Насилуя альф.

Он прислонил парня к грязной стене подземного входа в метро и заглянул в его серые глаза, но ничего нового там не заметил: лишь холод, да насмешку. Альфа приблизился и прошептал на ухо омеге: - Ну, вроде здесь нет никого, - а затем его губы изогнулись в улыбке, которую Виктор, к сожалению, не мог видеть. - Когда тебя смущали люди? - парень вновь дразнил любовника, загораясь от этой любви, исходящей за сотни километров. И снова эта встреча взглядов, эти глаза, такие изведанные, казалось, они не забудут их спустя годы, эти нежные прикосновения альфы, что случались вновь и вновь, эта странность омеги, которая сделала его уникальным - это заставляло желать друг друга на протяжении всей жизни. Желание было взаимное, но тому, кто этого хотел больше, становилось не по себе от мысли: "Что принесет эта жизнь рядом с Виктором?!" И даже это пугало меньше всего, но жестокая реальность не щадила никого, внося свою лепту в жизни парней: предательски тряслись руки, и предстоял неминуемый выбор между близостью с парнем или здоровьем. Егор вплотную прижался телом к парню, ловя его губы своими. Это странное желание остаться с альфой, которое закралось в голову какие-то секунды назад, заставило омегу закрыть глаза и вновь таять в нежности, ласке, любви, подаренными одним единственным человеком, что находился так близко. А Егор, давно потерявший надежду на то, что сможет занять какое-то важное место в жизни любимого, вновь ее приобрел. Он, поглощенный процессом, нежно посасывал губу парня, делая поцелуй совсем легким и одновременно убийственным. Ведь сейчас он убивал остатки прошлого парня, заставляя, чувствовать совершенно иные эмоции. Однако и самому становилось чересчур хорошо даже без осознания того, что это почти конец всех войн с любимым. Егор крепко сжал пальцы рук, чтобы потом расслабить, однако и это не помогло. Парень дрожащими руками провел по талии возлюбленного, сцепляя их за его спиной. Спокойное дыхание, увы, сбилось из-за эмоции, вызванной таким недоразумением. Движения губ стали быстрее, касания - все жарче, а в поцелуй - страстным. Виктор, чувствующий спиной холодную стену, а торсом - горячее тело, млел от контраста, впервые влюбляясь в эту никчемную жизнь, в новые ощущения и в теплые руки Егора, которые сегодня, как и всегда, согревали. Умом любовь не понять, так и холодный рассудок парня затуманивался, а он сам, вновь забывался рядом с альфой, продолжая обмениваться слюной и этим желанием не расставаться. Однако оба понимали, что таким темпом доведут себя до крайне неудобного положения. Виктору казалось, что Егор уже возбужден, а тот пытался скрыть приступ, что пришелся в этот раз совсем некстати. - Люблю тебя, - едва сдерживая себя, чтобы не сорваться, прошептал альфа, все еще не открывая глаза. И что-то так и подмывало ответить: "Я тоже". Губы содрогнулись, а голос от фонтана переполнивших эмоций охрип, поэтому фраза оказалась беззвучной, да и к тому же ее заглушил гогот толпы, что спускалась в метро. Казалось, вот она идеальная жизнь: находиться с Егором, радоваться каждому моменту с ним, и уж точно здесь не будет места убийству и мести. Мести, мести... МЕСТИ! И все что казалось таким близким и желанным вмиг рухнуло. Разум стал вновь расчетливым и холодным, прежние чувства испарились, а туман в голове рассеялся. Егор оторвал парня от стены, и они ушли подальше от этого места, что открыло им глаза. Их руки были так близко, но не касались друг друга: у одного они тряслись, а второй был упоен мыслью о мести. Они мучили друг друга и себя, убивая. Они дошли до той черты, переступить за которую не могли. #### - Зина, забери у меня скальпель, - неожиданно крикнул альфа, понимая, что не владеет собой. Девушка недоумевала, она удивленно посмотрела на врача, но лишь встретилась с его испуганным взглядом. Ассистентка вмиг все поняла: лезвие было в теле человека, что лежал на операционном столе, и могло нанести вред в руках врача, которому нездоровилось. Она обхватила запястья хирурга, чувствуя, как в его каменной хватке, идут непроизвольные сокращения мышц. Ловким движением девушка подняла руки молодого врача, никоим образом, не нанося вред здоровью больного, и повернула его на себя. - Отпускай, - мягко произнесла Зина, но врач лишь поднял на нее лицо, не выражавшее ничего хорошего. Его руки охватывала легкая дрожь, которую вызвали усилия парня разжать пальцы. Через полминуты мучений на пол со звоном упал скальпель, а девушка вывела Егора из операционной, в которой осталась растерянная медсестра. Зина громко крикнула в коридоре, чтобы позвали другого хирурга, а сама усадила альфу на кресло. Его руки тряслись до такой степени, что он не смог удержать стакан, вновь поданный девушкой. Она лишь покачала головой, понимая, что врача до такого состояния мог довести лишь один человек - тот самый омега, что, как темная лошадка появился в жизни Егора. - Ну, неужели, он стоит чужих жизней, твоих собственных нервов и карьеры? - спросила вдруг Зинаида. Она знала не много об их отношениях, но даже эта малая часть помогла сделать ей такие выводы. На самом деле девушка трепетно относилась к их взаимоотношениях с врачом – это была настоящая дружба, состоящая только из теплых моментов и взаимопомощи, однако Зина переживала за врача, что заставило ее забыть об официальности на работе и быть в тоже время строгой по отношению к Егору. - Что? - врач не слушал девушку, сокрушаясь: он довел себя до состояния полного отсутствия контроля, что непозволительно в его профессии. - Он же тебя убьет, - продолжала девушка. - У нас все хорошо, - врал Егор, не желая выносить сор из избы, действительно, сейчас все было идеально, но парень знал, что, когда Виктор полностью восстановиться, он вновь займется своим излюбленным занятием. - Ну, конечно, - она скептически отнеслась к словам альфы. А он молчал, снова думая об этом всепоглощающем желании омеги погубить себя, но отомстить. - Ладно, ладно. Ты не злись. Сходи к психиатру, он тебе выпишет легкое успокаивающее, но, однако тебе и антидепрессанты не помогут. Знай, сегодняшний случай должен быть единичным, я не буду выгораживать тебя, тем самым ставя здоровье пациентов под угрозу. - Спасибо, – едва улыбнулся Егор. - Ты пойдешь к врачу? – он стал для нее точно старший брат, который по ее выходу в мир защищал и оберегал, за эту заботу она отвечала ему теплотой и всегда приветливой улыбкой. Этот молодой человек сделал для нее много, за что девушка была ему безмерно благодарно, а теперь он был болен. Она чувствовала, что обязана помочь, не оставить в эту трудную минуту, когда он так нуждался в поддержке, которую, увы, не получал от своего омеги. - Я был, - с досадой ответил парень. - И? – не выдержала она, перебив Егора. - Все плохо, Зина, все плохо. Она, было, вскрикнула от этой новости, смотря на парня, которому самому было тошно от этой мысли, но девушка тут же подавила весь свой ужас и пообещала себе, быть сильной. - Как же так? – все еще пораженная прошептала Зина. - Не переживай, отсутствие стресса и, увы, долгое лечение все исправят. Она наклонилась к Егору и обняла его, и так просто она выразила ему всю свою поддержку, любовь и сострадание: - Ты не останешься один. - Знаю, - он положил руку ей на голову, погладив, как ни странно руки перестали трястись. Когда он отпустил ее, она еще долго не хотела отстраняться. И неизвестно кому больше нужен был этот контакт: ей, испуганной и потрясенной, или ему, почти смирившемуся и готовому к самому худшему. - А Витя? Он знает? – неожиданно спросила Зина. - Нет, – ответил врач, и какая-то тревога, смешанная с досадой чувствовались в его голосе. Она это все слышала и сделала выводы, сказав такую жестокую вещь, о которой только начинал думать парень: - Знаешь, тебе стоит подумать, нужно ли его обременять своей проблемой. Нормальный бы остался, поддержал, а твой… Ведь будь он действительно нормальным, он бы тебя не довел до этого состояния. Егор ничего не ответил, ведь она была права: именно Виктор своими ночными прогулками заставил его волноваться, именно из-за этих потраченных впустую нервов, бессонных ночей он сейчас едва себя контролировал. #### И вновь бессонная ночь, но уже в размышлении о будущем. Егор видел лишь два варианта исхода событий: первый состоял в том, что он останется с Виктором и загнется от своей болезни, вызванной бесконечным самоистязанием, второй – долгое лечение, но уже без омеги. Все это казалось ему диким, жестоким, но единственным правильным выходом. Наверное, прежние чувства и эмоции смогли заставить склониться его к первому варианту, однако Егор хотел повременить с окончательным решением, но он застал парня собирающимся куда-то. - Ты куда? – спросил альфа, и сердце его ушло в пятки. Стало невыносимо страшно, а если он вновь уходит к «ним». И худшие подозрения подтвердились: - Я отомщу моим похитителям, - холодно ответил Виктор, но, видимо, решив, что выбрал не тот тон, мягче прибавил, - все будет хорошо. - Но ведь ты еще не выздоровел. - Не беспокойся, - улыбнулся омега и потянулся к губам парня. А на того, как красная тряпка действует на быка, подействовали слова Виктора, это было последней каплей, чтобы парень сорвался? - Или ты заканчиваешь со своей местью, или вали отсюда, - прошипел Егор, доведенный до отчаяния. Виктор был ошарашен таким ультиматумом от того, кто все это время прикидывался влюбленным, слова, будто эхом пронеслись в голове снова, чем вызвали сильную волну злости. Омега был взбешен мыслью о том, что его гонят. «Мог ли он так осточертеть парню?», - в голове пронеслось сомнение, которое тут же исчезло за своим никчемным существованием. Естественно, Виктор здесь ни секунды не задержался бы, что бы дальше не говорил любовник, как бы ни уговаривал остаться. Парень кинул злой взгляд на альфу, но тот не смотрел, видимо, осмысливая то, что брякнул. Виктор поспешил выйти из комнаты, направляясь в прихожую, где быстро обулся. Егор наблюдал за ним, облокотившись на стену и сложив руки на груди; он был измучен и подавлен. Задетое самолюбие омеги вновь и вновь вызывало злость, а гордость не позволяла остаться, да и не к чему это было. И он навсегда захлопнул за собой дверь в эту квартиру. Казалось, вместе с дверью он захлопнул и свое сердце, душу и разум, что вновь был затуманен, но теперь злостью. А Егор остался в прихожей; ему тяжело было смотреть на то, как человек, который был так дорог, теперь ушел из жизни навсегда. Он не жалел о сказанном, так и должно было быть, но вот только стоять и молчать, когда уходил Виктор было невыносимо трудно, казалось сделать больно парню было гораздо проще. А ведь Егор все же решил ничего не говорить Виктору, быть с ним до последнего, но сорвался. И, неужели, его недуг сделал его таким раздражительным, или все-таки переживания последних нескольких дней внесли свою лепту?! И как-то все слишком быстро произошло. Ну, как так? Он отказался от человека, без которого и жизни своей не мыслил, он вдруг подумал о себе самом, о этой чертовой болезни, которая стала причиной расставания. Какие-то гнусные чувства его наполнили, заглушая тупую боль утраты, саднящую, невыразимую словами, ту, которая вызывает пустоту, отрешенность и, в конце концов, бесчувственность. - Эгоист, - презрительно кинул Егор. А ведь раньше он был готов отдать жизнь за парня, погибнуть от его рук, забыв, что же находится на другой чаше весов. В ту ночь, когда они впервые встретились, парень сам себе сказал фразу, что столько значила, она вдохновляла его, заставляла терпеть и трепетать перед омегой: «пусть именно Виктор станет моим палачом», а на данный момент она потеряла весь смысл и стала такой же никчемной, как и ноющая боль разрушенной судьбы. И это ощущение нелогичности, несовместимости чувств прошлого и настоящего угнетала, как теперь он отказался от парня, когда его действительно любил?! Парень достал бутылку виски, чтобы хоть с ней поделиться своей утратой, так было немного проще пережить угрызения совести и собственную потерю. Наверное, именно так платят за такую безбашенную любовь, наверное, именно так с ней и прощаются. Он не сказал парню правды лишь потому, что не хотел видеть его колебаний и раздраженности пока он был бы рядом с ним, а еще он просто не верил, что Виктор мог остаться с ним, пережив весь курс лечения. Он не хотел разочаровываться, ему это было противопоказано.