Фуллфрейм

Девушки были практически одинаковые. В первый момент Саше даже показалось, что он пересидел лишнего за компьютером и теперь у него двоится в глазах. Обе невысокие, темноглазые и длинноволосые, неярко одетые в черное с синим… зато с весьма колоритными аксессуарами - у одной на шее свободно намотан тонкий платок с серебряной простежкой, щедро разрисованный черепами, у второй на пальцах – целая гроздь массивных колец, одно из которых, наиболее броское, выполнено в виде человеческого глаза. Откуда гостьи в столь поздний час взялись на пороге Сашиной квартиры, было непонятно, с какой целью явились – пока что тоже, поэтому Герстнер им не особенно обрадовался. Обыкновенно он к симпатичным молодым девушкам относился благосклонно, но все же предпочитал, чтобы они согласовывали с ним свои визиты. Да и вообще, он уже часа два как разложил диван и честно пытался вылезти из фейсбука и пойти спать. Спать, черт побери. А не развлекать светской беседой каких-то невнятных гостей. Впрочем, надо еще уточнить - может быть, дамы просто ошиблись квартирой. Может, это вообще тот придурок сверху проституток себе вызвал... - Was wollen sie? – строго осведомился Саша, эффектно встав в дверях. - Wenn sie Edi Zimmerer suchen, seine Wohnung ist im dritten Stock. (1) Девушки переглянулись. Та, что с кольцами, опустила ресницы и чуть отстранилась, уступая место подруге. Нет, пожалуй, все-таки не девочки по вызову, хотя раскраску глаз смело можно назвать боевой. Да и на группи из числа особо пронырливых тоже не похожи – не та степень обожания на лице прописана… - Dürfen wir herein? - вопросом отбила вопрос та, что с черепами, снизу вверх внимательно глядя на рослого Сашу. От этого пристального немигающего взгляда он внутренне поежился: это был взор увлеченного патологанатома из ужастика. Говорила девушка с заметным акцентом, но каким именно, Герстнер определить затруднялся. - Es ist nicht schicklich - Gäste auf den Treppenabsatz zu festhalten! (2) Ну ничего себе. Сами приперлись среди ночи не пойми кто хрен знает откуда - и он же им еще типа невежливый. Саша даже не нашел сразу, что на такое возразить, только головой потряс, переваривая необоснованный наезд. А пока он ею тряс, гостьи как-то незаметно проскользнули мимо него в квартиру. Твою мать. Ну ладно, не съедят же его, большого и сильного, две девчонки ему по плечо... Раздраженно дернув указанной частью тела, Герстнер аккуратно прикрыл дверь и развернулся к интервенткам. - Also, was wol... - попытался он повторить свой вопрос - и осекся. Нахалка с черепами одарила его многозубой улыбкой и торжественно грохнула на стол рюкзак для фототехники. Фототехники в рюкзаке, кроме какой-то никоновской тушки, которую Саша тут же пренебрежительно квалифицировал по размерам как безнадежно любительскую, не было никакой. Зато обнаружились две одинаковые бутылки с прозрачной жидкостью и непонятной надписью "Stolichnaya". Чуть ниже на этикетке, буквально спасая перегревшийся мозг Герстнера, помещалась более информативная и очень красноречивая надпись "Vodka". Между бутылками пригрелась палка копченой колбасы. - Wir sind hier, - старательно артикулируя немецкие слова, выговорила девушка, - mit dir zu trinken! (3) - Слушай, блин, давайте уже ин инглиш! - закапризничала нахалка с кольцами, пока Саша, зависнув в дверях прихожей, с надсадным скрипом перерабатывал очередную порцию преподносимого ему бреда. - Вы тут трындите, а я не понимаю ни хрена и напрягаюсь. Может, вы тут аццкие ивил плэнз против меня мутите! Из всего монолога Саша понял только "ин инглиш" и "ивил плэнз". Логичная картинка из этого скудного материала не складывалась. Правда, когда гостьи все-таки перешли на английский и девушка с кольцом активно включилась в разговор, обстоятельства происходящего начали маленько проясняться. Герстнер успел подтвердить свои предположения насчет того, что перед ним не труженицы постели и не группи, а потом его как-то ненавязчиво сгоняли за стаканами и подняли первый тост – за встречу. После второго тоста (дамы почему-то очень настаивали, что пить теперь следует за родителей, Саша галантно не стал возражать) все стало еще проще и понятнее. Оказалось, что девушки увлекаются фотографией и, оказавшись проездом в Берлине, просто не могли не навестить такого замечательного мастера, как Саша Герстнер, уж извините, что так поздно – с поезда на поезд же. Выпили еще и за высокое искусство. Кончилась колбаса, и раздобрившийся Саша сбегал в холодильник и притащил какой-то закуси. Пока он бегал, гостьи расчехлили орудия. Вернувшемуся Герстнеру снова захотелось протереть глаза и потрясти головой - одинаковые были не только девушки, но и фотоаппараты, и даже привернутые к ним объективы. Саша благородно не стал ехидно прохаживаться по поводу того, что d5000 – это практически левый край модельной линейки, а «тамрон» - уж и вовсе не тру по сравнению с родной никоновской оптикой, даже если он весь из себя типа светосильный. Зачем портить мелочными придирками сложившуюся приятную дружескую атмосферу, рассудил он, разливая по четвертой. В конце концов, снимает не камера, а фотограф, - он всегда декларировал именно эту точку зрения... Первая бутылка опустела совершенно незаметно. Когда вторая перевалила за середину, девушки, которые и изначально были весьма ничего себе, трансформировались в удивительных красавиц. Герстнеру даже спать расхотелось. Он только никак не мог выбрать, которую из присутствующих прекрасных нимф одарить своим вниманием первой. Пока он думал, решение пришло само. Бесцеремонно, по-кошачьи оседлало колени, недвусмысленно прижавшись, обвило руками шею, мягко продралось пальцами сквозь спутавшиеся волосы на затылке. Прежде чем окончательно потонуть в темно-зеленых глазах нахалки с черепами, Саша успел заметить, что нахалка с кольцами поудобнее перехватила камеру. Но воспротестовать уже не получилось. Они целовались. Затвор щелкал. За окном, кажется, всерьез полило и даже пару раз очень готично и романтично громыхнуло. - Weiter! - требовательно выдохнула девушка Герстнеру в ухо. Саша послушно поднялся вместе с ней, особо не затруднившись весом, слегка покачнулся — выпитое давало себя знать, - но благополучно выровнялся и целеустремленно пошагал к дивану. За спиной в очередной раз сухо щелкнуло и удовлетворенно хмыкнуло. Вероятно, вышел особенно удачный кадр. Затвор перестал щелкать, но Саша не оглянулся. Стягивать с прильнувшей к нему девушки рубашку было куда интереснее. Правда, толку от того, что в конце концов одежка предсказуемо не вынесла натиска и полетела куда-то в сторону, оказалось чуть - самое интересное по-прежнему целомудренно охраняли черепа. Досадливо заурчав и потянувшись отодвинуть к чертям этот дурацкий платок, Саша почувствовал, что другая его рука где-то застряла. Скосив глаза, он удивленно обнаружил, что запястье крепко обвил ремень с родной до боли желтой надписью курсивом. Другой конец ремня загадочно и, как выяснилось, недаром притихшая нахалка с кольцами как раз заканчивала любовно крепить на диванной ножке. - Эй! - возмутился Герстнер, отчаянно дергаясь. Бесполезно — диван был крепкий, он его самолично под свой немаленький вес выбирал. Да и ремень тоже в плане качества не подвел. Вторую руку Саши тем временем ловко захлестнул и притянул к краю дивана тонкий капроновый шарфик, еще минуту назад болтавшийся на поясе джинсов второй девушки — тех самых, которые Герстнер так и не успел с нее снять. - Продолжим же наши познавательные фоторазговоры, - усмехнулась та, что с кольцом, и свободной от камеры рукой расплескала остатки водки по стаканам. - Ну что, предлагаю узкопрофильный тост за то, что кэнон сакс, а никон рульз. Саша, ты же не откажешься за такое выпить? Деморализованный Герстнер послушно разжал зубы и позволил влить в себя спиртное. Девушка заботливо сунула ему в рот кружок колбасы. Вторая, перегнувшись через Сашу, дотянулась до своей рубашки и, педантично застегнув ее снизу доверху, аккуратно расправила на груди свой бандитский платок. Черепа жизнерадостно скалились. Герстнер дебильно улыбнулся в ответ. Перед глазами слегка плыло от алкоголя и обилия разноокрашенных впечатлений. Горели запястья — конечно, больше правое, обхваченное жестким шершавым ремнем. - Что за глупые ш-шутки, - снова хрипло попробовал возмутиться Саша, переводя нетрезвый взгляд с одной интервентки на другую и из последних сил стараясь выглядеть и звучать представительно. Достичь нужного эффекта, пребывая в подобном распластанном виде, было достаточно сложно и потому, собственно говоря, не особо-то и удавалось. - Развяжите меня н-немедленно, мы так не договаривались. Чего вы хотите? - Поговорить, - мурлыкнула нахалка с черепами, метнув на Герстнера нежно-острый взгляд из-под челки. - Всего лишь поговорить. - Точнее, - добавила нахалка с кольцами, - говорить будем мы. А ты будешь молчать и слушать. А чтобы не вздумал бубнить... - она шагнула ближе, низко склонившись над распятым на диване Герстнером. Саша машинально сфокусировал взгляд в неглубокой ложбинке между ее грудей, ловко обтянутых черным кружевным топом. Но секунду спустя его встроенному автофокусу пришлось переместиться на другой объект — точнее, объектив, который девушка достала из-за спины и, крепко зажав окольцованными пальцами, недвусмысленно поднесла к Сашиному рту. Глазик, еще недавно казавшийся Саше таким умилительным, теперь нехорошо напомнил ему собственный. Такой же голубой и выпученный. - Саша, - укоризненно проговорила тем временем хозяйка кольца, - открой ротик добром. Подумай, ты же так линзу погрызешь! - в качестве наглядной иллюстрации сказанного она осторожно постучала объективом по передним зубам Саши. Герстнер запаниковал, протестующе затряс головой и покорно распахнул рот во всю немалую ширь. - Вот, умничка, - похвалила его девушка, аккуратно втискивая объектив между Сашиными зубами. - А так — ну, максимум обслюнявишь. Потом вытер - и опять можно шыдывры снимать. - Кстати о шыдыврах, - еще раз поправив на шее платок, ее подруга переместилась к столу и повернула монитор так, чтобы Саше было хорошо видно. - Вот это вот и есть все твое наследие? Полтора десятка средних фотографий? Что-то негусто... - Я так считаю, - подала реплику девушка с кольцом, - если ты позиционируешь себя как гения и всеведущего гуру в какой бы то ни было области, этому званию надо соответствовать. И соответствие должно быть невооруженным взглядом заметно по твоим произведениям. Если же его там можно обыскаться и не найти, то и нефиг выпендриваться. Так вот, Саша, в эту простую логику ты не вписываешься. - Поэтому мы постановили лишить тебя технической возможности снимать, - веско припечатала вторая. - И поскольку, посоветовавшись, мы решили, что выкалывать тебе глазки будет методом средневековым, непрогрессивным и несколько негуманным, нам придется обойтись полумерами. - А чтобы ты не думал, что наши обвинения голословны... Например, вот здесь, - обвиняющим перстом ткнула девушка с черепами в одну из фотографий, - завален горизонт! Ненамного, градуса на два. Но очень видно. Просто на удивление заметно. И две худосочные японки с авоськами этого несомненного факта нимало не загораживают. Или, может быть, такова была художественная задумка фотографа? Создать эффект некой нестабильности... недолговечности... преходящести всего сущего... ну да, в противоположность, например, вот этому снимку, где выросшее из спины человека дерево как бы символизирует статику. Смотрелось бы, кстати, неплохо, если бы из-за ноги чувака ствол не выглядывал. Его и сейчас, собственно, можно замазать в два клика... хотя что это я, это бы богопротивный фотошоп пользовать пришлось. Как же сложно жить на свете человеку с твердыми принципами! Опять же, например, что на каждой фотке непременно должно быть солнышко, прущее в объектив... - Да, а вот здесь вот, где чувак на желтом фоне криво приделан, особенно сложно, наверное, пришлось — без фотошопа-то, - иронически посетовала вторая. - Это ж надо было распечатать фон, распечатать отдельно чувака, вырезать аккуратненько, маникюрными ножничками, канцелярским клеем приклеить, отсканировать и что типа так оно все и было... Свернув окно браузера, девушка споро отыскала на десктопе герстнеровского ноутбука заветный синий ярлычок с аббревиатурой Ps. - Ну да, ну да, конечно, именно так он и делал, вне всякого сомнения! - закончила она, не сдержав ехидного смешка. - Ну что, забирай стафф да пойдем, - нетерпеливо вскинула голову первая: по ее мнению, подруга несколько увлеклась разглагольствованиями. За окном уже потихоньку начинало светать, черные ветки деревьев все резче выделялись на фоне лиловеющего неба. - Сейчас, - вторую девушку Саша видеть не мог, но судя по звучанию голоса, она переместилась в другую комнату. - Э, да у него d300. На фуллфрейм не накопил, бедняжка, - издевательски-разочарованно донеслось оттуда. Оскорбленный до глубины души Герстнер хотел скрипнуть зубами, но побоялся сжевать объектив. - Может, оставим дитю игрушку? - усомнилась нахалка с черепами. - Жалко все-таки. Плакать будет. - Наша доброта нас погубит, - театрально вздохнула вторая. - Хрен с ним, пусть дальше играется. Я только надеюсь, он, когда отвяжется, учтет наши справедливые замечания и тем самым станет немножко ближе к совершенству... Кто ж ему виноват, что на критику, высказанную в ином формате, он реагирует неадекватно? В следующий раз думать будет, прежде чем комменты на мордокнижке тереть... - Я в восторге от нашего неэпического благородства и милосердия. Ну что, пошли уже? - Пошли. Хотя нет. Погоди... - Девушка с кольцами, слегка вскинув подбородок, смотрела на диван с Сашей. Неотрывно, задумчиво и с какой-то загадочной легкой полуулыбкой. - Ну что там еще, - недовольно обернулась ее подруга, уже протянувшая руку к дверной цепочке. - Ну как — что! Ты что, собираешься действительно уйти просто так? Нет уж, подожди. Саша, - ее голос стал вкрадчиво-бархатным, и Герстнер с ужасом ощутил, как ему на колено плотно легла и неумолимо двинулась выше теплая ладошка, - я надеюсь, в штанах-то у тебя не кроп?.. ________________________________________________________________________________ (1) Чего вы хотите? Если вам Эди Циммерера, то он живет на третьем этаже. (2) Можно войти? Держать гостей на лестничной площадке - невежливо! (3) Мы здесь, чтобы с тобой выпить!