Дальняя застава

2 На следующий день пришел на Эффалу корабль с давно ожидаемым засекреченным грузом. А какой секретный груз может прийти на пограничную заставу? Оружие, конечно. Джаред решил, что в ближайшие несколько дней ему будет некогда присматривать за новичком и, призвав к себе капитана Рикадо, объяснил поставленную задачу: – Займи его, чтобы на гадости время не оставалось. А то, я смотрю, шустрый очень. И смотри, чтоб ни-ни! Видишь, народ волком смотрит. Рикадо хищно улыбнулся, уточнил вкрадчиво: – А что, полковник, можно на полосе препятствий погонять? Устроим испытание. Надо же посмотреть, на что он способен. – Пожалуй… Только смотри, не переусердствуй! Нежное создание, к тяжелым нагрузкам непривычное! – Подумав, согласился начальник крепости. – Да какое там нежное…– Фыркнул капитан, но, поймав предостерегающий взгляд Джареда, вытянулся по стойке «смирно», отдал честь и побежал исполнять приказ. На время Джаред о новичке забыл, занятый хозяйственными заботами, а вернее сказать, старался не думать. Слишком уж неоднозначно действовал на него странный новенький. Хотя бы вспомнить его недостриптиз… Джаред понимал, его трусливое решение на некоторое время отстраниться от новенького продиктовано чистым эгоизмом. Ему хотелось сохранить душевное равновесие, а Джаред догадывался, что с прибытием такого неординарного члена команды о покое в крепости придется забыть. Он не знал еще, как скоро и как кардинально переменится лениво-пыльно-сонная атмосфера на территории крепости. Неприятности уже ждали его, в нетерпении топчась на пороге… А тем временем капитан с наслаждением выполнял порученное ему дело. В крепости места для тренировки солдат и офицеров было отведено немало, но капитан завел Дженсена на нижний, подземный сектор повышенной сложности, с узкими норами, которые заканчивались грязевыми ваннами, со скользкими бревнами, где под ними так же отвратительно блестела темная жижа. Бежать и идти приходилось по поверхности, враз убившей нежную столичную обувь бывшего адъютанта. И солдаты, и офицеры дружно ненавидели данный полигон, предпочитали другие, и этот использовался частенько в качестве наказания. Полигон ласково назывался «райское местечко» и для усмирения непокорных подходил идеально. Уже через полчаса занятий Дженсен с головы до ног был покрыт липкой грязью и не матерился только потому, что вонючая жижа попала бы в рот. Упрямо сжимал губы и продолжал ползти, бежать, подтягиваться, а капитан бежал рядом по чистой и удобной дорожке и командовал без устали. Дженсен потерял счет времени. Все продолжалось как в кошмарном сне, и уже казалось, никогда не кончится. На подземном полигоне неясно было, сколько прошло времени, и не слышно обеденного гонга, и лишь выбравшись на поверхность, Джен с удивлением увидел, что пришел вечер. – Ну что, для первого раза неплохо, – как ни в чем не бывало заявил капитан и рассмеялся. – Загонял ты меня, курсант. – Я не курсант, – устало огрызнулся перемазанный до макушки Дженсен. – Уже три года как. Рикадо лишь усмехнулся. Признаваться, что результат проверки ошеломляющий, капитан не собирался, еще чего. Сам он такой прыти от штабного не ожидал. Рикадо начал подозревать, что в новичке ошибается, и сильно. Надо ли говорить, что по пути к себе Дженсен встретил чуть не весь офицерский состав крепости и несколько групп солдат. Радостное ржание за спиной Дженсену было до одного места, до такой степени он устал. Давненько его так не нагружали. «Три года, как…» Дженсен, с непроницаемым видом глядя на довольные чужие рожи, с досадой вспомнил формулировку, с какой его на третьем курсе отсеяли из элитной группы РДК. О, физическая подготовка тогда была на уровне, их гоняли как проклятых, а он по старой памяти решил, что играючи преодолеет полигон. Но служба в штабе его здорово расслабила. Сейчас он мечтал лишь об одном: снять с себя провонявшую грязную одежду, искупаться и рухнуть в кровать. Но в «апартаментах» Джена ждал еще один неприятный сюрприз, и обнаружил он его, выйдя из душа – из шкафов пропала одежда. Почти все, что оставил ему предусмотрительный полковник, рубашки, нижнее белье, из ящика стола исчезли письменные приборы, и даже обувь, предмет особой гордости привыкшего к комфорту Дженсена, исчезла. Он оказался бы в отчаянной ситуации, но воришки оставили ему взамен застиранное, потерявшее цвет белье, жесткие казенные тряпки. Брезгливо перетряхнув новый гардероб, Дженсен убедился: вещи добротные и чистые, и явно из старых запасов. Дженсен задумался, знает ли о воровстве начальник крепости? Полковник показался ему немного туповатым, но, кажется, честным воякой – скорее всего, не знает… Идти жаловаться Дженсен и не подумал. Все проверки ему устраивают, козлы. Он найдет другие способы. Непременно узнает, кто это сделал, и хрен бы с тряпками, а вот сапоги и ботинки жаль. Блядь! Казарменные шутники принесли взамен его обуви разношенные и размера на три больше его собственного ботинки, а сапоги, наоборот, были безбожно малы. Предстояло еще с этим всем разобраться, но сейчас ему хватило сил только чтобы добраться до кровати и мгновенно уснуть. Уже засыпая, он услышал гонг на ужин и вспомнил, что обед тоже пропустил. Но встать уже не смог. На этом, однако, веселье не закончилось, посреди ночи Дженсен проснулся оттого, что кто-то набросил ему на голову тряпку, его бесцеремонно перевернули со спины на живот и стащили с него штаны. На этом моменте Дженсен окончательно проснулся и принялся активно сопротивляться, пинаться, дергаться и орать. Однако напавшие, имея значительный численный перевес, быстро его успокоили. Получив несколько весьма чувствительных тычков под ребра, Дженсен задохнулся и замолчал, руки ему пристегнули наручниками к перекладине в изголовье кровати и посоветовали не дергаться. Смутно знакомый голос заговорщически зашептал: – Держите крепче, пока не закончу. Ну чего, начнем-с? Десяток рук, удерживающих его на кровати, Дженсена вдохновляли мало, он догадывался, что ему предстоит весьма неприятная процедура, ожидающая каждого новичка, но везде «прописка» происходила по-разному. Да и зависело от новоприбывшего. Он, дурень, об этом забыл, до того умотался, а вот теперь лежи и поджимай задницу. Первый удар выбил дыхание и изумленное «ах», со свистом ремня, предшествующим второму удару, Джен зашипел, как рассерженная змея, а дальнейшая экзекуция проходила в молчании. Он вздрагивал от каждого нового удара, до крови закусывая губу, считая про себя: «…четыре… пять… шесть…» На десятом все закончилось. Чей-то издевательский смешок, и другой голос, с настораживающими интонациями: – А может… того… смотри, какая задница. Повисла недобрая тишина, чья-то рука коснулась горящих от ударов ягодиц, и Дженсен напрягся, с ужасом осознавая свою беспомощность. Вот же попал, этим уродам ничего не стоит… Словно продолжая его мысли, подал голос еще один: – Точно. Он же не скажет никому… Но заводила, тот, что приказал его держать, шикнул: – Я щас!.. Кому-то!.. Уходим, быстро. Вся невидимая толпа вывалилась из его комнаты, толкаясь и возбужденно хихикая, а Дженсен еще долго ждал, вдруг кто-нибудь захочет вернуться. Такая беспомощная жертва… Он скрипнул зубами и попытался принять более удобное положение. Никто и не подумал отстегнуть его от кровати. Такого унижения Дженсену давно испытывать не приходилось, и он некоторое время лежал, крепко зажмурившись и заставляя себя погасить ярость. Тихо, спокойно. Он непременно доберется до них. Позже. А сейчас… Перевернуться на бок удалось со второй попытки, и остаток ночи он провел, чутко прислушиваясь к шорохам и звукам в коридоре казармы. Дженсен почти уверен был, что он узнал голос капитана. Даже если не он – не важно, он намерен был начать с любого, все они заодно. Он доберется до каждого, и до воров, и до этих любителей ночной расправы под видом прописки. Пусть скажут спасибо, что не рискнули трахнуть его. При одной мысли об этом кровь прилила к голове, он злобно дернул наручники и снова пообещал себе отомстить. Только вот планы мести не приносили утешения, и прежние разочарования на фоне его сегодняшних неприятностей казались еще более горькими. К тому же лежать без штанов и с исполосованной задницей было крайне унизительно. Оскорбленное самолюбие, жажда немедленной расправы, проснувшийся зверский голод, обида, злость, горечь – такой взрывоопасный коктейль не позволили Дженсену сомкнуть глаз до утра. А утром, слыша в коридоре гул голосов и смех, Дженсен замирал от детского страха: вот сейчас зайдут, увидят его таким… Ужасно. Однако прозвучал гонг на завтрак, смолк шум в казарме, но никто не приходил. Ожидание измучило, и когда явился довольный, улыбающийся капитан Рикадо, Дженсен в предвкушении расправы ощутил какое-то подобие радости. Нет, злорадства. Игра началась, нельзя выдать себя, пусть думает, что они взяли верх. Дженсен бесстрастно смотрел, как пытающийся казаться удивленным и рассерженным капитан подходит и спрашивает, едва скрывая насмешку: – Опаньки! А что случилось, детка? С обострившейся от прилива холодной ненависти интуицией, Дженсен узнал голос ночного посетителя. От смерти капитана спасет только то, что он удержал остальных от насилия. И только. Получит, как и все. Дженсен прикрыл глаза, боясь, что они выдадут его, и негромко пожаловался: – Руки затекли. Капитан шумно засуетился, предлагая позвать кого-нибудь, но Дженсен знал, это все игра, Рикадо хочет посмотреть, как он будет умолять никого не приводить, боясь позора. Идиот. Как будто кто-то не знает. Самому капитану огласка не нужна была, если правда то, что начальник крепости не в курсе творящихся безобразий. А вот сейчас проверим. Дженсен шевельнулся, устало вздохнул, сказал безразлично: – Зовите. Только поскорее, я рук не чувствую. Дженсен зорко следил из-под ресниц за выражением лица капитана. Как он и ожидал, капитан растерялся немного, потоптался и вскоре очень ненатурально отыскал проволочку в собственном кармане, и со словами: «А мы и сами обойдемся», – наконец освободил ему руки. Странно, но понимание того, что начальник крепости и правда ничего не знает, и все, что происходит сейчас с ним, постараются от полковника скрыть, придали Дженсену сил. Он почувствовал некий барьер, до которого его негостеприимные собратья по оружию могут дойти. Отлично, раз так. У него барьеров никаких нет, они развязали ему руки, причем в буквальном смысле. Капитан так и не понял, каким образом чуть не подыхающий, разбитый и сломленный «курсант» неуловимо быстрыми, отточенными движениями в секунды уложил его на кровать, прищелкнул наручниками, в которых недавно маялся сам, и запихнул ему в рот вонючую тряпку, ту, что накидывали на голову Дженсена, чтобы он не узнал ночных посетителей. После поддернул спущенные штаны и удовлетворенно, зловеще пробормотал: – Вот так. А теперь мы поиграем, но только по моим правилам. Ты посиди тут, подумай, пока я приму душ. После мне расскажешь, кто с тобой был ночью. Рикадо активно задергался и, вытаращив глаза, протестующее замычал, а Дженсен хладнокровно, равнодушно предупредил: – Скажешь. Иначе хозяйство отстрелю. Сдохнуть не сдохнешь, но писать и трахаться будет нечем. И о наследниках придется забыть. Джаред вскоре стал замечать, будто над ним постоянно висит невидимый колпак. Занятый делами, он отогнал было неприятное ощущение, но чем дальше, тем больше оно усиливалось. Беспрестанно он требовался то одному, то другому, а потом выяснялось, что дело и яйца выеденного не стоит, вполне могли справиться и без него. Джей недоумевал, потом уже начал сердиться, и ему казалось, что от его внимания все время ускользало что-то важное. Джаред о новичке не забывал и хотел расспросить после завтрака капитана, но, как назло, ни того, ни другого в столовой не оказалось. Пит сидел на своем любимом месте, как и вчера. Офицерская столовая, равно как и солдатская, не работала круглосуточно, и пропускать приемы пищи означало оставаться голодным. Капитан, положим, голодным не останется, ему принесут что-нибудь дружки, а вот Дженсен… И кроме того, нарушение распорядка есть неуважение к дисциплине. Джаред, покончив с делами, отправился на поиски капитана, но снова был атакован внезапно активизировавшимися соратниками. И через некоторое время он начал догадываться, в крепости что-то происходит. И связано это непонятное непосредственно с новичком. С Дженсеном. На прямой вопрос, где сейчас находится капитан Рикадо и вверенный под его начало лейтенант Эклз, ему внятно не ответили, и Джаред обозлился. Злился он редко, но уж когда приходил в ярость, под руку лучше ему было не попадаться. Он согнал всех в зал собраний и распекал заговорщиков, пугая тюрьмой, и особенно нажимал на репрессии, какие их ждут, если с бывшим адъютантом что-нибудь случится. Однако по хмурым и настороженным взглядам видно было, репрессии драчунов и забияк не страшат. Зато Джаред выяснил, что офицеры не на шутку озабочены судьбой капитана. Ближе к полудню стало ясно, пропал не только капитан Рикадо. Еще не хватало Зоула, Анена и Сета. После переклички обнаружилось, что исчез только что мелькавший тут и там Акка. Офицеры зубоскалить перестали, оглядывались настороженно и передвигались группами, но к вечеру пропали еще двое. В ходе беглого осмотра комнаты Дженсена начальник крепости ничего подозрительного не обнаружил. Аккуратно застеленная кровать, платяной шкаф, пустой стол… Открыв дверцы шкафа, Джаред увидел, что исчезли дорогие шелковые рубашки, платки, белье, все полки заполняли вещи казенного образца и даже не офицерская, а солдатская одежка. Таки ограбили. Вполне ожидаемо, Джаред этого боялся, но не думал, что это произойдет так быстро. А наличие солдатской одежды навело Джареда на размышления. Дженсен мог вполне вырядиться солдатом и безбоязненно подходить вплотную к любому офицеру, надев же на голову кепку защитной расцветки с козырьком, наглый парень и вовсе мог стать неузнаваемым. Вот же сукин сын! Ходил между ними, безнаказанно творя расправу, а эти олухи смотрели и не видели в упор. Однако… Джареду стало любопытно, где бывший адъютант приобрел довольно специфические навыки, все-таки его офицеры не зеленые новички. Подобный вопрос начал, оказывается, волновать и его соратников. – И не скажешь ведь, – вполголоса переговаривались между собой офицеры. – Штабной как штабной, не особенно крупный, у нас и поздоровее есть. Рикадо, например… – Нельзя недооценивать противника, – заметил Лет. – Это он маскировался. Поди, из РДК, есть такой в столице, только туда не всякого берут. Джаред о существовании группы курсантов, обучаемых для разведки дальнего космоса, был наслышан, чего там, и сам когда-то мечтал туда попасть. Отбирали в группу очень придирчиво, и отсев шел на всех этапах обучения. Доходили до выпуска единицы, и если бы Эклз доучился, ни штаб, ни тем более занюханная крепость на Эффале Дженсена никогда бы не увидела. Нигде в биографии факт обучения именно в этой группе не отражался, и разглашение подробностей обучения каралось серьезными тюремными сроками, потому про РДК ходили только слухи, но зато один страшнее другого. После пропажи десятка своих офицеров Джаред готов был поверить, что проклятый Эклз один из недоучившихся разведчиков. Ничего не скажешь, знатную свинью подложил ему генерал! Джареда сильно беспокоило, что с его людьми, живы ли они, что с самим Эклзом, совсем он съехал с катушек или с ним еще можно наладить контакт. И еще его теперь терзала вина. Какой же он идиот, о боже. Сразу же ясно было, глаз с такого спускать нельзя, а он отмахнулся, перепоручил новичка капитану, боясь за свое, блядь, душевное равновесие. Вот теперь хлебай полной ложкой, это тебе за трусость. Лишь бы только эти идиоты были живы… Иначе им всем тут не сносить головы, и ему, и озверевшему Дженсену, и всем остальным до кучи.