Омела

Том сидел и смотрел на угасающий в камине огонь вот уже целых пятнадцать минут. Искры вылетали из обуглившегося полена и летели вверх к дымоходу, но ни одной не было суждено достигнуть цели. Под размеренное шуршание клавиш Том почти что спал с открытыми глазами, когда его разбудил стук в дверь. - Наверное пиццу привезли, откроешь? - Серж сказал все это, не отрывая глаз от монитора ноутбука, в который пялился весь вечер. - Конечно открою, я ведь совсем ничем не занят, в отличие от тебя, - пробубнил себе под нос Мейган не столько от досады, что его оторвали от увлекательного занятия, сколько просто чтобы отвлечь Сержио, но ничего не вышло. Пицца оказалась еле теплой, но ругаться с посыльным Том не стал - парнишка и так работает в сочельник, да и пицца от этого горячее не станет. Он просто прошлепал босыми ногами по теплым деревянным полам (прав был Сержио, когда настоял на установке "теплого пола" - намного приятнее, когда не нужно надевать зимой дурацкие вязаные носки) на кухню и засунул пиццу в микроволновку. Кухня наполнилась приятным гудением, Том достал из холодильника две "короны" и вернулся в гостиную, где все так же согнувшись над ноутом сидел Пиццорно. - Ты весь сочельник собираешься с ним провести? - с ноткой раздражения в голосе сказал Том, и поставил бутылки на столик возле дивана, но даже холодное пиво не заставило Сержио отложить свои дела хотя бы на время. - Я почти закончил, потерпи еще немного, Томми. Концовка никак не выходит, - согнутой над головой рукой, как обычно это бывает в минуты задумчивости, Серж растрепывал и без того лохматую шевелюру. Том глубоко вздохнул и опустился на диван позади Сержио. Все это время тот сидел, привалившись левым боком к спинке дивана, мотивируя столь неудобную позу тем, что так по крайней мере экран не бликует, но теперь Том был даже рад, что обстоятельства сложились столь выгодно для него. Он придвинулся поближе к Сержу, собрал волосы на затылке в хвост одной рукой, вторую положил на бедро и прильнул губами к отрывшейся шее. - Хотя бы эта часть тебя только моя, никто больше ее не видит, - Том покрывал нежную кожу поцелуями сантиметр за сантиметром, заставляя Сержио замереть. - И еще родинка на заднице, - выдохнул Пиццорно, - о которой благодаря твоему длинному языку знает весь мир. Дай мне минутку. - Серж выпрямил спину, и Тому пришлось оставить его шею в покое. - Твоя минута уже пол часа тянется. - А ты ерзай поменьше, мешаешь ведь. Что ты никак не усядешься? Но Том продолжал ерзать, поглаживая рукой живот Пиццорно, и до того постепенно, по участившемуся дыханию Мейгана, стало доходить, чем решил занять себя ирландец. - Том, ты что, решил все сам сделать? Сегодня канун Рождества, а не День Независимости, и я рядом, мог бы просто попросить... Рука Мейгана тем временем нырнула в левый карман мягких фланелевых брюк Сержио и сразу достигла цели. Том знал, что он не промахнется и точно найдет то, что ищет, поэтому умелые пальцы сразу же принялись слегка сжимать и поглаживать член Сержио, моментально среагировавший на умелые ласки. - Томми, что ты делаешь... я же почти закончил поздравления для фанатов, осталось только выложить на сайт... Серж отодвинул ноутбук подальше и, положив голову Тому на плечо, принялся тереться своей щекой о щеку Тома. Кожа у последнего моментально покраснела, и Сержио влажно поцеловал это место, зная, что Тому нравится такой контраст ощущений. Он прогнулся в спине и обхватив Тома рукой за голову, притянул его губы к своим, чтобы слиться в глубоком поцелуе. - А ты попробуй носить дома белье, знаешь, некоторые люди так делают, - прошептал Том в приоткрытые губы Сержио, обдавая их приятным теплом. - Твой член под тонкой тканью домашних штанов не оставляет мне выбора. Из кухни в который раз противно запищала микроволновка, заставляя Тома оторваться от любимого, и пойти за едой. - Сам-то хорош, в пижаме на концерт пришел, чтобы все твои "сокровища" смогли оценить, - раздосадовано крикнул ему вдогонку Серж и открыл пиво, чтобы хоть как-то компенсировать облом от незаконченных ласк Мейгана, о которых теперь напоминал только нехилый стояк, оттягивающий тонкую ткань его брюк. Пока Том возился на кухне, Сержио успел немного остыть и отправить рождественские поздравления на сайт. Уровень пива в бутылке уменьшался с каждой минутой, а пиццы все не было. Сержио закатил глаза и крикнул: - Том, ты чего так долго? Вместо ответа послышался какой-то грохот, и Сержио решил пойти посмотреть лично, что же там происходит, но едва он свернул направо и шагнул в арку, разделявшую холл и кухню, как на него налетел Мейган с подносом, который тут же с грохотом шлепнулся на пол. - Ну блять, Сержио, это же был наш рождественский ужин! - Том выглядел таким расстроенным, но, как ни странно, это вызывало улыбку у Пиццорно, знавшего, как быстро заставить его Томми снова сиять. - Это была твоя идея - остаться дома и пропустить праздничный ужин у родителей! Моя мама наверняка приготовила свою фирменную индейку, а я так хочу есть! Это ты можешь натолкаться какой-то дряни, вроде орешков, а мне нужна нормальная еда. Вот что ты лыбишься?! Сержио продолжал улыбаться, и с каждой новой сказанной фразой его улыбка становилась все шире. - Омела, Том. - его указательный палец устремился вверх, и взгляд Тома проследовал за ним, пока не обнаружил, что арка, под которой они столкнулись, украшена омелой. И когда только Серж успел? - Как в наш самый первый раз, помнишь? - прошептал Сержио, и притянул лицо Тома к своему, чтобы оставить на его губах невесомый поцелуй. Том привстал на носочки, и, обхватив шею Сержа руками, чтобы удобнее было стоять, принялся отвечать на поцелуй. Они никуда не спешили, стараясь быть нежными, но оба были уже достаточно сильно возбуждены, так что спустя всего несколько десятков секунд руки Сержио уже вовсю облапывали задницу Тома, поглаживали, сжимали, скользили вверх по пояснице под футболку, лаская спину, заставляя кожу покрываться мурашками. Их языки давно переплелись, и уже трудно было понять, где чей и что он делает, это было скорее на уровне рефлексов, все эти облизывания, посасывания и покусывания. И без того пухлые губы Тома налились кровью и стали выглядеть еще более сексуально, его хотелось до потери пульса, и все мысли Сержио были только о том, чтобы этот фантастический рот занялся его членом, давно уже требовавшим чего-то большего, чем просто поцелуи. - Томми, я хочу того, что ты делал в самый первый раз, - простонал Серж, оторвавшись от Мейгана. - Как тогда не выйдет, - глаза Тома загорелись огоньками, - я стал намного более умелым. Он поцеловал Сержио еще раз и повел его в гостиную. - Всегда хотел сделать это возле камина. Жаль у нас нет огромной шкуры на полу... Том уложил Сержио на пол, еще раз порадовавшись, что он теплый, и стал медленно спускаться с поцелуями к своей цели, так призывно торчащей под тканью штанов. Очерчивая пальцами ребра и задевая соски, Том приближался к цели. Он сдвинул резинку штанов и поцеловал красноватый след на коже. Серж уже изнывал от желания и скользил руками по полу, и, окинув взглядом эту прекрасную картину, Том, наконец, стянул со своего любовника штаны, и погрузил его член в свой рот. Он ласкал Сержа, зная, как именно он любит, темп выбрал идеальный, и очень скоро Сержио начал приглушенно стонать. Мейган поднял глаза и увидел самую чудесную в мире картину - его Сержио, весь раскрасневшийся от желания, метался по полу и закусывал свое запястье, чтобы не закричать от удовольствия. Оставив на секунду свое любимое занятие, Том спросил: - Зачем ты сдерживаешься, мы же совсем одни? - Вспомнил тот раз, и решил оживить ощущения, - еле выдавил из себя Пиццорно, и Том сжалился над ним, и продолжил ласки. Он ускорил темп, брал все глубже, и вскоре наградой за все его старания стала густая теплая струя, ударившая ему в горло. Вкус, знакомый вот уже на протяжении многих лет, но Том любил его так же сильно, как и когда попробовал впервые. Том поднялся повыше и положил голову Сержу на плечо. Оба тяжело дышали, но были абсолютно счастливы. Так же, как и тогда, много лет назад, в их первое совместное Рождество в компании друзей и друг друга. - Том, а ты думал когда-нибудь, что было бы, если бы твои родители не уехали в то Рождество в гости и не оставили нам дом? - И если бы моя мама не украшала дом к Рождеству омелой, - мечтательно улыбнулся Том. - Но я уверен, что мы все равно были бы вместе. Я просто слишком сильно тебя люблю, Сержио. - Иди ко мне, - Серж притянул Тома поближе к себе, и погрузился в воспоминания. Тогда, пятнадцать лет назад, совсем еще молодые Том, Крис и небольшая компания их друзей отмечали Рождество дома у Мейгана. Родители уехали в Ирландию, чтобы навестить родственников, и оставили дом на старшего брата Тома, Джона, строго наказав следить за младшеньким до их возвращения. Том, и сейчас не отличающийся спокойным характером, в юности был просто гиперактивным и гиперобщительным, обожал шумные компании и веселье. Понятно, что мама с папой боялись, как бы Том с друзьями не разнес весь дом, вот только в тот год Джона позвала к себе его подружка, и дом оказался целиком в распоряжении Томаса. Компания собралась небольшая, но дружная и веселая, выпивки было достаточно, и не хватало только Сержа, родители которого ни в какую не соглашались отпустить его на вечеринку вместо традиционного семейного ужина. Том маялся, ему было неуютно без Сержио, они так сильно сдружились, что друзья уже стали их называть сиамскими близнецами - где один, там и второй, и теперь Тому словно не хватало второй половинки. Время приближалось к полуночи, и было дико скучно среди веселящейся компании. И тогда Тому пришла в голову гениальная идея, он оделся и всего через несколько минут уже звонил в двери дома семьи Пиццорно, чтобы сбивчиво рассказать о том, что по ирландской традиции первым гостем в доме после наступления Рождества обязательно должен быть темноволосый парень, и умолял отпустить Сержа для этой цели. Родители Пиццорно, конечно, знали, что традиция эта новогодняя, и что Том сочиняет это все на ходу, лишь бы вытащить их Сержио на вечеринку, но в честь праздника сделали вид, что поверили, и отпустили ребят гулять. Когда Том с громким криком "Смотрите, кого я привел!" ввалился в дом в обнимку с Сержио, все захлопали в ладоши и засвистели, ведь появление скромного Пиццорно означало песни под гитару, и им с Томом сразу дали по "штрафному" стакану для поднятия настроения. А потом Дибс заметил, что Том и Сержио стоят под омелой, и под свист и улюлюканье их заставили поцеловаться. Всем было очень весело, Сержио покраснел и опустил голову, и тогда Том просто взял, и поцеловал его. Поцелуй был совсем невинным, дружеским, но оба парня, доверявшие друг другу все самое личное, вдруг почувствовали неловкость. Сержио хотелось провалиться сквозь землю, хотя ничего такого и не произошло - Том просто мягко прильнул своими горячими губами к его губам, и теперь не только губы, но и сам Серж словно горел изнутри. Друзья уже давно забыли о том, что произошло, и только Серж все прокручивал в голове эти несколько секунд, вспоминал руки Тома на своей талии и хотел, чтобы это не заканчивалось, а Том словно стал чужим и оживленно общался с какими-то девчонками, обнимая их за плечи. Спасением стала гитара Джона, принесенная кем-то из ребят со второго этажа, и Сержио сосредоточился на музыке, играя все известные ему песни, которым охотно подпевали все, но того голоса, ради которого он играл, в этом хоре не было... Сержио докурил во дворе последнюю сигарету, и поспешил войти в дом, чтобы со всеми попрощаться и уйти к себе, и столкнулся в дверях с Томом. Они оба застыли, повисла неловкая пауза, а затем Серж решил - будь, что будет, и притянув Тома к себе, решительно его поцеловал. Это был первый взрослый поцелуй в его жизни, и он отдался ощущениям, скользя влажными губами по обветренным губам Тома, и через несколько секунд застонал, почувствовав, что тот ему отвечает, да еще как! Язык Тома, видимо делавшего это уже не впервые, проник в рот Сержио, и принялся ласкать его язык. Их сердца колотились так громко, что оба боялись, что кто-нибудь услышит этот стук и прийдет посмотреть, что здесь происходит, но, к счастью, все были слишком заняты весельем. Когда сердце Тома уже готово было выскочить из груди, он оторвался от Сержио и пристально посмотрел ему в глаза. - Что это было, Серж? Тот попытался опустить глаза в пол, но Том взял его лицо в ладони и заставил посмотреть себе в глаза, не оставляя выбора. - Я весь вечер думал о том поцелуе, Том, он просто не выходил у меня из головы. И эта омела, - он показал пальцем на дверной проем над их головами, - я решил повторить, потому что потом бы уже ни за что не решился. Он был сейчас такой открытый, такой искренний, а его губы уже припухли и покраснели от поцелуя, и Тому, так давно мечтавшему об этом по ночам, снесло крышу. Сейчас или никогда, решил он, вытащил веточку омелы из венка над дверью, воткнул ее Сержу в волосы, и решительно потащил в гостевую ванную на первом этаже. Закрыв дверь на замок, они кинулись в объятия друг друга с жадностью людей, мучимых жаждой, и никак не могли напиться друг другом. А затем более активный и смелый Том подарил Сержио первый в его жизни минет, неумелый, но очень страстный, и чтобы не привлечь внимание друзей громкими стонами, Сержу пришлось закусить свое запястье, и после, когда они лежали на полу, ошеломленные, но такие счастливые, Том целовал искусанное запястье, а затем обмотал его банданой Сержа, которой тот повязывал волосы, чтобы не пришлось объяснять друзьям, что же произошло в ванной комнате. Бандана выручала их потом не раз, когда перед выходом на сцену рука Сержио могла выдать, чем же они с Томом на самом деле занимались, настраиваясь перед концертом, а затем и вовсе стала фишкой Пиццорно. И теперь эти красные следы напоминали Сержу о том самом первом их разе, и заставляли любить Тома еще больше, чем обычно, любить до боли в груди и дрожи в коленках. Сильнее прижав Мейгана к себе, Сержио поцеловал его в висок и сказал: - Я люблю тебя, Томми, всегда любил и всегда буду. И я хочу, чтобы ты любил меня здесь и сейчас, я хочу тебя, малыш. Тома никогда не нужно было просить дважды, он всегда был полон решимости, но сейчас его охватила какая-то нежность, словно витавшая в воздухе, нежность тех восемнадцатилетних ребят, которые познавали друг друга впервые, боясь сделать что-нибудь не правильно, сделать больно. Том навис над Сержем и нежно, но требовательно его поцеловал, покусывая губы и заставляя снова почувствовать возбуждение внизу живота. - Я принесу смазку, - сказал Том, и попытался встать, но Сержио схватил его за руку и не дал подняться. - Том, наверное, я становлюсь слишком сентиментальным, но эта омела и ты... Я хочу, как тогда. Знаю, что могу потом пожалеть, но я очень хочу, и доверяю тебе так же, как доверял тогда, в самый первый наш раз. Впервые за долгие годы Том видел Сержио действительно смущенным, видно было, что это для него действительно важно, и что говоря эти слова, он говорил не просто о сексе, а говорил о своих чувствах, и это был для Тома самый лучший подарок на Рождество. - Я постараюсь быть аккуратным, Сержио, любовь моя... Том скользил губами по скулам, шее, ключицам, опускаясь все ниже, а затем увлажнил свои пальцы и проник ими в тело любимого, раскрывая его. Он поглаживал второй рукой внутреннюю поверхность бедра Сержа, стараясь расслабить его, но тот все равно слегка морщился от неприятных ощущений. Том поднялся выше, прижался всем телом к Пиццорно, закинув его ноги себе на плечи, и увлекая его в очередной поцелуй, стал медленно входить. Сержио стонал, но не от удовольствия, и Том уже мысленно проклинал себя за то, что согласился и не взял смазку, как Серж обхватил его за плечи, и подался тазом ему навстречу, насаживаясь до конца, а затем снова откинулся на пол, переводя дыхание. Они так много раз занимались любовью, но именно сейчас Том снова видел перед собой не взрослого красивого мужчину, способного вытворять в постели такие вещи, о которых не принято говорить вслух, а беззащитного и неопытного юношу, любившего его настолько, что разрешил проникнуть ему, Тому, в свою душу и тело, и остаться там на всю жизнь. Том медленно двигался внутри Сержа, стараясь быть осторожным, и дарить одно только наслаждение, и, судя по стонам, срывавшимся с губ Сержио, ему это удавалось. Тому не хотелось рваться к финишу, ему хотелось, чтобы эта волшебная ночь, сделавшая их еще ближе, никогда не кончалась. Пресытившись позой, они перебрались на диван, и Серж продолжил отрывисто двигаться на Томе, обнимая его руками за плечи, оглаживая его обнаженное тело, пока, наконец, у обоих перед глазами не потух слабый свет догорающего камина, унося их намного дальше, чем просторы этой комнаты, в ту самую ночь, когда они впервые сказали друг другу самые важные в жизни слова. Когда ощущения стали возвращаться, Серж, все еще сидевший на коленях у Тома, с растрепанными волосами, прилипшими к влажному лбу, провел рукой по отросшим волосам Тома, пытаясь придать им пристойный вид, но рука дрожала, и выходило не очень хорошо. - Я хотел бы провести весь остаток жизни вот так, с тобой во мне. А ты, не жалеешь, что остался без праздничного ужина? - в глазах Сержио плясали чертики, было видно, что сейчас он очень-очень счастлив. - Нет, уже не жалею, ведь ты намного вкуснее, чем праздничный ужин моей мамы. - Том расплылся в широкой улыбке и в который раз за вечер поцеловал своего Сержио. - К тому же пицца еще не совсем остыла... - У нас ведь теплые полы! - закончили они хором, и засмеялись. Часы пробили полночь, наступило Рождество.