Насилуя альф.

Сквозь приоткрытое окно доносился щебет птиц и детские крики, через него же проникал свежий июльский воздух в помещение, наполненное запахом краски и клея. На стремянке стояла Зина и беззаботно смеялась, наблюдая за тем, как Егор корчится от вида клея, его консистенции и, наконец, намазывает его на обои. Для него это был первый опыт ремонта за третий десяток, поэтому он не совсем понимал, что к чему. На помощь пришла к нему Зина, которую уже унесло от запаха краски так далеко, что она едва стояла. Конечно, они не совсем правильно распределили роли, поставив невысокую хрупкую бету на стремянку, а альфа устроился на полу. Большая половина комнаты с горем по полам была уже обклеена темно-синими обоями, хотя Егор еще не знал, кто у него будет, он решил, что это самый практичный вариант, а в случае того, если родится девочка розовые вещи будут прекрасно сочетаться с темным цветом стен. Альфа был окрылен мыслью о том, что у него родится ребенок, даже, казалось, его болезнь отступала, как только он начинал думать о будущем - мечтать, нежели он принимал медикаменты. У него исчезли приступы, когда он ничего не мог поделать с собственным телом, и руки дрожали все реже, временами ему казалось, что он совершенно здоров, ведь видимых симптомов почти не осталось. Его нервная система постепенно приходила в норму, так как парень больше не сидел по ночам на кухне, поглядывая на часы и дожидаясь любимого. Он больше не переживал, да и поводы расстраиваться у него совершенно исчезли, в его жизни поселилось только хорошее, однако временами он вспоминал о Викторе, сожалея, что он не увидит его, не обнимет. Его любовь не прошла бесследно, она просто затаилась, чтобы принести потом нестерпимую боль, от которой хочется выть по ночам, проклиная себя за то, что не удержал ее, не запомнил каждого момента с ним. Будущее парня не слишком заботило Егора, но все-таки альфа задавал себе такие вопросы, как: "Что с ним? Как он? Где? Жив ли?" Не смотря на то, когда убийца был рядом, Егор постоянно волновался из-за последнего, но сейчас почему-то был уверен, что Виктор точно жив. В такие моменты, когда альфа вспоминал о прошлом и думал о парне, на его лице появлялась грустная улыбка сожаления, которая в последствии исчезала, вспомни, что сейчас у него все замечательно. Но не пытался ли он компенсировать мыслью о ребенке, потерянного возлюбленного?! Он задумчиво покрывал поверхность обоев клеем, как Зина его окликнула, заметив, что тот не продуктивно работает, а противоположный край уже совсем высох. С мыслями о Викторе было покончено, хотя парень так и не подозревал, что завтра, послезавтра он еще вспомнит его. А в это время в комнату, где находились Зина и Егор, зашел Слава, поглаживая уже появившийся животик. Мужчина расцвел, похорошел, и от того, кого встретил альфа в больнице, ничего не осталось, не был похож омега и на того, кто встретился Егору в парке. Сразу видно было, что он готовился к счастливой отцовской доле. - У вас было открыто, - улыбнулся Слава, оглядывая комнату, и остановив свой взор на качающейся стремянке. - Привет, - засмеялась Зина. - Ребят, у вас обои отвалятся, - скептически заметил омега, поглядывая на открытое окно. Егор встал, обнял Славу и коснулся его живота, альфа с трепетом относился к мужчине, чувствуя, как в том день за днем рождается жизнь. Зина все-таки упала со стремянки и, к счастью, не ушиблась, отчего сильнее засмеялась. Егор помог ей встать, потянув за руку, он поставил ее на ноги. Она, сгибаясь от хохота, пошла закрывать окна, в то время как альфа позвал Славу пройтись, чтобы тот не дышал клеем, который уже оказал отрицательное влияние на голову некоторых существ. Зина тоже решила, что пора заканчивать, оставив начатое дело так и незаконченным. Сегодня снова ее смена, и кто знает, что она ей может принести. День за днем девушка отдавала себя больным, вычитывала в книгах все новые диагнозы, углубляя свои знания в медицине. Конечно, и ей хотелось человеческого счастья, но она ощущала это не так остро, нежели чем окружающие. Она почти получила диплом, и этого вполне хватало, вниманием девушка не была обделена, да к тому же было еще слишком рано. Однако об этом ей приходилось иногда задумываться. #### Летний ветерок играл с волосами, солнце приятно ласкало кожу, одаривая ее легким загаром. Егор повел Славу в аллею, где никто не мог помешать их неспешной прогулке суетой, где было тихо и спокойно, лишь только деревья весело перешептывались листьями. - Я так рад тебя видеть, в последнее время ты уж слишком увлекся работой. - Это очень важные контракты. - Ох, уж эти контракты, - улыбнулся Егор, - может, перекусим? - Я не отказался бы от мороженого. - Сейчас все будет, - и Егор побежал, окрыленный маленьким счастьем вперед в будущее, которое казалось таким светлым и ясным. #### Спустя четыре месяца он услышал: - У вас будет девочка. - Как здорово! #### А еще спустя какое-то время: - Поздравляю, Егор, ты здоров. И больше не существовало того, что казалось раньше таким важным и портило мысли о будущем, рушило его, заставляя чувствовать свою никчемность, бесполезность и даже больше – ущербность, оно исчезло, растворилось, как сахар в чае, как забываются кошмары, когда на улице светлеет. #### Размеренное, негромкое церковное пение. Запах благовоний и масла создавал атмосферу гармонии и спокойствия не только внутри помещения, но и самого человека, находящегося там. Яркий свет почти не пробивается через решетчатые окна, отчего не приходилось щуриться и опускать голову, а появлялась возможность смотреть по сторонам и любоваться окружающими богатыми убранствами и множеством свечей, которые были единственным источником освещения, кроме естественного, в помещении. Посередине дальней стены был алтарь, а над ним - огромные иконы, поражающие своей мощью и величием. Люди приходят сюда, чтобы вспомнить ту жертву, которую за них принес основатель их религии, вспомнить и ужаснуться жестокости людей, которые это свершили над ним, они молятся здесь, взывая к его силе, чтобы она помогла решить их проблемы и пережить трудные этапы жизни. Они просят о благе для себя и для всего человечества, как единого целого, просят и о любви, нерушимо веря в то, что когда-нибудь вновь он ступит на землю, и воцарится там рай, вернутся с небес мертвые, а грешники будут гореть в адских котлах под землей. В это время на улице бушевала непогода: дул сильный холодный ветер и накрапывал мелкий дождик, отчего отворачивая лицо, желал спрятаться где-нибудь в помещении и согреться. Парень не был исключением, его пробивала дрожь, но он не стремился побыстрее укрыться - у него была четкая цель, он шел в место покаяния и молитв, которое, по приданию, не сможет разрушить или осквернить черная, несущая смерть и обман, сила. Прошло некоторое время после убийств. Он не хотел больше прятаться, единственным его желанием было покончить с прошлым - убить оставшихся двух альф. Он вернул свой прежний цвет волос, так как Яну и Эрнста было не провести такой простой шалостью, как игра цвета. Около деревянной двери стояли два амбала, видимо, охрана серьезного человека, который находился внутри. Виктор прикрыл лицо воротником от пальто, проходя мимо них, и зашел с другого входа, где никого не было. Здесь было тепло и спокойно, а погода, разбушевавшаяся за стенами церкви, казалась минутным наваждением, которого никогда не было, да и быть не могло. Парень издалека приметил из небольшого количества людей ту самую фигуру человека, за которым он пришел, и направился прямо к ней. Он шел медленно и спокойно, будто пришел покаяться, но не спешил этого делать, так как стыдился своих поступков, наконец, Виктор смог увидеть то самое лицо, которое так желал видеть. Парень опустился на скамью, на которой сидела та самая фигура, принадлежавшая Эрнсту, и аккуратно, не привлекая лишнего внимания, откинулся на спинку. Альфа почувствовал чужое присутствие. Не оборачиваясь, он даже понял, кто рядом с ним находится. Эрнст не удивился, не вздрогнул, не испугался, он еще тогда в офисе смирился со своей дальнейшей судьбой, в последующем ища с ней встречи. - Я тебя ждал, - прошептал альфа. - Не ожидал, - на лице убийцы появилась ухмылка. - Я думал у тебя больше развито самомнение. - тихо сказал Эрнст, смотря куда-то вперед, где находился алтарь, где было множество свечей. - Ну, ты, может быть, и не ошибся. - Виктор посмотрел туда же, куда устремил свой взор альфа туда, где огонь свечей отражался на дорогих сплавах, украшающих иконы. На минуту между ними повисло молчание, и каждый отчетливо слышал слова, которые пели мужские голоса. - Давно ударился в религию? - с насмешкой спросил омега. - Увы. - они снова замолчали, разговор как-то не давался, но не от того ли это было, что никто не мог сделать шаг на встречу, открыться? Это было бессмысленно, однако, поговорив, на душе становится легче даже перед смертью. Этот шаг первым сделал альфа, что свойственно им по природе. - Раньше думал, что как сыну богатого папочки, все можно, вот и творил по глупости, по молодости страшные вещи, за что и был наказан. Виктор, ты был прав, даже таким странным, жестоким способом доказывая это. К сожалению, я понял это недавно. - Ну, что ж... - Я готов. Идем. - Куда? - Ну, не здесь же ты будешь воплощать свои грязные задумки. - Эрнст встал, однако Виктор усадил его обратно: - Сядь. - парень достал из кармана пальто шприц с прозрачной жидкостью. – Знаешь, ты понял то, что я пытался до тебя донести. Но почему ты так стремишься к смерти? В глазах альфы не было того живого, в нем, казалось, будто все задушенным бесчеловечным, жестоким способом, на который были способны немногие. - Убегаю от прошлого, - горько заметил Эрнст и протянул руку Виктору, который не заставил себя ждать, вонзив острую углу в руку вроде состоявшегося, но чуть-чуть не дотягивающего до мужчины, парня. - Уверен? - Да, - его лишили унижений и были готовы даровать свободу и жизнь в виде прощения, но это он не мог смириться с чем-то, что натворил, не смог забыть. - Я прямо тебе одолжение делаю, - улыбнулся Виктор, вводя жидкость в тело альфы, который вдруг рассмеялся на эти слова парня. - Знаешь, моя сестра тебе этого так просто не оставит, да и вряд ли одумается. - Ну, с ней мы еще повоюем. Так и истреблю ваш род. - Она еще тот монстр. Будь осторожнее. - Я подозревал. И они говорили, как старые знакомые, навидевшиеся много лет, им было, что сказать друг другу, рассказать о том, что они пережили и поняли. Сейчас, казалось, не было ничего важнее того, чтобы поделиться своими наблюдениями и сделанными выводами, пережитым опытом. Между жертвой и маньяком завязались дружеские отношения: добрые замечания и шутки в чужой адрес, пока один из них не закрыл глаза навсегда. Виктор посидел с минуту у безжизненного тела, а потом встал, направляясь к выходу. Он не бежал, прячась от чужих глаз, а гордо вышел с парадного входа, ведь он сделал то, для чего пришел, чтобы осквернить святость этого места. Не намеренно, конечно. Следующей его целью была Яна.