Гости бабушки Мари

...В прихожей было нетипично светло. Никакого загадочного полумрака, зловещих теней на стенах и прочих атрибутов колдунов и ведьм. Туомас уже успел пожалеть о том, что решился прийти сюда, но отступать, кажется, было поздно. - Она уже ждет вас, - на ломаном финском позвал его высокий загорелый парень, открывая еще одну дверь. Музыкант проследовал за ним, продолжая мысленно жалеть обо всем происходящем. - Располагайтесь, - позвал его мягкий женский голос из глубины комнаты. - Чайник как раз закипел, заодно и согреетесь с дороги. - Спасибо, - неуверенно ответил Туомас, подходя к застеленному белой скатертью столику, на котором стояла небольшая вазочка со скромным букетом свежих незабудок - и где только она взяла их посреди зимы?: - Я пришел сюда... - За лекарством от воспоминаний, - лукаво улыбнулась ему сухонькая старушка. - Я знаю. - Но откуда?.. Она поправила черный вязаный платок на плечах: - Вижу. Я не шарлатанка, мой мальчик. Мне не нужны лишние слова, чтобы видеть правду, Туомас Холопайнен. - Я не представлялся. - О, уже и не нужно, - старушка поставила перед ним чашку с ароматным чаем. - Ты известная персона, в материальном плане можешь позволить себе все, что угодно. Но не все можно купить, не так ли? - И кто же вы такая? - нервно усмехнулся Туомас, грея руки о чашку. - Колдунья. Гадалка. Шарлатанка, как говорят некоторые. Я предпочитаю называться ведьмой. - Старушка пожала плечами. - Не важно, кто я. Важно то, что я могу помочь. Туомас поежился. Этот яркий молодой голос женщины совсем не вязался с седыми волосами и глубокими морщинами. Ведьма, одним словом. - Внешность бывает обманчива, - немного улыбнулась она. - Ты и это уже понял, вижу, уже давно. Неужели она настолько засела в твоих мыслях, мальчик? Ты так давно её не видел, не говорил о прошлом и старался не давать повода вспоминать о ней другим - и все еще не забыл. Семь, восемь лет прошло? Я бы сказала, что это некий знак. - Около восьми, - помрачнел Туомас. Он мог назвать количество дней, прошедших с того дня, мучительно врезавшегося в память, с тех слов, сказанных в запале злобы, безумной ревности и накопившейся обиды. - Я хочу забыть её. Хочу забыть эти дни. - А может, нет? - мягко спросила его старушка, убирая со стола вазу и кладя перед ним колоду карт. - Такое чувство, жаль будет его убить. - Мне слишком тяжело. Ведьма внимательно взглянула ему в глаза. Туомас почувствовал, как по спине промаршировала толпа мурашек. - Надеешься, что без неё станет легче, мальчик мой? - Старушка вытянула из колоды несколько карт и положила перед ним. - Даже они, мои бумажные друзья, не могут гарантировать тебе этого. Она отложила колоду в сторону и требовательно произнесла: - Руку. Туомас, замешкавшись, протянул ей правую ладонь. Женщина с живейшим интересом начала искать в линиях руки лишь ей понятные знаки. Одна линия, другая, непонятные холмы и пересечения - и неслышное бормотание старой ведьмы в тишине светлой комнаты. Неожиданно над самым ухом Туомаса раздалось громкое хлопанье крыльев, и на подлокотник кресла колдуньи уселся огромный черный ворон. - Карл, - укоризненно покачала головой старушка, отпуская руку музыканта и гладя жуткую птицу по черным перьям, - не нужно пугать гостей бабушки Мари. Ворон грозно глянул на Туомаса, расправил крылья и перелетел на широкий подоконник. - Ну что же, мальчик мой, - как ни в чем не бывало продолжила старушка, - знаю я, что нужно делать. Вот только согласишься ли ты? - На что? - насторожился Туомас. - Не хочу, чтобы ты сломал себе жизнь, мальчик. Забыть человека можно всегда, да вот только почти всегда это не принесет ничего хорошего. Встречи, они случайными не бывают, - не спеша произнесла ведьма, доставая из вазочки незабудку. - Я дам тебе этот цветок. Вечером зажги свечу, положи его рядом с ней и ложись спать. Если к утру пепел увидишь вокруг свечи - значит, не вспомнишь больше её, а если же цветок будет свежим около огарка - значит, не суждено тебе забыть. - Вы шутите? - скептически переспросил у неё Туомас, принимая нежный голубой цветок. - И это действительно сработает? - А ты поверь, мальчик мой, - весело улыбнулась старушка. - Бабушка Мари еще никогда не обманывала... ...Домой Туомас шел нехотя, чувствуя глупость всей затеи. На улице сплошной стеной валил снег, кругом моргали огни гирлянд. Финская столица не спала, вовсю готовясь к завтрашнему празднику, а календарь не хотел терять предпоследний лист с цифрой "30". Лишь когда за спиной захлопнулась дверь квартиры, мужчина почувствовал, что волнуется. Он уже забыл, когда в последний раз обещал себе не думать о Тарье - все равно эти обещания таяли, словно принесенный с улицы снег. Зеленоглазая колдунья не отпускала его сердце, как ни старайся. Свеча все-таки нашлась - в самой дальней полке, изрядно потрепанная, но еще ни разу не зажженная. Кое-как поставив её на единственный нашедшийся в квартире подсвечник, Туомас положил перед ней изрядно помятую веточку из букета колдуньи. Нежные голубые цветочки подвяли и вызывали скорее жалость, чем не желание верить во что-то. - Шарлатанка, высшего уровня шарлатанка, - покачал он головой, глядя на стол и пытаясь подавить зевок. - Не хватало еще спалить квартиру. Через полчаса Туомас уснул, вымотанный за день. Звуки и огни города не пускал в квартиру снег, разноцветными огнями переливаясь в свете фонарей. В зеркале гостиной плясало неяркое отражение пламени. Пламени зажженной свечи... ...Ранним утром за окном медленно-медленно падал ленивый снег. Последний, совсем уже последний день года - почему бы немного не задержаться? Туомас проснулся от тревожного чувства. Быстро встав и приведя себя в порядок, он заглянул в каждую комнату, но никого и ничего странного не увидел. "Показалось", - выдохнул он и отправился на кухню: чашка кофе с утра бодрила как ничто другое. Но позавтракать музыкант не успел: из зала донесся странный шум, а потом отчетливо зазвенело что-то стеклянное. - Твою ж! - воскликнул музыкант, подрываясь с места и невовремя вспоминая о забытой на столе свече. Однако в зале было тихо и спокойно. Ничего не изменилось за ночь, равно как и на полу не лежало ни одного осколка. Взгляд Туомаса упал на свечу, которая за ночь должна была полностью сгореть - та стояла целехонькая. Не веря своим глазам, мужчина коснулся её. "Чего-то не хватает", - мелькнуло в голове. Цветок, маленькая привядшая незабудка, исчез. А за спиной вдруг жалобно зазвенело зеркало. - Туомас? - услышал он за спиной женский голос. Слишком хорошо знакомый. - Я сплю, - мягко сказал мужчина сам себе, борясь с желанием повернуться. - Просто сон, кошмарный сон. - Кошмарный? - возмутилась женщина за его спиной. - Я столько ждала тебя, думала, что ты тоже - и в результате я стала кошмаром? - Я должен проснуться. - Ты должен повернуться и посмотреть наконец мне в глаза! - Я не хочу видеть тебя! - со злобой воскликнул Туомас, оборачиваясь. В комнате никого, кроме него, не было. Все, как раньше, только высокое зеркало почему-то взбунтовалось, отражая совсем не ту комнату. Светлые шторы, высокий цветок в горшке, за окном - огни большого города. Явно не то место, где сейчас был Туомас. Но главным было не это. Из глубины комнаты на него смотрела женщина, по-домашнему одетая, немного растрепанная и явно уставшая. - Я зря ждала, так? - с грустью поинтересовалась она. - Не знаю..., - покачал головой музыкант, подходя и касаясь холодной поверхности зеркала. Женщина вздохнула и заправила за ухо мешавшую прядь длинных черных волос. - Ты же видишь меня? - А то, - усмехнулась она, касаясь зеркала со своей стороны. Неожиданно Туомас почувствовал тепло её руки. - Я держу тебя, - ошеломленно произнес мужчина, ухватив её ладонь. - Иди сюда, попробуй! Через несколько секунд Туомас уже прижимал её к себе, такую невозможную, нереальную, совсем недавно далекую, отчаянно ненавидимую и все еще немного родную. - Тарья, это... - У него не хватало слов. - Это вообще как? Как такое возможно? - Как видишь, - шепнула она, отстраняясь и оглядываясь по сторонам. - Я за ночь успела все тут изучить. Гадалка сказала, что свеча сгорит - но она была целой, сколько я ни пыталась её зажечь. - И ты всю ночь сидела и гипнотизировала бедную свечку? - усмехнулся Туомас. Тарья обернулась и с неким трепетом произнесла: - Она горела в отражении. В комнате словно немного похолодало. Туомас почувствовал себя неуютно. Все эти цветы, свечи, магия - зачем он только ввязался в это? - Знаешь, это все зря, наверное, - начала Тарья, ощущая неловкость ситуации. - Мы не должны быть сейчас здесь, слишком неправильно. Я же могу вернуться? По зеркалу прошла мелкая рябь: в глубине комнаты Тарьи мерцало пламя свечи. Женщина хотела подойти к нему, но Туомас быстро схватил её за руку. - Мы слишком давно не виделись, чтобы вот так расстаться, - выдохнул он. - Туомас, так нельзя, понимаешь? - Певица попробовала высвободиться, но не тут-то было. - Это неправильно! - Но ты же пошла к ней, к этой ведьме! Зачем? - Мужчина привлек её к себе и осторожно обнял. - Я хотел избавиться от всего этого, но ты? Ты же никогда не обращала на меня внимания!.. - А может, и не обращала, потому что любила? - еле слышно шепнула она, сильнее прижимаясь к нему. - Я скучала, Туомас. - Не ты одна. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь редким и тихим потрескиванием пламени свечи. За окном медленный снег кружился и кружился, укрывая город белым пледом. Время, кажется, остановилось... - Мне так много надо тебе сказать, - продолжил Туомас, гладя женщину по длинным волосам. - С чего начать? - Просто замолчи, - выдохнула Тарья, поднимая голову. Туомас не помнил, как поцеловал её. Просто потом понял, что она со счастливой улыбкой гладит его по щеке, глядя прямо в глаза. Обладательница ярко-зеленых глаз, прямо как в его снах, тихо смеется и уже сама целует его, заставляя поверить в то, что это все - реальность, которую никто не сможет разрушить. Неожиданно она вырвалась из его объятий. - Что опять не так? - Туомас, свеча! - взволнованно ответила женщина, не сводя взгляда с зеркала: свеча горела так ярко и быстро, словно хотела как можно скорее превратиться в оплавленный воск. - Подожди! - Туомас не верил своим глазам. - Я должна уйти, - покачала головой женщина. - Прости. - Но ведь..., - Туомас был огорошен. - Ты же вернешься? - Обязательно, - счастливо улыбнулась она, пытаясь сдержать непрошенные слезы. - Подожди совсем немного... ...Зеркало в последний раз зарябило, и отражение стало правильным. Обычным. А Туомас до сих пор не верил. Прощальный поцелуй еще, казалось, не остыл на губах... Мужчина подошел к столу - свеча, с утра бывшая целой, превратилась в жалкий огарок. Туомас усмехнулся и положил на стол свежую веточку незабудки, которую на прощание отдала ему Тарья: "Она лежала на полу моей комнаты, когда я увидела тебя...". Кофе, конечно же, остыл. Туомас снова поставил чайник, чтобы сделать новый, подошел к окну и настежь открыл его. Снаружи на подоконнике сидел черный ворон, приводя в порядок иссиня-черные перья. - Передай бабушке Мари мою...нашу благодарность, Карл, - шепнул птице Туомас. Ворон расправил широкие крылья и, что-то проскрежетав, исчез в белом небе города. Мужчина глубоко вдохнул морозный воздух, наполненный ароматом праздника: новый год сулил большие перемены. Куда большие, чем просто новые цифры на календаре...