения им нравился куда больше, чем бестолковые приключения в глубинах леса с волками и медведями. На рассвете, они пересекли границу между Шотландией и Англией, и в первую очередь, это было заметно по погоде. В английских лесах зима проходила мягкой и не такой смертельно красивой, как в соседней стране. Солнце светило ярко и даже немного согревало. А затем сосульки, которыми оброс весь железный вагон, стали стремительно таять и заполнять помещение влагой. На завтрак Франциска ждал крупный кусок колбасного кольца, который он съел с такой радостью на лице, словно до этого голодал целый век. Окончательно набравшись смелости, он сел возле двери, свесив ноги через край, и с завороженным любопытством залюбовался тем, как быстро проскакивали под колёсами деревянные шпалы. Поезд легко взобрался на гору, откуда можно было полюбоваться розовым от восхода пейзажем. Где-то внизу пролегала большая дорога, по которой изредка проезжали крупные повозки. Сверху они были размером не больше муравья и двигались медленнее улитки. Где-то земля была полностью покрыта пышным снегом, а где-то ещё проскальзывали куски зелени. Франциску нравилось то, как свежий воздух щупал его длинные волосы. А затем он, как бы невзначай, опасаясь, что кто-то его увидит, пощупал свою руку в области локтя, где кожа немного чесалась от укола. Судя по тому, что разум всё чаще и чаще стали посещать мысли об Элис, сила лекарства ослабевала. Франциск тихо и жалобно вздохнул, думая о том, что было бы неплохо принять ещё немного этого чудного и сладкого для израненной и горькой души яда. Единственное, что мешало Франциску совершить желанное — это присутствие Артура. Англичанин постоянно держал сумку с сывороткой при себе, как что-то сокровенное, и никогда не позволял Франциску даже взглянуть на неё, точно чувствовал, что у его друга скоро пробудится зависимость. Драться с ним не хотелось ни в коем случае и поэтому Бонфуа оставалось вернуться к романтичному созерцанию английских пейзажей. После двух остановок Артур неожиданно поднялся и указал пальцем на появившийся между деревьями городок. Чем ближе поезд подъезжал к станции, тем сильнее на носу ощущался запах морской соли. — Море… — протянул мечтательно Франциск. Тоска впилась крепкими пальцами в его сердце и не отпускала до тех пор, пока вагоны не начали замедляться, издавая тонкий и долгий скрежет. Не успел поезд в последний раз толкнуться вперёд, чтобы потом застыть и удовлетворенно запыхтеть, а Артур уже прыгнул в грязный сугроб и увяз в нём по колено. Франциск прыгнул следом, но ему повезло больше — снег под его ногами был не такой уж и грязный. — Мы добрались! — воскликнул восхищенно англичанин, несмотря на свои мокрые и отяжелевшие портки. — Добрались? — О, да, — Артур выпрыгнул из сугроба и встал на более ровную и твёрдую почву. — Ливерпуль собственной персоной! — Что? — Франциск снова недоуменно огляделся в поисках таблички. Ему стало казаться, что его разыгрывают. — Но ведь же…постойте-ка! Это же не тот Ливерпуль, в котором… — Не кричите так! — шикнул на него англичанин. Они спустились вниз по крутому склону, собрав в свои ботинки ещё гору песка и снега, а потом пересекли каменный мост и наконец оказались на живой улице, где запах моря ощущался повсюду — и в траве, и в камнях, и в крышах, в людях, даже в животных, которые лениво пересекали дорогу, то и дело скаля зубы на новых приезжих. Над площадями по небу проплавали маленькие летучие корабли, из которых клубами валил серый и горький дым. Вдали, за остроконечными холмиками-крышами, вертелась огромная мельница. Её скрежет разносился по всему городу и быстро таял в сплетении с другими звуками. Франциск едва не свернул себе шею, когда пытался охватить взглядом всё, что его окружало, но потом, вспомнив о своей главной проблеме, кинулся догонять Артура, которого уже почти засосало в людный и бескрайний поток. Схватив парня за худощавую руку, Франциск собрал все силы, которые были в нём, и притянул Артура к себе. Англичанин испуганно уставился своей огромной лупой на спутника, мысленно задаваясь вопросом, какого чёрта так с ним обращаются? — Это… было больно. — Почему именно Ливерпуль? — Т-ш-ш, тише, — Керкленд крепко сцепил пальцы на его кисти и отвёл Франциска под навес какого-то паба. — Вы же говорили что-то про Уэльс, разве нет? — Планы немного поменялись. Я видел у солдатиков карту, и там Уэльс отмечен, как крупная база для ввоза и вывоза оружия. Не думаю, что там осталось что-то живое, кроме сплошной глупой и опасной для человечества техники. Посему методом исключения я выбрал Ирландию. — Могли бы и порадовать меня этой новостью! — Уж извините, из головы как-то вылетело. В любом случае, Ливерпуль — это очень крупный и шикарный морской порт, с помощью которого мы сумеем перебраться на пароходе в Дублин. Франциск готов был обрадоваться, но Артур поспешил его огорчить: — Не веселитесь, Бонфуа, это ещё не всё. Скорее всего, наш дом в Дублине давно продан. Я этого точно сказать не могу, но чувствую сердцем. Мои братья очень умные мальчики — они не стали бы жить так открыто. — И где они, по-вашему, могли остановиться жить, если не в своём доме? — Когда-то очень давно мой отец открыл в банке счёт на имя… на имя одной из своих жён. Полагаю, эта зацепка может оказаться для нас полезной. Далее они шли по освещённым улицам, и каждый думал о чём-то своём. — Значит, Дублин, — заключил Франциск. — Я не был там уже много лет, — ответил Артур со вздохом и обернулся назад, посмотрел на живую улицу с какой-то странной завистью. — Здесь тоже. И был бы счастлив поскорее снова покинуть это место. Жизнь людей делится на черные и белые полосы, мсье Бонфуа…, но здесь — в этом городе — пролегла моя самая тёмная полоса из всех остальных. Иногда я невольно вспоминаю некоторые подробности и содрогаюсь всем телом, — он слабо коснулся пальцами своей лупы. Франциск шумно сглотнул, наблюдая за его робкими движениями. Какая-то молодая леди в розовом наряде прошла мимо них, взглянула на Артура с омерзением в прекрасном бледном личике, а затем с нежностью и скорбью на Франциска, явно восхитившись его красотой, после чего протянула ему пару серебряных монеток. — А, благодарю, мадам… — мужчина с недоумением глянул на монеты, затем на девушку, которая стремительно покинула улицу, а затем на англичанина. — Так как же, мсье Керкленд? Хотите вычислить своих братьев по счетам в банке? Лицо Артура озарила счастливая улыбка, и он мягко стукнул Франциска по плечу. — Точно! Наконец-то вы стали здраво соображать! Он, как и Франциск, со временем стал зарастать бородой, но если у француза растительность была куда гуще и жестче, то у Артура это выглядело, как светлый пух, которым обычно зарастали не до конца повзрослевшие юноши. Особенно хорошо у Артура выделялись бакенбарды — они были густые, светлые, как и его волосы на голове, и на вид выглядели очень мягкими. Когда Франциск позволил себе об этом подумать, то в ту же минуту попытался забыть и отвлечься, потому что более нелепых мыслей он не встречал уже давно…очень давно…с молодости. — А теперь, давайте спустимся с небес на землю, Бонфуа. Нам нужен быстроходный корабль. Как жаль, что все они стоят, как моя ничтожная жизнь! Эх, эх, но ничего — выход есть всегда, — радостно сказав это, Артур вынул из-под мышиного пиджака что-то мелкое и блестящее на длинной и тонкой цепочке. Приглядевшись, Франциск понял, что это были часы. — Раз у нас нет денег, то их нужно как можно быстрее раздобыть. Франциск озадаченно посмотрел на часы. Их стрелки давно уже застыли, а на стекле лежала тонкая трещинка, однако их оправа продолжала золотиться на солнце, как новенькая. — Вы будете гипнотизировать людей? — робко предположил Бонфуа. — Что? Нет, конечно, что за глупость! Я продам эти часы, — парень вздохнул. — Они отцовские. — Ох, мне очень жаль, — посочувствовал ему Бонфуа, ибо ему действительно стало очень неприятно на душе от осознания, что Артуру придётся расстаться с фамильной вещью. Ведь кому, как ни Франциску была предельно ясна эта горечь расставания. — Мне, правда, вас очень жаль. Я… как только все закончится, я… верну вам деньги за них! Или даже выкуплю их! Несомненно! Parole dʼhonneur! — Ох, было бы чудесно…ведь это самое дорогое, что у меня есть, — Артур продолжал сокрушенно вздыхать и разглядывать маленькие круглые часики, которые вертелись на цепочке то в одну сторону, то в другую. Некоторое время они простояли в молчании, словно прощались не с часами, а с человеком, который ушёл из жизни, и он был их общим родственником. Франциск почтенно сложил руки перед собой и склонил голову, Артур закрыл покрасневший от слёз глаз, а затем…рассмеялся так громко и задорно, что у паба в оконной раме задрожали стекла. Франциск вздрогнул и уставился на англичанина, как на умалишенного. — Чепуха! — парень захохотал ещё пуще. — Никакие они не отцовские! Отец терпеть не мог часы. Причем, любые. Особенно те, которые били своим тиканьем по мозгам, как бешеные сволочи. Франциск часто задышал, с трудом понимая, что его только что жестоко разыграли. — Зачем вы так? — Понятия не имею. Мне понравилась невинность в ваших глазах. Ка-ак вы сейчас на меня смотрели, а? Но эти часы действительно недурно выглядят. Я их на улице нашёл. Видать, кто-то из богатых случайно опрокинул, но разве это важно? Англичанин радостно улыбнулся и взглянул на монетки, которые Франциск держал на ладони. — Думаю, на это уйдет очень много времени. Может быть, даже целый день, — он посмотрел куда-то вдаль, где между высокими домами дул прохладный ветер, несущий с собой запахи рыбы и ракушек. — Так что советую вам посидеть где-нибудь, выпить. Говорят, в местных пабах разливают очень вкусное ирландское пиво, — и он игриво подмигнул своему сообщнику. — Буду ждать вас на этом месте. Попытаюсь придти как можно раньше, а вы постарайтесь не потеряться, договорись? Франциск неуверенно кивнул, но англичанину хватило и такого жеста. Он собрался было уже уйти на поиски ломбарда, как голос Франциска неуверенно завис в воздухе. Англичанин переглянулся. — Да? Что такое? Я не расслышал вас. — Я просто хотел… — мужчина смущенно потёр ладонью шею и отвёл взгляд в сторону. — Наверное, я уже опоздал с этим, но хотелось бы поблагодарить вас. — Да неужели? — Артур ухмыльнулся ещё шире. — Кажется, я сейчас умру от счастья. Неужели сам Франциск Бонфуа соизволил поблагодарить своего покорного слугу? — Но я просто… — Франциск зажмурил глаза. — В общем, спасибо за всё, что вы делаете. — Хм, ну, «спасибо» в карман не положить… однако, так и быть, пожалуйста, — не сильно подкинув часы и ловко поймав их в воздухе, Керкленд сошел на пыльную дорогу и очень быстро скрылся в толпе. Франциск же не сразу понял, что отныне он был сам по себе. Он оглядел огромную крышу, оформленную зелёной мишурой, которая нависала над ним и укрывала от света своей тяжелой тенью. Франциск был бы рад остаться здесь на весь день и не идти никуда, ибо боялся заблудиться, однако отчаянно урчащий в животе желудок был совершенно иного мнения. Выбора не оставалось — судорожно сжав бледными пальцами деньги, Бонфуа неуверенно затопал к двери, которая постоянно открывалась благодаря сильному сквозняку. Музыка не замолкала в помещении ни на секунду, и имела интересное свойство плавно перетекать из веселой и быстрой в более медленную и тоскливую. Когда Франциск пересёк порог, звучало как раз какое-то задиристое кантри. Глаза Бонфуа забегали в растерянности, не зная на чем бы остановиться, ибо паб был до самых краёв забит народом из разных слоёв: за столиком деловито сидели солдаты и разливали друг другу квадратную бутылку с коньяком, совсем рядом, сложив ноги, обтянутые чёрными колготками в мелкую клеточку, восседали девицы, возле них вились молодые юноши-студенты, одетые так бедно, что возникал вопрос — откуда у них нашлись деньги на огромные бокалы с пивом? Между столиком пробегали дети. У барной стойки мерились силой два моряка. У одного из них Франциск заметил огромный протез, заменивший ногу. У другого же морского волка все широкое лицо было изуродовано розовыми шрамами. По помещению летали большие бумажные шарики, они ударялись об потолок и начинали непроизвольно об него тереться. Франциск обходил людей аккуратно, стараясь никого не задеть и не вызвать ни в ком внезапный гнев. Он знал, что в таких местах люди (особенно сильно выпившие) могут взвиться из-за любой глупой и незначительной мелочи. К счастью, местные почти не обращали на него внимания, и Франциск очень быстро добрался до барной стойки, за которой стоял высокий и худощавый бармен с пышными, как у моржа, седыми усами. Мужчина, повидавший на своем веку огромное количество пьяных драк и прочих развлечений, которыми тешили себя заядлые пьяницы, с равнодушием наблюдал за двумя рычащими моряками, а затем так же легко и равнодушно взглянул на Франциска, когда тот положил локти на стол. — Чего изволите? — Пива, — выдохнул Франциск первое, что пришло ему в голову. В помещении было слишком душно, а от запахов пота и перегара кружилась голова. Бармен не стал спрашивать подробностей и налил пенистой жидкости в бокал с формой тюльпана. — К пиву что-нибудь подать? — спросил он. Франциск с досадой посмотрел на две серебряные монетки, думая, что бы на них можно было ещё заказать. В желудке его неприятно покалывало. Немного подумав, Бонфуа попросил печенья. На большее денег у него уже не хватало. Силовая борьба, что происходила сбоку, продолжалась. Тот моряк, что был без ноги, в третий раз одолел своего соперника. Франциск следил за ними без особого интереса. С другой же стороны по соседству с ним сидел невысокий старик с очень узким лицом и большими седыми бакенбардами. Попивая странный напиток из железного стакана, он рассказывал рядом стоявшей молодой девушке, обличённой в наряд юнги, какие-то легенды о воздушных замках. — Это было более трёхсот лет тому назад. Высокие здания, скованные из крепкого, небесного металла, передвигающиеся по небу при помощи больших крыльев, как у летучих мышей. Рокот горячего железа, трепет развивающихся флажков, лязгаете шестерёнок — такие звуки сплошь заполняли наши небеса. Дома всегда прибывали в движении, они плыли очень медленно, наравне с облаками, а на то, чтобы пересечь весь земной шар, уходили целые годы. А крыши! Видела бы ты, как чудно переливались всеми цветами радуги их черепицы. То ещё чудо света. А ночью на них падал лунный свет, и он горел, как морской маяк, а земля под ним осыпалась лунными зайцами. — Чепуха, дядя. Как ты можешь знать об этом, если то было три века тому назад? — с насмешкой спросила девушка. — Тебе же и ста лет нет. А затем новая волна чужих звуков захлестнула его ослабевший слух, и Франциск обречённо уставился на свой бокал. Пока он медленно и не спеша пил живое пиво, оставляя следы пены на своей густой щетине, в голове его возникали разнообразные яркие образы воздушных замков. «Было бы здорово улететь на таком вместе с Элис… подальше от этой гнилой земли…» — подумал он, кусая солёное печенье. — Конечно, я ничего подобного не видел, милочка. Но это видели мои прадеды! Как жаль, что их нет вместе с нами…они бы убедили твою глупую головушку в моей правоте. Ты бы поверила в существовании воздушных замков и их бдительных стражников, что охраняли их днём и ночью — крылатых драконов! «Драконы!» — Франциск вспомнил о тех легендах, которые рассказывал ему Фил. Про огромного дракона, пролетевшего над столицей Англии, которым правила четвёрка кровожадных Керклендов! Интересно, было ли это правдой? Артур никогда не говорил о драконе. Бармен с терпеливым видом протянул руку, ожидая поспешной оплаты, и Франциску пришлось придти в себя и с неохотой расстаться со своими последними деньгами. Единственное, что могло его немного обрадовать — это то, что он практически ощущал себя сытым…и немного пьяным. Но последнее уже радовало не так сильно. Бокал опустел, но вкус пива всё ещё упрямо держался на губах. Франциск распластался на ровном столе, ощущая, как тёплая жидкость приятно и медленно растекается по его телу, согревая изнутри. «Нет…только не смей засыпать…надо дождаться Артура…» — думал он, когда понял, что голоса людей стали покидать его. Мужчина поднял отяжелевшие из-за хмеля глаза, посмотрел на зеркальные полочки, на которых стояли бутылки с выпивкой. А за ними на зеркальной глади можно было увидеть весь паб, который продолжал пить и веселиться. Но тут, его взгляд остановился на чьей-то каштановой шевелюре, которая мелькала между тёмными и грязными плащами, свитерами и куртками прохожих. Франциск так и застыл, почувствовав, как от увиденного у него затряслись ноги. Он даже протёр глаза, снова посмотрел на отражение, а затем оглянулся назад. И действительно — он увидел знакомые распущенные волосы цвета каштана. «Элис!» — хотел крикнуть он, но голос застрял в его горле. Разум усиленно пытался докричаться до него, умолял осознать, что эта девушка не могла быть его невестой. Элис далеко отсюда, во Франции, в тюрьме… Но та дама… нет, тело не смело прислушиваться к здравым мыслям! Оно несло Франциска вперёд, к смутно знакомой фигуре, к миражу. Вскоре, минуя ругань и визг детей, ему удалось выйти из паба навстречу прохладной улице, где шум протекал более плавно и не так возбужденно, как в тесном помещении. Франциск спустился вниз по деревянным ступенькам, стал быстро озираться по сторонам, ища свой знакомый мираж. И вот, счастье ему вновь улыбнулось, он увидел её. Она быстро пересекала дорогу. Подол её кремового платья полз следом за хозяйкой, собирая за собой снег и землю. Франциск кинулся за ней, спотыкаясь на ровном месте. Голова болела, в ушах раздавался звон, а сердце барабанило так сильно и глубоко, что можно было задохнуться от таких нещадных ударов. «Элис! Нет! Остановись!» — кричал мысленно он, видя, как девушка забирается в кэб, а кучер с улыбкой закрывает за ней дверцу и лезет обратно на козлы. Франциск чуть не закричал во всю глотку, несясь пулей за тронувшим кэбом, попытался ухватиться за его край. Вскоре, поняв, что догнать и остановить кэб невозможно, он остановился. Он дышал так громко и часто, что чуть было не выплюнул свои легкие. Пульс гулко стучал в ушах, тело дрожало и заливалось под одеждой горячим потом. Люди оборачивались, с испугом наблюдая за странным мужчиной, но не находили в себе смелости подойти и предложить помощь. А затем Франциска накрыла высокая тень. Бонфуа оторвал взгляд от кэба и увидел рядом с собой еще одну небольшую повозку. Лошади недовольно пыхтели и дрыгали крупными мордами. Надежда вновь вспыхнула в угасших глазах Франциска, и он смело взобрался на козлы к молодому кучеру. — Что вы себе позволяете?! — вскричал тот, недовольно пододвигаясь и опасливо сжимая вожжи. — За тем кэбом! Умоляю вас! Сначала молодой кучер попытался возразить, но потом, быстро сдавшись, взмахнул хлыстом над косматыми головами лошадей и те, зазвенев бубенцами, зацокали по грязной дороге. Кэб ехал слишком медленно, а Франциск же готов был сгореть от собственного нетерпения. Он постоянно дёргался, заламывал себе потные пальцы, дёргал себя за волосы, щупал колени, и тихо, умоляюще повторял: — Быстрее. Пожалуйста, быстрее. Пожалуйста… Умоляю… — Ну, куда быстрее? Мы на жилой улице! — раздраженно рявкнул на него парень. Франциск ничего на это не ответил, а точнее говоря, пропустил мимо ушей. Он забыл обо всём на свете, и об Артуре тоже. Скоро он совсем переставал узнавать дома, окружающее не было ему знакомо. Они проехали мимо высокой часовни, похожей на Биг-Бен, но не настолько большой и величественной. Он видел незнакомые площадки, где резвились дети, видел заводы, откуда тянулся грязный дым, видел жилые районы, где жильцы, невзирая на холод, развешивали на балконах чистое белье. Ехали они долго и уныло, и к тому времени пыл, который переполнял тело Франциска, начал постепенно остывать, и он понял, какую совершил непростительную глупость. Кэб с таинственной девушкой исчез в гуще ветвистых дорог, которым не было конца, и вскоре стало совсем ясно, что дальнейшее преследование не имело никакого смысла. — Отвезите меня обратно, — мрачно попросил Франциск, прикладываю дрожащую ладонь к сердцу, которое почему-то билось с жуткой болью. Молодой кучер с усмешкой уставился на Франциска. — Ещё чего, — сказал он. — Решил устроить экскурсию за спасибо?! А кто будет платить деньги? — Я не… Но у меня их нет. — Нет денег? Тогда какого чёрта я трачу на тебя время?! Проваливай отсюда, пока полицию не вызвал! — сердитый парень попытался спихнуть Франциска, но тот оказался быстрее и проворнее. Свалившись на скользкий асфальт, Франциск устало поднялся и брезгливо отряхнул свою куртку. Когда он пришел в себя, кэба на месте не оказалось. «Что же теперь делать?» — подумал Бонфуа, идя в непонятном направлении мимо стеклянных витрин, где позировали манекены в причудливых рождественских костюмах. Весь город давно готовился к Рождеству и Новому году, и, похоже, никого не волновало то, что на другом берегу большого острова в это же время ведётся страшная война. Люди разгуливали по улицам так, словно им ничто не угрожало, и смеялись во весь голос. Франциск оглядывал дома с красными крышами, на которых лежал снег, и понимал, что заблудился. Этот квартал был совершенно ему незнаком, и куда идти, в какую сторону свернуть — он тоже не имел ни малейшего понятия. Франциск мог так брести целую вечность, а город всё равно напоминал бы ему бескрайний лабиринт. Позади небо давно затянулось сумерками, а на западе алой линией плавился закат. Франциск был настолько сильно погружён в свои горькие мысли, что и не заметил, как ноги притащили его на более широкую улицу, где горели жёлтые фонари. На одной стороне длинной гусеницей шли кирпичные домики с крышами, из которых струйками вытекал серый дым, на другой же стороне не было ничего, кроме огромного и чёрного забора с острыми зубцами. За забором невозможно было ничего разглядеть, кроме высоких и лысых деревьев, которые тянулись к небу корявыми ветвями. Франциск немного постоял на месте, пытаясь сориентироваться, но затем, решив, что у него ничего не выйдет, отправился вперёд, куда глядели глаза. Забор всё никак не кончался, он казался бесконечным и каким-то страшным на фоне тех чудных домиков, что стояли напротив. Через какое-то время Франциск остановился, заметив большие ворота с длинными и тонкими штыками. Они были обмотаны толстой цепью, а висящий замок был размером с человеческую голову. Франциск медленно и заинтересованно оглядел гладкую и блестящую из-за снежной влаги поверхность ворот. Внимательный взгляд остановился на деревянной табличке, небрежно прибитой возле ворот. «Поместье Керклендов. Расписание экскурсий по дому-призраку: В будние дни — с 9:00 до 17:00 В выходные — с 11:00 до 20:00 Обеденный перерыв: с 12:00 до 12:45 Билеты покупаются через кассу!» Франциск был настолько удивлен, что и не заметил, как с его губ сорвался стон. Чем ближе он подходил к железной цепи, тем больше становились звенья. Наверное, эту цепочку трудно было поднять одному человеку. Франциск решил к ней не прикасаться. Вместо этого он смело налёг всем телом на ворота, и те жалобно заскрипели под его весом. Когда цепь натянулась, замок на ней громко звякнул, и Франциск тут же остановился, выпрямился и посмотрел на небольшой, узковатый проём между воротами. Не видя больше перед собой значимых преград, Франциск пересёк запретную границу.