Омежье возмездие

Даже, если тебя съели, У тебя есть два пути

      Подойдя к машине, Мозас деловито направился к переднему сидению, но увидев пару тройку жалобных лиц, решил, что можно доставить омежкам удовольствие прокатиться до парка вместе. Они быстро кинули жребий, кому эта миссия достанется, к его изумлению роль водителя тоже оказалась избирательной. Но сборы много времени не заняли. В итоге альфа сидел на заднем сидении, сжавшись до состояния пружины, а бока ему грели разгорячено щебечущие омеги.       Мозас несколько раз пожалел об опрометчивости своих действий, если до сих пор ему никто ничего не рассказывал о таинственном мстителе, то теперь слили целый ушат полезной и бесполезной инфы. Уже после пяти минут такого информативного общения у Вила вскипел мозг.       И в обычных условиях ему нравилась полная версия собственного имени, но, с учётом обстановки, здесь оно звучало слишком церемонно и резало слух. Он почувствовал, что ему сложно сосредоточиться, точно тёмные воды тёплой реки накатывают, накрывая с головой, только галдёж мешает по-настоящему расслабиться и уснуть.       Из общего сора альфа смог уяснить для себя странную вещь. Она заключалась даже не в том, что преступника омеги почитали, как героя. А в том, что и по отзывам бармена складывалось впечатление, будто весь город, а не только омежки, на стороне «мстителя». Маньяком или извращенцем его никто не считает. Эдакий миссионер с очень специфическими, но действенными методами воздействия на заблудших. А ещё получалась интересная картина, мистер «Анальное возмездие», как его про себя окрестил журналист, обычно выбрасывал своих жертв по-ближе к местам, где тех обязательно найдут и окажут помощь, то есть всячески уменьшая риск гибели альф.       И, несмотря на такую «заботу», люди начали пропадать примерно года два назад. Мститель ужесточил методы воздействия? Окончательно сошёл с ума? Что-то случилось, и он начал убивать свидетелей? Тогда зачем интернет форум и поддержка общения?       У него появился кровавый соучастник?       Последнюю версию приходилось отметать сразу, потому что по заверениям фанов — парень орудовал один. Хотя в объяснениях братца, слишком туманных, чтобы доверять им полностью, этот момент не состыковывался. Омега ловко манипулировал прохожими, когда ему нужно было, например, донести оглушённого альфу до машины соглашались все. Встречи он назначал на той же аллее встреч, где встречались, слегка запаздывал, как все омеги — собирался долго — так, что все успевали расходиться и оставался один жертвенный самец.       Но даже это повторение сценария ничего не меняло. Так зачем избавляться от «свидетелей», которые и опознать тебя не смогут, и заявлять о своём позорном опыте скорее всего не станут. Это не та наука, которая терпит публичности.       Подстеречь и изловить? Проще замять или сделать вид, будто не твоя честь упала и развонялась.       Мозас сделал пару записей на диктофон в телефоне, но потом только делал вид, что внимательно слушает, очень хотелось спать, парень начинал клевать носом помимо своей воли. И уже подумывал отправиться в гостиницу, но удача поворачивается лицом лишь однажды, а к такой удаче жопой вообще не стоит поворачиваться.       Но альфа задремал в тепле. Несмотря на тесноту и духоту, ему даже сон приснился или типа того. Ему привиделся красноволосый с ухмылкой, от которой мороз по коже и зуд в паху.       — Вот мы и приехали! — пробуждение и высадка на морозный воздух оказалась неожиданной и поумерила пыл. — Вон туда, и потом туда, — его подтолкнули и указали дорогу. За спиной уже начали обсуждать все возможные варианты исхода встречи и его лично. Так Мозас узнал, что у него классная задница, смешные волосы, красивые плечи и ему очень идёт короткая куртка. Подчёркивает треугольник спины. Приятно, конечно, но только усиливает ощущение, что ты не более, чем очередное мясо. Хотелось бежать, но гордость и толпа фанов отрезали пути к отступлению.       Вилард чувствовал, что идёт по клетке с тиграми, и вот-вот придётся сунуть голову, хотя понятно, что совсем не голову, на расправу одному из них, главному из них. Может, он только сгущает краски? Вил обернулся и увидел рядочком стоявших омежек, все с разными выражениями лиц, но точно в последний путь провожали. У него ком в горле застрял.       Помахав им, он отвернулся. Кошки на душе скреблись. Он, конечно, не был типичным альфой, попадавшим под раздачу этого мстителя, не насильник, не изменщик, он вообще одиночка, в отношении омег ни одного тёмного пятна! Но всё равно он — альфа… и Мозас отличался тем, что умел нарваться всегда и везде.       Потому и стал успешным журналистом, а позже и тележурналистом. Он с некоторой тоской подумал о красивых чёрно-белых фильмах, где все альфы долго и нежно ухаживают за омегами, а те отдают своё сердечко лишь лучшим из лучших, и, конечно, живут потом долго и счастливо. Наивная чушь для детей!       На своей практике Мозас знал, что омеги отдаются на первом же свидании, и долгих ухаживаний никому не нужно. А после получения должности директора по художественной части на своём телеканале, охоту развернули уже на него, слабый пол начал вешаться на шею при любом удобном и не удобном случае.       «Охотником», он назвал Вила охотником, и сейчас он действительно впервые за долгие годы «охотился». Хотя отлично понимал, что его «добыча» такой же «хищник» и уже проучила его.       Вилард зевнул, его черно-белая сказочная мечта совсем растворилась, и остались одни житейские перегибы, что у него дома, что здесь. Это всё ненормально, не по-человечески, хотя, что он знает о бесчеловечности?       В глубине аллеи за тонкими тёмными стволами в сизой дымке маячила чья-то фигура. Альфа насторожился, потом ещё раз приглядевшись, понял, это такой же альфа…, а значит… Значит у него есть пара минут.       — Эй! — закричал Мозас, нужно как-то привлечь внимание этого типа, что-то подсказывало ему, что это намеченная жертва.       Толстяк обернулся. Ух-ты! Это был тот пьяный хам из бара… Почему-то Вилард даже несильно удивился. Бояться он тоже совсем перестал. Вмешиваясь в планы омежки, он уже не сомневался, что тот появится.       Где-то с краю пошевелились кусты, возмущённо ухнуло эхо.       — Ай!       Вилард снова оглянулся и понял, что зрение не подвело, а вот момент для разглядываний оказался не удачный. От следующего пропущенного удара наш альфа покачнулся.       И тут же услышал почти визг, не поддающийся опознаванию:       — Ты кого бьёшь, скотина?! Этот вопль привёл Вила в чувства. Хотя как сказать привёл, он забыл, что не собирался бить противника и отвесил такой хук справа, что тот упал.       — Вот, блин… — только опомнился Мозас, начиная приподнимать оглушённого альфу.       — Из-за меня подрались, мальчики? Не волнуйтесь, обоим достанется от меня.       Прозвучал уже знакомый смех, но парень решил не оглядываться, только подхватил оглушённого альфу под руку, приподнял на плечо. Тот оказался ещё тяжелее, чем казался с виду, Мозас проскулил сквозь зубы какое-то ругательство и начал пытаться уйти подальше. За спиной уже никого не было.       Но это не значило, что их оставили в покое.       Идти быстро с полноватым альфой на плече не получалось. Но и стоять на месте казалось не лучшей идеей. Они сами подыграли только что маньячному омеге.       — Ну, куда же вы, сладкие? — новая волна смеха, позади уже никого не было, но в тумане Мозас никак не мог понять, в какую сторону ему нужно оттащить альфу, чтобы тот оказался в безопасности. Смех, казалось, шёл со всех сторон.       Альфа зарычал и поплёлся наугад или точнее напролом. Смех стих, но в этом не было замешательства. Неужели он сам ломится в расставленную ловушку.       — Ты… — хрипло отозвался бывший противник, и Вилард подумал, не огреть ли его снова. Но тащить эту поклажу тоже не сильно-то и хотелось: все мышцы ныли, голова гудела, наполненная, как это утро, туманом, хотелось свернуться калачиком и вздремнуть, а красноволосый пусть подождёт, или кофе сварит…, но не будет же.       — Я Вилард Мозас, а ты крупно вляпался, и, чтоб не огрести снова, молчал бы — без тебя голова ходуном ходит.       — Пить не умеешь, — отозвался воняющий перегаром незнакомец.       Вил хотел было уже что-то сказать, но тут ему рот прикрыл этот альфа:       — Там он… и там он… смотри! Кожистые крылышки…       — Мистер анальное возмездие?       — Точно, — хмыкнул альфа. Хрупкие силуэты уверенным шагом приближались с двух… трёх, нет, с четырёх сторон. Этого не может…       Туман! Вот же идиот. Никакой это не туман!       — Закрой нос и рот и беги туда, где туман прозрачнее! — скомандовал Вилард, но было уже поздновато, они хорошо надышались, наверняка не смертельно, большое рассеивание. Но живот уже крутило и ориентация в пространстве была нарушена.       Омега не смеялся, он был в противогазе. Винно-красные с рыжими всполохами волосы развевались в голубоватой клубящейся дымке. Точёный силуэт, затянутый в чёрный латекс на фоне таких чёрных голых древесных стволов и снега казался сверхъестественно прекрасным. Из-за спины торчали те самые знаменитые крылышки, но больше всего Мозас засмотрелся на узкие щиколотки в длинных до колен шнурованных сапогах на немыслимо высокой шипастой танкетке.       Весь вид Омеги должен был вызывать страх и трепет. А Вилард, наверное, окончательно повредившись в уме, почему-то пожалел его, такой красивый и на таком холоде… Вот же дурак! Альфа постарался стряхнуть наваждение, тем более, что уже отстал от своего побратима.       Но как только он шагнул в полосу почти прозрачного воздуха, почуял неладное. Омега слишком уж спокойно следовал за ними, словно они не убегали, а шли прямиком туда, куда он их гнал.       А что не так? Теплотрасса, под этой клумбой проходили трубы или кабели, почему у них там передаётся такой жар? Но в Рождественский сочельник оба альфы шли по щиколотку в воде. Мозас услышал треск, интуиция не подвела. В руке омежки был шокер.       — Беги! — замахал руками Вилард второму альфе, который был почти на границе теплопутей, пара шагов и безопасность. Но он сам это почувствовал.       Поздно… уже поздно.       Голубая змейка электроволны пробежала по кромке жижи. А потом онимели ноги, и он словно со стороны увидел, как трясутся руки. Тело не слушалось.       Он падал.       Но падения в грязь не последовало, по крайней мере, голову и плечи его кто-то удерживал на коленях. Глаза постоянно норовили закатиться, а язык опух и плохо слушался.       — Ты! Опять ты… ну какого хрена, ты за мной путаешься? — забыв о всякой конспирации, вещал омега, удерживая онемевшее тело альфы. — Я же опоил тебя снотворным, а ты не уснул, потом пол квартала пробегал — не устал; и шокером оглушил, а ты ещё в сознании. Да ты, чтоб тебя, прям — крепкий орешек!       — Крепким орешком звали моего омега-папу…       — Иланор Мозас… — с какой-то даже болью отозвался Мститель, — марафонец и многоборец — кумир и образец для подражания всех омег, — парень уже злился на себя, вот кого ему напоминал этот альфа с самого начала, конечно же, он похож на своего родителя. Значит тот другой альфа — кузен… у Иланора один сын.       — Не так хорошо его знаю, но я тебя догнал, — альфа улыбался, как наивный ребёнок, и всматривался расфокусированным взглядом в омегу.       Его круглые глаза с расширенными зрачками делали его ещё более привлекательным. Может, это и психологическое притяжение противоположностей, но красноволосый не собирался поддаваться под чьё-то обаяние, а эта уверенность в собственной неотразимости ужасно раздражала.       — Ещё раз улыбнёшься — выбью зубы, — омега с силой перехватил волосы альфы, торчавшие ёжиком, они оказались вовсе не такими жёсткими, как можно было подумать, упругие и чуть маслянистые на ощупь, их было приятно перебирать пальцами. Они щекотали ладонь. Густая коротко-стриженная шевелюра Мозаса напоминала о йоркширском щенке из его приёмной семьи, точно такой же бесшабашный весёлый зверёк, только тот был действительно безобиден, а от альфы можно ждать чего угодно. Даже от обездвиженного, находящегося в твоей власти, может исходить опасность.       — Я тебя догнал…, а ты меня поймал. Но сначала возьми мою куртку и оденься — не хочу чтобы ты замёрз, и чтоб все пялились, на то какой ты у меня красивый… — он снова улыбнулся, но вырубился раньше, чем омега успел замахнуться, так и оставив последнее слово за собой.       — Грё-ба-ный альфа!!! — взвизгнул Стася в бессильном порыве злости, и уже совершенно спокойно добавил: — За это я тебя накажу по-другому. Тебя в моём списке не было, но… — альфа даже в отключке словно бы улыбался или, как показалось омежке, смеялся над ним, парень фыркнул. — И за это тоже накажу, будешь знать на будущее.       Он ещё раз заглянул в бессознательное лицо альфы, рассеченные скула и бровь сильно кровили. С припухших губ срывалось облачко пара, а в уголке также запеклась кровь. Омега не удержался и снял языком застывшую каплю, едва подёрнувшаяся ранка брызнула красной струйкой. Стася опешил и прижал устами разверзшийся поток.       Кровь на мгновение остановилась, а омежка грустно улыбнулся: — Не жалей меня, будь жесток. Моя кровь — томатный сок, Моя кровь — клюквенный мусс. Мне не холодно, я не боюсь*… — процитировал он какую-то песню и тут же зажмурился, как от сильной боли. Последние два месяца его «обучаемые альфы» начали пропадать, а он не понимал, почему так происходило. Провалы в памяти? При таких частых мигренях — не мудрено. Но бросить форум он не мог или это стало пристрастием? Одно знал точно, что долго так продолжаться не может, и настанет день, когда придётся остановиться. Жертва окажется крепче и упрямее или дело пойдёт не по плану, случайные союзники…, а не всё ли равно. И ещё одно прямо здесь и сейчас. — Мозас…, а что, если это я? Я — убийца, и просто не смогу остановиться даже, если захочу не убивать?.. Мой кумир лишится единственного сына.       Было плохой идеей долго сидеть на корточках, ноги уже свело. И его сильно качнуло, когда он стягивал куртку с безвольного тела альфы. Заявление этого типа было чистой воды хамством, и он ответит за каждую букву по всей строгости, но на улице не май месяц.       Он принюхался, от неё сильно пахло альфой, но запах не раздражал так, как назойливость её обладателя. Стало уютнее ровно до той минуты, пока Стася не увидел опять ухмылку этого парня.       Он тут же спихнул голову Мозаса с колен. И пожалел о содеянном. Альфа с глухим звуком упал на заснеженный асфальт.        Стася поморщился, но убедившись, что сильных последствий у падения нет, решил, что пусть пока полежит здесь, и оделся.       Короткая двухцветная куртка висела на плечах омежки прикрывая попу, как пальтишко, подвернул рукава.