Изгнание

[Музыка: Hurts – Only you, The Antlers - Kettering, Florence and The Machine - Never Let Me Go] Бывало, когда жизнь поворачивалась спиной и сыпала проблемами и неудачами, Эмбер Нил отправлялась искать потерянную гармонию в магазины одежды. Новая полупрозрачная блузка персикового цвета с вышитым узорным воротником, сидевшая точно по фигуре, способна была вернуть девушке боевой настрой и веру в лучшее, а черные лакированные туфли на высоком каблуке и вовсе губили все страхи и сомнения на корню. После того, как обновки занимали почетное место в гардеробе, уже и припомнить было трудно, почему еще недавно так разбирала злость и душили слезы. Когда все вокруг умерли, Эмбер приятно провела время, примеряя первые попавшиеся шмотки в магазине и складывая понравившиеся вещи в тележку, позаимствованную из супермаркета. Потом девушка отвезла все домой, не заплатив. Ей никто не помешал. Некому было мешать. О нет, она скорбела. Скорбела по тем беззаботным дням, когда просыпалась в своей уютной квартирке и варила кофе, напевая себе под нос. Теперь Эмбер просыпалась в оглушающей тишине, радовалась, если вода все еще лилась из крана, грустила по отсутствующему электричеству. По привычке причесывалась, красилась и одевалась. Затем отправлялась в магазин на соседнюю улицу. Сосредоточенно изучала товар на полках, гадая, что можно съесть на ужин без серьезных последствий для фигуры... Или для пищеварительной системы. Большая часть припасов уже испортилась. Иногда Эмбер отправлялась в книжный магазин. Со смешанными чувствами листала романы вроде «Пока подружка в коме» и «Противостояния». Постапокалиптический мир на страницах этих книг был довольно упрощенный, как будто пластиковый - совсем не как в реальности, но только с ним можно было сравнивать настоящее. «Дорогу» Маккарти девушка отнесла обратно в магазин на следующий день после того, как дочитала и провела бессонную ночь, переживая приступы панического страха. Поэтому упрямо проходила мимо полки с именем Ричарда Матесона. Эмбер помнила просмотренный однажды фильм «Я – легенда», наполненный тоской, страхом и одиночеством, и брала в магазине лишь те книги, где было несколько действующих лиц. Чаще всего девушка просто бесцельно бродила недалеко от дома. Или убивала время, занимаясь всякой ерундой вроде складывания бумажных журавликов и разгадывания кроссвордов. Но время шло, а ничего вокруг не менялось. Эмбер забывала вычеркивать клеточки в настенном календаре на кухне и, в конце концов, потеряла счет дням. Она понимала, что оставалось только два варианта: прыгнуть с крыши или идти на поиски живых людей. Но перспектива ночевки среди разлагающихся трупов пугала не меньше перспективы уйти навсегда. А еще (ехидничал внутренний голос) уйти сейчас - значит окончательно признать, что из свалившегося на голову дерьма самостоятельно уже не выбраться. Эмбер целыми днями бродила из угла в угол, раздумывая, какие вещи с собой взять, как упаковать и куда первым делом пойти. Ей ужасно не хотелось покидать безопасную квартиру, к которой она испытывала привязанность, совсем как к живому существу. Целый год Эмбер считала это место домом, в отличие от остальных общежитий и съемных комнат, в которых жила когда-то. Хотя, по факту, эта квартира ей даже не принадлежала. Том, ее любовник, которого она за глаза называла инспектором Клузо (очень уж похож - и усы носил такие же), сделал этот подарок - правда, оформив на себя приобретенное имущество... Том был богат и довольно щедр, по крайней мере, с ней - оплачивал счета, давал денег на расходы, и, по сути, был единственным человеком в городе, с которым она поддерживала постоянные отношения. На тот момент, когда люди вокруг стали умирать, пораженные новой болезнью, Эмбер не виделась с любовником уже неделю. Он оправдывался по смс навалившимися делами, работой и встречами с родственниками. Эмбер особо не беспокоилась, и, подцепив всеобщее предпраздничное настроение, носилась с покупками днем и проводила уютные вечера, пересматривая старые сериалы с чашкой горячего шоколада в качестве компании. Вообще-то Эмбер очень привязалась к этому сдержанному мужчине: он был добродушен, умен, даже привлекателен, хотя постоянно носил безвкусные галстуки и странной формы ботинки. Постоянно рассказывал о своей жене, жаловался на нее, точнее сказать. Эмбер понимала, что нужно Тому, поэтому мало говорила, внимательно слушала, была нежной и всегда выглядела привлекательно. В глубине души она сочувствовала всем женам, с которыми делила их мужей. Эти мужчины искали того, чего нельзя получить от одной женщины сразу, но все, по сути, были лишь эгоистичными детьми, нуждающимися в ласке, одобрении и красивой сказке на ночь. Угрызения совести Эмбер не мучили - она считала, что пользоваться тем, чем наградила природа, чтобы выживать, вполне справедливо и естественно. Отчаявшись дождаться ответного звонка после Рождества, Эмбер разыскала дом Тома. Жилище пустовало, а окна встретили чернотой. Девушка просунула записку под дверь с просьбой навесить квартиру на Уитворт-стрит при первой возможности, но совсем не верила, что послание кто-нибудь получит. Все, у кого были возможность и деньги, уже покинули Манчестер, остальные же остались здесь ждать своей очереди на смерть. Так что последнее время жизнь Эмбер складывалась довольно паршиво, не смотря на то, что неизвестная болезнь никак к ней не прилипала. Люди рядом теряли сознание, задыхались от кашля, плевались кровью - ей все было ни по чем. Свыкнувшись с мыслью о необходимости умереть, девушка каждое утро прислушивалась к себе в поисках симптомов, но они не появлялись. Кажется, что даже старушка смерть не захотела иметь с ней никаких отношений. Эмбер пыталась вспомнить хоть кого-то из старых знакомых, чье мертвое тело она еще не видела своими глазами. Если она не заболела, почему бы не предположить, что жив кто-то еще? Неужели Эмбер Нил, девушка, так и не сумевшая окончить колледж, которая ничем особым не занималась и жила на деньги богатых женатых любовников, такая уж особенная? А ведь мир вокруг нее не всегда был таким. Она любила и была любимой, нужной кому-то. В ту самую минуту, вспомнив об этом, очнувшись от беспокойных мыслей посреди спальни, Эмбер решила, что пора вернуться домой. *** В девятнадцать у нее был пирсинг на нижней губе, короткая стрижка, дешевый черный карандаш для глаз, комната в студенческом общежитии, любимые драные джинсы, первая настоящая любовь и любимая группа. Причем последние две вещи представляли собой почти одно и то же. Музыка играла отовсюду - из плеера, колонок, души и сердца. Все вокруг казалось реальнее, чем обычно, ярче и значимей. Каждый вечер пах свободой, сигаретным дымом, алкоголем, потом, искусственной кожей диванчиков в клубах и мужским парфюмом. Его парфюмом. Эмбер тогда почти забросила учебу, наплевав на стипендию, уговоры матери и совесть. Ее опьяняли долгие поцелуи, ритмичная музыка, разговоры людей на вечеринках, время, которое она вместе с Тео проводила в постели. Она обожала гладить его ладони, когда оба оставались наедине, цепляться за руку и гордо стоять рядом на людях, чувствовать принадлежность кому-то и полностью отдавать себя чувствам. Бессонные шумные ночи плавно перетекали в угрюмые сонные дни. Тео был раздражителен, когда дела у группы шли наперекосяк (а так случалось почти всегда). Эмбер терпеливо ждала, когда парень остынет, готовила свой фирменный омлет, прибиралась в квартире... И была бесконечно, безгранично счастлива. Все закончилось одним ночным звонком. Тео был пьян и бормотал что-то про то, как важна для него группа, а отношения отнимают много времени. На следующей неделе Эмбер увидела экс - бойфренда в клубе с симпатичной блондинкой на коленях. Прошло достаточно времени, прежде чем юношеский максимализм и свойственное ему драматического восприятие всего уступили женской рассудительности. В девятнадцать девушку посещали мысли о самоубийстве, пока на душе тяжелым грузом лежали последствия закончившихся отношений. Ведь первый любовный шрам - самый глубокий. Со временем Эмбер вытащила кольцо из губы, отрастила длинные волосы, научилась выглядеть женственной и использовать мужчин, но в глубине души все равно хотела знать, чем она не угодила тому парню. Она не смогла окончить колледж, подрабатывала официанткой в закусочных, несколько раз пыталась построить серьезные отношения, но все они быстро заканчивались. В конце концов Эмбер из двух зол выбрала меньшую. Она жила, позволяя пользоваться собой приятным ей мужчинам в обмен на элементарную заботу, но, пусть и не совсем осознанно, создала и сохранила в памяти свой образ возлюбленного. Скорее даже абстрактный, чем конкретный. И его сильные руки, обнимающие за талию, заставляющие чувствовать, что ты в безопасности, как за каменной стеной. *** Утро, когда Эмбер покинула квартиру на Уитворт-стрит, выдалось прохладным. Девушка долго стояла на балконе, разглядывая надвигающиеся темные облака, и размышляла. На манер героев Маккарти Эмбер сложила вещи в продуктовую тележку - ту самую, на которой когда-то привезла одежду. Тележка размеренно поскрипывала, когда девушка катила ее вперед по мостовой. На следующий день Эмбер встретила Марка, сливающего бензин у брошенного посреди дороги «ауди». Парень оказался широкоплечим, улыбчивым блондином, который сразу же привел девушку познакомить с остальными - молчаливой Алекс, болтливой Кристен и ее матерью Элизой, ворчливым стариком Девидом, который не выражал особого желания с кем-либо общаться, и шестнадцатилетней угрюмой Софи. Вся компания жила в старой гостинице, по вечерам играла на заднем дворе в «эрудита» или пинг-понг, слушала невесть откуда стащенные виниловые пластинки на граммофоне и свято верила, что рано или поздно за ними приедут, чтобы спасти от тоски и голодной смерти. Эмбер потребовалось пару дней, чтобы выяснить истинные надежды и желания обитателей дома. Старик, девчонка-тинейджер и мамаша ее не интересовали. Она попыталась подружиться с Кристен, но девушка оказалась враждебно настроена, вероятно, потому, что блондин, на которого та имела виды, открыто высказывал симпатию новенькой. Тогда Эмбер начала общение с кажущейся более неприступной Алекс. Последняя неохотно шла на контакт, сухо отвечала на все вопросы и попытки завести беседу. С Марком вообще не было проблем. Нужно было только построить из себя недотрогу некоторое время перед тем, как позволить ему большее. Эмбер даже нравилась его отчаянная преданность и желание угодить. Вот так, пожив в гостинице с разношерстными постояльцами, позволив им привыкнуть к себе, Эмбер Нил за ужином рассказала всем слезливую историю об одинокой матери, которая, возможно, ждет свою дочь в деревушке под названием Севенокс. *** В день, когда Эмбер исполнилось пять лет, ее отец ушел из дома, хлопнув дверью. Именинный торт остался стоять в холодильнике еще неделю, а потом испортился и был выброшен. Когда Эмбер исполнилось шестнадцать, она впервые поцеловалась с парнем на вечеринке, на которую по случаю праздника ее отпустила мама. Его звали Шон, и, когда он полез холодными руками под ее футболку, девушка оттолкнула его, опрокинув стаканчик с пивом, и убежала прочь. Свой двадцать второй День Рождения Эмбер проводила, отрабатывая двенадцатичасовую смену в кафе. Она как раз собиралась пойти вычищать туалеты, когда увидела по телику двоих мужчин у бассейна, одетых в костюмы. Кадры сменяли друг друга, демонстрируя одетых в черное кружево танцующих девушек, а Эмбер застыла на месте с открытым ртом, потому что ни с чьим не смогла бы спутать это лицо. Утром Дня Рождения, когда ей исполнилось двадцать шесть, девушка проснулась от духоты. В комнате было еще темно, а окна наглухо закрыты. Эмбер почувствовала жар от лежащего рядом тела и улыбнулась. Встала, распахнула окна, впустив холодный воздух в комнату, вернулась в постель. Тео зашевелился во сне, и девушка замерла, испугавшись, что потревожила его сон. Он поморщился (вероятно, задел больную сторону лица), но не открыл глаз. Скоро его дыхание снова выровнялось. Эмбер смотрела на Тео, борясь с желанием провести рукой по его гладкой щеке. Прошло еще около пятнадцати минут, прежде чем девушка оторвала взгляд, устроилась на подушке поудобнее и сладко заснула, слушая шелест утреннего дождя на улице.